Где пройдет выставка картин из ватикана. Roma Aeterna

Третьяковская галерея в Лаврушинском переулке представляет уникальный проект: впервые Музеи Ватикана показывают в России лучшую часть своей коллекции — шедевры XII-XVIII веков, в том числе работы Джованни Беллини, Мелоццо да Форли, Перуджино, Рафаэля, Караваджо, Гвидо Рени, Гверчино и Никола Пуссена.

На выставке, куратором которой выступил Аркадий Ипполитов (Государственный Эрмитаж), представлено 42 живописных произведения. Никогда ранее Музеи Ватикана, входящие в десятку крупнейших мировых собраний, не вывозили за свои пределы одновременно столь значительное число выдающихся произведений из постоянной экспозиции, так что выставка стала событием не только для России и Европы, но и для всего мира.

«Roma Aeterna...» — часть большого проекта: в 2017 году в Ватикане пройдет ответная выставка, существенную часть ее экспонатов составят произведения русской живописи на евангельские сюжеты из коллекции Третьяковской галереи.

Задача показа — представить и собрание Пинакотеки, раздела Музеев Ватикана, и дух Рима, великого города. Коллекция Пинакотеки создавалась как коллекция государства, главой которого является духовное лицо, что и отразилось на ее составе — это величайшее собрание религиозной живописи. Религия же является формой осознания мира, так что религиозное искусство не сводится к набору библейских или евангельских сюжетов, и собрание Пинакотеки Ватикана именно об этом нам и говорит. Оно столь же многообразно, как и культура Рима, поэтому в название выставки включено латинское выражение Roma Aeterna, «Вечный Рим».

Под этим подразумевается то огромное культурное единство, каким стал Рим в истории человечества, город в одно и то же время древний и современный, объединивший в единое целое столь различные эпохи, как Античность, Средние века, Возрождение и барокко. Рим — центр империи, центр религии и центр искусства: можно сказать, что понятие Roma Aeterna является одной из важнейших идей мировой культуры. Именно этой идее и посвящена выставка в Третьяковской галерее.

Каждое произведение, представленное на выставке, исключительно. Начинается она с редчайшего образца римской школы XII века, образа «Христос Благословляющий», который прежде никогда не экспонировался на временных выставках и не покидал пределы Ватикана. За этим образом, хранящим воспоминание о единстве христианства до схизмы, следует работа Mаргаритоне д’Ареццо «Святой Франциск Ассизский» (XIII век).

Она вошла во все учебники по истории искусства и ценна тем, что является одним из самых ранних изображений святого, сыгравшего важную роль в истории западной церкви. Именно его имя выбрал нынешний папа, ставший первым Франциском в истории Ватикана. Также представлены произведения готических мастеров, крайне немногочисленные в русских собраниях. Среди них «Иисус перед Пилатом» Пьетро Лоренцетти, своеобразно перекликающийся со знаменитой картиной Николая Ге.

Две пределлы, рассказывающие истории из жития Николая Чудотворца, архиепископа Мир Ликийских, равно почитаемого православной и католической церковью, стоят на границе готики и Возрождения. Одна из них принадлежит кисти Джентиле да Фабриано, завершающего эпоху интернациональной готики в Италии, чьи произведения не только отсутствуют в русских собраниях, но и вообще не выставлялись в России, вторая — кисти Фра Беато Анджелико, великого флорентийца Раннего Возрождения.

К расцвету Возрождения относятся две картины: «Чудеса святого Винченцо Феррера» Эрколе де Роберти, одна из наиболее интересных работ крупнейшего мастера феррарской школы, и «Оплакивание» венецианца Джованни Беллини. Работы обоих в России отсутствуют.

Величайшей удачей является то, что на выставке будут показаны фрески с изображением ангелов работы Мелоццо да Форли, предоставляемые Пинакотекой для экспонирования другим музеям в единичных случаях. Росписи этого художника, считающегося одним из крупнейших живописцев кватроченто, были сняты с купола апсиды во время перестройки церкви Санти Апостоли в Риме и теперь украшают особый зал Пинакотеки.

Работы Мелоццо да Форли столь редки, что по ценности они приближаются к знаменитейшим творениям Сандро Боттичелли и Пьеро делла Франческа. Будучи воспроизведены в огромном количестве на различных сувенирах, его ангелы стали визитной карточкой Рима. Высокий Ренессанс, то есть XVI век, представлен шедеврами Перуджино, Рафаэля, Корреджо и Паоло Веронезе.

Наибольшего могущества папский Рим достиг в XVII веке, в эпоху барокко, и папские собрания представляют живопись именно этого столетия наиболее полно и блестяще. Шедевр этого времени на выставке — «Положение во гроб» Караваджо. Алтарный образ Никола Пуссена «Мученичество святого Эразма», самое большое произведение художника, написан специально для собора Святого Петра. Эта работа была одной из самых знаменитых картин собора и вызывала восхищение многих русских художников, живших в Риме.

К эпохе барокко также относятся произведения караваджистов и художников болонской школы (Лодовико Карраччи, Гвидо Рени, Гверчино), прекрасно представленных в папских собраниях. Выставка заканчивается серией картин XVIII века, по сути, последнего века, когда папство играло государственную роль. Эта серия болонца Донато Крети посвящена астрономическим наблюдениям и логически завершает историю Lo Stato Pontificio, Папской области, вскоре прекратившей свое существование и превратившейся в Ватикан, Lo Stato della Città del Vaticano.

«Христос Благословляющий», XII в.
Музеи Ватикана.

Выставку открывает икона XII века, написанная неизвестным римским мастером. «Христос Благословляющий» — уникальное напоминание о единстве христианской церкви, которое поможет проследить параллели между европейским и древнерусским искусством. Итальянский Иисус XII века очень походит на популярный образ русских икон — Спаса Вседержителя.

Главный шедевр выставки

Микеланджело Меризи, прозванный Караваджо. «Положение во гроб». Около 1602-1602. Холст, масло. Музеи Ватикана.

В начале XVII века это полотно произвело маленькую революцию. Нестандартная, трагичная и при этом простая композиция разрушила стереотипы, сложившиеся к тому времени в живописи (так же, как в начале ХХ века их попрал «Черный квадрат»). Стараниями реформаторов католицизм переживал не лучшие времена — многие видели спасение церкви в возвращении к древнехристианской простоте и жизненности. Караваджо был одним из них.

Самое поэтичное полотно

Паоло Кальяри, прозванный Паоло Веронезе. Видение святой Елены. Около 1575-1580. Холст, масло. Музеи Ватикана.

Мимо масштабной картины знаменитого Веронезе вряд ли кто-то пройдет. Перед нами — святая Елена, мать первого римского императора-христианина Константина. Героине явился ангел и призвал отправиться в Иерусалим на поиски того самого креста. Обычно святую изображали с уже найденным крестом в руке, но Веронезе решил написать ее спящей — непосредственно во время видения. Но это не единственный канон, нарушенный итальянцем. Согласно легенде, Елена увидела ангела уже в преклонном возрасте, а на полотне мы видим молодую красотку-венецианку. Веронезе недолго думал над тем, кого бы взять в модели, и остановил выбор на собственной супруге. Спящая святая на портрете повторяет облик жены художника, которую по счастливому совпадению тоже звали Еленой.

Экспонат с необычной историей

Донато Крети. «Астрономические наблюдения». 1711 г. Холст, масло. Музеи Ватикана.

Работа, под которую отвели целый зал, интересна как сюжетом, так и своей историей. Перед нами — своего рода космический комикс XVIII века: художник Донато Крети написал серию «Астрономические наблюдения», изображающую все известные на то время планеты Солнечной системы. В эпоху Просвещения научные сюжеты начинают полноправно конкурировать с библейскими. Но самое занятное вот что — «Астрономические наблюдения» были написаны по заказу графа Луиджи Фердинандо Марсили и предназначались в дар Клименту XI. Так аристократ надеялся убедить Папу дать денег на постройку обсерватории в Болонье. Хорошо, что папы брали взятки искусством — теперь нам есть на что посмотреть.

Шедевр, который не все заметят

Джентиле да Фабриано. «Святой Николай усмиряет бурю и спасает корабль», около 1425 г. Дерево, темпера. Музеи Ватикана.

Джентиле да Фабриано немного теряется в тени именитых соседей вроде Рафаэля и Караваджо. Между тем его небольшое полотно с тяжеловесным названием «Святой Николай усмиряет бурю и спасает корабль» очень интересно: на нем нашлось место и библейскому святому, который, как Супермен, прилетает и спасает незадачливых моряков, и языческой русалке. Причем здесь женщина-рыба? В средневековой символике русалки олицетворяют демоническую силу — вот она и вызвала бурю, которую «усмиряет» святой Николай.

Выставка «Roma Aeterna. Шедевры Пинакотеки Ватикана».
, Лаврушинский переулок, 12, до 19 февраля 2017 года.

Собрание пинакотеки

Пинакотека - одно из собраний комплекса Ватиканских музеев. Первые из них были учреждены в XVI веке папой Юлием II, тем самым, что заказал у Микеланджело роспись Сикстинской капеллы, а у Рафаэля - фрески в станцы. Картинная галерея появилась намного позже: она была основана во второй половине XVIII века папой Пием VI. Ее собрание демонстрирует основные вехи религиозной итальянской живописи: от Проторенессанса, эпохи, предшествовавшей Возрождению, до Старых Мастеров. В коллекции - художники от Джотто и Симоне Мартини до Караваджо и Гвидо Рени. Увидеть в пинакотеке, впрочем, можно не только итальянцев: крупноформатные полотна французского классициста Пуссена и испанского мастера Мурильо не уступают национальной живописи.

Концепция выставки

Вопрос о выставке шедевров Ватиканской пинакотеки решался на высшем уровне: переговоры вели Владимир Путин и папа Франциск лично. Масштаб вполне объясним: полотна впервые покинули Ватикан в таком количестве - 42 работы. К тому же в следующем году Третьяковка отправит в Рим свою экспозицию - произведения на евангельские сюжеты. Куратором выступил Аркадий Ипполитов, старший научный сотрудник Эрмитажа, писатель и гениальный экспозиционер, прекрасно работающий как с Ренессансом, так и с современностью. Он не только организовывает выставки от Пармиджанино до Кабаковых, но и первым из российских кураторов объединил фотографии Мэпплторпа и искусство маньеризма на выставке 2004 года.

В прошлом году Ипполитов курировал масштабную выставку «Палладио в России», проходившую в музее-заповеднике «Царицыно» и музее архитектуры им. Щусева. Она показывала связь одного из главных архитекторов итальянского Возрождения с русскими архитекторами разных эпох, от барокко до Советов.

План выставки: от небожителей к небесным телам

Выставка в Третьяковской галерее представлена в трех залах, а открывает ее «Христос Благословляющий» - наиболее раннее произведение, икона второй половины XII века. Именно в ней создатели выставки видят родство итальянского и русского искусства, которое берет за основу византийские традиции. Именно византийские иконы и складни стали прообразом и для средневекового искусства Италии, и для древнерусских религиозных образов. Среди шедевров первого зала - мастер интернациональной готики Джентиле да Фабриано и венецианец раннего Возрождения Карло Кривелли. Их приемы условны, а иногда и гротескны: Кривелли, например, специально удлиняет левую руку Христа, чтобы соединить его с Марией Магдалиной и Девой Марией. Однако главные шедевры впереди - Беллини, Перуджино и Мелоццо да Форли. В своем «Оплакивании Христа» Беллини прибегает к необычной иконографии: вместо Девы Марии Христа поддерживает Иосиф Аримафейский, а вблизи изображены Никодим и Мария Магдалина. Он же одним из первых венецианцев перешел от темперы, краски на основе яичного желтка, к живописи маслом - техника была привезена в Италию из Нидерландов.

Учитель Рафаэля Пьетро Вануччи, более известный как Перуджино, представлен на выставке двумя работами. Это сильные образы Святого Плакида и Святой Юстины: и хотя их черты схожи с живописью Рафаэля (тот же мягкий наклон головы, например), мы можем видеть, как знаменитый ученик превзошел своего учителя. Рядом с ними внимание привлекают миловидные ангелы Мелоццо да Форли, играющие на лютне и виоле. Их непосредственность, живость и красочность (чего особенно непросто достичь в технике фрески) выделяют ангелов да Форли на фоне множества сдержанных образов кисти других художников этой же эпохи. Фрески были частью многофигурной композиции «Вознесение Христа» в церкви Санти Апостоли в Риме.

Главный зал выставки выстроен в форме полукруга, наподобие площади Собора Святого Петра, символа и сердца Ватикана и всей католической церкви. В центре - полотна Корреджо и Веронезе, рядом с ними - небольшие гризайли, монохромные картины Рафаэля. Главный шедевр выставки «Положение во гроб» Караваджо - в правом полукружии в окружении последователей - Гвидо Рени, Орацио Джентилески и ученика Карло Сарачени. «Положение во гроб» Караваджо написал, будучи личным живописцем кардинала Франческо дель Монте, в 1602-1604 годах для римского храма Санта-Мария делла Валличелла. Характерные для живописи Караваджо черты - контраст светотени и монументальность формы - выделяют это произведение среди прочих на выставке. И в Ватиканской пинакотеке оно считается одним из главных шедевров: Никодим и Иоанн кладут отяжелевшее бледное тело Христа в гроб. Безмолвные жесты скорбящей Девы Марии, Марии Магдалины и молодой Марии позади даже более эмоциональны, чем их лица. Напротив - «Мученичество Святого Эразма» французского классициста Никола Пуссена, написанное для Собора Святого Петра.

Завершает историю Папского государства произведение Донато Крети. Многостворчатый полиптих, посвященный астрономическим наблюдениям, находится в отдельном зале. На восьми полотнах - Солнце, Луна, Меркурий, Венера, Марс, Юпитер, Сатурн и некая падающая комета. Ученый монах Луиджи Марсили заказал работы у художника в начале XVIII века в качестве подарка папе Клименту XI, чтобы намекнуть на необходимость спонсировать обсерваторию. Картины Крети включают и «недавние» наблюдения: например, Большое Красное Пятно на Юпитере, открытое в 1665 году. А вот Уран, обнаруженный только в 1781, Донато Крети не запечатлен. XVIII век стал, по большому счету, последним в истории, когда папство играло решающую роль, - на этом завершается и выставка.

Константин Юон. «Новая планета». 1921. Фото: Государственная Третьяковская галерея

Выставка «Русский путь. От Дионисия до Малевича» в Музеях Ватикана — ответная на прошедшую два года назад в Государственной Третьяковской галерее «Roma Aeterna. Шедевры Пинакотеки Ватикана. Беллини, Рафаэль, Караваджо». Слово «шедевры» в названии русской выставки отсутствует принципиально. Аркадий Ипполитов, автор ее идеи и один из кураторов, уверен, что не в формальном мастерстве сила отечественного искусства, по крайней мере, не об этом придуманная им выставка. Она об обязательности для русских художников — иконописцев, реалистов, авангардистов — духовного поиска. Хотя и привычно четко отделять допетровскую иконопись и послепетровскую живопись, русский реализм от русского модернизма.

«Видение Евлогия». 1585-1696. Фото: Государственная Третьяковская галерея

Вот в очень упрощенном переложении идея этой сложной выставки. Для ее воплощения были выбраны главные, вошедшие в национальное сознание русские картины и лучшие иконы из тех, что могли выдержать переезд. Причем 47 из 54 привезенных в Ватикан вещей — из собрания Третьяковки, впервые на время расставшейся с таким количеством самых востребованных публикой экспонатов. Не удалось привезти лишь главную русскую религиозную картину — «Явление Христа народу» Александра Иванова: слишком большая, неподъемная, — ее заменила меньшая версия из Русского музея.

Исаак Левитан. «Над вечным покоем». 1894. Фото: Государственная Третьяковская галерея

Естественно спросить, ради чего жертвы и стоит ли испытывать родную живопись неизбежным сравнением с соседними великими ватиканскими художественными ценностями, главными для всего человечества? Не лучше ли было собрать из икон — очевидного воплощения русской духовности — аккуратную и легкую в восприятии выставку? Но Третьяковка предпочла рискнуть, и неизвестно, выиграла ли. Наверняка противников у «Русского пути» будет не меньше, чем поклонников: очень спорным он получился. Замысел выставки, о чем можно судить по обсуждениям в социальных сетях, не нравится ни консерваторам-почвенникам, уверенным, что только Русь свята, ни либералам-западникам, не признающим ее особенной стати. Эти споры тоже традиционны и часть национального менталитета.

Михаил Врубель. «Демон (сидящий)». 1890. Фото: Государственная Третьяковская галерея

Вряд ли и те и другие примут отказ от хронологического принципа построения экспозиции. Он не нов и хорошо освоен, но может показаться вызовом, если в одном пространстве надо увидеть общее в «Крестном ходе в Курской губернии» Ильи Репина и «Сретении иконы „Богоматери Владимирской“» XVII века, надрывно-сентиментальной «Тройке» Василия Перова и ангельски безмятежной «Святой Троице» Паисия, «Черном квадрате» Казимира Малевича (привезли позднюю авторскую копию) и «Страшном суде» новгородского письма. Но как интересно эту общность замечать, отказываясь от привычки считать, что весь XIX и уж тем более XX век русской живописи — не про Бога, а про его идею, не про искреннюю веру, а про сомнения и отрицания! Выставка если не убеждает в обратном, то корректирует устоявшиеся представления. Знакомые картины, перенесенные из многонаселенных залов Третьяковки в высокое и гармоничное пространство, спроектированное светлым гением Лоренцо Бернини, — пространство крыла Карла Великого базилики Святого Петра, кажутся торжественнее и значительнее, чем на постоянном месте жительства, по-иному и понимаются.

Иван Крамской. «Христос в пустыне». 1872. Фото: Государственная Третьяковская галерея

Живопись русская, считающаяся правдиво бытописательской и социально чуткой, в своей искренности и серьезности оказывается духовно и эмоционально ближе иконописи, чем модернистская, заимствовавшая у нее формальные приемы. Мальчик Кузьмы Петрова-Водкина, оседлавший красного коня, — не иконный Георгий, поражающий змия. А лубочная «Троица» Наталии Гончаровой не знает гармонии единства. Зато небеса из самого русского пейзажа — «Над вечным покоем» Исаака Левитана — не пусты, а сидящий в центре зала «Христос в темнице», до гениальности бесхитростная пермская деревянная скульптура, скорбит, кажется, вместе с измученным Достоевским с портрета Перова и словно спиной чувствует погруженного в раздумья врубелевского Демона.

Выставка начинается с нескольких прекрасных икон, с обещанного названием выставки «Распятия» Дионисия, после которых неожиданно появляются «Се человек» и «Голгофа» Николая Ге, когда-то считавшиеся чуть ли не богохульными. Но переход этот не ощущается неоправданным. Ведь главные русские картины — то же умозрение в красках, выражение в образах того, что наполняет душу, а сомнения — часть веры. Финал «Русского пути» обозначен большой и светлой иконой «О тебе радуется», написанной пять веков назад, а не «Черным квадратом» Малевича. Выставка в папском государстве им заканчиваться, очевидно, и не могла. Но она простоит в Ватикане три месяца, а потом главные картины вернутся на свое место, и нам с ними жить, о них размышлять. И опыт «Русского пути» может в этих размышлениях помочь.

Музеи Ватикана
Русский путь. От Дионисия до Малевича
До 16 февраля 2019

Ватиканская выставка в Москве – удивительное и счастливое событие. Музеи Ватикана очень редко дают на вывоз свои ценнейшие экспонаты, а в таком количестве – впервые. При этом «Roma Aeterna. Шедевры Пинакотеки Ватикана. Беллини, Рафаэль, Караваджо» – не только собрание работ высоких художественных достоинств, важных для истории искусства и радостных для публики, величественных и наивных, эффектных и нежных. Все шедевры складываются здесь в отрывочное, но логичное и торжественное высказывание о Roma Aeterna, вечном Риме как наиважнейшем для русской культуры идеальном городе, абсолютном духовном центре.

Куратор выставки Аркадий Ипполитов уверяет, что ни одна картина здесь не случайна, все они между собой и с Римом связаны. Можно, конечно, заложенные им параллели и рифмы между составившими экспозицию вещами не считывать и радоваться каждой из них непосредственно. Допустим, долго разглядывать сцены совершения пяти чудес святым Винченцо Феррером (исцеление роженицы, воскрешение богатого иудея, исцеление хромого, спасение ребенка из горящего дома, воскрешение ребенка, убитого безумной матерью), последовательно и с подробностями изображенные на двухметровой доске Эрколе де Роберти. Или наслаждаться видом трех прекраснейших музицирующих ангелов Мелоццо да Форли, поп-символов ватиканской пинакотеки, прелесть которых от многократного воспроизведения ничуть не пострадала. Но, начиная с встречающего зрителей образа Христа Благославляющего второй половины XII в. – сурового и торжественного, – чувство восхищения и величия не оставит смотрящего, как и ощущение духовного и культурного родства с увиденным.

Как попасть

На напрашивающиеся вопросы о работе выставки «Ведомостям» ответила директор Третьяковской галереи Зельфира Трегулова. Во-первых, отметила она, выставка проходит в Инженерном корпусе галереи, где фойе и гардероб намного меньше, чем в здании на Крымском Валу, потому что климатические условия для привезенных работ там благоприятнее. Во-вторых, интернет-продажа билетов на январь – февраль будет возобновлена (до декабря все билеты проданы) и они будут именные, хотя и эта мера не может полностью исключить деятельность спекулянтов. Естественно, можно будет встать в живую очередь, пускать на выставку будут по сеансам. «Но мы не собираемся бить рекорды, поставленные выставкой Айвазовского», – подчеркнула Трегулова.

В первом зале выставки, где собраны средневековые и ранние ренессансные вещи, за русско-римские связи прежде всего отвечают два сюжета из жития Николая Мирликийского, особо почитаемого у нас святого, – милого и наивного Джентиле да Фабриано и артистичного Фра Беато Анджелико. О том же, о близости, говорит и образ Франциска Ассизского Маргаритоне д’Ареццо, возможно лично святого знавшего, но все равно написавшего не портрет, но икону в нашем понимании – на доске с золотым фоном. Ну а величие задает здесь монументальное «Оплакивание Христа с Иосифом Аримафейским, Никодимом и Марией Магдалиной» Джованни Беллини, впечатляющее световыми контрастами, благородной мрачностью и неземной выразительностью лиц героев.

Фотогалерея

Главным же символом вселенского торжества папского Рима становится само по себе великое «Положение во гроб» Караваджо, показанное в Пушкинском музее пять лет назад и вновь поражающее своей мощью. Второй, полукруглый зал выставки, каким-то весьма приблизительным образом напоминающий о соборе Святого Петра, собрал караваджистов Джентилески и Сарачени, болонцев Лодовико Карраччи и Гвидо Рени, классициста Никола Пуссена – римлянина больше, чем француза. Его «Мученичество святого Эразма» и спорит яркостью и чистотой цвета с мрачной картиной Караваджо, и близко ей своим пафосом. Как написано в пресс-релизе, картина эта «вызывала восхищение многих русских художников, живших в Риме». И влияла на них, как и на всех живописцев имперского Петербурга, для которого Вечный город был таким же недостижимым идеалом, как и для Москвы времен Ивана Грозного.