Софья Капкова: «Люди возвращаются к нам снова и снова. Генеральный директор фестиваля Context Софья Капкова о любимых книгах «Поймать большую рыбу»

Откровения Эми Уайнхаус , заговор производителей сахара, тайны закулисья Парижской оперы — десятки громких документальных свидетельств и расследований ежегодно представляют публике в московском Центре документального кино. За пять лет он стал Меккой для всех, кто интересуется реальной жизнью и фактами. Инициатор и глава ЦДК Софья Капкова рассказала главному редактору The Hollywood Reporter Марии Лемешевой , как ей удалось сделать из документалистики кассовые хиты.

Софья, почему пять лет назад, открывая свое дело, ты выбрала именно такую непростую для бизнеса сферу — документальное кино?

Вся моя жизнь — череда всевозможных совпадений. Судьба распорядилась так, что после МГУ я много лет работала в информационных телепрограммах, что очень близко к документалистике, и периодически продюсировала фильмы в этом жанре на федеральных каналах. В какой-то момент моя история с телевидением завершилась, и меня пригласили в «РИА Новости» (ныне МИА «Россия сегодня». — THR) — возглавить дирекцию документальных проектов. Для меня это был настоящий вызов, и я решила попробовать свои силы. Первый проект — «Открытый показ» с Катей Гордеевой — был достаточно успешным. После просмотров мы устраивали обсуждения увиденного, вот тогда, наверное, все и закрутилось. Но в какой-то момент я поняла, что показов раз в неделю недостаточно, ведь зрительский интерес к этому жанру растет. И все совпало — правильный момент, открывшиеся возможности, Музей Москвы предоставил площадку на льготных условиях, где мы до сих пор квартируемся. Мы не изобретали велосипед, а брали за пример проекты, которые уже существовали за границей. В моем любимом Нью-Йорке есть подобная площадка IFC Center (там, правда, несколько залов). Или в том же Сингапуре, например, на базе Музея Сингапура существует как раз похожий кинотеатр интеллектуального кино, где показывают документальные и авторские фильмы.

В нашей стране документалистика давно не в фаворе. Разве что журналистские расследования на телевидении. Но тебе как-то удалось привлечь зрителей.

Я бы с тобой поспорила: в нашей стране в определенные годы документальное кино было довольно популярным. Вспомни СССР — времена, когда перед началом показов игровых фильмов крутили киножурнал «Фитиль», который как раз и являлся в некотором роде документальным кино. Плюс советская киноиндустрия производила довольно много научно-популярного кино. Помню себя маленькой девочкой — мне очень нравились подобные фильмы.

Согласна, но это ты про СССР. Я тогда, например, была поклонницей «Контрольной для взрослых» — сериала про детей из одного класса. А вот в постсоветское время все изменилось. С художественным кино бы разобраться, а ты документальным занялась…

Ну, не буду преувеличивать про широкие зрительские массы. Наш кинотеатр — единственный в своем роде и в зале всего 90 мест. С момента открытия через наши двери прошло 200 тысяч зрителей. И это довольно большая цифра. Но если, конечно, мы начнем сравнивать с показателями игрового кино — «капля в море». Хорошо, что она есть.

Так чем заманивала публику?

Крючка никакого не было. Я решила: формат площадки должен быть таким, чтобы там находиться было интересно в первую очередь мне самой. Такой вот эгоистичный подход. Люблю документальное кино, много его смотрю, и хотела, чтобы у людей в Москве появилась возможность увидеть разное кино — и интеллектуальное, и «массовое» (к которому, кстати, наши документалисты относятся достаточно скептически), и, что немаловажно, фильмы должны идти на языке оригинала (в ЦДК большинство картин идет с субтитрами. — THR) . Я вообще считаю, что если ты делаешь хорошее доброе дело и по-настоящему в него влюблен, то зритель это почувствует и оценит. Именно поэтому люди возвращаются к нам снова и снова.

Ты сама отбираешь картины на кинорынках. На что ориентируешься, когда делаешь выбор?

Мы стараемся привозить в Россию фильмы, которые были отмечены кинокритиками. В этом плане доверяем профессионалам. Это первый критерий. Второй — стараемся привозить работы, которые получили хорошие зрительские отзывы, удачно «прокатались», но по каким-то причинам не доехали до нашей страны. Ну и третий критерий — показываем самое значимое документальное кино. То есть если ты один или два раза в год нашел время прийти в наш кинотеатр, то увидел самые важные фильмы, о которых точно не пожалеешь.

У вас и фестиваль уже собственный появился…

Это ежегодный кинофорум Center Festival, который нередко становится площадкой для запуска наших собственных релизов. Например, в этом году мы представим фильм о современной японской художнице Яёи Кусама , мировая премьера которого в январе состоялась на самом престижном фестивале независимого кино «Сандэнс».

Софья Капкова Фото: Иван Куринной

Для тех, кто еще не успел к вам заглянуть, какие документальные фильмы ты бы посоветовала?

Наверное, я бы отметила ленту Веры Кричевской и Михаила Фишмана «Слишком свободный человек» , поскольку это достаточно громкая история для России. Ребятам удалось показать не историю Немцова-политика, а скорее историю Немцова-человека. Я рада, что ЦДК выступил прокатчиком этого фильма и что, несмотря на тему, показ был успешным. В моих фаворитах также трилогия «Русские евреи» Леонида Парфенова . Очень горжусь тем, что за прокат первой части мы получили премию «Блокбастер» в категории «Самый кассовый фильм ограниченного проката». Еще один фильм, который я хотела бы отметить, — «Парижская опера» . История интересна тем, что режиссер ленты Жан-Стефан Брон до этого специализировался исключительно на общественно-политических темах и никогда не снимал фильмы про «культурные институции». Но в какой-то момент сменил «картинку» и оказался за кулисами парижской Гранд-опера. Наблюдать за этим очень интересно.

Ты красивая женщина, ведущая активный образ жизни, мама троих детей, причем младшей дочке еще и года нет. Каков твой рецепт успеха?

Мне уже от одного вопроса хочется вжаться в кресло или бежать. Я никакой не эталон — обыкновенный человек, делаю то, что считаю правильным. Все совсем не идеально. И, наверное, таким и не может быть. Мне очень повезло. У меня замечательные дети, я горжусь каждым из них. Как говорят в Америке: у меня трое «биологических» детей и двое достались мне «на счастье» (речь о сыне и дочери супруга Софьи — Сергея Капкова — от его первого брака. — THR) . Какой рецепт успеха? Если говорить про воспитание, то, наверное, это во многом генетическое — есть люди с большим сердцем. Мне иногда кажется, что сердце у меня довольно большое. Я выросла в простой семье. Моя мама — врач-психиатр, папа — бывший военный, который потом, когда нужно было содержать семью, начал заниматься мелким бизнесом. В детстве я проводила много времени с бабушкой. Она биолог. Как я уже отметила, на жизнь влияет масса факторов, идеальной формулы успеха не бывает. С одной стороны, я фаталист, с другой — оптимист. Поэтому если сейчас не очень, значит, скоро что-то будет намного лучше. При этом я перфекционист с довольно требовательным отношением к себе. Как правило, собой недовольна, считаю, что не очень хорошая мама, не очень хорошая жена… И часто это дурацкое качество мне не дает возможности наслаждаться моментом. Но все равно я счастливый человек.

Ты жесткий руководитель?

Думаю, требовательный. И, наверное, со мной не очень легко работать. Но, с другой стороны, практически со всеми людьми, с которыми я когда-то пересекалась по работе, у меня остались хорошие отношения. Это как лакмусовая бумажка — людям от тебя уже ничего не нужно, а они пишут сообщения, приходят в гости, искренне поздравляют с днем рождения. Когда у людей остаются хорошие воспоминания о том времени, которое они на тебя потратили, — это самое важное.

Да, я тоже сохранила самые теплые воспоминания о нашей с тобой совместной работе на Первом канале в информационных выпусках! Кстати, телевизионный опыт помогает?

Телевидение — это во многом и связи, и знакомства. Масса интересных людей, которых встречаешь сперва по работе, а потом они остаются хорошими приятелями. Плюс работа на ТВ — особенно в информационном отделе (а я была шеф-редактором новостей) — учит тебя пунктуальности, сдержанности, собранности, вовлеченности в свое дело.

Софья Капкова Фото: Иван Куринной

Твой муж, экс-министр культуры Москвы, многое сделал для города и для развития культурной жизни столицы. Он дает тебе советы по твоим программам, премьерам?

Сергей — удивительный человек, очень глубокий, тонкий, с совершенно уникальным чувством юмора. Он меня смешит каждый день и заставляет улыбаться несмотря ни на что. Конечно же, я горжусь, что рядом с ним. Он мне друг, поддержка, опора. Муж, конечно, дает советы по всем вопросам, хотя, если честно, мы стараемся деловые вопросы не приносить домой. Документальное кино Сергей любит, но, наверное, в первую очередь он любит меня, а документалистика и другие мои увлечения — уже как приложение. Когда у нас в ЦДК премьеры, он всегда приходит и поддерживает.

Какими эксклюзивами ЦДК удивит в этом году?

Самый наш главный новый проект — Nonfiction.Film . Мы решили из офлайн пойти в онлайн и открыть платформу для стриминга неигрового кино. Мы прикладываем к проекту максимум усилий, и даже сейчас я говорю об этом зажмурившись, потому что подобные показы — довольно сложный бизнес, абсолютно новая для страны история. Каждый человек вне зависимости от точки своей геолокации заслуживает право смотреть документальное кино. Плюс мы хотим, чтобы и за границей у людей была возможность получить представление о русской документальной школе. А еще на этой платформе мы будем устраивать ретроспективы знаковых авторов: например, Алексея Балабанова , чьи фильмы уже стали национальным достоянием новой России.

Темы:

Начнем с разговора о проекте «М.АRТ» - расскажите его предысторию? Зачем вы вообще все это затеваете? Какие у вас здесь амбиции? Кажется, будто вы примеряете фигуру современного Дягилева, глобального куратора, который переводит всю интересную русскую культуру на Запад.

Полгода назад, когда работа над проектом «М.АRТ» шла полным ходом, я прочитала книгу «Сергей Дягилев. «Русские сезоны» навсегда» - поэтому ассоциации с его историей возникали каждую секунду. Но сравнивать нас совсем неправильно: затевая свой большой проект, он уже не мог работать в России. К тому же он был очень амбициозным человеком. А я совсем не амбициозная и, как вы видите, пока могу работать в России.

А идея родилась вот так: я занимаюсь многими культурными проектами, мне приходится много ездить по миру, смотреть, учиться. В какой-то момент я столкнулась с тем, что в зарубежных театрах и кино так или иначе присутствует русское - но это или «Три сестры» и «Вишневый сад», которые я, конечно, тоже очень люблю, или то, за что мне немного неловко. А где новое поколение? Где «брусникинцы», спектакли «Гоголь-центра», молодые русские хореографы? Мне показалось, что есть и потенциал, и аудитория, для того чтобы все это привозить и показывать.

Вы чувствуете разное отношение к нашему современному искусству здесь и за рубежом? И ставите ли вы для себя глобальные задачи, связанные с трудностями перевода, как все тот же Дягилев?

Скажу еще раз: мы не амбициозны. Мы - в хорошем смысле нишевый продукт. Мы не везем ни проекты на миллионы зрителей, ни полноценные гастроли. Мы устраиваем разовые события и четко понимаем для себя, что большая часть нашей аудитории - люди, говорящие на русском языке, мне понятно, как работать с ними. Но в то же время для нас важно не оставаться в этой нише, а познакомить людей, вне зависимости от их национальной и культурной принадлежности, с яркими, интересными культурными проектами, созданными в России в последнее время.

В год у нас будет проходить порядка десяти событий, и примерно половина из них - это танец и музыка, которые не нуждаются в переводе. Перед каждым событием мы планируем привлекать лекторов, чтобы разъяснять, например, кто такой Леонид Десятников и почему Алексей Ратманский ставит все свои последние балеты именно на его музыку, в чем феномен этого уникального отечественного композитора. То, что нуждается в субтитрах, будет идти с ними - это нормальная практика для ЦДК, где большинство фильмов мы показываем с субтитрами.

Как вы для себя определили те виды искусства, которые идут на экспорт, - почему в этом списке нет, например, современного искусства, но есть современный танец? Вам кажется, что он в России лучше развит?

Все просто: для того чтобы заниматься современным искусством, у меня нет ни образования, ни опыта работы. Кроме того, не забывайте, что у меня нет миссии Дягилева, я просто показываю то, что интересно мне и нашим кураторам.

Фестиваль Context, 2017

© Марк Олич

Как вы думаете, почему самое интересное в нашей культуре сейчас переместилось в театр? Видеохудожники возглавляют большие театры, лучшие современные композиторы пишут оперы - и публика, кажется, относится к театру намного внимательнее, чем раньше.

Россия сейчас производит только оружие и культуру. Плюс в сложные и переменчивые времена всегда рождалось большое количество удивительных людей, которые могут тонко почувствовать и отразить эти перемены в творчестве. Что же еще такое музыка и танец как не отражение духа времени?

А еще я думаю, что люди идут в эти новые области, потому что готовы рисковать. Иногда и терять нечего.

Как вы планируете совмещать огромную работу по проекту «М.АRТ» с ЦДК? Про вас «Коммерсантъ-Стиль» смешно написал: «Быстро говорит, быстро думает, быстро ходит». Придется ходить еще быстрее?

Я многое не успеваю, но все проекты, которыми я занимаюсь, тесно связаны друг с другом. ЦДК - фабрика, которая требовала много внимания и сил вначале, а сейчас ее нужно только контролировать. Онлайн-платформа неигрового кино NonFiction.Film, которую мы запускаем в апреле, - продолжение работы ЦДК, его делает та же замечательная команда. Фестиваль современной хореографии Context - это другая команда, и среди наших планов были мировые гастроли. Уже съездили в Гаагу, начали гастрольный тур по России, в рамках проекта «М.АRТ» проведем специальные показы в Лондоне и Нью-Йорке. Так что с моей работой, как и во всем в мире, - нужно просто найти правильный угол зрения, и окажется, что все со всем связано.

- Хорошо, тогда спрошу так: сколько часов в день вы работаете и сколько спите?

Сплю я мало - по пять часов, бессонница. Но я очень организованный человек, всю жизнь живу с дневниками и календарями. У меня в принципе нет такого понятия, как работа: вчера вот, например, я посмотрела четыре документальных фильма - два на работе, один в машине, один - пока спал мой ребенок. Это работа? Скорее это просто жизнь, рутина. Получается, я просто делаю то, что мне интересно, и удивительным образом это является моей работой.

Открытый показ фильма «Антон тут рядом», 2012 год

© Валерий Мельников/РИА «Новости»

1 из 4

Открытие фестиваля «Центр» на крыше Музея современного искусства «Гараж», 2016 год

2 из 4

© Предоставлено Центром документального кино

3 из 4

Открытие фестиваля Center в Институте «Стрелка», 2017 год

4 из 4

ЦДК в прошлом году отметил свое пятилетие. Согласитесь с моим предположением о том, что в том числе благодаря ЦДК границы между документальным кино и художественным стерлись: тот же фильм «Дрис ван Нотен» идет и у вас, и в торговых центрах?

Границы действительно стираются, и жаль, что многие по-прежнему считают документальное кино утилитарным искусством для узколобых снобов. Документальное кино бывает как нишевым, как фильм про сноубордистов и для сноубордистов, так и наоборот: тот же фильм «Дрис» как хорошо изложенная человеческая история должен быть интересен простым обывателям, не связанным с фэшн-индустрией. Точно так же, как победитель «Оскара» этого года - фильм . Ну вы же не подумаете, что это будет интересно лишь тем, кто знаком с мельдонием? Нет, это интересно любому человеку в любой точке мира - нетривиально рассказанная детективная история трогает любого зрителя.

- Вдогонку истории про фэшн хочется спросить: насколько вещи и мода важны для вас?

Фэшн как индустрию знаю плохо. Как образ жизни - меня это не интересует. Я была от силы на нескольких показах Саши Терехова - и то только потому, что его очень люблю. А к вещам я отношусь спокойно: я приехала в Москву в 13 лет и успела до этого сменить 7 школ - когда растешь в условиях постоянной смены домов, квартир и друзей, нет и привязки к вещам. Я очень легко со всем расстаюсь.

- Почему онлайн-кинотеатр NonFiction.Film запускается именно сейчас? И можно ли сравнить его с Netflix?

Любое сравнение будет неправильным, Netflix - гигант. Но у нас есть одно общее - мы считаем, что за искусство надо платить. Поэтому мы хотим сделать документальное кино доступным всюду, где бы вы ни находились, но не бесплатным, беря во внимание, что каждый ваш просмотр - это заработок документалистов, материальный вклад в их будущие проекты. Я борюсь даже со своим сыном, чтобы он не занимался пиратством, не качал кино в интернете. Считаю, что скачать фильм - это тоже самое, что взять чужую сумку в ресторане или сесть в чужую машину.

Для меня всегда большой вопрос, как в Москве быть семье двух бюджетных работников с двумя детьми: их билеты в один только ГМИИ потребуют потратить полторы тысячи рублей. А если их бюджет составляет 40 тысяч на всю семью? Они просто не будут иметь возможности пойти потом ни в «Гараж», ни в Консерваторию - не только в этот день, но даже в ближайшие месяцы.

На такие темы говорить не принято, и у меня нет готового ответа. Но, возможно, даже если эта семья один раз за год сходит в Пушкинский и дети будут видеть, что их родители заплатили эту существенную сумму денег за вход… Не думаю, что они иначе воспримут искусство, но, возможно, этот поход сильнее останется в памяти. Может быть, и так. А может быть, если бы они могли ходить бесплатно в Пушкинский и «Гараж», то они бы выросли другими. У меня нет готового ответа на этот вопрос.

Хочется спросить вас про благотворительные проекты - масштабную прокатную компанию с фильмом об аутизме «Анимированная жизнь» и ваш собственный «Победить рак». Вы чувствуете, что отношение к этим проблемам меняется?

Я не занимаюсь благотворительностью в той форме, в какой это делают многие мои друзья. У меня нет эмоциональной силы и крепкого стержня внутри. Да, мы показываем фильмы на не очень популярные темы, но «Анимированная жизнь», номинант на «Оскар», - это, прежде всего, очень классное кино.

Думаю, что отношение медленно, но меняется. Понимаете, о проблемах нужно разговаривать. Я взялась за проект «Победить рак» семь лет назад, потому что в основе этой документальной трилогии лежала личная история моей мамы. И мне хотелось про это рассказать, потому что когда мне нужна была помощь, помогали в основном лишь западные книжки. Неважно, чем ты занимаешься - рак, аутизм, документальное кино или проект «М.АРТ», - на первом месте должна быть искренность. Если тебя и правда волнует то, что ты делаешь, то все получится. Если же ты сидишь и размышляешь, что про благотворительность стали говорить больше, и решаешь на этой волне ею заняться, то нет.

Вы меня неправильно поняли - я совсем не хотела показать это как модную тенденцию, просто замечаю, что говорить на трудные темы стало легче. После акций в социальных сетях про и , например.

Говорить точно стали больше - но это потому, что как только начинаешь говорить про что-то, то хор подхватывает. Так и нужно делать. Нужно не бояться показывать и рассказывать. Вот, например, документальный фильм «Моника и Дэвид» о молодой семейной паре, которой не хватает денег, она ищет новое жилье и работу, переживает из-за соседей и того, что мама пытается давать советы. Проблемы эти у всех одинаковые, но в том фильме нюанс в том, что эта пара с синдромом Дауна. Я была взрослым человеком, когда увидела это классно сделанное кино, и для меня это был шок: люди могут жить полноценной жизнью по-другому. Почему они не могут так у нас? Я не могу бегать по городу с криками, почему же в России такое невозможно. Но я могу показать этот фильм. На следующий день после показа нам позвонил человек, который был с ребенком в зале. Он поймал себя на мысли, что ему приходилось делать над собой усилие, чтобы досмотреть кино и вообще начать думать об этой проблеме. А его дочке, возможно, никогда не придется прикладывать усилие. Потому что она уже увидела это в детстве. Для нее это норма. Популяризировать благотворительность в таком понимании я и стараюсь, и из этих маленьких шагов должен сложиться правильный путь.

Как создателя фестиваля о городской культуре и жизни современного общества Center Festival спрошу вас: что бы вам хотелось изменить в Москве?

Для меня Москва трудный город - я прожила здесь практически всю жизнь, в какой-то момент был период больших ожиданий и больших изменений. Многое изменилось к лучшему, но некоторые вещи еще должны поменяться. Например, я не выношу стоять в пробках по четыре часа. У меня маленький ребенок, и я его почти не вижу, потому что приезжаю домой слишком поздно. А хотелось бы приехать домой, уложить ребенка спать, а потом сходить на хороший фильм в соседний кинотеатр. Но это не получается просто хотя бы потому, что рядом с нами нет кинотеатра с интеллектуальным репертуаром. Понимаете, от этого очень многое зависит, а культура в принципе зависит от урбанистики. Изменения в Москве сейчас как будто выбрали другое направление.

Поэтому каждому остается только одно - работать над своим проектом, над своей семьей. Нужно возделывать свой сад и ждать. Я оптимист, поэтому всегда убеждаю себя, что в итоге все будет хорошо.

В преддверии пятилетия Центра документального кино его основатель и бессменный директор Софья Капкова рассказала корреспонденту РИА Новости о том, как планирует отметить первый юбилей, о развитии неигрового кинематографа в России, аудитории документальных фильмов и своем отношении к ситуации вокруг Кирилла Серебренникова.

— В сентябре ЦДК исполняется пять лет. Планируете ли вы какие-то фестивали, акции, спецпоказы?

— Обычно свой день рождения мы отмечаем вместе с днем города в Музее Москвы, так как находимся на его территории. Четыре года назад появился фестиваль городской культуры Center, задача которого показывать лучшее документальное кино, чья тематика связана с урбанистикой, архитектурой, человеком, живущем в большом городе. Это могут быть фильмы социальной или музыкальной направленности. Мы не претендуем на статус фестиваля в полном смысле этого слова, так как у нас нет жюри, и мы не выбираем лучший фильм, мы скорее отбираем для зрителя то, что нам кажется обязательно нужно посмотреть за прошедший год. У нас есть молодой куратор Майя Кузина, и каждый год мы немного меняем формат. Победитель этого фестиваля — это фильм, который остается в более длительном прокате, потому что мы видим, что зрителю он понравился больше всего, было больше всего продано билетов, и о нем говорят в соцсетях.

В этом году мы решили рассказать о жизни современного общества и сделали уклон на социальные темы. В фестивале будет четыре блока. Один из них "В центре внимания" — программа документальных фильмов, которые стали победителями или призерами главных фестивалей. На мой взгляд, стоит обратить внимание на обладателя Гран-при фестиваля Sundance —2017 — фильм "Дина", рассказывающий о романтике и сексе в жизни женщины с синдромом Аспергера.

— То есть вы никак не будете заострять внимание на юбилее?

— Мы никогда особо не отмечали дни рождения, но в этом году нам идет уже пятый год, а шестого может и не быть, в этой стране все так быстро меняется. Мы решили позвать всех друзей, всех партнеров, тех, кто нам все эти годы помогал, поддерживал, самых наших стойких зрителей и ярых поклонников на вечеринку. Когда случилась история с Кириллом (Серебренниковым), честно говоря, я хотела этот праздник отменить, но потом под давлением коллег и друзей, так как уже многое было сделано и оплачено, решили, что пусть у нас будет грустный праздник, но все равно праздник, где собираются друзья.

— Раз уж вы упомянули Серебренникова, не могу спросить вашего мнения по поводу этой ситуации.

— Это ужасно, страшно и несправедливо, и не дай бог кому-то оказаться в подобной ситуации.

— Вы хотели отменить вечеринку, а некоторые призывают отменить театральные премьеры и вернуть все госнаграды, чтобы выразить протест по поводу того, что происходит с Серебренниковым.

— Я против всяческих призывов, человек сам принимает взрослое решение и несет за него ответственность. Я не участвую в массовых акциях, потому что у каждого свой путь. Мне легче, наверно, чем многим другим, потому что я несу ответственность за тех 12 человек, которые на меня работают. И я не представляю, какой уровень ответственности ложится на плечи директора того или иного театра, у которого 100 человек, 200, 500 сотрудников. У каждого из них есть свои семьи, планы. Плюс есть подписанные контракты, есть зрители, в конце концов.

— А петиции, коллективные письма и обращения могут возыметь какое-то действие?

— Я не знаю. Но не все хорошие дела делаются на виду.

— Софья, как вы отбираете репертуар для своего кинотеатра? Как решаете, какой фильм показать, а какой нет? И какое место в вашей программе занимает российское кино?

— Я не являюсь кинокритиком или киноведом, я журналист по образованию. Я очень люблю документальное кино, поэтому могу сказать, что я профессиональный зритель. Мы стараемся максимально показывать все, что есть на рынке. Соответственно, если кино идет в прокате хорошо, значит, на него приходит зритель, пишет отзывы, мы ставим его в длительный прокат. Если мы видим, что кино зрителю неинтересно, то, как бы оно ни было высоко оценено критиками и документалистами, мы через несколько сеансов кино убираем. Мы следим за всеми кинорынками и фестивалями. Более того, мы выступаем за коллаборации, поэтому на нашей площадке проходит огромное количество фестивалей, в которых мы выступаем соорганизаторами. Таким образом мы и формируем программу.

— Вы сказали, что вы профессиональный зритель. Как, по-вашему, можно популяризовать документальное кино и взрастить таких же профессиональных зрителей, которые будут искренне любить и смотреть неигровые фильмы?

— На это нужно закладывать время, так как это не короткая дорога, а довольно трудный путь. Например, моей дочери скоро будет 18 лет, и с детства я показывала ей документальные фильмы — сначала про динозавров, про китов, про птиц. И у нее уже есть свое сформированное представление о документальном кино. Подростки не смотрят телевизор, они живут в другом измерении, для них идеологами являются YouTube-блогеры. Сейчас уже моя дочь мне рассказывает про те или иные фильмы. Например, у нее есть интерес к защите окружающей среды, и она выискивает такие картины, которые, предположим, на фестивалях не завоевывают никаких призов, а смотреть их небезынтересно. Или, например, у нас должен был быть фильм про руферов — это ребята, которые прыгают с крыши на крышу — но в последний момент они нам отказали, потому что их пригласил "Артдокфест". Так вот, про этот фильм мне рассказал 11-летний сын, который видел, что ребята снимают кино, так как подписан на них в соцсетях. В общем, начинать нужно с малого, с себя.

— Получается, что нужно работать с аудиторией в раннем возрасте и в совершенно другой плоскости?

— Есть разные целевые аудитории. Одни ходят на блокбастеры, другие ходят на авторское кино, третьи с детьми смотрят фильмы для семейного просмотра. С документальным кино точно так же. Нельзя сказать, что есть один уникальный зритель неигрового контента. Здесь точно так же в зависимости от темы у того или иного фильма есть разный зритель, и мы стараемся чтобы этот разный зритель приходил к нам на то кино, которое ему будет интересно. Глупо предполагать, что бабушки будут приходить на фильм про кроссовки (фильм "Сникерхеды"). При этом у нас был прецедент, когда мы показывали фильм про Рудольфа Нуреева, и на кассе была очередь из интеллигентных женщин преклонного возраста.

— Интересно, что бы они сказали про постановку "Нуреев" в Большом театре.

— Это зависит от разных обстоятельств — от внутренней культуры, образования, личностных предпочтений.

— Вы гендиректор фестиваля Context, интересуетесь современным танцем. По вашему мнению, возможна была отмена премьеры "Нуреева" из-за плохой подготовки артистов или это отговорки?

— Мне сложно на эту тему рассуждать. В этом проблема нашей страны — у нас все люди очень любят иметь мнение по любому поводу. Я считаю, что мое мнение никому не интересно, и я не имею права его публично высказывать. Я люблю говорить, что мы вскапываем свою грядку, про нее я могу говорить часами, потому что здесь я знаю все.

— Тогда вернемся к вашей грядке. Недавно Путину предложили предусмотреть льготы для кинотеатров за показ документального кино. Как вы считаете, это поможет?

— Наверное. Но нужно понимать, как эта поддержка будет выглядеть. Проблема в другом — самих фильмов не так много. В прошлом году вышло 37 неигровых работ разной направленности, из них десять российских, из них самая успешная — фильм "Русские евреи", который прокатывали мы. Мы даже получили за него премию "Блокбастер". Мы собрали примерно 3,5 миллиона рублей, и 10 тысяч зрителей посмотрели этот фильм по стране. Если сравнивать с баттлом Гнойного и Oxxxymiron, который посмотрели 20 миллионов — это смешные цифры. Но я не вижу в этом проблемы.

— То есть по этому поводу не стоит рефлексировать?

— Нет. Нужно производить больше качественного кино. Хотя даже на качественном кино, например, на победителе "Оскара" — фильме про Эмми Уайнхаус — билетов было продано на сумму восемь миллионов рублей, в то время как в Америке он заработал восемь миллионов долларов.

— Мне кажется, здесь еще работает разница в культуре. Все-таки у нас гораздо меньше людей знает Уайнхаус, чем в США.

— Разница культуры, образования, да и не стоит забывать о личных. Но считать, что можно легким движением руки все исправить, неправильно.

— Сейчас Минкультуры внесло законопроект, который предлагает ввести взнос в пять миллионов рублей за прокат кино. Эта инициативы вызывает много споров, многие уверены, что это очень негативно скажется на киноиндустрии. Вы как думаете?

— Насколько я понимаю, это будет касаться только игрового контента. Естественно, если бы документальное кино туда попадало, мы могли бы повесить амбарный замок и закрыться, потому что выжить мы не смогли бы. Но бог с нами. Для любого другого дистрибьютора, который прокатывает игровое артхаусное кино, это будет плачевно.

— Но при этом это делают под эгидой поддержки индустрии.

— Я считаю, что любые рамки и ограничения — это всегда плохо. "Запрещая, предлагай". Если продолжать про документальное кино, могу ответственно заявить, что мы бы не смогли функционировать в такой системе координат. Выпуск даже пары фильмов в год дается нам нелегко. Конечно, стоимость прав на документальные фильмы нельзя сравнивать с ценами на игровое кино. Но даже сумма в 10 тысяч долларов — это очень большие деньги для бизнеса, которым мы занимаемся. К счастью, есть возможность фестивальных показов — ведь я не могу купить права на все фильмы. Разовые скрининги — гораздо меньшие деньги. Это здорово, спасибо им большое, но в принципе жесткие ограничения индустрию убивают. Все должно быть в рамках закона, конечно, но ограничения, например, "сегодня мы показываем только военнопатриотическое и никакого иностранного кино" — это в целом плохо для индустрии и для зрителя, у которого сужается выбор.

Бывший глава департамента культуры Москвы Сергей Капков и основатель Центра документального кино Софья Капкова снова стали родителями. Первый общий ребенок пары появился на свет еще в мае, однако известно об этом стало только сейчас - благодаря интервью Софьи, которое вышло в новом номере HELLO!. Новорожденную дочь Сергей и Софья назвали оригинальным именем - Зои.

И для Сергея, и для Софьи Зои стала третьим ребенком. Также у Сергея есть дочь София и сын Иван, рожденные в браке с телеведущей Екатериной Гринчевской, а у Софьи - дочь Анастасия и сын Иван от бывшего мужа - политика и общественного деятеля Дмитрия Гудкова.

У нас большая семья - моей старшей дочери будет 18 лет, а младшей пять месяцев, - рассказала HELLO! Софья. - Как такового декретного отпуска у меня не было. Мы часто шутим, что Зои должна вырасти балериной, потому что во время беременности я посетила максимальное количество фестивалей современной хореографии.

Напомним, о том, что в семье Сергея и Софья ожидается прибавление, стало известно осенью прошлого года на открытии фестиваля Дианы Вишнёвой "Context. Diana Vishneva", директором которого является Софья: тогда визуальные изменения в ее фигуре стали заметны невооруженным глазом. Свадьба Сергея и Софьи состоялась за полтора года до этого, в июле 2015-го: фото с красноречивой надписью "Мы сделали это!" новобрачные опубликовали в соцсетях.

HELLO.RU поздравляет Сергея и Софью с рождением дочери. Большое интервью с Софьей Капковой можно прочитать в новом номере HELLO!.

Софья Капкова выбирает пять фильмов фестиваля документального кино Center

вопросы:
Юлия Выдолоб

После 15-летней карьеры на телевидении Софья Капкова не любит давать интервью. Но перед пятилетним юбилеем подведомственного ей Центра документального кино и проходящим на этой неделе Center Festival Софья все-таки встретилась с The Blueprint, чтобы выбрать из большой программы пять фильмов, наиболее ей близких, и немного рассказать о них.

«У ЦДК маленькая команда - всего 12 человек. В день мы показываем пять сеансов. В течение года у нас проходит большое количество фестивалей, но единственный фестиваль, программу которого формируем мы сами совместно с Музеем Москвы, - Center Festival, фестиваль о городской культуре и жизни современного общества.
Я не киновед и не кинокритик. Я часто говорю, что я профессиональный зритель. И мне интересно все. Поэтому мы стараемся так формировать программу, чтобы зритель среднего возраста, образованный, неравнодушный житель большого города, если у него есть свободная минута и 300 рублей на билет, пришел сюда и получил интеллектуальное удовольствие. Мы предоставляем зрителю «интеллектуальное» развлечение, подспудно образовывая. Большой город, маленький человек, трудности и сложности у нас у всех примерно те же. Любопытно посмотреть, как с подобными ситуациями справляются жители других мегаполисов. Об этом наше кино. Мне нравятся те фильмы, которые зритель потом может переложить на свою жизнь, посмотреть на нее с другого ракурса».

«Дина»/Dina

Внутренняя работа / The Work

Гетин Олдос, Джерус МакЛири

Великобритания

2017

Антонио Сантини, Дэн Сиклс

США

2017

«Этот фильм взял Гран-при на последнем «Сандэнсе». Дина - 48-летняя женщина. У нее есть бойфренд, с которым они живут вместе. И у нее синдром Аспергера, расстройство аутистического спектра. У них все классно, кроме секса. А секс - важная часть жизни. Наблюдая за их взаимоотношениями, ты начинаешь и на собственную жизнь смотреть иначе. Я очень люблю такие фильмы и детей своих заставляю их смотреть. Слово «толерантность» замылено в России, но все равно разными способами нужно напоминать себе и всем о том, что люди бывают хорошие и плохие, добрые и злые, но главное - что нас характеризуют наши поступки, а не состояние здоровья. Плюс кино снято с чувством юмора, это такая романтическая документальная комедия».

«Действие происходит в американской тюрьме, где отбывают наказание головорезы, убийцы, насильники с пожизненным сроком. Важной частью их жизни являются ежегодные сессии групповой психотерапии. Документалисты снимают героев в течение всего этого курса. Психотерапия подразумевает некое переосмысление, человек должен проговаривать свои чувства, переживания. Заключенные рассказывают о своих преступлениях, и через преступления происходит переоценка личности. Мне кажется, что этот фильм вообще один из самых важных. Мы очень закрытое общество, и, что меня пугает, довольно агрессивное, и мы мало говорим о своих чувствах. В нашей стране каждому второму неплохо бы такую внутреннюю работу проделать: посмотреть на себя со стороны и проговорить свои чувства, досады, горечи».

«Маурицио Каттелан: «Ушел, скоро буду»»/
Maurizio Cattelan: Be Right Back

«Машины»/
Machines

Рахул Джайн

Индия, Германия, Финляндия

2016

Маура Аксельрод

США

2017

«Каттелан - известный пранкер и хулиган. У фильма смешное название «Ушел, скоро буду», и за ним тоже история. Когда у Каттелана была одна из первых, а может, даже самая первая выставка, на нее были разосланы приглашения, и все пришли, ожидая чего-то громкого. А галерея была закрыта, и на дверях висела записка: «Ушел, скоро буду». Мне иногда тоже хочется повесить такую записку. Каттелан - один из главных современных художников, который сильно повлиял на визуальную культуру. Помните статую папы римского в начале сериала «Молодой папа», которую придавил метеорит? Так вот, это отсылка к работе Каттелана».

«Так сложилось, что каждый год в программе есть фильмы, связанные с fashion-индустрией. События фильма разворачиваются в небольшой индийской деревне, на ткацкой фабрике. Люди, которые там живут и работают, получают 3 доллара за 12-часовой, если не 14-часовой, рабочий день. Они производят материалы, из которых потом большие бренды шьют одежду, за которую назначают баснословную цену. И мы почему-то все это еще и покупаем. Это красиво - показывают ткани, белое кружево. А на контрасте - люди, которые ничего не знают про красивую жизнь на улицах Парижа, Лондона, Нью-Йорка, Москвы. С одной стороны, это опять же такой социальный срез, с другой - сейчас много говорят об окружающем мире, о том, что мы должны бережно относиться к природе, что у нас перепроизводство. Все эти безумные недели моды, коллекции за баснословные деньги, которые потом куда-то деваются, выкидываются. Моя старшая дочь веган, она не носит кожу, не ест никого. Она, если честно, мой главный поставщик документального контента на эту тему. Это заставляет задумываться тех, кто выкидывает очередную пару кроссовок или копит деньги на красивое платье».