Медитация может помочь вдвое сократить время, требующееся человек чтобы уснуть Сотрудники медицинского факультета Массачусетского университета разработали эффективный метод борьбы с расстройствами сна, существенным компонентом которого является медитация.

17 странный факт: в момент клинической смерти коматозникам кто-то показывает свет в конце тоннеля Помните, в фильме «Коматозники» с Джулией Робертс студенты-медики решили испытать на себе состояние клинической смерти. Один за другим молодые врачи отправлялись в

ПОСЛЕДСТВИЯ КЛИНИЧЕСКОЙ СМЕРТИ. КАКИЕ ОНИ? January 13th, 2015

Последствия клинической смерти. Что это из себя представляет... Нам известны многочисленные случаи перенсённой клинической смерти людьми со всего света. Из рассказов этих людей становится известно, что им довелось пережить неординарные состояния «ухода» и последующего «возвращения». Некоторые, из переживших клиническую смерть вообще ничего не способны вспомнить самостоятельно, и возродить их воспоминания удаётся лишь погружением в транс. В любом случае, смерть оставляет неизгладимый отпечаток на сознании каждого индивидуума.
Из воспоминаний людей, переживших клиническую смерть, удаётся почерпнуть весьма интересную информацию. Чаще всего люди ведут себя замкнуто, пережив такое непростое испытание в их жизни. Кто-то при этом впадает в затяжную депрессию, а кто-то ведёт себя даже агрессивно, когда его пытаются расспросить о подробностях пережитого. В определенном смысле, каждый человек, испытывает явный дискомфорт, погружаясь в воспоминания о произошедшем.

Встретившаяся мне девушка перенесла клиническую смерть дважды. Что сразу можно было констатировать по её психическому состоянию, так это была явная утрата жизнерадостности, прослеживалась жёсткость и холодность в общении с окружающими. Нас просто разделяла некая чёрная пустота, но это не отражало её характера. Она просто представляла собой, после перенесённого, лишь какую-то телесную оболочку, осязаемую взглядом.

Самое поразительное кроется в том, что похожие ощущения от общения с перенёсшими клиническую смерть имеют непростую и весьма странную мало постижимую природу. Сами респонденты, «побывавшие на том свете», неохотно рассказывают о том, что тот, пережитый опыт, навсегда переменил их отношение к восприятию жизни. И изменение, скорее всего, происходило в худшую сторону.

Одна девушка поведала, что она помнит обо всём произошедшем и почти во всех малейших подробностях, но что на самом деле произошло, она так и не может полностью осознать. Одно только она признаёт, что, что-то «сломалось» внутри. Находясь в посттравматической депрессии восемь лет, ей приходится скрывать это состояние от окружающих. Оставаясь наедине, её одолевает такое удручающее состояние, что посещают мысли даже о суициде.

Воспоминание о том состоянии, в котором пришлось побывать, тянет до такой степени, что одолевает сожаление о том, что её вернули к жизни. Но, приходит осознание, что жизнь продолжается и завтра снова на работу, щёлкнув себя по лицу и отогнав сторонние мысли приходится жить с этим…

Пытаясь найти сострадание среди друзей, она пробовала делится своими впечатлениями и переживаниями, но ничего не получилось, окружающие так и не поняли или даже не пытались понять…

Она пробовала написать о своих переживаниях, но родителей прочтённые стихи повергли в шок, потому, что они обнаруживали лишь суицидальные порывы в этих творческих порывах. Поиски в жизни приятного и способного удерживать на этом свете оказалось так мало, что её одолевает сожаление за ту ошибку, что совершили медики, вернув к жизни вопреки, быть может воли и её желания.

Люди, перенесшие клиническую смерть, истинно преображаются, и, после перенесённого, относятся ко всему окружающему совершенно иначе. Близкие им люди становятся отстранёнными и чужыми. В домашней обстановке приходится приспосабливаться заново к доселе родной и привычной обстановке. В откровенных признаниях девушки, перенёсшей клиническую смерть, упоминалось о «матрице». В её представлении осталось впечатление о том, что «там» нет этой, бывшей привычной реальности. Только ты и никаких ощущений и размышлений, и с лёгкостью можно выбирать и отдавать предпочтение произвольной действительности.

Там так хорошо, как дома, а здесь оказывается нечто, вовсе не то, чтобы хотелось вернуться обратно, просто сюда «окликнули» и как насильно вернули. Пятикратное возвращение, по милости врачей и их стараниями, когда и первый уход из жизни был артефактом, достаточным для преодоления «точки невозврата». Однако, возвращение в иной мир, чем тот, что она покинула, вот во что превратилась реальность прежнего мира, которую пришлось осваивать заново, как переродившись.

Кого-то возвращение в совершенно другую реальность не ломает до такой степени, что остаются силы на борьбу для адаптации к чуждому миру. Как заметил психиатр Виноградов, многие, вернувшиеся из небытия, начинают смотреть на свою сущность в этом мире с позиции в стороннего наблюдателя, а жить продолжают словно роботы или зомби. Своё поведение, стараются копировать с окружающих, потому что так принято, однако не испытывают тех чувств ни от смеха, ни от плача, как окружающих, так и от своих, выжатых через силу или симулированных эмоций. Сострадание напрочь покидает их.

Не обязательно такие критические трансформации происходят с вернувшимися из клинической смерти, как рассказывал Р. Моуди, в собственной публикации «Жизнь после жизни». Люди подвергают переоценке свои взгляды на окружающий мир, устремляются к постижению более глубоких истин и больше сосредотачиваются на духовном восприятии мира.

Одно можно утверждать точно, что клиническая смерть, как переход в иную реальность, разделяет жизнь на периоды: «до» и «после». Оценить это однозначно, как положительное или отрицательное воздействие, которому подвергается человек после возврата и какое влияние на психику оказывает такое событие, очень сложно, если возможно. Требуется осмысление и детальное изучение того, что происходит с человеком и какие, еще не исследованные возможности ему открываются в постижении. И всё-таки больше говорят о том, что человек перенесший краткие присмертные приключения возвращается в душевном обновлении и прозрении, с такими не понятными для окружающих последствиями клинической смерти. Это состояние для всех, не испытавших подобного, является паранормальным явлением и чистой фантастикой безо всякого вымысла.

«Тебе еще не пора», - сказал он, приблизившись ко мне. И тут же наступила темнота. Очнулся я на следующий день в реанимации. Врачи сказали, что я пережил клиническую смерть».

«Воспоминания» тех, кто оказался по ту сторону реальности, похожи настолько, что порой кажется, что их писали под копирку. Многие считают, что это и есть самое неопровержимое доказательство существования загробной жизни.

Игры разума

На самом деле схожесть «воспоминаний» людей, переживших клиническую смерть, имеет вполне научное обоснование. Специалисты утверждают, что все эти переживания человек испытывает вовсе не в момент клинической смерти, а до нее. Мозг прекращает свою работу практически сразу после остановки сердца, а это означает, что в состоянии клинической смерти человек просто не может ничего ощущать. Все, что якобы происходит с ним, - полеты по тоннелю, разговоры с загробными жителями - случается в момент агонии, еще до остановки сердца.

Но почему же воспоминания так похожи? Все дело в том, что во время клинической смерти на мозг влияет ряд определенных факторов.

Когда сердце начинает биться с перебоями, мозг испытывает нехватку кислорода - гипоксию. Ответом на это служат определенные реакции.

Когда «умершим» кажется, что их душа покидает тело и они якобы видят врачей, пытающихся вдохнуть в них жизнь, специалисты объясняют быстрым движением глаз, подобным тому, которое происходит, когда человек засыпает. В этот момент реальность причудливо переплетается с галлюцинациями. Религиозные люди, как правило, видят бога или умерших родственников, у атеистов - вся жизнь проносится перед глазами, иногда случаются и видения пострашнее - людям кажется, что им является сам сатана.

Ощущение внезапного счастья и покоя - результат резкого выброса в кровь гормона серотонина, дарящего нам чувство радости и умиротворения. Так, немецкий ученый Александр Вутцлер обнаружил, что в момент смерти в мозге человека уровень серотонина повышается в 3 раза.

Темный коридор и свет в конце него тоже имеют объяснение: из-за нехватки кислорода развивается тоннельное зрение - мозг теряет способность обрабатывать сигналы с краев сетчатки глаза, воспринимая лишь изображение из ее центра. Когда гипоксия прогрессирует, возникает ощущение полета - это нарушается работа вестибулярного аппарата. Затем наступает собственно клиническая смерть - это и есть темнота, в которую возвращаются все, «побывавшие» в загробном мире.

Вернулись другими

Однако как бы ни были убедительны научные объяснения, явление клинической смерти все еще окружено загадками. Дело в том, что многие из тех, кому пришлось пережить такой опыт, стали совершенно другими людьми.

Например, американский подросток Гарри , переживший кому и клиническую смерть, потерял все свое дружелюбие и чувство юмора. С того света он вернулся агрессивным существом, с которым не смогли ужиться даже собственные родители. После возвращения Гарри из больницы, его пришлось переселить в отдельный гостевой дом, чтобы родители меньше попадались на глаза сыну, чьи вспышки ярости порой становились опасными для окружающих.

Трехлетняя девочка, выйдя из пятидневной комы, тут же в буквальном смысле слова потянулась к бутылке. Ребенок буквально требовал от родителей алкогольных напитков. Более того, малышка начала красть и курить сигареты.

Странная история приключилась и с матерью семейства Хизер Хоуленд из США. Женщина перенесла черепно-мозговую травму, кровоизлияние в мозг и клиническую смерть. Вопреки прогнозам врачей, она не только выжила, но и практически выздоровела. Единственным последствием перенесенных испытаний стала неудержимая тяга Хизер к сексуальным контактам. До этого верная жена, Хизер начала менять партнеров как перчатки, что в конце концов привело к ее разводу с мужем!

Ученые так и не могут до конца понять причину подобных метаморфоз. Наиболее правдоподобное объяснение состоит в том, что из-за гипоксии повреждаются отдельные участки мозга, которые и заставляют людей совершать не свойственные им до этого поступки.

Впрочем, далеко не все из переживших клиническую смерть изменились в худшую сторону. Многие, напротив, начали терпимее относиться к окружающим, научились особенно остро чувствовать красоту природы и ценить жизнь во всех ее проявлениях. Говорят, что эти черты они принесли с собой из загробного мира.

Клиническая смерть — сколько существует научных заключений и мистических суждений на эту тему! Но единая, подтвержденная точка зрения по поводу того, что ощущает человек в этот момент, так и не выработана. LADY встретилась с девушками, которые пережили клиническую смерть, и обсудили с ними, что на самом деле значит фраза «я чуть не умерла».

Мария Андреева, гештальт-психотерапевт

Обстоятельства, в связи с которыми я чуть не умерла, я считаю достаточно стыдными: в принципе, это история о том, что я была неспособна сама о себе позаботиться и сама себя спасти. А главное, не смогла обратиться за помощью, когда нужно было это сделать.

Ситуация была такой: в четверг у меня очень сильно заболел живот и появились классические симптомы аппендицита. «Успешно» продиагностировав у себя ротавирусную инфекцию, я начала заниматься самолечением. Положительной динамики не было. Но, по моим ощущениям, живот болел уже не так сильно, чтобы обращаться за помощью. Когда говорят об аппендиците и о риске перфорации органов, пророчат какую-то абсолютно невыносимую боль. Мне казалось, такой боли я не испытывала.

Становилось хуже и хуже, но я игнорировала свои ощущения. Ко вторнику я начала слепнуть, у меня стало падать давление. Вопреки моему сопротивлению приехала мама, которая и отвезла меня в поликлинику. Сознание уже тогда теряло свою остроту. Меня осмотрел инфекционист и сказал, что скорее всего это перитонит. Аппендикс оторвался давным-давно, и всё содержимое вылилось в брюшную полость. Врач сказал маме: шансов выжить у вашей дочери практически нет, готовьтесь к самому худшему. Тогда вызвали скорую.

Воспоминания, несмотря ни на что, у меня какие-то мягкие и светлые. Наверное, психологическая защита именно так работает. В том состоянии нет никакого отчаяния, нет острой борьбы, злости и раздражения. Я чувствовала только благодарность за внимание ко мне и заботу.

Помню, как ехала в больницу, смотрела в окошко, а там небо необыкновенно красивое — меня как-то это успокаивало. И вообще, я не думала тогда о том, что нужно как-то превозмочь это всё, побороть и — всё будет хорошо. По моим ощущениям всё было и так хорошо. И это потрясающее наблюдение.

Когда сейчас люди говорят о том, что боятся смерти, я понимаю, что в самом переживании ее непосредственной близости нет ничего страшного. По крайней мере мой околосмертный опыт говорит об этом. Благостное принятие происходящего, умиротворение, успокоение… Страхи, скорее, берутся от мысли о своей конечности и от неопределенности.

Меня привезли в больницу, сделали рентген. Я глотнула зонд — и это последнее, что я помню до того, как проснулась. По факту, во время операции меня пришлось реанимировать и была зарегистрирована клиническая смерть. Но я об этом ничего не знаю. Периодически люди спрашивают меня о том, видела ли я какие-то тоннели, свет. Нет, я ничего не видела. Ну, мой опыт таков. Не было в этом ничего мистического, эзотерического или божественного. Я просто заснула в одном теле, а проснулась абсолютно в другом. Хотя, разумеется, мне любопытно, что тогда происходило с моим сознанием, но я не буду романтизировать.

Меня оперировали 21-го августа, а пришла в себя я, наверное, 23-го. Помню, как осознала себя в незнакомой обстановке. Я попробовала испугаться, но у меня не получилось. Сейчас понимаю, что это действие транквилизаторов. А следующее воспоминание такое: подходит медсестра, здоровается со мной и такая: «А тебя с того света вытащили, ты чуть не умерла». Мне даже не поверилось в это.

Помню, как я пыталась понять, какое сегодня число. Наверное, раза три спрашивала, забывала и вспоминала. Приходилось тратить огромные силы, чтобы мысль никуда не ушла, она все равно уходила, и я как будто изобретала ее заново.

Я сбросила очень много веса, у меня быстро образовались пролежни. Тело уже готовилось умирать. Кроме того, я могла говорить только шепотом — у меня пропал голос. В тот момент я начала осознавать, насколько он важен в нашей жизни. Буквально: ни позвать, ни ответить. Очень много сил тратится на коммуникацию.

Пожалуй, тогда и началась настоящая борьба. Захотелось во что бы то ни стало вернуться к своей жизни «до». Было грустно оттого, что пропустила две недели тренировок, что давно не веду твиттер. Да, именно такие простые вещи лезли мне в голову. И я очень скучала по близким. Тогда у меня впервые выкристаллизовалась ценность моей семьи как чего-то незыблемого. Несмотря на ссоры, претензии и горечь некоторых воспоминаний, это единственные люди, которые по умолчанию рядом.

В реанимации я провела десять суток и могу сказать, что за это время спеси во мне поубавилось. Когда рассказываю об этом, всегда использую это выражение. Я и сейчас могу казаться немножко высокомерной, но раньше я была гораздо более заносчивым человеком, очень колким и очень защищающимся. Но когда ты долгое время пребываешь в ситуации бессилия, появляется больше человечности и простоты.

Спустя 10 суток реанимации наступил, наверное, самый счастливый день в моей жизни по глубине, искренности и остроте переживаний. Я его до сих пор именно так оцениваю. Это был день, когда меня перевели в общую палату. Начался абсолютно новый этап моей повседневности. Предстояло много злиться и раздражаться из-за того, что абсолютно простые вещи, которые делаются всеми людьми на автомате, у меня просто не выходят. Я не могла нормально глотать, долго читать, разговаривала шепотом. И так должны были проходить мои дни. Я занималась аутотренингами: «Маша, мы собираемся, выздоравливаем, работаем».

В этом периоде знаково то, какими тяжелыми были встречи с некоторыми родными и близкими. Большинство приходили ко мне с каким-то ужасом на лице, с какой-то суетливой заботой и огромным сочувствием. И это абсолютно во мне не отзывалось. У меня создавалось впечатление, что это я сейчас должна о них заботиться. Естественно, у меня не было на это сил. Сама я чувствовала себя нормально и была рада тому, что выжила. И в тот момент мне были нужны устойчивые люди, которые поддержат меня в моей выносливости.

Спустя некоторое время меня выписали. И во мне проснулся голод. Голод буквальный, мне хотелось есть всё. Я помню, как захожу в магазин, вижу лук, и у меня начинается неистовое слюноотделение. Я представляю, как я бы взяла луковицу и прям отгрызла кусок. И мне так вкусно становилось от этих мыслей! Но я была не в силах сделать это, потому что даже глотать нормально не могла.

Что мне дала близость смерти? Я поняла, что жизнь как-то проще, чем я думала. Многие решения и многие действия даются мне сейчас гораздо легче. Я могу сейчас встать и войти в открытую дверь, если метафорически выражаться. А раньше я выдумывала себе какие-то лабиринты, не видела этой двери, пыталась ее изобрести, или найти там, где ее не было. И находилась куча мнимых препятствий, сомнений, страхов.

Я стала гораздо наглее, но эта наглость не высокомерно-нарциссическая, а наивно-непосредственная. Мне ничего не стоит уйти с лекции, если мне неинтересно. Я стала менее зависимой от чужой критики и от чужих мнений, потому что мне стала доступна истина: если ты берешься что-то делать, то это неминуемо повлечет за собой какую-то агрессию, какое-то обесценивание — это просто естественный ход вещей.

Недавно я проделывала одно упражнение. Суть его такова: человек погружается в ситуацию «что бы он делал, если бы ему осталось жить год». И потом этот промежуток жизни сокращается — а если бы полгода, месяц. Я с удивлением для себя обнаружила, что я бы ничего не изменила. Это не значит, что я живу на пределе своих возможностей, но я действительно ощущаю какую-то простоту жизни и базовую удовлетворенность. Я могу позволить себе лениться и впадать в детство, и в этом я себя принимаю, проживаю это благополучно и двигаюсь дальше. Я думаю, это напрямую связано с тем, что я столкнулась с умиранием, с тем, что всё конечно. И смысл только в том, чтобы делать так, как хочется. Только в этом, других смыслов просто нет.

Что касается негативной стороны околосмертного опыта, то у меня развилась ипохондрия. Она не принимала никаких деструктивных форм, но тем не менее я чувствовала тревогу, и если я находила в теле какой-то недуг, не могла отвлечься и думать о чем-то другом. Настолько велик был страх, что ситуация может повториться.

Еще у меня появилось одно специфическое ощущение. Я его обсуждала со своим знакомым, который тоже пережил клиническую смерть — и ему это отозвалось. Ощущение следующее: как будто я узнала что-то, но не могу это выразить словами. Как будто я знаю какую-то тайну, но это тайна и от меня же самой. Меня это преследовало 4 года до того, как я обсудила это со своим знакомым. Он сказал: да, у меня то же самое. И мне немножко полегчало.

За последние два года я приняла этот свой опыт — не без сожаления о том, что это было. Но у меня есть четкая внутренняя убежденность, что этого не могло не случиться в моей жизни.

Татиана Воробьева, парапсихолог:

— Клиническую смерть я пережила, когда мне делали операцию на позвоночнике. Была введена нормальная доля наркоза, и я должна была перенести это состояние хорошо. Но что-то пошло не так — оказалось, что у меня индивидуальная непереносимость наркоза…
Я очнулась от крика врачей: «Дыши, дыши, только дыши!». Я не соображала, каким образом это произошло, но было ощущение, что меня «втянули» назад в мое физическое тело. Я не зацикливалась тогда на этом состоянии, потому что в тот день мне сказали, что я не смогу ходить — было полно других эмоций.

В состоянии клинической смерти я находилась несколько секунд, но на протяжении 3−4 дней после случившегося я впадала в сильное трансовое состояние. У меня не отключался мозг, были нормальные сердечные ритмы. Но было чувство, будто я выхожу из своего тела — и я не могла это остановить.

Мне даже казалось, что я нахожусь на консилиуме врачей, где разбирают мой случай: обсуждают, как восстановить мою возможность ходить. Мол, операция пошла не так, как задумывалось. И я услышала одну фразу: клиническая смерть длилась 40 секунд. Меня этот факт очень заинтересовал, и я начала думать: а сколько нужно, чтобы мозг умер?..

На следующий день я обсудила произошедшее с врачом. Он отнесся ко мне с большим доверием, уверил, что ничего катастрофического для тела не произошло, и пошутил, мол, «будешь экстрасенсом — ты же знаешь такие истории, когда необычные способности раскрылись после клинической смерти».

Когда я засыпала, у меня было ощущение, что меня буквально всасывает в сон. Разумеется, наш мозг рождает разные образы. Я видела очень яркий свет, безумно белый. Он не бьет в глаза. Ты можешь смотреть на него бесконечно. Смотришь на него — и видишь продолжение. Как будто за светом что-то есть.

Если описать физические изменения, которые произошли со мной после клинической смерти, то у меня начал падать уровень зрения. Сейчас у меня сильная близорукость. Кроме того, благодаря околосмертным переживаниям моя чувствительность стала действительно чрезвычайно сильной. Кажется, что я поняла суть всех вещей — от ветки за окном, до кровати в комнате.

Пережив стрессовые состояния, я четко понимаю: мозг стал работать иначе. В том числе и как нейропсихофизиолог могу четко пояснить, что во время любого стрессового воздействия на организм выделяется огромное количество свободной энергии. Обиды, переживания, воспоминания выходят наружу. Человек не открывает что-то гениальное. Просто мозг становится чистым и по-новому воспринимает информацию.

Все случается не просто так. И нужно спросить не «почему это произошло со мной?», а «для чего мне это?».

Наталья Яковенко, психолог, психоаналитик, руководитель центра психологии и психоанализа PsychoAnalitik.by:

— Соприкоснуться со смертью — всё равно что дотронуться до горячей сковородки. Это очень сильное ощущение. Человек вдруг осознает важное — конечность собственной жизни. Потому что мы на самом деле в свою смерть не верим. Так устроена наша психика.

Когда мы соприкасаемся с реальностью смерти тем или иным образом, то испытываем шок. Он ценен тем, что у нас появляется возможность пересмотреть свою жизнь и как-то распределить ресурсы, осознавая, что мы не вечные и что нельзя бесконечно долго жить с нелюбимым человеком или заниматься нелюбимым делом. Мы понимаем, что у нас есть определенное количество времени, и, соответственно, у этого времени повышается ценность. Потому люди быстро переосмысливают многие вещи, они готовы к переменам гораздо больше, чем остальные. В то же время нельзя сказать, что все люди, пережившие подобные состояния, свою жизнь изменили. Это работает только в том случае, если человек способен интерпретировать события и делать выводы.

В состоянии шока в организм попадает большое количество адреналина. И поскольку мы биологические существа и наша основная задача — выжить, организм определенным образом реагирует на опасность: он включает на максимум все свои ресурсы и головной мозг в том числе задействует дополнительные резервы. Есть очень интересный феномен — диссоциация, своеобразный выход из тела. Человек, находясь в ситуации острой травмы, которую он не в силах пережить не будучи разрушенным, отделяется от своего тела и наблюдает со стороны за тем, что происходит. Это спасает его от разрушения — «то, что происходит сейчас, происходит не с ним». Диссоциация — механизм психологической защиты. То, что использует наша психика в ситуации стресса для того, чтобы сохранить себя.

По материалам газеты "АиФ"

Жизнь после смерти есть. И тому существуют тысячи свидетельств. До сих пор фундаментальная наука от подобных рассказов отмахивалась. Однако, как говорила Наталья Бехтерева, знаменитый учёный, всю жизнь изучавшая деятельность мозга, наше сознание — такая материя, что, кажется, уже подобраны ключи к тайной двери. Но за ней обнаруживается ещё десять… Что же все-таки находится за дверью жизни?

«Она всё видит насквозь…»

Галина Лагода возвращалась с мужем на «жигулях» из загородной поездки. Пытаясь разойтись на узком шоссе со встречным грузовиком, муж резко вырулил вправо… Автомобиль смяло о стоявшее у дороги дерево.

Внутривидение

Галину привезли в калининградскую областную больницу с тяжелейшими повреждениями мозга, разрывами почек, лёгких, селезёнки и печени, множеством переломов. Сердце остановилось, давление было на нуле.

— Пролетев чёрный космос, я оказалась в сияющем, залитом светом пространстве, — рассказывает мне Галина Семёновна спустя двадцать лет. — Передо мной стоял огромный мужчина в ослепительно-белой одежде. Его лица я не разглядела из-за направленного на меня светового потока. «Зачем ты сюда пришла?» — сурово спросил он. «Я очень устала, позвольте мне немного отдохнуть». — «Отдохни и возвращайся — у тебя ещё много дел».

Придя в сознание после двух недель, в течение которых она балансировала между жизнью и смертью, больная рассказала завотделением реаниматологии Евгению Затовке, как проходили операции, кто из врачей где стоял и что делал, какое привозили оборудование, из каких шкафов что доставали.

После очередной операции на раздробленной руке Галина во время утреннего врачебного обхода спросила врача-ортопеда: «Ну как ваш желудок?» От изумления он не знал, что ответить — действительно, врача мучили боли в животе.

Сейчас Галина Семёновна живёт в ладу с собой, верит в Бога и совершенно не боится смерти.

«Летал, как облако»

Юрий Бурков, майор запаса, не любит вспоминать о прошлом. Его историю рассказала жена Людмила:
— Юра упал с большой высоты, сломал позвоночник и получил черепно-мозговую травму, потерял сознание. После остановки сердца он долго лежал в коме.

Я пребывала в ужасном стрессе. Во время одного из посещений больницы потеряла ключи. А муж, придя наконец в сознание, первым делом спросил: «Ты нашла ключи?» Я испуганно замотала головой. «Они лежат под лестницей», — сказал он.

Лишь много лет спустя он признался мне: пока был в коме, видел каждый мой шаг и слышал каждое слово — причём как бы далеко от него я ни находилась. Он летал в виде облачка, в том числе и туда, где живут его умершие родители и брат. Мать уговаривала сына вернуться, а брат объяснил, что все они живы, только больше не имеют тел.

Спустя годы, сидя у постели тяжело болевшего сына, он успокаивал супругу: «Людочка, не плачь, я точно знаю, что сейчас он не уйдёт. Ещё год побудет с нами». А через год на поминках умершего сына вразумлял жену: «Он не умер, а только раньше нас с тобой переселился в другой мир. Поверь мне, ведь я там был».

Савелий КАШНИЦКИЙ,Калининград — Москва

Роды под потолком

«Пока врачи пытались меня откачать, я наблюдала интересную вещь: яркий белый свет (такого на Земле-то и нет!) и длинный коридор. И вот я как будто жду, чтобы в этот коридор войти. Но тут врачи реанимировали меня. За это время почувствовала, что ТАМ очень здорово. Даже уходить не хотелось!»

Это воспоминания 19-летней Анны Р., пережившей клиническую смерть. Такие истории в изобилии можно найти на интернет-форумах, где обсуждается тема «жизнь после смерти».

Свет в тоннеле

Свет в конце тоннеля, проносящиеся перед глазами картины жизни, чувство любви и покоя, встречи с умершими родственниками и неким светящимся существом — об этом рассказывают вернувшиеся с того света пациенты. Правда, не все, а лишь 10-15% из них. Остальные не видели и не помнили вообще ничего. Умирающему мозгу не хватает кислорода, вот его и «глючит» — утверждают скептики.

Разногласия в среде учёных дошли до того, что недавно было объявлено о начале нового эксперимента. В течение трёх лет американские и британские врачи будут изучать показания пациентов, у которых останавливалось сердце или отключался мозг. В числе прочего исследователи собираются разложить на полках в палатах реанимации различные картинки. Разглядеть их можно, лишь воспарив под самый потолок. Если пациенты, пережившие клиническую смерть, перескажут их содержание, значит, сознание действительно способно покидать тело.

Одним из первых, кто пытался разъяснить феномен околосмертного опыта, был академик Владимир Неговский. Он основал первый в мире Институт общей реаниматологии. Неговский полагал (и с тех пор научный взгляд не изменился), что «свет в конце тоннеля» объясняется так называемым трубчатым зрением. Кора затылочных долей мозга отмирает постепенно, поле зрения сужается до узкой полосы, создавая впечатление тоннеля.

Аналогичным образом медики объясняют видение картин прошедшей жизни, проносящихся перед взором умирающего. Структуры мозга угасают, а затем восстанавливаются неравномерно. Потому человек успевает вспомнить наиболее яркие события, отложившиеся в памяти. А иллюзия выхода из тела, по мнению врачей, — результат сбоя нервных сигналов. Однако скептики заходят в тупик, когда нужно дать ответ на более каверзные вопросы. Почему слепые от рождения люди в момент клинической смерти видят и затем детально описывают то, что происходит в операционной вокруг них? А такие свидетельства есть.

Выход из тела — защитная реакция

Любопытно, но многие учёные в том, что сознание может покидать тело, не видят ничего мистического. Вопрос лишь, какой из этого делать вывод. Ведущий научный сотрудник Института мозга человека РАН Дмитрий Спивак, входящий в состав Международной ассоциации исследования околосмертельных переживаний, уверяет, что клиническая смерть — лишь один из вариантов изменённого состояния сознания. «Их очень много: это и сны, и наркотический опыт, и стрессовая ситуация, и следствие болезней, — говорит он. — По статистике, до 30% людей хотя бы раз в жизни ощущали выход из тела и наблюдали себя со стороны».

Сам Дмитрий Спивак исследовал психическое состояние рожениц и выяснил, что около 9% женщин во время родов переживают «выход из тела»! Вот показания 33-летней С.: «Во время родов у меня была большая кровопотеря. Неожиданно я стала видеть себя из-под потолка. Исчезли болевые ощущения. А примерно через минуту также неожиданно возвратилась на своё место в палате и вновь стала испытывать сильную боль». Получается, что «выход из тела» — это нормальное явление при родах. Какой-то заложенный в психику механизм, программа, срабатывающая в экстремальных ситуациях.

Бесспорно, роды — ситуация экстремальная. Но что может быть экстремальнее самой смерти?! Не исключено, что «полёт в тоннеле» — это тоже защитная программа, которая включается в роковой для человека момент. А вот что будет с его сознанием (душой) дальше?

«Одну умирающую женщину я попросил: если ТАМ действительно что-то есть, постарайтесь дать мне знак, — вспоминает доктор медицинских наук Андрей Гнездилов, работающий в Санкт-Петербургском хосписе. — И на 40-й день после смерти я увидел её во сне. Женщина произнесла: «Это не смерть». Долгие годы работы в хосписе убедили меня и моих коллег: смерть — это не конец, не разрушение всего. Душа продолжает жить».

Дмитрий ПИСАРЕНКО

Чашка и платье в горошек

Эту историю рассказал Андрей Гнездилов, доктор медицинских наук: «Во время операции у пациентки остановилось сердце. Врачи смогли завести его, и, когда женщину перевели в реанимацию, я навестил её. Она посетовала, что её оперировал не тот хирург, который обещал. А ведь видеть врача она не могла, находясь всё время в бессознательном состоянии. Пациентка рассказала, что во время операции какая-то сила вытолкнула её из тела. Она спокойно разглядывала врачей, но тут её охватил ужас: а что если я умру, не успев попрощаться с мамой и дочкой? И её сознание мгновенно переместилось домой. Она увидела, что мама сидит, вяжет, а дочка играет с куклой. Тут зашла соседка, принесла для дочки платье в горошек. Девочка бросилась к ней, но задела чашку — та упала и разбилась. Соседка сказала: «Ну, это к добру. Видно, Юлю скоро выпишут». И тут пациентка вновь оказалась у операционного стола и услышала: «Всё в порядке, она спасена». Сознание вернулось в тело.

Я зашёл в гости к родственникам этой женщины. И выяснилось, что во время операции к ним… заглядывала соседка с платьем в горошек для девочки и была разбита чашка».

Это не единственный загадочный случай в практике Гнездилова и других работников Санкт-Петербургского хосписа. Их не удивляет, когда врачу снится его больной и благодарит за заботу, за трогательное отношение. А утром, приехав на работу, врач узнаёт: больной-то ночью умер…

Мнение церкви

Священник Владимир Вигилянский, руководитель пресс-службы Московской патриархии:

— Православные люди верят в загробную жизнь и бессмертие. В Священном Писании Ветхого и Нового заветов существует множество подтверждений и свидетельств этому. Само понятие смерти мы рассматриваем только в связи с грядущим воскресением, и эта тайна перестаёт быть таковой, если жить со Христом и ради Христа. «Всякий, живущий и верующий в Меня, не умрёт вовек», — говорит Господь (Ин. 11, 26).

По преданию, душа усопшего в первые дни ходит по тем местам, в которых творила правду, а в третий день возносится на небо к престолу Божию, где до девятого дня ей показывают обители святых и красоту рая. В девятый день душа опять приходит к Богу, и её отправляют в ад, где пребывают нечестивые грешники и где душа проходит тридцатидневные мытарства (испытания). На сороковой день душа опять приходит к Престолу Божию, где она предстаёт обнажённой перед судом собственной совести: прошла ли она эти испытания или нет? И даже в том случае, когда некоторые испытания обличают душу в её грехах, мы надеемся на милосердие Бога, у которого все дела жертвенной любви и сострадания не останутся втуне.

Самое интересное:

Голубцы в сметанном соусе – капустники с секретом

Трактовка карты в перевернутом положении

Невообразимо тупой футболист стал депутатом закса