Пруды в мастер и маргарита. Патриаршьи пруды

СПОРЫ: Вот уже несколько лет Патриаршие пруды являются объектом многочисленных споров в Москве. Были планы строительства крытой парковки, магазинов или казино, кроме того собирались убрать памятник Крылову и поставить вместо него памятник Булгакову, скульптурную композицию стоимостью в несколько миллионов евро. В планах это был двенадцатиметровый примус, скрывающий насосы для пруда, а вокруг него - Воланд со своей свитой, Мастер , Маргарита , Понтий Пилат и идущий по воде Иешуа Га-Ноцри .

Однажды весною, в час небывало жаркого заката, в Москве, на Патриарших прудах, появились два гражданина. Не могу отказать себе в удовольствии начать рассказ о поездке на день рождения Булгакова с этого предложения, как бы банально это ни выглядело. Однако данная фраза весьма точно описывает реальное положение вещей: в Москве мы первым долгом появились именно на Патриарших, и к закату как раз успели, и был этот весенний закат действительно жарким, да и нас с Олей было ровно двое. Так что позвольте уж мне оставить такое вступление.

Идею посетить Москву в день рождения Михаила Афанасьевича я вынашивал еще с прошлого визита в дом 302-бис. В этом году такая возможность, наконец, появилась, и меня не остановило даже то, что на то же пятнадцатое мая в Ростове оказалась запланирована встреча выпускников Университета: грандиозная гулянка на поляне перед Физфаком, на которую съезжаются выпускники РГУ (а теперь и ЮФУ) со всей России. И хотя этот шабаш случается раз в два года (то есть, вдвое реже, чем день рождения Булгакова), я, как вы понимаете, выбрал Москву.

В путешествии Булгаков нам явно благоволил. Взять хотя бы погоду. Синоптики всех погодных сайтов в один голос уверяли, что на протяжении наших пяти московских дней будет лить непрерывный дождь с грозой. На самом же деле было сухо и солнечно, лишь иногда небо заволакивали тучи. Впрочем, однажды дождь все же пошел (видимо, сдерживаться все пять дней стихия все же не могла), но выбрал для этого именно тот единственный вечер, когда мы решили отвлечься от Булгакова и погулять по Измайловскому парку.

Итак, позвольте мне рассказать вам о нашем визите в булгаковскую Москву.

Раз уж мы вслед за Булгаковым начали свой рассказ с Патриарших прудов, давайте остановимся на них подробнее, тем более, что место это весьма примечательное и непростое. Вид с противоположного берега на аллею, где появился Воланд. Смотрите, сколько людей сидит у воды

Неслучайно именно этот уголок Москвы выбрал Воланд для своего появления в Советской России. Похоже, сцена на Патриарших очень нравилась Булгакову: роман трансформировался, переписывался, сокращался и дополнялся, менял сюжет, и, кажется, лишь одно оставалось в нем неизменным – появление дьявола на Патриарших прудах. Отчего же Воланд предпочел явиться именно здесь? Ответ на этот вопрос можно найти, немного покопавшись в истории этого района Москвы.

Оказывается, до семнадцатого века на месте прудов с таким красивым названием было болото, прозванное Козьим: в этих местах пасли скот Козьего двора. Козы, как известно, издревле ассоциируются с чертом – вот и болото пользовалось у жителей дурной славой. Из поколения в поколение пастухи передавали легенду, что иногда в стаде светлых коз появляется черный козел, и тогда жди беды. Поговаривают даже, что название болота происходит не от коз, а от козней, чинимых нечистой силой обитателям сих мест. А еще я читал (не знаю уж, правда это или нет), что в самой глубокой древности, еще до того, как появилась Москва, в этих болотах приносили жертвы своим богам язычники. В особо торжественных случаях жертве – внимание – отрезали голову.

В семнадцатом веке войну нечистой силе объявил патриарх Иоаким. Он освятил это место, а для осушения проклятых болот по его приказу были вырыты три пруда, получившие название Патриарших. Однако с упадком Патриаршей слободы пруды забросили, а в начале девятнадцатого века и вовсе засыпали, оставив в качестве декоративного лишь один из них. Но, несмотря на то, что пруд остался лишь один, даже сегодня его по привычке называют во множественном числе – Патриаршие. И, несмотря на старания патриарха, район пруда по-прежнему сопровождает слава места, где очень легко встретиться с нечистой силой.

В двадцатых годах прошлого века Советская власть в рамках борьбы с религией переименовала пруды в Пионерские (ничего патриаршего, понятно, не должно было встречаться в Советском Союзе), однако Булгаков со свойственным ему консерватизмом упрямо продолжает именовать их по-старому. И, как видите, не отступает от традиций, заставляя своего дьявола появиться в привычном месте – там, где когда-то было Козье болото.

Сегодня Патриаршие пруды тесно и неразрывно ассоциируются с «Мастером и Маргаритой». Каждый день в скверике, разбитом вокруг пруда, можно встретить поклонников романа, которые ищут скамейку, где майским вечером Берлиоз на свою беду заговорил с неизвестным в сером костюме, и пытаются отыскать трамвайные рельсы, на которых спустя короткое время и расстался с жизнью председатель МАССОЛИТа.

Кстати, о рельсах. Любой желающий может пройти через пересечение Бронной и Ермолаевского и убедиться, что трамвайных путей, описанных в романе, там нет и в помине. Однако при определенном везении трамвай на этом перекрестке можно увидеть и сегодня.

Это трамвайчик булгаковского музея, на котором поклонники писателя могут совершить экскурсию по следам романа. Прокатились на нем и мы, но об этом позже.

Но как же обстояло дело с настоящим трамваем в тридцатых годах? О, это одна из булгаковских загадок, над которой уже не первое десятилетие бьются поклонники «Мастера и Маргариты». Трамвай был, страстно бьют себя в грудь одни булгаковеды. Трамвая не было, с не меньшим пылом доказывают другие. Если бы вы, друзья мои, узнали, сколь масштабные изыскания посвящены этому, казалось бы, несущественному вопросу, пожалуй, не поверили бы. Ученые опрашивали невероятное количество старожилов: да, ходил трамвай, утверждали одни (как правило, читавшие роман). Нет, точно не было, уверяли другие (по большей части, с романом незнакомые). Булгаковед Леонид Паршин, и сам в свое время занимавшийся этими опросами, однажды иронически заметил, что, основываясь на подобных воспоминаниях при должной сноровке можно за пару дней собрать подробные и взаимоувязанные воспоминания о том, как однажды в Патриаршем пруду из-за навигационной ошибки всплыла подводная лодка. Итак, нужны более веские доказательства. И исследователи с головой погружались в старые транспортные схемы и маршрутные справочники столицы. Малую Бронную вдоль и поперек исследовали эхолокатором (или как там называется эта штука), чтобы найти закатанные в асфальт остатки рельсов. На прилегающих к дороге стенах домов скрупулезно изучались старые крючья и петли, могущие служить креплением растяжек для трамвайных проводов. Из архивов на свет божий вытягивались старые карты Москвы с прочерченными трамвайными путями. Анализировалась целесообразность постройки трамвайной линии с точки зрения тридцатых годов. Находились неопровержимые доказательства существования трамвая, которые тут же разбивались столь же неопровержимыми доказательствами отсутствия оного.

Трамвай был, но не пассажирский, а грузовой. Нет, не грузовой, а именно пассажирский, но пассажиров он не возил, а оставался в районе пруда на стоянку в ночные часы. Трамвайный маршрут работал там несколько лет. Нет, не лет, а всего несколько месяцев. Да что вы, не было его вообще, не было! Ну как же! Давайте вспомним слова Булгакова: «Что видишь, то и пиши, а чего не видишь, писать не следует». Нет, лучше вспомним другие: «Я – мистический писатель». Словом, голова кругом.

Во время экскурсии (между прочим, на том самом трамвайчике) сотрудники музея в качестве аргумента в защиту непридуманности трамвая показывают фотографию, на которой запечатлены якобы раскопанные на Патриарших рельсы. Вот она:

Отыскав это фото в интернете, я убедился, что почему-то его и в самом деле часто приводят в качестве доказательства существования трамвая. На самом же деле, во-первых, не представляется возможным проследить происхождение этого снимка, и совершенно не ясно, где и когда он сделан, а во-вторых, рельсы, которые мы на нем видим, совсем не обязательно именно трамвайные. Так что, боюсь, вопрос о существовании трамвайной линии на Патриарших прудах остается открытым.

Раз уж мы заговорили о трамвае, выскажу и я некоторые свои соображения по этому вопросу. Во-первых, не стоит забывать, что мистический, по его собственным словам, писатель Булгаков писал фантастический роман. Время и пространство там нелинейны, они сплетены в причудливые кружева, пытаться расплести которые в прямую нить – значит губить узор, филигранно вытканный Булгаковым.

Отвлечемся на минуту от трамвая и поговорим о том, как написана книга в целом. Возьмем, к примеру, время действия романа.

– А число? – пискнул Николай Иванович.
– Чисел не ставим, с числом бумага станет недействительной, – отозвался кот.

Запомните, друзья мои: никогда не стоит верить людям, утверждающим, что знают год, в котором шайка Воланда посетила Москву. В романе можно найти явные указания как на 1929-й, так и на все прочие годы следующего десятилетия. Хотя в ранних рукописях «Мастера и Маргариты» и присутствовала датировка (меняющаяся, тем не менее, от редакции к редакции и заглядывающая даже в будущее, в сорок третий год), но к концу работы над романом Булгаков все точные указания на время действия со страниц изгнал. Действие романа происходит как будто сразу в каждом году тридцатых, и если вы попытаетесь отнести его к конкретному году, я, не сходя с места, назову вам с десяток аргументов в пользу других лет . У событий, описанных в «Мастере и Маргарите», нет конкретной даты: роман размазан во времени, как электрон в пространстве.

Кстати, о пространстве: та же история в романе и с ним. Пространство комбинируется, сливается и перетекает само в себя. Самый очевидный пример этого – пресловутая нехорошая квартира, в которой вольготно разместился Воланд с присными. Номер квартиры – пятьдесят – указывает на реальную квартиру в доме на Садовой, где жил сам Булгаков в начале двадцатых. Планировка же ее соответствует скорее квартире номер тридцать четыре того же дома, куда Булгаков перебрался позднее. От пятидесятой квартиры в романе осталась Аннушка (соседка Булгакова, описанная весьма точно), от тридцать четвертой – интеллигентные хозяева. Почему бы Булгакову не провернуть тот же фокус и с Патриаршими прудами? Эта, в общем-то, тривиальная мысль пришла мне в голову во время прогулки по Чистым прудам, в тот момент, когда я увидел трамвай, несущийся вдоль решетки сквера. Свою теорию я тут же окрестил «патриарше-чистопрудным дуализмом». Оставалось проверить, ходил ли трамвай около Чистых прудов в момент написания романа. Найти карту Москвы тридцатых оказалось несложно, и я убедился: ходил, еще как ходил. Даже сегодня у Чистых прудов проходит маршрут «А» – знаменитый трамвай «Аннушка». Так почему Патриаршие пруды у Булгакова не могли позаимствовать некоторые черты Чистых?
А чья это отрезанная голова слева у ног публики?

Если же вы все равно не согласны со мной, предложу вам версию попроще. Помните, выше я говорил, что в ранних редакциях, в начале тридцатых годов, присутствовало указание на грядущий 1943 год как на возможное время действия романа? А что в романе трамвайная линия названа новопроложенной, помните? Что ж, если пишешь книгу о будущем, тут уж своя рука владыка: прокладывай рельсы, где хочешь.

Кстати, несколько лет назад, когда обсуждались проекты памятника Булгакову (какового памятника, заметим, до сих пор в России нет), у одного из художников родился вот какой замысел: воссоздать фрагмент трамвайных путей, турникет и булыжное мощение на месте гибели Берлиоза. Вот это, по-моему, было бы здорово! Но, увы, не сложилось, и до сего дня рельсов у пруда нет.

Раз уж мы заговорили о проектах памятника Булгакову, нельзя обойти вниманием вариант, задуманный скульптором Александром Рукавишниковым. Он предложил соорудить целый скульптурный ансамбль на Патриарших: по водной глади пруда шествует Иешуа Га-Ноцри, окруженный разрушенными колоннами, символизирующими не знаю что. За удаляющимся Иешуа наблюдает прокуратор Понтий Пилат, у ног которого находится верный пес. Кроме них, по замыслу скульптора, на берегу можно было бы встретить и прочих героев романа: Бегемота, Фагота-Коровьева, Азазелло, и, конечно же, Мастера с Маргаритой. Венцом же должен был явиться фонтан в виде примуса двенадцати метров в высоту. А на все это безобразие взирает сидящий на скамейке в тени лип бронзовый Булгаков.

Нет, сама по себе идея создать такой скульптурный парк мне очень даже по душе, а примус-фонтан вообще приводит меня в восторг. За одним «но»: если речь не идет о Патриарших прудах. Я не одинок во мнении, что лучший памятник Михаилу Афанасьевичу – оставить Патриаршие в том виде, в котором они описаны в романе, не втыкая посреди водоема бронзового Иешуа, да еще окруженного непонятными колоннами. И портить пейзаж двенадцатиметровым (выше трехэтажного дома) примусом тоже, мне кажется, не следует. Вот самого Булгакова можно аккуратно посадить в тенистом углу сквера любоваться водной гладью, только Рукавишников отказывается дробить свой скульптурный ансамбль: или все, или ничего. Что ж, москвичи выбрали из двух зол меньшее, и ни Булгакова, ни примуса на Патриарших не оказалось.

Те же скульптуры, которые Рукавишников уже успел изготовить, вот уже сколько лет пылятся во дворе его мастерской, позади дома книги на Новом Арбате. Поклонники Булгакова ходят смотреть на них через забор, и в один голос жалуются, что забор этот мешает не только приблизиться к скульптурам, но даже толком их сфотографировать.

Впрочем, как я уже говорил, на протяжении нашего путешествия Булгаков относился к нам с явным расположением, принимая в Москве как у себя в гостях. Вот и отправившись взглянуть на скульптуры, мы неожиданно обнаружили ворота во двор мастерской открытыми, чем не преминули воспользоваться. Стоявший посреди дворика плотный мужчина (очень возможно, самим Рукавишниковым и бывший) с недоумением смотрел, как мы хозяйничаем во дворе, но мешать не мешал.

Вне Патриарших прудов скульптуры нам очень понравились.

Чаще всего в интернете можно встретить фотографию той из них, которая изображает неразлучную парочку: клетчатого гражданина жокейском картузе и невысокого толстяка с примусом.

Рожа у толстяка и в самом деле кошачья.

А у Фагота – глумливая.

Заглавной же паре повезло меньше: их окружает буйная зелень, оттого сфотографировать их из-за забора затруднительно. Нам же фортуна улыбнулась, и мы со всех сторон смогли рассмотреть застывших в вечном объятии Мастера, облаченного в больничную пижаму, и Маргариту в наброшенном на голое тело плаще. Обратите внимание на их ноги: влюбленные парят в воздухе, не касаясь земли.

Интересней же всего оказалось разглядывать огромный автомобиль, доставивший Маргариту на Весенний бал полнолуния.

На остров обрушилась буланая открытая машина, только на шоферском месте сидел не обычного вида шофер, а черный длинноносый грач в клеенчатой фуражке и в перчатках с раструбами.

Разглядывать автомобиль можно, похоже, часами, изучая все мелочи и все детали, рожденные фантазией скульптора.

Крыло над колесом – это крыло в буквальном смысле:

Автомобиль сплошь покрыт какими-то кабалистическими символами:

А вот какие чудесные покрышки у волшебной машины:

Капот автомобиля стянут ремнем, словно чемодан:

Лобовое стекло обрамляют швейные машинки.

А вот, наконец, и сам шофер, в жилетке, галстуке, фуражке и перчатках с пуговками. Пассажирское сиденье в автомобиле – это морская раковина, а салон отделан чешуей.

Мы обнаружили, что можно забраться внутрь автомобиля и устроиться на сиденье рядом с шофером-грачом. И вот тут меня начала терзать моральная дилемма: с одной стороны, придти без приглашения в мастерскую скульптора, да еще начать лазить по памятникам – безусловное свинство. С другой же стороны, если я упущу такой шанс, то окажусь круглым дураком и буду жалеть об этом всю жизнь. Последние соображения победили:

Но близился вечер, и мы отправились обратно к заколдованному месту, откуда и начали свое путешествие – к Патриаршим прудам. Заветная скамейка, где некогда вели религиозную беседу советские литераторы с несоветским профессором, оказалась чуть не единственной незанятой во всей аллее (видать, булгаковская мистика на Патриарших усиливается к вечеру). Мы разместились на ней и стали с любопытством разглядывать вечерний пейзаж, открывшийся перед Иваном Бездомным, очнувшимся после рассказа Воланда.

Поэт провел рукою по лицу, как человек, только что очнувшийся, и увидел, что на Патриарших вечер.
Вода в пруде почернела, и легкая лодочка уже скользила по ней, и слышался плеск весла и смешки какой-то гражданки в лодочке. В аллеях на скамейках появилась публика, но опять-таки на всех трех сторонах квадрата, кроме той, где были наши собеседники.
Небо над Москвой как бы выцвело, и совершенно отчетливо была видна в высоте полная луна, но еще не золотая, а белая. Дышать стало гораздо легче, и голоса под липами звучали мягче, по-вечернему.

Вволю налюбовавшись видом, мы отправились в сторону дома Булгакова – до наступления дня рождения писателя оставались считанные минуты. Но о самом праздновании речь будет впереди.

1. Однажды на Патриарших

Самое интересное:

Уроки финансовой грамотности в школе: для чего нужны и что дадут?

О реорганизации государственных образовательных учреждений Порядоквыплаты федеральным государственным гражданским служащим центрального аппарата Министерства обороны Российской Федерации ежемесяч

Голубцы в сметанном соусе – капустники с секретом