Главная > Особенности жизни > Что такое легкое дыхание оли мещерской. “Лёгкое дыхание” – образ Оли Мещерской

Что такое легкое дыхание оли мещерской. “Лёгкое дыхание” – образ Оли Мещерской

Вопрос смысла жизни вечен, в литературе начала ХХ века также продолжалось обсуждение этой темы. Теперь смысл виделся не в достижении какой-то ясной цели, а в чем-то ином. Например, согласно теории «живой жизни», значение человеческого существования в нем самом, независимо от того, какова эта жизнь. Этой мысли придерживались В. Вересаев, А.Куприн, И. Шмелев, Б. Зайцев. «Живую жизнь» отразил в своих сочинениях также И.Бунин, его «Легкое дыхание» — яркий пример.

Однако поводом для создания рассказа послужила вовсе не жизнь: Бунин задумал новеллу, гуляя по кладбищу. Увидев крест с портретом молодой женщины, писатель был поражен, как ее жизнерадостность контрастирует с окружающей печальной обстановкой. Какая это была жизнь? Почему она, такая живая и радостная, покинула этот мир столь рано? На эти вопросы уже никто не мог ответить. Но воображение Бунина нарисовало жизнь этой девушки, ставшей героиней новеллы «Легкое дыхание».

Сюжет внешне незатейлив: жизнерадостная и развитая не по годам Оля Мещерская вызывает жгучий интерес у противоположного пола своей женской привлекательностью, ее поведение вызывает раздражение у начальницы гимназии, которая решает провести для воспитанницы поучительную беседу о том, как важна скромность. Но этот разговор окончился неожиданно: девушка сообщила, что уже не девушка, женщиной она стала после знакомства с братом начальницы и другом отца Малютина. Вскоре оказалось, что это не единственная любовная история: Оля встречалась с казачьим офицером. Последний планировал скорую свадьбу. Однако на вокзале, перед отъездом любовника в Новочеркасск, Мещерская сообщила, что их отношения для ее незначительны и замуж она не пойдет. После чего предложила прочесть дневниковую запись о своем падении. Военный застрелил ветреную девушку, именно с описания ее могилки начинается новелла. На кладбище часто ходит классная дама, судьба ученицы стала для нее смыслом.

Темы

Главные темы новеллы – ценность жизни, красоты и простоты. Сам автор трактовал свой рассказ как повествование о высшей степени простоты в женщине: «наивность и лёгкость во всем, и в дерзости, и в смерти». Оля жила, не ограничивая себя правилами и устоями, в том числе нравственными. Именно в этой простосердечности, доходящей до испорченности, и заключалось очарование героини. Она жила как живется, верная теории «живой жизни»: зачем сдерживать себя, если жизнь так прекрасна? Так она искренне радовалась своей привлекательности, не заботясь об опрятности и приличиях. Также веселилась ухаживаниями молодых людей, не воспринимая их чувства всерьез (гимназист Шеншин находился на грани суицида из-за любви к ней).

Также Бунин затронул тему бессмысленности и серости бытия в образе учительницы Оли. Эта «пожилая девушка» противопоставляется своей ученице: единственное наслаждение для нее – подходящая иллюзорная идея: «Сперва такой выдумкой был ее брат, бедный и ничем не замечательный прапорщик, - она соединила всю свою душу с ним, с его будущностью, которая почему-то представлялась ей блестящей. Когда его убили под Мукденом, она убеждала себя, что она - идейная труженица. Смерть Оли Мещерской пленила ее новой мечтой. Теперь Оля Мещерская - предмет ее неотступных дум и чувств».

Проблематика

Вопрос баланса между страстями и приличиями достаточно спорно раскрывается в новелле. Писатель явно симпатизирует Оле, которая выбирает первое, воспевает в ней «легкое дыхание» в качестве синонима очарования и естественности. В противовес этому, героиня наказана за свою легкомысленность, причем наказана жестко – смертью. Из этого вытекает проблема свободы: общество с его условностями не готово дать личности вседозволенность даже в интимной сфере. Многие думают, что это хорошо, однако они же нередко вынуждены тщательно скрывать и подавлять потаенные желания собственной души. Но для достижения гармонии нужен компромисс между социумом и индивидом, а не безоговорочное главенство интересов одного из них.
Также можно выделить социальный аспект в проблематике новеллы: безрадостная и унылая атмосфера провинциального города, где может происходить, что угодно, если никто не узнает. В таком месте действительно больше нечем заняться, кроме как обсуждать и осуждать тех, кто хочет вырваться из серой рутины бытия хотя бы за счет страсти. Социальное неравенство проявляется между Олей и ее последним любовником («некрасивый и плебейского вида, не имевший ровно ничего общего с тем кругом, к которому принадлежала Оля Мещерская»). Очевидно, что причиной для отказа послужили те же сословные предрассудки.
На отношениях в семье Оли автор не останавливается, но, судя по чувствам героини и событиям в ее жизни, они далеки от идеала: «Я была так счастлива, что одна! Я утром гуляла в саду, в поле, была в лесу, мне казалось, что я одна во всем мире, и я думала так хорошо, как никогда в жизни. Я и обедала одна, потом целый час играла, под музыку у меня было такое чувство, что я буду жить без конца и буду так счастлива, как никто». Очевидно, что воспитанием девушки никто не занимался, и ее проблема заключается в заброшенности: никто не научил ее хотя бы своим примером, как надо балансировать между чувствами и разумом.

Характеристика героев

Главный и наиболее раскрытый персонаж новеллы – Оля Мещерская. Автор большое внимание уделяет ее внешности: девушка очень красива, грациозна, изящна. Но о внутреннем мире говорится немного, акцент лишь на ветрености и откровенности. Прочитав в книге о том, что основа женского очарования – легкое дыхание, она начала активно его вырабатывать и внешне, и внутренне. Не только вздыхает она неглубоко, но и мыслит, порхая по жизни, как мотылек. Мотыльки, кружась вокруг огня, неизменно опаляют крылья, так и героиня погибла во цвете лет.
Казачий офицер – роковой и загадочный герой, о нем неизвестно ничего, кроме резкого отличия от Оли. Как они познакомились, мотивы убийства, течение их отношений – обо всем этом можно только догадываться. Скорее всего, офицер – натура страстная и увлекающаяся, он сильно полюбил (или считал, что полюбил), но его явно не удовлетворяла легкомысленность Оли. Герой хотел, чтоб девушка принадлежала только ему, поэтому готов был даже отнять ее жизнь.
Классная дама неожиданно появляется в финале, как элемент контраста. Она наслаждениями никогда не жила, ставит перед собой цели, живя в выдуманном мире. Она и Оля – две крайности проблемы баланса между долгом и желанием.

Композиция и жанр

Жанр «Легкого дыхания» — новелла (короткий сюжетный рассказ), в небольшом объеме отразилось множество проблем и тем, нарисована картина жизни разных групп общества.

Особого внимания заслуживает композиция рассказа. Повествование идет последовательно, но оно фрагментарно. Сначала мы видим могилу Оли, потом рассказывается о ее судьбе, далее вновь возвращение к настоящему – посещение кладбища классной дамой. Говоря о жизни героини, автор выбирает особый фокус в повествовании: он подробно описывает разговор с начальницей гимназии, соблазнение Оли, но ее убийство, знакомство с офицером описывается в нескольких словах. Бунин концентрируется на чувствах, ощущениях, красках, его рассказ будто написан акварелью, он наполнен воздушностью и мягкостью, поэтому и нелицеприятное описывается пленительно.

Смысл названия

«Легкое дыхание» — самый первый компонент женского очарования, как считают создатели книг, которые есть у Олиного отца. Легкости, переходящей в легкомысленность, хотела научиться девушка. И она достигла цели, хотя и поплатилась, но «это легкое дыхание снова рассеялось в мире, в этом облачном небе, в этом холодном весеннем ветре».

Также легкость связана со стилем новеллы: автор старательно обходит острые углы, хотя говорит о монументальных вещах: истинная и надуманная любовь, честь и бесчестие, иллюзорная и реальная жизнь. Но это произведение, по мнению писательницы Е.Колтонской, оставляет впечатление «светлой благодарности Творцу за то, что в мире есть такая красота».

Можно по-разному относиться к Бунину, но его стиль полон образности, красоты изложения и смелости – это факт. Он говорит обо всем, даже запретном, но умеет не перейти за грань пошлости. Вот почему этот талантливый писатель любим и поныне.

Сергей Зенкин
Переглядывающиеся портреты («Легкое дыхание» Бунина)

Sergey Zenkin. Portraits Exchanging Glances (Bunin’s Light Breathing )

Сергей Зенкин (Российский государственный гуманитарный университет; главный научный сотрудник Института высших гуманитарных исследований; доктор филологических наук) [email protected].

УДК: 821.161.1+801.73+82.0

Аннотация:

В новелле Бунина «Легкое дыхание» фигурируют два визуальных образа — живописный портрет царя и надгробная фотография герои-ни рассказа. Оба образа вовлечены в сюжетное действие и являются объектом сакрализации.

Ключевые слова: Бунин, «Легкое дыхание», интрадиегетические образы, сакрализация обра-за

Sergey Zenkin (Russian State University for the Huma-nities; research professor, Institute for Advan-ced Studies in the Humanities; Doctor of Sciences) [email protected].

UDC: 821.161.1+801.73+82.0

Abstract:

Bunin’s novella Light Breathing features two visual images — the painterly portrait of the tsar, and the gravestone photograph of the story’s heroine. Both images are involved in the narrative action and are the object of sacralization.

Key words: Bunin, Light Breathing , intradiegetical images, sacralization of the image

В хрестоматийной ныне новелле И.А. Бунина «Легкое дыхание» (1916) присутствуют и активно функционируют два визуальных артефакта, картина и фотография — царский портрет в кабинете начальницы гимназии, куда вызывают «на ковер» героиню рассказа Олю Мещерскую, и портрет самой Оли Мещерской на могильном кресте после ее гибели. Оба изображения доступны восприятию не только читателей, но и персонажей рассказа, включены в горизонт их переживаний и поступков: это интрадиегетические , внутриповествовательные образы, принадлежащие воображаемому миру рассказа и участвующие в его развитии.

В тексте они описаны очень кратко. Так, портрет императора упомянут дважды буквально несколькими словами: «Начальница, моложавая, но се-дая, спокойно сидела с вязаньем в руках за письменным столом, под царским портретом » (с. 329) , и: «Она [Оля] посмотрела на молодого царя, во весь рост напи-санного среди какой-то блистательной залы… » (с. 330). Однако он игра-ет важную роль в драматическом развитии сцены. Стандартное назначение царского портрета в начальственном кабинете — освящать, легитимировать власть, включая ее обычную функцию — подавление сексуальности, в чем и состоит нотация, читаемая начальницей гимназистке. В терминах Эрнста Канторовича, это второе, идеальное «тело короля», помещенное прямо над го-ловой реального бюрократа [Канторович 2014] . Однако в бунинском повествовании символическая солидарность этих двух фигур нарушается, и в пространство между ними вклиниваются собственные интенции Оли Мещерской. Действительно, царь и начальница — лица разного пола; более того, в облике последней специально отмечены домашне-женские черты — ожидая прихода провинившейся ученицы, начальница занимается дамским рукоделием, вязанием, а не изучением каких-нибудь бумаг, как приличествовало бы администратору. Ее символические отношения с царем переходят из политической в семейную форму: это как бы «родители», отец и мать девушки , чем та и пользуется, вступая в союз с «отцом» против «матери»; тайное сообщничество с императором на портрете словно придает ей храбрости в противостоянии с реальной начальницей гимназии. Образуется эдиповский треугольник в женском варианте: как отмечал А.К. Жолковский, в странном удовольствии, которое Оля испытывает от кабинета, где ей вообще-то делают выговор, угадывается «не столько конфликт с начальницей, сколько роман с <…> “молодым царем”» [Жолковский 1992: 143]. Действительно, эпитета «молодой», примененного к этому мужчине, присутствующему при споре двух женщин о сексуальности, достаточно, чтобы придать ему самому эротическую валентность; а каждому читателю — современнику Бунина, помнившему правильные черты лица русского императора Николая II, должен был приходить на ум также друго-й, подразумеваемый эпитет «…и красивый». Конечно, он звучал бы не-до-пустимой фамильярностью по отношению к августейшей особе, отчего, возможно, и цензурирован в тексте; но героиня новеллы смотрит на царя именно фамильярно, по-домашнему.

Ил. 1. Эрнст Липгарт. Парадный
портрет Николая II (Государственный
музей-заповедник Царское Село)

Ил. 2. Илья Репин. Парадный портрет
Николая II (Русский музей)

Ее мгновенный флирт с самодержцем не выражается какими-либо жес-тами, он лишь намечен динамикой взглядов. Хозяйка кабинета начинает разговор, «не поднимая глаз от вязанья» (с. 329), тогда как Оля глядит «на нее ясно и живо, но без всякого выражения на лице» (с. 329). Затем девушка сама опускает глаза, в то время как начальница их поднимает: «…И, потянув нитку и завертев на лакированном полу клубок, на который с любопытством посмотрела Мещерская, подняла глаза» (с. 329). Наконец, Оля Мещерская тоже поднимает глаза — но смотрит уже не в лицо начальнице, а выше, то «на молодого царя», то «на ровный пробор в молочных, аккуратно гофрированных волосах начальницы» (с. 330). Двум собеседницам никак не удается встретиться взглядом, и в этой визуальной игре фигура начальницы пропадает, метонимически заменяется то клубком у нее под ногами, то пробором в ее волосах; между ними быстро перебегает взгляд Оли, успевая еще метнуться вверх на портрет царя, которому девушка украдкой от начальницы строит глазки. Портрет висит над головой начальницы, и царь изображен на нем во весь рост — то есть, чтобы посмотреть ему в лицо, Оле приходится высоко поднять глаза и, может быть, даже запрокинуть голову, — это дает представление об амплитуде визуального пробега. Такой скользящий, несосредоточенный взгляд вообще может быть характерен для восприятия интрадиегетических образов персонажами повествования: движение взгляда уподобляется движению рассказа и само его подталкивает.

Произведение живописи, чья копия фигурирует в «Легком дыхании», не выдумано писателем и поддается идентификации. Из многих известных изображений Николая II бунинскому описанию лучше всех соответствует парадный портрет работы Эрнста Липгарта (1900, ныне в Государственном музее-заповеднике Царское Село (ил. 1)) ; на нем лицо царя, хоть и показанное не крупным планом, ярко высвечено, и хорошо видно, как он смотрит на нас «ясно и живо, но без всякого выражения на лице», — то есть Оля Мещерская воспроизводит его мимику своей собственной физиономией. Яркий свет, врывающийся в залу на картине через окна, делает и само это полотно на стене окном, визуально распахнутым вовне, в «снежную, солнечную, морозную» (с. 329) зиму, и размыкающим закрытое пространство властного кабинета. Пространство размыкается не только визуально, но и онтологически: среди условно-фикционального мира новеллы (безымянный русский город, усредненные декорации провинциального быта) открывается выход в мир безусловно-реальный, где действительно существует портрет царствующего императора, написанный конкретным живописцем. Подобно клочку вчерашней газеты, наклеенному художником-авангардистом на поверхность картины, этот визуальный образ оказывается самым реальным элементом бунинского текста .

Для расстановки персонажей в рассказе существенно также, что царь предстает как молодой человек на старом портрете , и такая возрастная двойст-венность, с одной стороны, вносит неустойчивость в структуру символической «семь-и», обеспечивающей власть в гимназии (седовласая «мать» выглядит существенно старше «отца»), а с другой стороны, уже за рамками этой сцены коррелирует с двусмысленной моложавостью реального любовника Оли и брата ее начальницы — Алексея Михайловича Малютина, тоже красавца-мужчины («ему пятьдесят шесть лет, но он еще очень красив и всегда хорошо одет» (с. 331)). У Малютина есть пародийный, сниженный двойник — другой любовник Оли, «некрасивый и плебейского вида» казачий офицер (с. 330), которого она дразнит, сообщая о своем романе с Малютиным; но в эпизоде ее беседы с начальницей уже сам Малютин, провинциальный соблазнитель несовершеннолетних, неявно присутствует как низменный двойник идеализированного императора. Имплицитным соперничеством этих двух кавалеров обусловлена моральная амбивалентность всей сцены: отстаивая свое право на взрослое, «женское» поведение, героиня не только изящно заигрывает с символическим «отцом», но и шантажирует реальную «мать» позорной тайной ее брата. Используя выражения Льва Выготского [Выготский 1986: 183—205], можно сказать, что здесь наглядно сталкиваются в конфликте «легкое дыхание» девического эроса и «житейская муть» уездного быта.

Могильный портрет Оли Мещерской также очень скупо описан в начале новеллы: «В самый же крест вделан довольно большой, выпуклый фарфоровый медальон, а в медальоне — фотографический портрет гимназистки с радостными, поразительно живыми глазами» (с. 328). Как и портрет императора, свою значительность он приобретает не от экфрастической детализации образа, а от рассказа о переживаниях и поведении других лиц по отношению к нему. Речь идет прежде всего о классной даме Оли Мещерской, которая «каждое воскресенье» (с. 332) и «каждый праздник» (с. 332) посещает ее могилу и глазами которой могила описывается во второй раз: «Этот венок, этот бугор, дубовый крест! Возможно ли, что под ним та, чьи глаза так бессмертно сияют из этого выпуклого фарфорового медальона на кресте…» (с. 332). Очевидно повторение здесь ряда элементов первого, «авторского» описания; то есть, несмотря на подчеркнутую наивность и мечтательность, классная дама кое в чем подобна рассказчику или как минимум знакома с ним: они отмечают одни и те же детали и изъясняются одними и теми же словами. Благодаря меха-низму косвенной и несобственно-прямой речи эти двое — рассказчик и персонаж, еще одна пара мужчина + женщина — совместно развертывают цепь перцептивных и мысленных ассоциаций, в которую вовлечен портрет герои-ни. В воображении классной дамы ее погибшая ученица, при жизни как будто не вызывавшая у нее особенных чувств, «пленила ее новой мечтой» (с. 332); как и прежде ее убитый на войне брат, эта девушка становится ее вторым «я», идеальным символическим телом , обосновывающим в данном случае не власть, а бескорыстную любовь-обожание. Визуальный образ Оли (портрет на кресте) порождает визуальные же ассоциации: сначала это «бледное личико Оли Мещерской в гробу, среди цветов» (с. 333) — искусственное изображение на фотографии выглядит более живым, «бессмертным», чем реальное «личико» покойницы, образ опять реальнее действительности, — а затем схематичный, но визуально определенный образ ее гимназической подруги, «полной, высокой Субботиной» (с. 333). Жолковский показал, как действует в новелле Бунина поэтика выступающих на первый план частных деталей ; в данном случае она ведет к мельканию ассоциативно соотнесенных визуальных мотивов (а также и аудиальных — таков несколько раз упомянутый в тек-сте звон ветра в фарфоровом венке на могиле), которые заслоняют целостный облик героини ее частными метафорическими и метонимическими проекциями — то могильным портретом, то лицом в гробу, то даже чужой, непохожей на нее фигурой подруги. Ненужное для фабулы сообщение о телосложении гимназистки Субботиной, которая ничем больше не проявляет себя в рассказе, накладывается на базовый образ-портрет и вместе с другими визуальными мотивами создает такую же, как и в сцене у начальницы, динамику скользящего взгляда, в данном случае мысленного.

Как и портрет императора, и даже сильнее его, могильный портрет Оли Мещерской сакрализован. Если царский образ сакрален лишь имплицитно, в силу общих традиций русской политической культуры (сакрализация суверена до сих пор проявляется в портретах Ленина / генсека / президента, украшающих кабинеты чиновников), то портрет на могильном кресте сакрализуется актуально, непосредственно в ходе рассказа. Его особый статус обеспечен не только религиозными конвенциями — почтением к мертвым и освященностью кладбищенской земли, — но также и персональным культом, которым окружает Олину могилу классная дама. Кроме того, сакральность здесь не прос-то полагается как неподвижная данность, но развертывается в повествовательном и календарном времени. Известно, что «Легкое дыхание» относится к числу так называемых «пасхальных новелл» Бунина: рассказ был впервые напечатан в газете «Русское слово» 10 апреля 1916 года, в праздник православной пасхи, и классная дама совершает свой визит на кладбище тоже в «апрельские дни» (с. 332), следуя принятому в России пасхальному обычаю посещения могил. Синхронизированный с реальным церковным календарем, ее путь также размечен религиозными объектами и символами: она идет по Соборной улице, минует мужской монастырь , входит на кладбище через ворота, над которыми «написано Успение божьей матери » (с. 332), и, наконец, усаживается перед крестом на могиле .

Успение богоматери — еще один сакральный визуальный образ, однако он упомянут совсем бегло, не участвует в развитии фабулы и редуцирован до од-но-го лишь своего названия, отсылающего к церковно-иконописному коду. Напротив того, два собственно интрадиегетических, повествовательно активных и, вообще говоря, нецерковных сакральных образа не дают однозначно свес-ти смысл новеллы к праздничному благолепию. Взятые по отдельности, ни портрет царя, ни портрет Оли не являются религиозными, но вместе они соответст-вуют христианской парадигме: самодержец на парадном портрете аналогичен всемогущему богу-отцу, тогда как Оля Мещерская, гибнущая насильственной смертью (причем гибнущая едва ли не добровольно: сама спровоцировала сво-его убийцу), а затем «бессмертно» воскресающая в воображении экзальтированного адепта, уподобляется богу-сыну, включаясь еще в одну символичес-кую семейную структуру. Если же учесть, что и царь-отец в эпизоде с его участи-ем на какой-то миг превращается из фигуры власти в эротически привлекательный образ, объект кокетливой игры, а его реально-земная ипостась, репрессивная мать-начальница, оказывается посрамлена, то смыслом всего сюжета становится нейтрализация, ослабление официальной «родительской» власти : композиционный монтаж, в свое время проанализированный Выготским, заменяет эту власть мягко-любовной властью юной ветреницы и страдалицы над своей старшей поклонницей. Тяжелое, зафиксированное в устойчивых объектах сакральное уступает место легкому, образуемому атмосферными эффектами (холодом, ветром).

Однако у этой легкости — дорогая цена. Радикализируя христианскую традицию, Бунин трактует пасху как праздник освобождения не только от мирской власти и от плоти, но и вообще от формы. В последней сцене рассказа живая фигура героини сначала заменяется визуальным образом, а затем и вовсе утрачивает зримость. Такое финальное исчезновение — традиционная участь интрадиегетических образов в художественном повествовании, где они часто теря-ются или разрушаются, из оформленных объектов превращаются в бесформенную субстанцию (христианство может положительно осмыслять ее как «дух») [Зенкин 2013]. Разговаривая с подругой, Оля Мещерская последовательно перечисляет и отбрасывает детали внешнего облика, характеризующие, согласно читанной ею «старинной, смешной книге» (с. 333), красивую женщину, — глаза, ресницы, стан и т.д., — чтобы в конце концов остановиться на главном, невизуальном моменте, «легком дыхании». После смерти она и сама отождествляется с этим дыханием и растворяется в бесформенном ду-новении воздуха: «Теперь это легкое дыхание снова рассеялось в мире, в этом облачном небе, в этом холодном весеннем ветре» (с. 333). Здесь есть интертекстуальная перекличка со значимым для Бунина предшественником — Флобером, который сходным образом описывал смерть своей героини Эммы Бовари: «...И Шарлю чудилось, будто она излучается сама из себя, смешивает-ся со всем окружающим, прячется в нем — в тишине, в ночи, в пролетающем ветре и влажных запахах, встающих от реки» [Флобер 1947: 170]. С «Госпо-жой Бовари» совпадает не только данный конкретный мотив, но и общая фабуль-ная канва — история жизни и смерти беспутной, но обаятельной провинциалки с живым взглядом красивых глаз , которая после своей гибе-ли стано-вится предметом культа со стороны ее простодушного почитателя (у Флобе-ра это Шарль Бовари). Бунин применяет пантеистическую трактовку смерти-растворения не только к живому человеку, но и к его посмертному изображе-нию: в последней фразе новеллы исчезают, поглощаются природой и сама Оля Мещерская, и ее могильная фотография. Вместо того чтобы пребывать вечным памятником усопшей, визуальный образ сам отменяется, развеивается по вет-ру, словно горсть праха. За рамками рассказа и авторского замыс-ла остался другой, более брутальный процесс смерти и энтропии, еще не известный Бу-ни-ну в 1916 году: это революция, которая произойдет год спуст-я, убьет красавца-императора, уничтожит большинство его портретов и, скорее всего, не пощадит хрупких фарфоровых украшений на могиле уезд-ной барышни, да, возможно, и самой могилы. История продолжила литературу через голову писа-теля .

Два визуальных образа в «Легком дыхании», которые рассказ соотносит между собой и, благодаря отношению к ним персонажей, облекает сложной семантикой любви, власти и смерти, образуют выделенные точки в его воображаемом мире, привлекающие к себе повышенное внимание как читателя, так и действующих лиц. Обмен взглядами между Олей Мещерской и царем на картине продолжается в обмене взглядами между Олей Мещерской на фотографии и ее классной дамой: два портрета переглядываются друг с другом сквозь текст новеллы. С точки зрения теории они могут служить примерами визуального аттрактора в литературном тексте.

Библиография / References

[Бунин 1970] — Бунин И.А. Избранное / Вступ. ст. Л. Крутиковой. М.: Художественная ли-тература, 1970.

(Bunin I.A. Izbrannoe / Ed. by L. Krutikova. Moscow, 1970.)

[Бунин 2009] — Бунин И.А. Собрание сочинений: В 9 т. / Сост. и вступ. ст. И. Владимирова, коммент. А. Бабореко. Т. 4. М.: Терра — Книжный клуб, 2009.

(Bunin I.A. Sobranie sochineniy: In 9 vols. / Ed. by I. Vladimirov and A. Baboreko. Vol. 4. Moscow, 2009.)

[Выготский 1986] — Выготский Л.С. Психология искусства / Предисл. А.Н. Леонтьева, коммент. Л.С. Выготского и Вяч.Вс. Иванова. М.: Искусство, 1986.

(Vygotsky L.S. Psikhologiya iskusstva / Ed. by A.N. Leont’ev and Vyach.Vs. Ivanov. Moscow, 1986.)

[Жолковский 1992] — Жолковский А.К. Блуждающие сны: Из истории русского модернизма. М.: Советский писатель, 1992.

(Zholkovsky A.K. Bluzhdayushchie sny: Iz istorii russkogo modernizma. Moscow, 1992.)

[Зенкин 2013] — Зенкин С.Н. Интрадиегетический образ в фантастическом рассказе // А.М.П.: Памяти А.М. Пескова / Ред. А. Бодрова, С. Зенкин, Е. Лямина, Н. Мазур, В. Мильчина и Н. Сперанская. М.: РГГУ, 2013. С. 384—395.

(Zenkin S.N. Intradiegeticheskiy obraz v fantasti-ches-kom rasskaze // A.M.P.: Pamyati A.M. Peskova / Ed. by A. Bodrova, S. Zenkin, E. Lyamin-a, N. Ma-zur, V. Mil’china, and N. Speranskaya. Moscow, 2013. P. 384—395.)

[Канторович 2014] — Канторович Э. Два тела короля: Исследование по средневековой политической теологии / Пер. с англ. М.А. Бойцова и А.Ю. Серегиной. М.: Институт Гайдара, 2014.

(Kantorowicz E.H. The King’s Two Bodies: A Study in Mediaeval Political Theology. Moscow, 2014. — In Russ.)

[Флобер 1947] — Флобер Г. Избранные сочинения / Пер. с франц. А. Ромма. М.: ОГИЗ, 1947.

(Flaubert G. Izbrannye sochineniya. Moscow, 1947. — In Russ.)

[Ямпольский 2004] — Ямпольский М.Б. Физиология символического. Кн. 1: Возвращение Левиафана. М.: Новое литературное обозрение, 2004.

(Iampolski M.B. Fiziologiya simvolicheskogo. Vol. 1: Vozvrashchenie Leviafana. Moscow, 2004.)

Ср. соображения Михаила Ямпольского о визуальном образе суверена как организующем факторе пространства власти в новоевропейской культуре: [Ямпольский 2004].

Ее реальные родители упомянуты в рассказе лишь косвенно в словах начальницы: «…Разоряете своих родителей на туфельки в двадцать рублей» (с. 330), а затем столь же бегло в дневнике самой Оли: «Папа, мама и Толя, все уехали в город, я осталась одна» (с. 331). Вся их функция — онтологически умаляться, разоряться и отлучаться, оставляя дочь среди чужих людей, во власти подменных родителей и их сомнительных родственников.

Есть еще другой, аналогичный по композиции портрет, написанный Ильей Репиным в 1896 году (ныне в Русском музее (ил. 2)); император там более молод (28 лет) и изображен среди «блистательной залы» в полный рост, тогда как у Липгарта ему 32 года, а фигура обрезана рамой на уровне колен. Однако на картине Репина у царя не столь молодцеватая осанка, а лицо прописано менее четко; эта реалистическая живопись хуже подходила бы как для украшения официального кабинета, так и для эротического интереса «шаловливой» (с. 328) гимназистки.

Такой режим визуальности отличен от классического, при котором образ мог обрамляться , обставляться снаружи предметами реального реквизита (например, в панора-мах XIX века). Здесь же образ внедрен (причем «изнутри» диегетической реальнос-ти, а не как внешняя иллюстрация, включенная в книгу) не в вещественную, а в текстуальную, онтологически «прореженную» среду; он реальнее собственной «рамки».

Рассказ Бунина написан в 1916 году, а грамматическое настоящее время в его обрамляющем повествовании дает понять, что основные события произошли в недавнем прошлом; следовательно, портрет «молодого царя» был написан не менее чем за 15 лет до них. Этой временнóй дистанцией может коннотироваться пожилой возраст начальницы, повесившей когда-то у себя в кабинете эту картину и с тех пор не менявшей обстановку.

«…Мы называем это утробностью, а я там назвал это легким дыханием» — эти слова Бунина записаны в «Грасском дневнике» Г.Н. Кузнецовой [Бунин 2009: 291] (комментарий А. Саакянц).

Мужской взгляд рассказчика отчетливо проявляется, например, в описании прелестей юной Оли. Две гендерные пары — царь / начальница и рассказчик / классная дама — обладают структурным параллелизмом: в обеих парах женщина присутствует в диегетической реальности, а мужчина отсутствует, находится по ту сторону зрительной / повествовательной рамки, как живописный лик или закадровый голос. Близки и функции двух пар: освоение и присвоение мира (властное или визуальное).

Еще одна возрастная двусмысленность: классная дама названа «немолодой девушкой» (с. 332), и эта формула, употребленная вместо стандартной «старой девы», представляет собой такой же скрытый оксюморон, как и «молодой царь»: на самом деле они оба были когда-то молоды… Анахроническое определение «девушка» перекликается с характеристикой Оли Мещерской («незаметно она стала девушкой...» (с. 329)) и вписывается в терминологическую парадигму ее словопрения с начальницей («Вы уже не девочка… но и не женщина…» (с. 330)). В качестве «девушки» классная дама , «маленькая женщина» (с. 332), уравнивается с «маленькой» в возрастном смысле гимназисткой, которая даже превосходит ее своей женственностью (сексуальностью).

Он первым указал на взаимосвязь двух портретов в «Легком дыхании» и на их общую функцию: это «два оживающих портрета» (типичная разновидность интрадиегетического образа в литературе романтизма), которые, «несмотря на обилие сдерживающих рамок», вырываются из них в диегетическую реальность [Жолковский 1992: 141—142]. Предвестником этого процесса может считаться один из персонажей «Легкого дыхания» — убийца героини, казачий офицер «плебейского вида, не имевший ровно ничего общего с тем кругом , к которому принадлежала Оля Мещерская» (с. 330). Ныне, при ретроспективном взгляде на диегетический мир новеллы, его преступление читается как знак скорого восстания социальных низов, которое Бунин будет с ужасом описывать в «Окаянных днях». (Наблюдение Александры Ураковой, которой я благодарен за критическое чтение моего текста.)

Иллюстрация О. Г. Верейского

Экспозиция рассказа - описание могилы главной героини. Далее следует изложение её истории. Оля Мещерская - благополучная, способная и шаловливая гимназистка, безразличная к наставлениям классной дамы. В пятнадцать лет она была признанной красавицей, имела больше всех поклонников, лучше всех танцевала на балах и бегала на коньках. Ходили слухи, что один из влюблённых в неё гимназистов покушался на самоубийство из-за её ветрености.

В последнюю зиму своей жизни Оля Мещерская «совсем сошла с ума от веселья». Ее поведение заставляет начальницу сделать очередное замечание, упрекнув её, среди прочего, в том, что она одевается и ведёт себя не как девочка, но как женщина. На этом месте Мещерская её перебивает спокойным сообщением, что она - женщина и повинен в этом друг и сосед её отца, брат начальницы Алексей Михайлович Малютин.

Спустя месяц после этого разговора некрасивый казачий офицер застрелил Мещерскую на платформе вокзала среди большой толпы народа. Судебному приставу он объявил, что Мещерская была с ним близка и поклялась быть его женой. В этот день, провожая его на вокзал, она сказала, что никогда не любила его, и предложила прочесть страничку из своего дневника, где описывалось, как её совратил Малютин.

Из дневника следовало, что это случилось, когда Малютин приехал в гости к Мещерским и застал дома одну Олю. Описываются её попытки занять гостя, их прогулка по саду; принадлежащее Малютину сравнение их с Фаустом и Маргаритой. После чая она сделала вид, что нездорова, и прилегла на тахту, а Малютин пересел к ней, сначала целовал ей руку, затем поцеловал в губы. Дальше Мещерская написала, что после того, что случилось потом, она чувствует к Малютину такое отвращение, что не в силах это пережить.

Действие заканчивается на кладбище, куда каждое воскресенье на могилу Оли Мещерской приходит её классная дама, живущая в иллюзорном мире, заменяющем ей реальность. Предметом предыдущих её фантазий был брат, бедный и ничем не примечательный прапорщик, будущность которого ей представлялась блестящей. После гибели брата его место в её сознании занимает Оля Мещерская. Она ходит на её могилу каждый праздник, часами не спускает глаз с дубового креста, вспоминает бледное личико в гробу среди цветов и однажды подслушанные слова, которые Оля говорила своей любимой подруге. Она прочла в одной книге, какая красота должна быть у женщины, - чёрные глаза, чёрные ресницы, длиннее обычного руки, но главное - лёгкое дыхание, и ведь у неё (у Оли) оно есть: «...ты послушай, как я вздыхаю, - ведь правда есть?»

Образ Оли Мещёрской в рассказе Ивана Бунина “Лёгкое дыхание” – сочинение по литературе современного русского поэта Данила Рудого.

Оля Мещерская

Легкое дыхание я прочитал летом 2004 г. В то время творчество Ивана Бунина чрезвычайно интересовало меня, так как его произведения я считал эталоном изящной словесности и тонкого психологизма. Легкое дыхание – одна из лучших его работ. Николай Гумилев говорил, что самый верный критерий качества стихотворения – это желание быть его автором. Закончив Легкое дыхание , я действительно ощутил сожаление, что рассказ написан не мной.

Главными персонажами рассказа является легкое дыхание, символ духовной чистоты, и гимназистка Оля Мещерская – красавица-гимназистка, им наделенная. С точки зрения формы рассказ интересен тем, что смысл его названия раскрывается читателю лишь в самом конце, уже после смерти Мещерской.

Оля Мещерская – красавица-гимназистка, жизнерадостная и… легкая. Поведение ее настолько непринужденно, что заслуживат любых синонимов слова “легкий”. В начале рассказа легкое дыхание можно объяснить как самоощущение, не зависящее от мнения окружающего мира. Оле Мещерской все равно, что о ней подумают – для нее значение имеет лишь то, чего она хочет. Поэтому она не обращает внимание ни на чернильные пятна на пальцах, ни на беспорядок в одежде, ни на другие мелочи, которые поглощают посторонних. Начальница гимназии, авторитетные замечания которой Мещерской приходится выслушивать с завидным постоянством, одна из них. Однако, в силу собственной косности, интуитивно презираемой Мещерской, она не может смутить строптивую воспитанницу и заставить ее изменить вере в себя.

Именно внутренняя независимость порождает легкость Мещерской. Причины популярности Оли как подруги и как девушки в ее естественности. Но Оля еще молода и не понимает исключительности своей натуры, наивно ожидая от других тех же самых намерений, которые преследует сама.

Легкое дыхание: перелом

Иван Бунин. Зрелость

Встреча Оли Мещерской с Малютиным – переломный момент ее жизни, когда наступает болезненное прозрение. В своем дневнике, описывая произошедшее, Мещерская повторяет слово “я” семнадцать раз. “Я не понимаю, как это могло случиться, я сошла с ума, я никогда не думала, что я такая! ” (Иван Бунин. “Легкое Дыхание”) Близость с мужчиной превратила Олю в женщину в прямом смысле, дав ей новое ощущение самой себя.

Вечер с Малютиным, не изменил в Мещерского лишь одного – того, что и приведет к ее смерти, этой легковерной убежденности, что вся жизнь – это игра. Так было раньше – с младшими классами, которые так ее любили, с подругами по гимназии, которые любили ее еще больше, – так будет и сейчас. Но теперь игра в любовь превратится в театр потеряв всю легеость. Вскружить голову неблагородному мужчине и обмануть его, в самый последний момент, уже на вокзальном перроне – что в это плохого ? Кто не влюбляется и не дает клятв в семнадцать лет? Но офицер убивает Олю, одним выстрелом обрывая легкое дыхание ее жизни. Его поступок – бунт, и в чем-то равносилен самоубийству. Дело не в том, что он плебейского вида и некрасивый . Мещерская сыграла со всей его жизнью, подарив ему надежду на счастье, о котором он вряд ли смел и мечтать, и жестоко лишив его этой надежды – а вместе с ней и любого выносимого будущего.

Финал оставляет тяжелое впечатление. Мещерская, воплощавшая легкое дыхание, умирает; само дыхание оказывается развеянным, и неясно, когда оно воплотится снова. Смерть Оли несправедлива: она поплатилась за наитие,в которой не было злого умысла: только испорченный . Увы, Мещерская не успевает понять, что такое легкое дыхание, что становится очевидно в кульминационном диалоге с Субботиной. Ее смерть – это огромная потеря, и потому тяжелый и гладкий дубовый крест на ее могиле выглядит особенно символично. А сколько осталось в мире людей, полностью подчиненных внешнему миру и начисто лишенных внутренней легкости и искренности? Та же классная дама. Стань Оля Мещерская ее выдумкой при жизни, эта немолодая особа наверняка смогла бы изменить свою жизнь, и быть может даже стать счастливой, взращивая в душе капельку легкого дыхания, подаренного ей Олей.

На таких людях, как Мещерская, держится мир, хотя это и звучит пафосно . Легкое дыхание дает силы не только им, а поддерживает всю жизнь вокруг, заставляя других людей равняться на новый эталон. Однако легкое дыхание беззащитно, и если его наитие себя погубит, от него не останется ничего, кроме могильного креста и трагического порыва холодного ветра.

ОЛЬГА МЕЩЕРСКАЯ - героиня рассказа И.А.Бунина «Легкое дыхание» (1916). Рассказ основан на материале газетной хроники: офицер застрелил гимназистку. В этом достаточно нерядовом происшествии Бунин уловил образ абсолютно естественной и раскованной юной женщины, рано и легко вступившей в мир взрослых. О.М. - шестнадцатилетняя девушка, о которой автор пишет, что «она ничем не выделялась в толпе коричневых гимназических платьиц». Дело отнюдь не в красоте, а во внутренней свободе, необычной и непривычной для человека ее возраста и пола. Обаяние образа заключается именно в том, что О.М. не думает о собственной жизни. Она живет в полную силу, без страха и осторожности. Сам Бунин сказал однажды: «Мы называем это утробностью, а я там назвал легким дыханием. Такая наивность и легкость во всем, и в дерзости, и в смерти, и есть «легкое дыхание», «недумание»«. О.М. не обладает ни ленивым шармом взрослой женщины, ни человеческими талантами, у нее есть только эта не скованная приличиями свобода и легкость бытия, а еще - редкое для ее возраста человеческое достоинство, с которым она отметает все упреки директрисы и все слухи вокруг ее имени. О.М. - личность именно фактом своей жизни.

Психолог Л.С.Выготский особо выделял в рассказе любовные коллизии героини, подчеркивая, что именно это легкомыслие «свело ее с пути». К.Г.Паустовский утверждал, что «это не рассказ, а озарение, сама жизнь с ее трепетом и любовью, печальное и спокойное размышление писателя - эпитафия девичьей красоте». Кучеровский считал, что это не просто «эпитафия девичьей красоте», а эпитафия духовному «аристократизму» бытия, которому противостоит грубая сила «плебейства».

- См. Мещёра...
Москва (энциклопедия)
- МЕЩ́́ЕРСКАЯ Екатерина Николаевна, старшая дочь Н. М. Карамзина, с 1828 - жена кн. П. И. Мещерского...
Лермонтовская энциклопедия
- Мещерская низменность М е щера, в центр, части Вост.-Европ. равнины...
Географическая энциклопедия
- см....
Географическая энциклопедия
- см....
Географическая энциклопедия
- 1-я игум. и основательница Аносина Борисоглебского мон. Моск. еп., род. 18 февр 1774 г. пострижена 14 сент. 1823 г....
- поэтесса 1860-1870 гг., р. 1841, дочь извест. заводч. С. И. Малькова...
Большая биографическая энциклопедия
Большая биографическая энциклопедия
Большая биографическая энциклопедия
- сост. "Начала правописания" ...
Большая биографическая энциклопедия
- урожд. Всеволожская. сост. и перев. духов.-нравств. брошюр. деят. Библейск. общ., жена секунд-маиора, р. 19 ноября 1775, † 4 окт. 1848...
Большая биографическая энциклопедия
- княгиня - писательница, урожденная Всеволожская. Принимала участие в составлении и переводе разных брошюр, печатавшихся в 20-х и 30-х годах библейским обществом и предназначенных для назидательного чтения...
Биографический словарь
- писательница, была в 30-х годах председательницей дамских попечительских комитетов о тюрьмах в Петербурге...
- поэтесса. Многие стихотворения ее остаются в рукописи, другие изданы отдельно за границей...
Энциклопедический словарь Брокгауза и Евфрона
- писательница начала XIX в. Была ревностной сторонницей библейского общества и, с целью распространения его идей, написала, перевела и переделала много книжек и брошюр мистического и духовно-назидательного...
Энциклопедический словарь Брокгауза и Евфрона
- Мещёрская н"...
Русский орфографический словарь

"ОЛЬГА МЕЩЕРСКАЯ" в книгах

Ольга Мещерская aka Гостья Вступительное слово публикатора к роману Лили Энден

Из книги Изменники Родины автора Энден Лиля

Ольга Мещерская aka Гостья Вступительное слово публикатора к роману Лили Энден Этот роман был найден среди семейных архивов в нашем фамильном гнезде, находящимся за 101 км под Санкт-Петербургом. К тому времени все старшее поколение большой и необычной семьи, родившееся еще

Глама-Мещерская (урожд. А. О. Барышева) Александра Яковлевна (1859–1942)

Из книги Тропа к Чехову автора Громов Михаил Петрович

Глама-Мещерская (урожд. А. О. Барышева) Александра Яковлевна (1859–1942) Известная драматическая актриса; в 1887 году исполнила роль Анны Петровны (Сарры) в комедии Чехова «Иванов» на сцене Русского драматического театра Ф. А. Корша. Чехов написал брату на другой день после

Ольга

Из книги Где небом кончилась земля: Биография. Стихи. Воспоминания автора Гумилев Николай Степанович

Ольга «Эльга, Эльга!» – звучало над полями, Где ломали друг другу крестцы С голубыми, свирепыми глазами И жилистыми руками молодцы. «Ольга, Ольга!» – вопили древляне С волосами желтыми, как мед, Выцарапывая в раскаленной бане Окровавленными ногтями ход. И за дальними

ОЛЬГА

Из книги Русская судьба, исповедь отщепенца автора Зиновьев Александр Александрович

ОЛЬГА В 1965 году в Институт философии поступила на работу девятнадцатилетняя Ольга Сорокина. Она только что окончила школу и курсы машинописи и стенографии при Министерстве иностранных дел. Ее должны были взять на работу в Президиум Верховного Совета СССР как лучшую

Ольга

Из книги Ликвидатор. Книга вторая. Пройти через невозможное. Исповедь легендарного киллера автора Шерстобитов Алексей Львович

Ольга Всякие мысли, приходящие в голову во время чтения дела, скрупулёзно собранного следователями в многочисленных томах, выступают между строчками и судьбами родственников. Никто не знал и не узнает о них, кроме тех, кого это касается. Но и им бесполезно рассказывать

Глава 14. Екатерина Мещерская: бывшая княжна, бывшая дворничиха…

Из книги Мои Великие старухи автора Медведев Феликс Николаевич

Глава 14. Екатерина Мещерская: бывшая княжна, бывшая дворничиха… – Я хочу вас познакомить с человеком необыкновенной, фантастической судьбы, – сказала Белла Ахмадулина. – Бывшей княжной. Увы, бывшей дворничихой. Ее отец дружил с Лермонтовым (Фантастика! Отец моей

Ольга

Из книги Рассказы автора Листенгартен Владимир Абрамович

Ольга Ольга родилась и жила в небольшом поселке около Архангельска. В школе она училась неважно, но педагоги перетягивали ее из класса в класс, и она, в конце концов, получила аттестат зрелости. Она пошла работать на почту, ее горячим желанием, ее мечтой было выйти замуж, но

[Ольга М.]

автора Борисов Сергей Борисович

[Ольга М.] Знали ли мы? Как и всегда, мы с девчонками вышли на улицу. Был обычный день, хотя, может, это был совсем не такой уж обычный день. Высоко светило в голубом небе солнце. Оно дарило тепло всем живым существам. Кругом все сияло, и было на душе что-то необъяснимое,

Ольга Н.

Из книги Рукописный девичий рассказ автора Борисов Сергей Борисович

Ольга Н. [без названия] Жарко. Солнце палит невыносимо. «Хоть бы дождик пошел. Вон даже мухе шевелиться лень... Домбик из будки даже не выходит. Бедная моя собаченька, жарко тебе. Надо тебе водички подлить в миску. Какая уж тут учеба! Мозги скоро совсем расплавятся. Хоть бы

Княгиня Екатерина Николаевна Мещерская (1805–1867)

Из книги автора

Княгиня Екатерина Николаевна Мещерская (1805–1867) Рожденная Карамзина, дочь историка и Екатерины Андреевны Карамзиных. В. П. Титов сообщает, что в 1828 г., перед замужеством Екатерины Николаевны, Пушкин принадлежал к числу ее «обожателей». Тютчев называл разговор княгини

Ольга

Из книги Большая книга тайных наук. Имена, сновидения, лунные циклы автора Шварц Теодор

Ольга Независимая. Упрямая, в вечных проблемах. Внешне активная и одновременно замкнутая. Дипломатичный и расчетливый человек, постоянный самоконтроль. Большое самолюбие, часто болезненное. Терпелива и способна к рутинному

Ольга

Из книги Тайна имени автора Зима Дмитрий

Ольга Значение и происхождение имени: от скандинавского имени Хельга - священная. В мужском варианте читается как Олег.Энергетика и Карма имени: Ольга - имя несколько осторожное, при этом в нем довольно интересно сочетается достаточная замкнутость с внешней активностью.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. ПРОЩАЙ, МЕЩЕРСКАЯ ЧУГУНКА

Из книги По следам исчезнувшей России автора Музафаров Александр Азизович

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. ПРОЩАЙ, МЕЩЕРСКАЯ ЧУГУНКА СТРАНА, КОТОРОЙ НЕТ НА КАРТЕ Если вам доведется побывать в древнем Владимире на Клязьме, то весьма рекомендую начать осмотр города с Золотых ворот и примыкающего к ним с южной стороны старинного Козлова вала. На сам вал удобно

Княгиня Ольга (Святая Ольга)

Из книги Стратегии гениальных женщин автора Бадрак Валентин Владимирович

Княгиня Ольга (Святая Ольга) Телом жена сущи, мужеску мудрость имеющи, просвещена Святым Духом, разумевши Бога… Иаков Мних, инок Киево-Печерского монастыря, XI век Около 913 года – 11 (23) июля 969 года Великая княгиня Киевской Руси (945–969)Одна из основоположниц русской