Эпизоды, сверхзадача и сквозное действие. Сверхзадача и сквозное действие

О сквозном действии К.С. Станиславский пишет так: «Действенное, внутреннее стремление через всю пьесу двигателей психической жизни артисто-роли мы называем на нашем языке - «сквозное действие артисто-роли» […] Линия сквозного действия соединяет воедино, пронизывает, точно нить разрозненные бусы, все элементы и направляет их к общей сверхзадаче».

Итак, единое действие, направленное к сверхзадаче, К.С.Станиславский называет сквозным действием.

Сквозное действие в спектакле возникает на наших глазах. Это то, зачем должен следить зритель. Это реализация конфликта пьесы через событийно действенный ряд. В определение сквозного действия произведения всегда присутствует слово «борьба» за что-то, ради чего-то. Для актера верно найденное сквозное действие рождает верное самочувствие. Не будь сквозного действия, все куски и задачи пьесы, все предлагаемые обстоятельства, общение, приспособления, моменты правды и веры и прочее прозябали бы порознь друг от друга, без всякой надежды ожить.

Сверхзадача – хотение. Сквозное действие – стремление. Выполнение его – действие.

Сквозное действие спектакля – Вызволить Снегурочку из плена, что бы для всех наступил Новый год.

Контрдействие – психофизическая реакция на враждебное или неприязненное отношение к действующему лицу, которое в системе развития сюжета представляет одну из противоборствующих сторон.

Каждое сквозное действие в органическом художественном произведении имеет свое контрдействие, которое усиливает сквозное действие.

Станиславский пишет: «Если бы в пьесе не было бы никакого контрсквозного действия и все устраивалось само собой, то исполнителям и тем лицам, кого они изображают, нечего было бы делать на подмостках, а сама пьеса стала бы бездейственной и потому несценичной».

Контрдействие в спектакле – Помешать освободить Снегурочку, тем самым сорвать праздник.

1. Трактовка основных образов пьесы и их столкновение в основном конфликте

Действующее лицо – это персонаж в произведении, пьесе, который участвует в развитии сюжет и раскрывает свой характер непосредственно в действии психофизическом и словесном.

В спектакле «Маша и Витя против «Диких гитар» двенадцать основных персонажей: самая обыкновенная Волшебница, ученики младших классов Маша и Витя, добрый волшебник Дед Мороз и его внучка Снегурочка. Жители сказочного леса – Старичок-лесовичок, печка, яблоня. А также, держащая весь лес в страхе, рок-группа «Дикие гитары» в составе: хитрая и лицемерная Баба-Яга, очень Дикий Кот Матвей, простодушный и глуповатый Леший. Венчает список нечисти – самый главный злодей – Кощей.

Маша – 10 лет, ученица младших классов. Добрая, отзывчивая девочка, которая верит в сказки, в то же время в начале сказки хамоватая, самоуверенная. После спора с Витей, в доказательство, что сказки и волшебство существуют, оживляет игрушечного Деда Мороза. Оказавшись в сказочном лесу, протягивает руку помощи «всем, кто ждет подмоги». Ее задача доказать Вите, что дружба и доброта творят чудеса, и конечно, спасти Снегурочку. «Это тебе потому все помогали, что ты добрая и отзывчивая. Так и надо».

Витя – 10 лет, ученик младших классов. Последовательный, рассудительный и осторожный мальчик. «С детства интересуется наукой и техникой». Считает сказки выдумкой, на которые не стоит тратить время. Но как человек с пытливым умом, отправляется в сказку с Машей, что бы быть не только ее защитником, но и провести исследование – есть ли волшебство на свете. Встречая на пути различные трудности, преодолевает их с помощью «гаджетов», которые мастерит прямо на месте.

Дед Мороз – Добрый сказочный персонаж. Добрый, но хитрый. Отправляет школьников в сказочный лес, где находится Царство Кощея. Там в плену томится Снегурочка. Дед Мороз уверен в победе ребят, ведь для этого у них все есть – смелость, доброта, смекалка.

Снегурочка – внучка Деда Мороза. Похищена Кощеем для празднования Нового года с лесной нечистью. И вот какая беда получается: без нее Новый год никогда не придет к ребятам.

Волшебница – самая обыкновенная волшебница. Творит сказки, а потом их рассказывает. И до того у нее волшебно получается, что самой не верится. Знакомит нас с главными героями сказки, определяет их конфликт. Но чем закончится сказка не знает даже она…

Баба-Яга, Леший, Дикий Кот Матвей – нечистая сила сказочного леса. Творческие ребята. Организовали рок-группу «Дикие гитары». Узнав, что Кощей похитил Снегурочку, и затевает встречу Нового года, готовятся выступить с песнями на празднике. Однако их планам мешают школьники. Нечистая сила по очереди пытается одолеть друзей, но терпят поражение.

Баба-Яга – хитрая, лживая интриганка.

Леший – слабохарактерный, заторможенный, «обиженный судьбой» тюфяк.

Дикий Кот Матвей - самоуверенный, «вечно голодный» хулиган.

Кощей Бессмертный – главный злодей сказочного леса. Лукавый интриган, почище Бабы-Яги, «хозяин жизни». Хитростью заманил Снегурочку в свое Царство. Готов драться до последнего - он уверен в своей победе, хотя поединщиков у него давно не было.

Печка, Яблоня, Старичок-Лесовичок – жители сказочного леса. Очень доверчивые и добрые персонажи. За добро платят добром – помогают школьникам найти дорогу в Царство Кощея.

– Таким образом, для самого артиста сквозное действие является прямым продолжением линий стремления двигателей психической жизни, берущих свое начало от ума, воли и чувства творящего артиста. Не будь сквозного действия, все куски и задачи пьесы, все предлагаемые обстоятельства, общение, приспособления, моменты правды и веры и прочее прозябали бы порознь друг от друга, без всякой надежды ожить.

Но линия сквозного действия соединяет воедино, пронизывает, точно нить разрозненные бусы, все элементы и направляет их к общей сверхзадаче. С этого момента все служит ей.

Как объяснить вам огромное практическое значение сквозного действия и сверхзадачи в нашем творчестве? Вас лучше всего убеждают случаи из действительной жизни. Я расскажу вам один из них.

Артистка 3., пользовавшаяся успехом и любовью публики, заинтересовалась «системой». Она решила переучиваться сначала и с этой целью временно ушла со сцены. В течение нескольких лет 3. занималась по новому методу у разных преподавателей, прошла весь курс и после этого снова вернулась на сцену.

К удивлению, она не имела прежнего успеха. Нашли, что бывшая знаменитость потеряла самое ценное, что в ней было: непосредственность, порыв, моменты вдохновения. Их заменили сухость, натуралистические детали, формальные приемы игры и прочие недостатки. Легко себе представить положение бедной артистки. Каждый новый выход на подмостки превращался для нее в экзамен. Это мешало ее игре и усугубляло ее растерянность, недоумение, переходившее в отчаяние. Она проверяла себя в разных городах, предполагая, что в столице враги «системы» относятся к новому методу предвзято. Но и в провинции повторилось то же. Бедная артистка уже проклинала «систему» и пыталась отречься от нее. Она пробовала вернуться к старому приему, но это ей не удавалось. С одной стороны, была потеряна ремесленная актерская сноровка и вера в старое, а с другой стороны – была осознана нелепость прежних методов игры по сравнению с новыми, полюбившимися артистке. Отстав от старого, она не пристала к новому и сидела между двух стульев. Говорили, что 3. решила покинуть сцену и выйти замуж. Потом ходили слухи о ее намерении покончить с собой.

В это время мне пришлось видеть 3. на сцене. По окончании спектакля, по ее просьбе, я зашел к ней в уборную. Артистка встретила меня, как провинившаяся ученица. Спектакль давно кончился, участвовавшие и служащие театра разошлись, а она, не разгримированная, еще в костюме, не выпускала меня из своей уборной и с огромным волнением, граничащим с отчаянием, допытывалась причины происшедшей в ней перемены. Мы перебрали все моменты ее роли и работы над ней, все приемы техники, усвоенные ею из «системы». Все было верно. Артистка понимала каждую ее часть в отдельности, но в целом не усваивала творческих основ «системы».

«А сквозное действие, а сверхзадача?!» – спросил я ее.

3. что-то слышала и в общих чертах знала о них, но это была лишь теория, не примененная на практике.

«Если вы играете без сквозного действия, значит, вы не действуете на сцене в предлагаемых обстоятельствах и с магическим «если бы»; значит, вы не вовлекаете в творчество самую природу и ее подсознание, вы не создаете «жизни человеческого духа» роли, как того требуют главная цель и основы нашего направления искусства. Без них нет «системы». Значит, вы не творите на сцене, а просто проделываете отдельные, ничем не связанные между собой упражнения по «системе». Они хороши для школьного урока, но не для спектакля. Вы забыли, что эти упражнения и все, что существует в «системе», нужно, в первую очередь, для сквозного действия и для сверхзадачи. Вот почему прекрасные в отдельности куски вашей роли не производят впечатления и не дают удовлетворения в целом. Разбейте статую Аполлона на мелкие куски и показывайте каждый из них в отдельности. Едва ли осколки захватят смотрящего».

На следующий день была назначена репетиция на дому. Я объяснил артистке, как пронизывать сквозным действием заготовленные ею куски и задачи и как направлять их к общей сверхзадаче.

3. со страстью схватилась за эту работу, просила дать ей несколько дней для освоения с нею. Я заходил и проверял то, что она делала без меня, и наконец отправился в театр смотреть спектакль в новом, исправленном виде. Нельзя описать того, что происходило в тот вечер. Талантливая артистка была вознаграждена за свои муки и сомнения. Она имела потрясающий успех. Вот что могут сделать чудодейственные, замечательные, жизнь дающие сквозное действие и сверхзадача. Это ли не убедительный пример громадного их значения в нашем искусстве!

Я иду еще дальше! – воскликнул Аркадий Николаевич после небольшой паузы. – Представьте себе идеального человека-артиста, который посвятит всего себя одной большой жизненной цели: «возвышать и радовать людей своим высоким искусством, объяснять им сокровенные душевные красоты произведений гениев».

Такой человек-артист будет выходить на сцену, чтоб показывать и объяснять собравшимся зрителям театра свое новое толкование гениальной пьесы и роли, которое, по мнению творящего, лучше передает сущность произведения. Такой человек-артист может отдать свою жизнь высокой и культурной миссии просвещения своих современников. Он может, с помощью личного успеха, проводить в толпу идеи и чувства, близкие его уму, душе и прочее, и прочее. Мало ли какие возвышенные цели могут быть у больших людей!

Условимся на будущее время называть такие жизненные цели человека-артиста сверх-сверхзадачами и сверх-сквозными действиями.

– Что же это?

– Вместо ответа я расскажу вам случай из моей жизни, который помог мне понять (то есть почувствовать) то, о чем сейчас идет речь.

Давно, в одну из гастролей нашего театра в Петербурге, накануне ее начала, я задержался на неудачной, плохо подготовленной репетиции. Возмущенный, злой, усталый, я уходил из театра. Вдруг моему взору представилась неожиданная картина. Я увидел громадный табор, раскинувшийся по всей площади перед зданием театра. Пылали костры, тысячи людей сидели, дремали, спали на снегу и на принесенных с собой скамьях. Огромная толпа ожидала утра и открытия кассы, для того чтобы получить более близкий номер в очереди при продаже билетов.

Я был потрясен. Чтобы оценить подвиг этих людей, мне пришлось задать себе вопрос: какое событие, какая заманчивая перспектива, какое необыкновенное явление, какой мировой гений могли бы заставить меня не одну, а много ночей подряд дрожать на морозе? Эта жертва приносится для того, чтобы получить бумажку, дающую право подхода к кассе без ручательства получить билет.

Мне не удалось разрешить вопроса и представить себе такое событие, которое заставило бы меня рисковать здоровьем, а может, и жизнью. Как велико значение театра для людей! Как глубоко мы должны осознать это! Какая честь и счастье приносить высокую радость тысячам зрителей, готовых ради нее рисковать жизнью! Мне захотелось создать себе такую высокую цель, которую я назвал сверх-сверх-задачей, а выполнение ее сверх-сквозным действием.

После короткой паузы Аркадий Николаевич продолжал:

– Но горе, если по пути к большой конечной цели, будь то сверхзадача пьесы и роли или сверх-сверхзадача всей жизни артиста, творящий больше, чем следует, остановит свое внимание на мелкой, частной задаче.

– Что же тогда случится?

– А вот что: вспомните, как дети, играя, вертят над собой груз или камень, привязанный к длинной веревке. По мере вращения она наматывается на палку, с которой соединена и от которой получает движение. Быстро вращаясь, веревка с грузом описывает круг и в то же время постепенно наматывается на палку, которую держит ребенок. В конце концов груз приблизится, соединится с палкой и стукнется о нее.

Теперь представьте себе, что в самый разгар игры на пути вращения кто-то подставит свою тросточку. Тогда, прикоснувшись к ней, веревка с грузом начнет по инерции движения наматываться не на палку, от которой исходит движение, а на тросточку. В результате груз попадет не к настоящему его владельцу – мальчику, а к постороннему лицу, перехватившему веревку на свою тросточку. При этом, естественно, ребенок потеряет возможность управлять своей игрой и останется в стороне.

В нашем деле происходит нечто похожее. Очень часто, при стремлении к конечной сверхзадаче, попутно наталкиваешься на побочную, маловажную актерскую задачу. Ей отдается вся энергия творящего артиста. Нужно ли объяснять, что такая замена большой цели малой – опасное явление, искажающее всю работу артиста.

…………………19……г.

– Чтобы заставить вас еще больше оценить значение сверхзадачи и сквозного действия, я обращаюсь к помощи графики, – говорил Аркадий Николаевич, подходя к большой черной доске и беря кусок мела. – Нормально, чтобы все без исключения задачи и их короткие линии жизни роли направлялись в одну определенную, общую для всех сторону – то есть к сверхзадаче. Вот так.

Аркадий Николаевич начертил на доске:

– Длинный ряд малых, средних, больших линий жизни роли направлены в одну сторону – к сверхзадаче. Короткие линии жизни роли с их задачами, логически последовательно чередуясь друг за другом, цепляются одна за другую. Благодаря этому из них создается одна сплошная сквозная линия, тянущаяся через всю пьесу.

Теперь представьте себе на минуту, что артист не имеет сверхзадачи, что каждая из коротких линий жизни изображаемой им роли направлена в разные стороны.

Аркадий Николаевич опять поспешил иллюстрировать свою мысль чертежом, изображающим разорванную линию сквозного действия:

– Вот ряд больших, средних, малых задач и небольших кусков жизни роли, направленных в разные стороны. Могут ли они создавать сплошную прямую линию?

Мы все признали, что – не могут.

– При этих условиях сквозное действие уничтожено, пьеса разорвана на куски, разнесена в разные стороны, и каждая из ее частей принуждена существовать сама по себе, вне всего целого. В таком виде отдельные части, как бы прекрасны они ни были, сами по себе не нужны пьесе.

Беру третий случай, – продолжал объяснять Аркадий Николаевич. – Как я уже говорил, в каждой хорошей пьесе ее сверхзадача и сквозное действие органически вытекают из самой природы произведения. Этого нельзя нарушать безнаказанно, не убив самого произведения. Представьте себе, что в пьесу хотят ввести постороннюю, не относящуюся к ней цель или тенденцию.

В этом случае органически связанные с пьесой сверхзадача и естественно создающееся сквозное действие частично остаются, но им приходится поминутно отвлекаться в сторону привнесенной тенденции: Такая пьеса с переломанным спинным хребтом не будет жить.

Против этого, со всем своим театральным темпераментом, запротестовал Говорков.

– Извините же, пожалуйста, вы отнимаете от режиссера и от актера всякую личную инициативу, личное творчество, сокровенное свое я, возможность обновления старого искусства и приближения его к современности!

Аркадий Николаевич спокойно объяснил ему:

– Вы, как и многие ваши единомышленники, смешиваете и часто неправильно понимаете три слова: вечность, современность и простую злободневность.

Современное может стать вечным, если оно несет в себе большие вопросы, глубокие идеи. Против такой современности, если она нужна произведению поэта, я не протестую.

В полную противоположность ей, узкозлободневное никогда не станет вечным. Оно живет только сегодня, а завтра уже может быть забыто. Вот почему вечное произведение искусства никогда не сроднится органически с простой злободневностью, какие бы ухищрения ни придумывали режиссеры, актеры и, в частности, вы сами.

Когда к старому, монолитному, классическому произведению насильственно прививают злободневность или другую чуждую пьесе цель, то она становится диким мясом на прекрасном теле и уродует его часто до неузнаваемости. Искалеченная сверхзадача произведения не манит и не увлекает, а только злит и вывихивает.

Насилие – плохое средство для творчества, и потому «обновленная» с помощью злободневных тенденций сверхзадача становится смертью для пьесы и для ее ролей.

Но случается, правда, что тенденция сродняется со сверхзадачей. Мы знаем, что к апельсиновому дереву можно привить ветку лимонного, и тогда вырастает новый фрукт, который называется в Америке «грейпфрут».

Такую прививку удается сделать и в пьесе. Иногда к старому, классическому произведению естественно прививается современная идея, омолаживающая всю пьесу. В этом случае тенденция перестает существовать самостоятельно и перерождается в сверхзадачу.

Графически это выразится в таком чертеже: линия сквозного действия, тянущаяся к сверхзадаче и к тенденции.

В этом случае творческий процесс протекает нормально, и органическая природа произведения не калечится. Вывод из всего сказанного:

Больше всего берегите сверхзадачу и сквозное действие; будьте осторожны с насильственно привносимой тенденцией и с другими чуждыми пьесе стремлениями и целями.

Если мне удалось сегодня заставить вас понять совершенно исключительную, первенствующую роль в творчестве сверхзадачи и сквозного действия, я счастлив и буду считать, что разрешил самую важную задачу – объяснил вам один из главных моментов «системы».

После довольно длинной паузы Аркадий Николаевич продолжал:

– Всякое действие встречается с противодействием, причем второе вызывает и усиливает первое. Поэтому в каждой пьесе рядом со сквозным действием, в обратном направлении, проходит встречное, враждебное ему контрсквозное действие.

Это хорошо, и нам следует приветствовать такое явление, потому что противодействие естественно вызывает ряд новых действий. Нам нужно это постоянное столкновение: оно рождает борьбу, ссору, спор, целый ряд соответствующих задач и их разрешения. Оно вызывает активность, действенность, являющиеся основой нашего искусства.

Если бы в пьесе не было никакого контрсквозного действия и все устраивалось само собой, то исполнителям и тем лицам, кого они изображают, нечего было бы делать на подмостках, а сама пьеса стала бы бездейственной и потому несценичной.

В самом деле, если бы Яго не вел своих коварных интриг, то Отелло не пришлось бы ревновать Дездемону и убивать ее. Но так как мавр всем существом своим стремится к возлюбленной, а Яго стоит между ними со своими контрсквозными действиями – создается пятиактная, очень действенная трагедия с катастрофическим концом.

Нужно ли добавлять, что линия контрсквозного действия складывается также из отдельных моментов и из маленьких линий жизни артисто-роли. Попробую иллюстрировать сказанное мною на примере Бранда.

Допустим, что мы установили сверхзадачей Бранда его лозунг: «все или ничего» (правильно это или нет – не важно для данного примера). Такой основной принцип фанатика страшен. Он не допускает никаких компромиссов, уcтупок, отклонений при “выполнении", идейной цели жизни. Попробуйте теперь связать с этой сверхзадачей всей пьесы отдельные куски отрывка «с пеленками», хотя бы те самые, которые мы когда-то разобрали.

Я стал мысленно прицеливаться от детских пеленок к сверхзадаче «все или ничего».

Конечно, с помощью воображения и вымыслов можно поставить в зависимость одно от другого, но это будет сделано с большой натяжкой и насилием, которые искалечат пьесу. Гораздо естественнее, что со стороны матери проявляется противодействие вместо содействия, и потому в этом куске Агнес идет по линии не сквозного, а контрсквозного действия, не к сверхзадаче, а против нее.

Когда я стал проделывать аналогичную работу для роли самого Бранда и искал связи между его задачей – «уговорить жену отдать пеленки – ради совершения жертвы» – и между сверхзадачей всей пьесы – «все или ничего», – то мне удалось сразу найти эту связь. Естественно, что фанатик требовал всего – ради своей жизненной идеи. Противодействие Агнес вызывало усиленное действие самого Бранда. Отсюда – борьба двух разных начал. Долг Бранда находится в борьбе с любовью матери; идея борется с чувством; фанатик-пастор – со страдающей матерью; мужское начало – с женским. Поэтому в данной сцене линия сквозного действия находится в руках Бранда, а контрсквозное действие ведет Агнес.

В заключение Аркадий Николаевич в немногих словах, схематично напомнил нам все, о чем он говорил в продолжение всего курса этого года. Этот краткий просмотр помог мне распределить по местам все мною воспринятое за первый учебный сезон.

– Теперь слушайте меня со всем вниманием, так как я скажу очень важное, – заявил Аркадий Николаевич. – Все этапы программы, пройденные с начала наших школьных занятий, все исследования отдельных элементов, произведенные за учебный период этого года, совершались ради создания внутреннего сценического самочувствия. Вот для чего мы работали целую зиму. Вот что требует теперь и будет требовать всегда вашего исключительного внимания.

Но и в этой стадии своего развития внутреннее сценическое самочувствие не готово для тонких, проникновенных поисков сверхзадачи и сквозного действия. Созданное самочувствие требует важного добавления. В нем скрыт главный секрет «системы», оправдывающий самую главную из основ нашего направления искусства: «Подсознательное через сознательное». К изучению этого добавления и основы мы и приступим с будущего урока.

«Итак, первый курс по «системе» кончен, а «у меня на душе», как у Гоголя, «так смутно, так странно». Я рассчитывал, что наша почти годовая работа приведет меня к «вдохновению», но, к сожалению, в этом смысле «система» не оправдала моих ожиданий».

С такими мыслями я стоял в передней театра, машинально надевая пальто и лениво окутывая шею шарфом. Вдруг кто-то запустил мне в бок «брандера». Я вскрикнул, обернулся и увидел смеющегося Аркадия Николаевича.

Заметив мое состояние, он захотел узнать причину пониженного настроения. Я отвечал ему уклончиво, а он упрямо допытывался и подробно расспрашивал:

– Что вы чувствуете, стоя на сцене? – желал он понять недоумения, смущающие меня в «системе».

– В том-то и дело, что я ничего особенного не чувствую. Мне удобно на подмостках, я знаю, что нужно делать, я не зря стою там, не пустой; верю всему, сознаю свое право быть на сцене.

– Так чего же вам больше?! Разве плохо не лгать на сцене, верить всему, чувствовать себя хозяином? Это очень много! – убеждал меня Торцов.

Тут я признался ему о вдохновении.

– Вот что!.. – воскликнул он. – По этой части надо обращаться не ко мне. «Система» не фабрикует вдохновения. Она лишь подготовляет ему благоприятную почву. Что же касается вопроса – придет оно или нет, то об этом спросите у Аполлона, или у вашей природы, или у случая. Я не волшебник и показываю вам лишь новые манки, приемы возбуждения чувства, переживания. Вам же советую на будущее время не гоняться за призраком вдохновения. Предоставьте этот вопрос волшебнице природе, а сами займитесь тем, что доступно человеческому сознанию. Михаил Семенович Щепкин писал своему ученику Сергею Васильевичу Шумскому: «Ты можешь сыграть иногда слабо, иногда сколько-нибудь удовлетворительно (это часто зависит от душевного расположения), но сыграешь верно». Вот куда должны направляться ваши артистические стремления и заботы.

Роль, поставленная на верные рельсы, движется вперед, ширится и углубляется и в конце концов приводит к вдохновению. Пока же этого не случилось, знайте твердо, что ложь, наигрыш, штамп и ломание никогда не рождают вдохновения. Поэтому старайтесь играть верно, учитесь готовить благоприятную почву для «наития свыше» и верьте, что оно от этого будет гораздо больше с вами в ладу. Впрочем, на следующих уроках мы поговорим и о вдохновении. Разберем и его, – сказал Торцов, уходя.

«Разбирать вдохновение?!.. Рассуждать, философствовать о нем? Да разве это возможно? Разве я рассуждал, когда произносил на показном спектакле: «Крови, Яго, крови!»? Разве Малолеткова рассуждала, когда кричала свое знаменитое «Спасите!» Неужели, наподобие физических действий, их маленьких правд и моментов веры, мы будем по крохам, по кусочкам, по отдельным вспышкам собирать и складывать вдохновение?!» – думал я, выходя из театра.

| | | |

Сверхзадача - одно из самых сложных методологических понятий, предложен­ных Станиславским. Сложность заключа­ется уже в самом термине, в надбавке «сверх» по отношению к слову «задача», так как речь идет не просто о главной дей­ственной задаче роли, но о главном ее эмоционально-действеном устремлении, «не­пременно возбуждающем отклик в челове­ческой душе самого творящего артиста. Другими словами, сверхзадачу надо ис­кать не только в роли, но и в душе самого артиста», - писал Станиславский.

Сверхзадача одной и той же роли, ис­полняемой двумя артистами, должна на­ходить в душе у каждого свой эмоциональ­ный отклик, будь то стремление «сохра­нить любовь», «добиться власти», «обре­сти веру» и т.д. Во все эти устремления ак­тер должен вкладывать свои личные пере­живания, свой жизненный опыт, свои на­блюдения, наполнить их своими образны­ми ассоциациями. Только тогда он может сделать сверхзадачу своей собственной и полюбить ее. (Несомненно, что любовь Ро­мео и Джульетты и стремление сохранить ее должны у разных актеров наполняться своими эмоциональными нюансами).

Только такая, ставшая личной, сверх­задача рождает у актера эмоциональные побуждения к действиям, необходимым для ее осуществления. Этот действенный путь к осуществлению сверхзадачи Стани­славский называл «сквозным действием артисто-роли». Сквозное действие прохо­дит через всю пьесу, определяя задачу каждой отдельной сцены и наполняя дей­ствия, необходимые для ее осуществле­ния, эмоциональным содержанием. Без сверхзадачи и сквозного действия и роль, и спектакль распадаются на отдельные сцены, лишенные единого, объединяюще­го их замысла.

Сквозное действие роли обязательно сталкивается со встречным, препятствую­щим ему контрсквозным действием (как, например, любовь Ромео и Джульетты сталкивается со взаимной ненавистью их семей). Это конфликтное столкновение вы­зывает еще большую активность сцениче­ского поведения, позволяющую ярче и эмоциональнее выразить замысел роли и спектакля в целом.

СЦЕНИЧЕСКИЙ ОБРАЗ

Если наука оперирует понятиями, то в искусстве, которое познаёт эмоциональ­ную жизнь человека, его внутренние поб­уждения, человеческие связи в мире, это познание происходит через образное. Выдающийся режиссёр и артист С. М. Михоэлс сравнивал образное с молнией, на мгновение раскрывающей нам внутренний мир человека.

Хотя само слово больше говорит о каче­ствах наглядности, характеристике вне­шнего облика предмета или явления, суть этого понятия претерпела значительные изменения по сравнению с происхождени­ем слова.

Дать законченное определение катего­рии «художественный образ» невозможно, ибо любое из них будет страдать неполно­той и схематичностью. В каждом опреде­лении, которое дают учёные, подчёркива­ются некоторые стороны этого понятия.

От Гегеля идёт понимание образа как выражения абстрактной идеи в конкрет­ной чувственной форме.

Поскольку образ есть средство позна­ния, как уже говорилось, а познание не мо­жет быть без интереса и страсти, то невозможен образ - конечный результат дея­тельности актёра - вне интереса, как гово­рил СМ. Михоэлс, «без образно выражен­ной идеи».

Некоторые эстетики подчёркивают, что образ –это «художественная целост­ность». Образ, творимый актёром на сцене, существуя в общей системе спектакля и входя в другую художественную целост­ность - спектакль, - имеет и свою само­стоятельную целостность как произведе­ние творца (актёра), которое существует по своим определенным законам, имеет своё пространство и время, служит инструмен­том познания того или иного явления и средством самостоятельного, хотя и в об­щей структуре спектакля, воздействия на зрителя, следовательно, и на жизнь.

Когда речь идёт об актёрском образе, то имеется в виду тот вид художественного образа, который создаётся посредством ти­пизации путём отбора, сравнений, вычле­нения из жизни многих прообразов и т.д.

Актёр в известном смысле - профессия уникальная. У драматического артиста ин­струментом создания нового качества - об­раза - является только его психофизиче­ский аппарат, его сознание, его эмоцио­нальная система. В то время, когда у музыканта есть музыка и инструмент, у балет­ного и оперного артистов - музыка.

На драматической сцене артист являет­ся создателем и составной частью образа. Образ создаётся артистом непосредственно в момент спектакля; репетиции - это толь­ко подготовка к творческому акту перехо­да актёра в новое качество во время пред­ставления.

Поскольку в результате деятельности по созданию образа всегда составной ча­стью входит сам создатель, то образ пред­стаёт перед зрителем одновременно с про­цессом.

На зрителя действует и сам создава­емый образ, и процесс его создания, кото­рый происходит в присутствии зрителя, в этом процессе участвующего. Публичность процесса перевоплощения - что и есть соз­дание образа - имеет существенное значе­ние и для актёра, и для аудитории спекта­кля (см.: Перевоплощение).

Поскольку актёр всегда ощущает, что он находится перед зрителем, внутренне контролирует себя, то в его сознании идёт параллельно и одновременно поток созна­ния роли и своего сознания.

Это соединение двух потоков в актёре точно сформулировано выдающимся режиссером и педагогом А. Д. Поповым: «В органическом процессе перевоплощения актёра в образ все равно актёр будет нахо­дить себя в роли или роль в себе (это вопрос приёма. -Д. Л.).

Ведь образ это диалектическое един­ство: я - актёра. И он - образа».

СЦЕНИЧЕСКОЕ САМОЧУВСТВИЕ

В своём изложении пути поиска образа Вл. И. Немирович-Данченко на первое ме­сто поставил «самочувствие простоты», хо­тя непосредственного отношения к созда­нию образа, конкретного образа в спекта­кле, оно не имеет.

Слово «самочувствие» употребляется и в других сочетаниях - «физическое само­чувствие», «самочувствие роли» и т.д. Но речь в данном случае идет о разных вещах (см.: «Второй план» роли).

По мысли Вл. И. Немировича-Данчен­ко, «самочувствие простоты» - это только отправная точка в работе, тот плацдарм, на котором начинается деятельность актёра по созданию образа.

К. С. Станиславский называл это вер­ным «сценическим самочувствием», пси­хофизическим состоянием актёра, ничего не «играющего», ничего не «представляю­щего», идущего к образу «от себя», от сво­ей психофизической природы. От простого жизненного самочувствия оно отличается тем, что должно возникнуть в условиях сцены, т.е. публичности. Ибо в условиях публичного творчества скрывается ложь. С ней надо не просто мириться, но постоянно бороться. Сценическая ложь ведёт на под­мостках непрерывную борьбу с правдой, толкая артиста на наигрыш, на внешний показ чувств.

Воспитание в себе верного «сценическо­го самочувствия» и есть средство борьбы с этой ложью, когда актёр внешне показы­вает то, что не чувствует в себе, - это К. С. Станиславский называл «актёрским выви­хом ».

ФИЗИЧЕСКОЕ САМОЧУВСТВИЕ

И «ВТОРОЙ ПЛАН» РОЛИ

См. «Второй план роли»

ХАРАКТЕРНОСТЬ.

ВНЕШНЯЯ ХАРАКТЕРНОСЬ.

См. Выразительность

42ЭКСПЛИКАЦИЯ

Экспликация - это краткое письменное или устное (для участников спектакля) из­ложение основных тезисов режиссерского замысла будущего спектакля (см. Замысел режиссерский).

43ЭМОЦИОНАЛЬНАЯ ПАМЯТЬ

На сложнейшем пути к образу огром­ную роль играет эмоциональная память собственного прошлого актёра, или, как ее называли раньше, - аффективная память.

Какое-то воспоминание детства, юно­сти может служить отправной точкой, фундаментом, на котором зиждется произ­ведение художника, созданное в зрелом возрасте. Это общее положение для всякой творческой индивидуальности действует и применительно к актёрскому процессу.

То, что в процессе театрального пред­ставления, в силу совпадения личности ак­тера и персонажа, происходит художе­ственное отождествление актёра с изобра­жаемым лицом, абсолютно наглядно (см.: Сценический образ). Как один из источни­ков перевоплощения (см.: Перевоплощение) в будущие роли для артиста, впрочем, как и для любого творца, существенно на­копление моментов отождествления «...се­бя с чуждыми положениями», по выраже­нию Гёте. Немецкий поэт и мыслитель описывал, как заходил в мастерские, и у него проявлялся инстинкт отождест­влять себя с чуждыми ему положе­ниями, чувствовать каждую специфическую форму человеческой жизни и с нас­лаждением принимать в ней участие.

Эти воспоминания и отождествления себя с происходившим не с тобой всегда но­сят не умозрительный, а эмоциональный характер. Человек в жизни как бы заново проживает ту или иную сцену, которая с ним была или которую он наблюдал. Если эта сцена в то время взволновала его. Если нет - она не остаётся в его эмоциональной памяти и не годится в дело при создании образа.

Кроме багажа, хранимого памятью соб­ственного прошлого, копятся впечатле­ния, часто воспринятые бессознательно. Известный исследователь театра Л. Я. Гуревич так характеризовала их в своём тру­де «Творчество актёра»: »...целые миры ощущений и чувств, казалось бы, безвоз­вратно позабытых, зародышей чувств, не имевших случая развернуться, и - что осо­бенно важно подчеркнуть - отголосков чувств, испытанных нами за других людей в силу так называемого вчуствования по симпатии».

Чем обширнее эмоциональная память, тем больше в ней материала для внутрен­него творчества, тем богаче и полнее твор­чество актёра. Пережитые чувствования и эмоциональные впечатления становятся возбудителями новых процессов, возбуж­дают воображение, которое досоздаёт за­бытые подробности (см.: Воображение).

Как важно поэтому для актёра чувство окружающей жизни, выражающееся не только в конкретном знании, а скорее в ощущении своей причастности к ней, свое­го единства с людьми, сопереживании и со­страдании им. В процессе работы над обра­зом и спектаклем в целом роль этих ощу­щений, впечатлений, в том числе и тех, что находятся за пределами сознательного опыта, огромна.

Всколыхнуть чувства актёра, привести в движение цепь ассоциаций, фантазию, разбудить память прошлого, чтобы пове­сти исполнителя по пути перевоплощения, призвана глубокая работа по освоению предлагаемых обстоятельств (см.: Предла­гаемые обстоятельства).

ЭТИКА

Этика - наука, относящаяся к филосо­фским. Это наука о морали (нравственно­сти). Как термин восходит к Аристотелю, впервые встречается в названии всех трёх его сочинений, посвященных проблемам нравственности.

К. С. Станиславский ввел этот термин в систему понятий театрального искусства. В «Заметках об артистической этике и дис­циплине» он писал: «Конечно, артист дол­жен как член общества подчиняться всем этическим законам, принятым в этом об­ществе. Но помимо общих устоев нрав­ственности, есть ещё артистическая этика». И далее: это «узкопрофессио­нальная этика сценических деятелей». (Надо отметить, что профессиональная этика есть и у представителей других спе­циальностей, у врачей, например).

Основы профессиональной этики сце­нических деятелей те же, что и обществен­ной этики, но она приспособлена к усло­виям театрального искусства. А условия эти разнообразны и сложны.

Главное среди них - коллективность работы в театре. Спектакль создают драма­тург, режиссёр, артисты, художники, музыканты, гримеры, костюмеры и люди многих других профессий. Этика нужна, чтобы урегулировать работу многих само­стоятельных творцов в процессе подготов­ки и выпуска спектакля.

Для этого необходимы нравственные правила, создающие уважение к чужому творчеству и атмосферу общей работы.

Требования, которые этика театра предъявляет к сценическим деятелям, ча­стью - чисто художественного характера, частью - профессионального или реме­сленного.

Если говорить о художественных требо­ваниях, их, конечно, очень много, но прежде всего следует упомянуть, что зада­чей артистической этики является устра­нение причин, влияющих на охлаждение чувств, страстности, и препятствий, ме­шающих деятельности творческого талан­та, увлечению и стремлению творческой воли каждого из коллективных творцов. Как правило, эти препятствия создают своим поведением сами сценические деяте­ли из-за непонимания физиологии творче­ства, непонимания задач искусства, а то и просто из эгоизма. Сюда можно отнести и шутки по поводу готовящегося спектакля, остроты в адрес отдельных исполнителей и многое другое.

Нарушает коллективное творчество, за­держивает работу всех инертность некото­рых исполнителей. Причем эта инертность или апатия в работе заразительны. Они мо­гут развиваться с необыкновенной быстро­той, разрушая общую работу и отдаляя коллектив от результата.

Наоборот, каждый росток творческого желания у каждого из коллективных твор­цов должен быть поддержан всеми и обере­гаться всеми для общей пользы.

Коллективность творчества, основан­ная на сочетании в единое целое усилий всех участвующих в создании произведе­ния искусства, требует препятствовать всякой задержке общей работы по любой причине. Всякая приостановка работы и стремление к личной пользе в ущерб обще­му делу должны считаться противореча­щими артистической этике.

Внезапно возникшая у того или иного актера или режиссёра известность, иногда не соответствующая истинным достиже­ниям, необычные условия работы в театре, особенно у артистов, и другие нелицепри­ятные стороны театрального дела толкают артиста, режиссера по опасному пути соблазнов, что может оказаться губитель­ным для них как для творцов и как людей вообще. Артистическая этика, ее требова­ния помогают творцу удачно пройти иску­шения и очиститься от них, оставив себя в пределах чистого искусства.

Кроме требований художественного ха­рактера, есть ряд чисто профессиональных требований артистической этики для рабо­тающих в театре, ибо условия работы в нем отличаются от условий на всяком другом производстве, а театр - это тоже производ­ство. Связаны эти требования с тем, что спектакль должен начаться при любых об­стоятельствах в точно назначенное время. Поэтому приход на спектакль и на репети­цию вовремя есть условие творческое - не нарушать атмосферу работы, но и органи­зационное, ведь зритель купил билет на этот спектакль, на это время, иногда имен­но на этого актёра.

Знание текста - одно из условий те­атральной этики, ибо путающийся в тексте актер мешает и своим партнерам, и зри­телю.

Говоря об артистической этике, особо надо отметить необходимость определен­ных отношений между актёром и режиссё­ром. Как необходимо строгое подчинение администрации по всем вопросам те­атрального производства, также необходи­мо сознательное, для своего же успеха, подчинение воле режиссёра и других худо­жественных руководителей спектакля. Они управляют иногда сотнями лиц, рабо­тающими над пьесой. Поэтому важно, как писал К. С. Станиславский, «чтоб каждый сознавал (это. - Д. Л.), подчинялся, под­держивал авторитет художественной вла­сти. Оркестр только тогда может стройно играть, когда он беспрекословно подчиня­ется мановению палочки капельмейстера». Заканчивает Константин Сергеевич свои «Заметки об этике» следующими сло­вами: «Имея дело с человеческим талан­том, и человеческими чистыми стремле­ниями, и с нервами человека, надо обра­щаться с ними осторожно».

В этом, пожалуй, суть артистической этики.

ЭТЮД

В переводе с французского слово «этюд» означает изучение, разработка, учение, учебные занятия, исследование, знание.

В толковом словаре В. И. Даль относит это слово к творческой деятельности и объясняет как опыты, попытки, образчи­ки для обучения, для «наторенья» (от «на­тореть» - получить навык, сноровку, т.е. научиться).

Обе эти группы значений работают на понимание слова «этюд» как попытки, пробы, а при обучении - знания и «наторе­нья», особенно.

Этюды можно разделить на три вида:

а) Этюды первого курса, начального этапа обучения профессии актёра и режис­сёра.

После упражнений, которые имеют сво­ей целью воспитание в актёре и режиссёре (по мастерству актёра) верного сцениче­ского самочувствия (см.: Сценическое са­мочувствие) в условиях публичности, пе­дагоги со студентами переходят к работе над этюдами, сперва одиночными, потом парными, групповыми и массовыми. В этюдах проявляется всё, что удалось достичь, занимаясь упражнениями, чтобы пойти дальше.

Этюд первого курса - это завершённый драматургически, организованный по эта­пам отрезок сценического действия, в ко­тором цель, действия, главное - событие (а позднее текст и взаимоотношения с парт­нёрами) разрабатываются студентами, а не педагогами (упражнения задают педаго­ги), и осуществляются от первого лица («Я в предлагаемых обстоятельствах», сту­дентом созданных и присвоенных).

Этюды «Я в предлагаемых обстоятель­ствах» - это учебное приспособление на­чального обучения, только первого курса. В процессе подготовки и попытки вы­полнить этюд, каждый раз заново, студент должен иметь первоначальную цель, пре­пятствие, которое мешает выполнить эту цель, поиск решения для выбора пути пре­одоления препятствия, принятие решения и выход на поступок.

И всё это в нафантазированных им ос­трых и жизненных предлагаемых обстоя­тельствах (см.: Предлагаемые обстоя­тельства). Так в этюде рождается логика поведения студента в этих обстоятельствах и вокруг им придуманного события.

б) Этюды к пьесе (или к отрывкам при обучении).

В пьесе или отрывке уже появляется ав­тор и его логика. Логика студента может не совпадать с логикой автора. Этюды к пьесе или отрывку не обязательно должны быть законченными отрезками сценического действия. Можно делать отдельные этюды на то или иное предлагаемое обстоятель­ство, на «физическое самочувствие», на по­иск действия как отдельно взятого, так и на поиск действия и взаимодействия меж­ду партнёрами во всей сцене (см.: «Второй план» роли, Действие. Контрдействие. «Линия действий» роли, Взаимодействие, Метод действенного анализа).

в) Этюды » на прошлое».

Этюды «на прошлое» - очень результа­тивный способ освоения и присвоения ак­тёром предлагаемых обстоятельств роли (см.: Предлагаемые обстоятельства). В жизни, думая о том, что произошло, о том событии, которое нас волнует, мы никогда не вспоминаем о нем словесно, в виде суж­дений, а видим его своим внутренним зре­нием в виде картинки, сцены, вспомина­ем, как всё было, причём заново прожива­ем это эмоционально. Так и в театре можно сделать этюд на сцену из прошлого, если она играет существенную роль в жизни персонажа, которого играет актёр (даже если событие произошло с человеком, ког­да он был один).

Конечно, в театре режиссёры редко пользуются такими этюдами. Но актёр мо­жет проигрывать их в своём воображении, причём не формально, а эмоционально. Разница только в том, что не будет спон­танного поведения партнёра, его поведе­ние будет тоже плодом воображения акте­ра, делающего этюд, но всё равно эта прои­гранная в воображении сцена войдет в эмо­циональную память исполнителя и станет фактом биографии героя. Особенно это по­лезно в том случае, если персонаж расска­зывает что-то очень важное, что с ним бы­ло. Сыгранная в воображении сцена станет знанием о роли, значительно более эф­фективным, чем подробный рассказ об этом событии.

Зверева Наталья Алексеевна

Ливнев Давид Григорьевич

«Когда человек не знает, к какой пристани он держит

путь, для него ни один ветер не будет попутным»

Сенека (древнеримский философ и драматург)

В этюдах надо идти от одного большого события к другому, не упуская из виду конечной цели, сверхзадачи. Основная, главная цель, притягивающая к себе все без исключения события, задачи, действия, вызывающая творческое стремление двигателей психической жизни и элементов самочувствия артисто-роли, и есть сверхзадача. Деление пьесы и роли на маленькие задачи, действия и факты допускается лишь как временная мера. Пьеса и роль не могут долго оставаться в таком измельченном виде. С малыми фактами, задачами и действиями, мы имеем дело лишь в процессе подготовительной работы, а к моменту творчества они соединяются в большие события, в большие действия. При этом следует заметить, что их объем доводится до максимума, а количество их до минимума. Чем крупнее эпизоды, тем их меньше по количеству, а чем их меньше, тем легче охватить с их помощью всю пьесу и роль в целом.

Пока эпизоды и задачи пьесы и роль (этюды) разрознены и существуют отдельно, вне общей связи с целым, нельзя говорить о наличии пьесы. Надо подобрать их друг к другу по их внутренней сути и пронизать одной общей сквозной линией. Но для этого необходима основная конечная цель всего произведения – сверхзадача. Она должна притягивать к себе все отдельные эпизоды и задачи. Этой целью является основная, главная мысль, идея, ради которой автор взялся за перо.

Стремление к сверхзадаче должно быть сплошным, непрерывным, проходящим через всю пьесу и роль. Приступая к работе над этюдом, пьесой, ролью, надо всегда помнить, что сразу охватывать пьесу, роль невозможно. Чтобы изучить ее, проанализировать, надо разделить пьесу (этюд, роль) сначала на большие события, т.е. эпизоды (раньше Станиславский называл их кусками). А чтобы разделить пьесу, этюд на события, нужно поставить себе вопрос: Без чего не может существовать пьеса, этюд? Ответив на этот вопрос, надо разделить ее на составные части. Они то и являются главными эпизодами. Каждому эпизоду надо дать правильное, определяющее его сущность название. К примеру, возьмем пьесу Чехова «Свадьба» и разделим ее на основные эпизоды-события.

1 эп – В ожидании свадебного ужина.

2 эп – Свадебный ужин начался.

3 эп – Настоящая свадьба – с генералом.

4 эп – А скандал все-таки разразился! Генерал-то, оказывается – не генерал.

1 факт – Гости веселятся.

2 факт- Семейные расчеты.

3 факт – Веселье продолжается.

4 факт- Ну и женщина! Восторг!

В каждом эпизоде, факте заложена творческая задача (хотение). Во время поиска соответствующего названия эпизода – события должен досконально изучать это событие и находить его творческую задачу (а верное название события вскрывает заложенную в нем задачу). Каждая творческая задача делится на мелкие задачи (хотения), которые являются ее составными частями. Творческую задачу в событии, этюде нужно определить для каждого действующего лица. Например, определим творческую задачу во втором факте «Семейные расчеты».

Творческая задача Абломбова – потребовать все, что ему причитается и полагается (отстаивает свои права).

Творческая задача Настасьи: увильнуть от неприятного разговора.

Сценическую задачу надо непременно определять глаголом, а не именем существительным, которое говорит об образе, состоянии, представлении, объявлении, чувстве и не пытается намекать на активность (им можно называть события – эпизод). А задача должна быть действенной и определяться естественно глаголом.

Сверхзадача, сквозное действие.

Создание сквозной линии.

1) Назвать общую задачу сегодняшнего дня, назвать все задачи сегодняшнего дня, учитывая общую задачу дня.

2) Назвать сверхзадачу всей вашей жизни. Назвать задачи на ближайшие отрезки времени, учитывая сверхзадачу всей вашей жизни.

Надо стараться цеплять одну задачу за другую, логически, последовательно, складывая из них одну сквозную линию, направленную к сверхзадаче жизни (или к общей задаче дня). Каждая творческая задача дает короткую линию жизни. Короткие линии жизни будут цепляться одна за другую и в конце концов из них сложится одна большая сквозная линия жизни, пронизывающая всю пьесу, и роль, направленная к конечной цели – к сверхзадаче.

Линия сквозного действия и соединяет воедино все элементы, пронизывает все действия, эпизоды и направляет их к общей сверхзадаче. Сквозное действие – это действенное внутреннее стремление через всю пьесу двигателей психической жизни артисто-роли к сверхзадаче. Пример из спектакля «Власть тьмы» Л.Толстого. Возьмем к примеру роль Анисьи.

Ее сквозное действие – бороться за свое личное, животное, сытое счастье, идя на все, сметая все препятствия. Выражается оно в следующих действиях.

1. Борется за Никиту (настраивает Петра против женитьбы Никита + требует у Никиты отказа от женитьбы на Марине + заручается помощью Матрены).

2. Борется за деньги (борется с Петром за деньги + бросается за помощью к Матрене, к Никите + пытается задержать приходы сестры Петра + идет на преступление, отравление Петра + пытается удержать деньги у себя).

3. Старается сбыть с рук (просватать) Акулину.

4. Заставляет Никиту убить своего ребенка, чтобы совершенным преступлением привязать его навечно к себе и т.д.

И это сквозное действие направляется к сверхзадаче роли: «Хочу сытой, любовной жизни с Никитой». Сквозное действие для самого актера является прямым продолжением линии стремления «двигателей нашей психической жизни» (ума, воли, чувства).

Подлинно живое стремление к сверхзадаче возбуждается ее качеством, ее увлекательностью.

Станиславский говорил, что артист должен уметь сделать сверхзадачу своей собственной. Это значит – найти в ней внутреннюю сущность, родственную собственной душе. В пьесе, этюде рядом со сквозным действием имеется враждебное ему контросквозное действие, которое идет не к сверхзадаче, а против нее. А ведь внутренним импульсом всякого движения, являются противоречия, борьба противоположностей, что является законом развития природы и общества. Это мы встречаем и здесь – контросквозное действие (противодействия, противоречия) вызывает и усиливает активность, действенность, благодаря ему создается борьба, конфликт. Не будь его (контрдействия), пьеса была бы бездейственной, несценичной.

Так, в пьесе «Власть тьмы» Толстого, основными персонажами, ведущими сквозное действие, является Аким, Митрич, Марина,Никита, а контросквозное – Матрена, Анисья.

Все эпизоды, факты, творческие задачи необходимо направить к сверхзадаче. Необходимо определить конфликты, предлагаемые обстоятельства, взаимоотношения, определить характеристики, биографии, прелюдии для каждого действующего лица. Надо наметить психофизические действия, линии мыслей (мысли текста – внутренние монологи) и кинолента видений.

В каждом произведении есть та изюминка, которая заставила поэта написать это произведение. У Чехова – тоска по красивой жизни, у Толстого- самосовершенствование. Эта изюминка и есть сверхзадача. Актер должен понять сверхзадачу поэта. Чем глубже копаешься в задаче, тем ближе подходишь к центру, который и есть сверхзадача.

СЦЕНИЧЕСКАЯ НАИВНОСТЬ

«Сценическую наивность надо

оберегать как нежный цветок»

Станиславский.

Наивный человек принимает без критики чувственный восприятия за точное отражение действительности или видимость за реальность.

Сценическая наивность поддерживает веру в действительность и важность того, что происходит на сцене, в естественность того, что он ощущает: наивность – это свойство непосредственное, без рассуждения воспринимать впечатления и жить ими. Чем больше наивности в актере, тем больше чувства веры, тем ему легче будет поверить сценической обстановке, забыть условности театра, парализующие веру в действительность происходящего на сцене.

Наивность и вера дают актеру возможность утрачивать скованность, неловкость. Чтобы развить сценическую наивность, необходимо вести жизненные наблюдения. Особенно наглядно можно видеть проявление наивности у детей, как они искренне и глубоко заживают в своих играх, изображая папу, маму, летчика, шофера, строителя, веря во все условности, как в действительности.

(выдержка из книги- слова Станиславского о детях, стр. 152).

Чувство наивности дает свободу к богатому вымыслу смелым действиям. Рассудочность убивает чувство наивности как у детей, так и у взрослых. Наивность может ужиться с умом, но не с рассудочностью, самокритичностью.

Упражнения.

1. Предлагаемые обстоятельства:. Вы дети. Вас пять мальчиков и в се разного возраста – 3,4,5,6,7 лет. Летняя площадка детского сада. Каждый занят своими игрушками. Руководительница отошла к песочнице на другой площадке. Пожалуйста, подумайте, наметьте линию действий и начинайте действовать.

Примечание: играя детей, не надо играть детей, а надо действовать как дети, не сюсюкайте, не картавьте, не ломайте язык, что вы обычно делаете. Здесь нужна логика их поведения, логика их действий и вера в эти действия.

Сейчас будем изображать птиц, животных.

Помните, что здесь ничего не надо играть, а надо найти главную характерную черту данного образа и действовать; поступать надо так, как поступает, действует изображаемое вами лицо.

1. Вы два петуха, молодые, задорные и драгуны. Придумайте предлагаемые обстоятельства и действуйте.

2. Одна из вас собачка-крысоловка, другая – мышонок. Мышонок вылез из норы (зачем, сама сфантазируй) и вдруг увидел собачку. Она его тоже заметила. Что будет делать мышонок и собачка?

3. Вы изобразите двух собак. Одна большая дворовая сидит около своей конуры и гложет кость. Другая, маленькая собачка с соседнего двора – голодная.

4. Одна из вас – кошка, другая – собака. Кошка во дворе появляется раньше.

Вам необходимо наблюдать всегда за жизнью животных и птиц – каковы их внешние действия.

Сейчас перейдем к более сложным упражнениям:

Здесь вам необходимо, тщательно продумать взятый образ, найти его характерные черты (по воспоминаниям), а потом создайте предлагаемые обстоятельства, прелюдию, прошлое, начинайте действовать.

Этюды:

1. Цирк «Две собачки» (на двоих).

2. Укротительница на льве. (на двоих).

3. Наездница.

Этюды:

1. «Птичья ферма». Каждая выберите птицу (курицу, гуся, индюка, утку, петуха и т.д.). Одна изобразите птичницу. Сначала оговаривайте предлагаемые обстоятельства и действуйте.

2. «Животноводческая ферма». Вся группа, изображайте каждая какое-нибудь животное (лошадь, корову, теленка, овечку, поросенка, козу с козлятами и т.д.)

3. «Зоопарк». Изобразите зверей в клетках (медведя, кенгуру, жирафа, лисицу, тигра, льва, рысь, страуса, волка и т.д.). А 3-6 человек изображает детей, впервые пришедших в зоопарк.

4. «Джаз» или «Оркестр народных инструментов» – беспредметно играйте на различных музыкальных инструментах.

5. Этюд «Цирк». Изобразите участников циркового представления. Канатоходцы (ходят по полу так, как ходят по канату), клоуны, воздушные акробаты, жонглеры, дрессировщики, животные (животных изображайте другие ученицы). Наездники, фокусники и др. Здесь необходим ведущий. Этюд делается в сопровождении оркестра, который тоже играют ученики.

6. Этюд «Ожившие витрины». Это может быть витрина «Все для школьника», «Женская и мужская одежда», «Кондитерские изделия» и т.д.

7. Этюд «Мастерская игрушек». Каждая намечайте себе игрушку, которую вы будете изображать. Например: деревянная курочка на кружке клюет зерно; Буратино, большая заводная кукла, «Папа», «Мама», медвежонок, конь, два кузнеца, заводная игрушка – две куклы, одна наливает из чашки чай, другая пьет и др.

Одна из вас изображает мастера изобретателя этих игрушек. Этюд должен проходить под музыку. Сами придумайте предлагаемые обстоятельства и интересный сюжет этого этюда.

На дом.

Этюды сказок. Придумать самим сюжеты сказок на следующие темы:

1. В замке князя Хрена и княжны Горошины (действующие лица – Горошина, Морковка, Капуста, Репа, Хрен, Помидор, Подсолнух, Тыква, Арбуз и др.).

2. В царстве царевны Сосульки (действующие лица – Сосулька, Вьюга, Снежинка и др).

3. На морском дне, в хоромах Золотой рыбки (действующие лица – Золотая рыбка, Русалка, Морские черепахи, Крабы, Осьминоги и т.д.).

Эти упражнения развивают кроме наивности и веры, так же внимание и наблюдательность, способность находить главные и характерные черты образа.

Тема спектакля

Тема спектакля определяет, о чем будет спектакль. В центре любой истории стоит герой или группа героев . Героем может быть только существо с человеческой психологией. При определении, формулировании темы необходимо указать героя (про кого спектакль), то, к чему стремится герой и что он делает для достижения цели.

Спектакль «Королевская корова» – это история про корову, которая хотела принести всем счастье и достигла этого: «Чем больше счастливых людей, тем меньше от них пакостей» (Корова Зорька).

Идея спектакля

Идея спектакля представляет собой общечеловеческую истину, которая, как правило, не дает достаточной пищи для фантазии . Идея спектакля в чем-то схожа с моралью, которую должен вынести зритель после просмотра спектакля.

Основная идея этого спектакля в том, что счастье где-то рядом, надо просто уметь его рассмотреть.

Основной конфликт

Под конфликтом подразумевают столкновение сторон и их интересов. Понятие конфликта для драматургии более общее, оно охватывает не только сюжетные коллизии, но и все остальные аспекты пьесы — социальные, мировоззренческие, философские . В пьесе может быть несколько конфликтов. Под основным конфликтом понимают такой, который напрямую или косвенным образом касается всех персонажей пьесы. Основу для этого конфликта дают стремления героев пьесы, точнее, противоречие стремлений.

С точки зрения режиссуры, конфликт есть основа того самого пресловутого действия, которое является единственным правдивым способом воплощения пьесы на сцене, без которого, согласно Станиславскому, нет спектакля. Материалом, средством выражения режиссерского искусства является борьба . «…Конфликт есть противодействие людей в борьбе за свои цели, интересы и т. д.» (С. В. Клубков).

В спектакле «Королевская Корова» Принцесса стремится к изменениям в жизни, Пастушок Филя – остаться с принцессой, Фрейлина Сигизмунда – остаться во дворце и Корова Зорька – быть рядом с Прицессой, Король – хочет счастья собственной дочери и друга для себя, а Стражник стремится быть с Сигизмундой. Все хотят своего счастья.

Основной конфликт спектакля разворачивается между Коровой Зорькой и Фрейлиной Сигизмундой за место рядом с Принцессой Аней. Через Сигизмунду в этот конфликт оказывается втянут Стражник, который любит фрейлину. С другой стороны, в конфликте участвует пастушок Филя как представитель коровы и Король, которому небезразлично счастье дочери, которое зависит от ее ближайшего окружения. И, наконец, сама принцесса как непосредственный объект влияния.

Сверхзадача

Сверхзадача — общая творческая, смысловая, нравственная и идеологическая цель, объединяющая весь постановочный коллектив и способствующая созданию художественного ансамбля и единого звучания спектакля .

Сверхзадача — в системе Станиславского — главная идейная задача, ради которой создается пьеса, актерский образ и весь спектакль. Идея в сценическом творчестве раскрывается в действиях и поступках, которые в своей совокупности составляют сквозное действие спектакля.

В методике Станиславского весь процесс работы над пьесой и ролью направлен на постижение сверхзадачи и сквозного действия спектакля и каждого из действующих лиц .

Сверхзадача – это объединяющий элемент постановочных и моральных стремлений участников спектакля. Это одновременно то, что хочется сказать зрителю и жизненные принципы, которые разделяются актерами.

Сверхзадача спектакля «Королевская Корова» – в обретении счастья. Каждый человек имеет право на счастье вне зависимости от его социального статуса и мировоззрения. Не существует общего мерила счастья – оно индивидуально, каждый счастлив по-своему.

Сквозное действие

Под сквозным действием К. С. Станиславский понимал «действенное, внутреннее стремление через всю пьесу двигателей психической жизни артисто-роли… Линия сквозного действия соединяет воедино, пронизывает… все элементы и направляет их к общей сверхзадаче ».

Сквозное действие создается из длинного ряда больших задач, в каждой из которых огромное количество маленьких задач. Таким образом, логика всех действий объединяется в единое сквозное действие .

Сквозным действием спектакля «Королевская корова» является подсознательное стремление всех героев к обретению счастья, которое реализуется, как это ни странно, через досуг на королевской даче как основное предлагаемое обстоятельство.

Событийный ряд и действенный анализ

Событийный ряд и действия персонажей протекают в предлагаемых обстоятельствах. В системе Станиславского, под предлагаемыми обстоятельствами понимают обстоятельства жизни действующего лица, предложенные автором, найденные режиссером и созданные воображением актера .

Предлагаемые обстоятельства побуждают актера совершать определенные действия, воплощающие образ, и все они могут быть конкретизированы как линия физических действий.

Действие нашего спектакля происходит в саду королевской дачи.

1. Падение Коровы.

Исходным событием спектакля является удар Коровы о дерево, который способствовал изменению ее жизненных принципов и обретению цели – счастья для всех. Исходное событие вынесено за рамки спектакля, мы узнаем о нем из рассказа пастуха Фили.

2. Скучание Принцессы.

Принцесса уже в который раз приезжает на королевскую дачу, но ничего нового не происходит, и поэтому она ужасно скучает.

В этой сцене происходит конфликт между фрейлиной Сигизмундой и Принцессой, так как в задачу фрейлине было поставлено развеселить принцессу, а сам факт того, что ее должна веселить Сигизмунда, уже наводит тоску на Принцессу. Принцесса отсылает от себя Сигизмунду.

3. Появление Коровы.

Появление на даче Коровы Зорьки вносит оживление в скучную жизнь Принцессы. Корова заинтересовывает Прицессу рассказом о своем необычном происхождении: утверждает, что является дочерью солнца и что ее миссия – нести всем счастье.

4. Возмущение Фрейлины.

В следующей сцене происходит событие, из которого, в числе прочего, мы узнаем о симпатии Стражника к фрейлине. Сигизмунда возмущена появлением на королевской даче коровы и влиянием, которое она оказывает на Принцессу. Принцесса встает на защиту Коровы, а стражник на сторону фрейлины.

5. Появление и рассказ Фили.

Событие следующей сцены – появление пастуха Фили, который ищет свою убежавшую корову Зорьку. Из рассказа Фили становится ясно, что Корова ударилась головой о дерево и перестала адекватно воспринимать окружающую действительность. Принцессу эта информация, напротив, заставляет еще больше заинтересоваться Коровой.

6. Оставление Фили на даче.

Далее начинает проявляться конфликт между Сигизмундой и Принцессой, так как обеим понравился пастушек Филя. Сигизмунда хитростью стремится оставить корову на даче, так, чтобы при корове остался на даче и Филя.

7. Предупреждение Сигизмунды Стражником.

Из следующей сцены мы узнаем о чувствах Стражника к Сигизмунде. Между ними происходит конфликт, так как Стражник боится, что король выгонит Сигизмунду с дачи и, соответственно, лишит их возможности общения, поэтому он пытается настраивать Сигизмунду против Коровы, а Сигизмунда, наоборот, из-за своих чувств к Филе стремиться оставить Корову.

8. Присвоение Корове титула «королевской»

После этого Прицесса способствует развитию конфликта между Коровой и Сигизмундой, произведя Корову в ранг королевской и обозначив ее как более важную персону, чем фрейлина. Ситуация усугубляется тем, что Принцесса требует обучить Корову придворному этикету именно Сигизмунду.

9. Поиск общих интересов Фили и Принцессы.

Следующее событие заключается в том, что Филя помогает Принцессе, которая устала от ничегонеделания, найти интересное занятие. Они находят общее любимое дело и вместе идут сажать цветы.

10. Утверждение влияния Коровы на даче.

В течение следующих нескольких сцен Корова утверждает свое присутствие на даче. В начале происходит конфликт между ней и Стражником, когда она устраивает беспорядки на королевской кухне, после между Сигизмундой и Коровой, которая пытается заставить фрейлину подоить себя. В результате этой сцены Корова уходит от неумелой Сигизмунды на подой к дояркам в деревню.

11. Завоевание внимания Фили Сигизмундой.

Воспользовавшись ситуацией, Сигизмунда пытается завоевать внимание Фили. Между ними происходит конфликт, так как Филя вовсе не настроен на отношения с Фрейлиной.

12. Запугивание Фили Стражником.

Филя делится своими переживаниями относительно этой ситуации со Стражником, который, в свою очередь пытается отвести Филю от фрейлины. Он предлагает Филе сбежать из дворца, пытается запугать его скрытыми (выдуманными им) странностями Сигизмунды. Происходит конфликт, так как Филя вовсе не настроен покидать дачу. Однако, когда Стражник узнает о том, что Филе нравится Принцесса – он успокаивается.

13. Выяснение отношений между Коровой и Фрейлиной.

Корова Зорька узнает о попытках Сигизмунды завоевать Филю. И в следующей сцене мы наблюдаем конфликт Коровы и Фрейлины, так как Зорька, чувствуя возникающие отношения между Филей и Принцессой, пытается помешать Сигизмунде в ее попытках относительно Фили.

14. Появление Короля.

В следующей сцене происходит конфликт между приехавшим на дачу Королем и Коровой. Король обескуражен фактом появления коровы на даче и ее панибратским отношением к нему. Однако в процессе следующей сцены он заинтересовывается Зорькой, так как она умеет играть в шашки и благотворно влияет на дочь короля – Принцессу.

15. Обвинение Коровы Сигизмундой.

Следующие события происходят на той же королевской даче через неделю. Сигизмунда доведена до критического состояния поведением Коровы и проводит интригу, обвиняя Корову в поедании любимых роз короля, стремясь, тем самым убрать Корову из дворца, оставив Филю при себе. Это – главное событие пьесы.

16. Выяснение истинного виновника.

Король устраивает суд. Интрига Сигизумунды не удается, так как в процессе разбирательств выясняется, что именно она оборвала розы, пытаясь свалить вину на Корову. Конфликт начинается между Коровой и Сигизмундой, однако в процессе разбирательства в него оказываются втянутыми все.

17. Стражник берет вину на себя.

Видя безвыходное положение Сигизмунды, Стражник берет вину на себя.

18. Придумывание наказания для Сигизмунды.

Сигизмунда признает свою вину и просит выдать ее замуж за пастуха Филю. Все возмущены этим. Корова предлагает выдать ее замуж за другого пастуха. Сигизмунда падает в обморок, и Стражник уносит ее.

19. Присвоение Филе княжеского титула.

Корова стремится устроить счастье Принцессы и Фили, для этого она старается убедить Короля в том, что пастушка надо сделать князем, чтобы он смог жениться на Принцессе. Король возмущен таким предложением. Прицесса, уже вполне осознав свои чувства к Филе, обещает отцу уйти в пастушки. Король, желая оставить дочь рядом с собой, подписывает указ о присвоении Филе титула Князя.

20. Раскрытие мечты Фрейлины.

Обустроив счастье Фили и Принцессы, Корова вмешивается в конфликт между Стражником и Сигизмундой, стремясь обратить внимание фрейлины на него. Корова узнает о суеверной мечте Сигизмунды: выйти замуж за баронета со шрамом на лбу.

21. Изменение образа Стражника

Корова просит у Короля титул баронета для Стражника и бьет Стражника, делая ему шрам на лбу, заставляя снять его шлем. Тем самым Корова меняет образ Стражника в глазах фрейлины.

На протяжении разворачивания этой ситуации происходит серия некрупных конфликтов – между Коровой и Королем за звание баронета для Стражника, между Стражником и Коровой в момент нанесения шрама.

В результате Стражник и Сигизмунда находят друг друга.

22. Обретение счастья Коровой.

Последним событием спектакля является противостояние между всеми героями и Коровой. Зорька стремится обрести счастье и для себя, для чего пытается уехать в Индию за священным быком, все остальные пытаются уговорить ее не покидать их, предлагая различные варианты решения проблемы. В процессе этого события становится очевидно, что все стали не просто счастливы, но и помогают обрести счастье другим. Корова с легкостью соглашается на предложение Короля выйти замуж за быка Огонька, которого Король своим указом объявил королевским.

В последнем событии находит отражение полное достижение своей цели главным героем: все герои стали не только счастливы, но и научились приносить счастье другим. Это событие является выполнением сверхзадачи спектакля .