Самые известные картины боттичелли. Описание картины Сандро Боттичелли «Мадонна с младенцем и ангелами Детство, юность и обучение мастерству
Алессандро ди Мариано ди Ванни Филипепи родился во Флоренции в семье кожевника. Его старшего брата Джованни, невероятно толстого мальчика, дразнили Бочонком (Боттичелли), и прозвище закрепилось за обоими братьями – некоторые неграмотные соседи считали эту смешную кличку настоящей фамилией. Став старше, Алессандро не стал отказываться от детского прозвища, и пользовался им как псевдонимом, став художником. Первым учителем живописи молодого Сандро стал Филиппо Липпи, чью манеру письма юноша перенял довольно точно. Художник является классическим представителем флорентийской школы живописи. Он создавал как религиозные, так и светские работы – воздушные, светлые, наполненные тончайшими нюансами, нежной игрой света и тени. Произведения Боттичелли пластичны и музыкальны, его отличает особая плавность, певучесть линий. Персонажи картин автора как будто движутся в танце, лица их эмоциональны и лиричны.
В творчестве Боттичелли сохранилось более пятнадцати изображений мадонн с младенцами. Он рисовал их на протяжении всей своей жизни. Раз за разом изображая мать Христа молодой, красивой, невероятно одухотворенной женщиной, художник достиг совершенства в написании подобных картин. "Мадонна с младенцем и ангелами" является одной из самых известных работ автора. На картине мы видим юную, гармонично сложенную светлоглазую женщину классического флорентийского типажа, с большими глазами, мягкими щеками и маленьким подбородком. Ее светло-рыжеватые волосы спрятаны под тончайшей легкой вуалью, над головой гордо сияет золотой нимб. Мадонна одета в тяжелое алое платье, ниспадающее свободными складками, и темно-синюю накидку, закрывающую колени. Она выглядит трогательной и хрупкой, бережно держит свою драгоценную ношу.
Малыш Иисус на руках у женщины невероятно похож на Деву Марию. Если бы не нимб – перед нами был бы простой реалистичный портрет матери, с любовью и нежностью смотрящей на своего сына. Глаза младенца, нежного и пухлого, также устремлены на Мадонну. Два ангела слева и справа от Христа – красивые юные мальчики; ближайший к зрителю чуть старше, взгляд его серьезнее, светлые кудрявые волосы спускаются на спину.
Мягкие крылышки являются скорее декоративным элементом, мы не видим места их соединения с телом; крылья дальнего ангела не видны вовсе. Согласно традиции, ангелы на полотнах должны прославлять Иисуса; однако у Боттичелли это скорее два симпатичных любопытных мальчишки, с интересом разглядывающие мать и малыша. Мадонна с младенцем и ангелы изображены на свежем воздухе, на открытой террасе; далее за белой балюстрадой мы можем видеть одинокие темные кипарисы и бледное голубое небо. Композиция картины дышит покоем и умиротворенностью; молодая мать еще не знает о том, какие испытания выпадут на долю ее крохотного сына в будущем. Нежный прозрачный свет заливает картину, и никакие переживания и страсти пока не трогают ее героев.
Мадонна и младенец с ангелом - Сандро Боттичелли. 1465-1467. Темпера, дерево. 87 х 60 см
Мадонна с младенцем – один из наиболее часто встречающихся (наряду с мифологическими темами) мотивов работ Сандро Боттичелли. В его творчестве есть множество вариаций на эту тему. «Мадонна с младенцем и ангелом» - небольшая картина, выполненная в узнаваемой характерной манере мастера на деревянной доске его любимыми красками – темперой. Благодаря особой фактуре красочной поверхности удается получить удивительно четкое, даже графическое изображение, сохраняющее при этом тонкость полутонов и мягкость красок.
Композиция со ступенчатым диагональным размещением персонажей придает этой статичной группе немного живости, которая больше всего нашла отражение в фигуре ангела. Поддерживающий на весу младенца Христа, он сидит спиной к зрителю, но поворачивается таким образом, словно его кто-то окликнул за пределами картины. У него нежное и юное лицо, пышные, рыжеватые, кудрявые волосы и эффектный воздушный наряд, весь в сложных складках, оборках и многослойных деталях. Ангельский чин выдают лишь небольшие, почти незаметные крылья за спиной, да нимб над головой в виде плоского золотого диска.
Противоположную часть картины, выделяясь более крупными размерами и насыщенными красками одеяния, занимает фигура Девы Марии. Она изображена в три четверти, практически в профиль, поражает зрителей своим бледным, одновременно одухотворенным и очень печальным лицом. С грустью она глядит на свое прелестное дитя, предвидя его тяжкую судьбу и жестокую смерть на кресте за грехи человечества.
Мадонна одета в красное платье с разрезными рукавами по тогдашней итальянской моде. Сверху оно прикрыто объемным черным плащом или накидкой с широкой полосой по краю и эффектной отделкой в верхней части. Строгая гладкая прическа украшена небольшим чепцом с мягкими складками, прикрывающими шею и ниспадающими до такой же тонкой шейной косынки. У Мадонны очень тонкие изогнутые дугой брови-ниточки и светлые, рыжеватого оттенка волосы. Все это относит нас к моде Италии эпохи Возрождения, но никак не в Иудее начала I века нашей эры. В те времена художники часто обряжали своих исторических или мифологических героев в современные им самим одежды.
Пухлый младенец Христос – очаровательное дитя, прикрытое легкой складчатой тканью – протягивает руки к матери. Его божественную сущность выдает только нимб. Сидящая в красивом резном кресле мать словно принимает его из рук поддерживающего его ангела.
Довершает картину один из часто используемых мастером элементов – крупная каменная арка с поддерживающими ее колоннами на заднем плане. За ней нет никакого пейзажа, только бездонное, синее небо.
Изображение отличается особенной лирической атмосферой, легким налетом грусти и теплой цветовой гаммой. Лица персонажей здесь не просто очень выразительные – они узнаваемые, хотя и обладают индивидуальностью. По их чертам можно безошибочно определить, что перед нами картина, безусловно принадлежащая кисти талантливого Сандро Боттичелли.
Мадонна с младенцем - Сандро Боттичелли. Около 1467. Панель, темпера. 51 х 71 см
Среди множества картин, созданных Сандро Боттичелли на классическую библейскую тематику, больше всего полотен, изображающих Мадонну с младенцем Иисусом на руках. Эта тема чрезвычайно популярна в искусстве и позволила раскрыть свой талант многим известным художником. Но эта картина стоит несколько особняком в ряду всех изображений библейской сцены у Боттичелли.
Начать следует с необычного колорита полотна. В отличие от большинства его картин, которым свойственна богатая, но несколько приглушенная, деликатная и нежная цветовая гамма, эта отличается невероятно насыщенными преобладающими голубыми тонами. Расположенные на заднем плане эффектные архитектурные формы в виде широкой округлой арки с проемом окрашены в белый и слегка бирюзовый оттенок голубого цвета.
Более насыщенный цвет имеет плащ Богоматери. Он создает своего рода нижнюю раму полотна, в то время как арка становится обрамлением нежнейшего семейного портрета.
В этой картине удивителен не только интенсивный голубой цвет. Лицо Мадонны очень нежное, фарфорово-бледное, с красивыми, но слегка неправильными чертами лица. Создается отчетливое впечатление, что оно написано с натуры и отражает облик реально существовавшей женщины – в нем нет стилизации образа, характерного для узнаваемых лиц персонажей картин Боттичелли.
Белокурая мадонна привлекает внимание не только фарфоровой, нежной кожей, но и необычной прической, украшенной богатой отделкой и оборками из легкой ткани, как на чепце. На плечи женщины спадает легчайшая вуаль, прозрачная, воздушная и едва заметная. Одета Мадонна в красное нижнее платье со множеством складок и сборок. Здесь художник ни на йоту не отступил от канонов – по церковным правилам Богоматерь всегда изображается в одеждах, сочетающих в себе красные и синие оттенки. Малыш Христос одет в белоснежную тогу, завернутую вокруг его пухлого нежного тельца.
На заднем плане виднеется пейзаж, словно бы заключенный в рамку очертаниями мощной арки. Он вполне традиционен для картин этого периода. На пейзаже изображено довольно высокое, одинокое дерево на краю обрыва и фантастический замок с тянущимися ввысь тонкими башнями с очень длинными шпилями. Выполнен пейзаж в очень сдержанной и благородной приглушенной цветовой гамме, включающей в себя зеленые и коричневые оттенки. Благодаря скромному выбору тонов это изображение не конкурирует с интенсивными красками передних планов, особенно с голубым хитоном Богоматери.
Но особый интерес представляет трактовка образа Мадонны и младенца Христа. В большинстве картин на такую тематику у обоих персонажей жесткие статичные позы, а ребенок выглядит неестественно, словно миниатюрная копия взрослого человека. На этой же картине перед нами юная, прелестная мать играет со своим малышом, который с любовью протягивает к ней пухлые ручонки. Трогательный жест – рука Мадонны, нежно касающаяся пухлой щечки малыша – делает эту картину очень живой, естественной и необыкновенно впечатляющей.
Мадонна Боттичелли
Грустная это история. В стихах нет ни слова о том, что произошло. Стихи так, вообще.
Конечно, мне приятно, что эти стихи полюбились в бригаде. Нравились и другие. Но, я думаю, больше потому, что ко мне хорошо относились. А эти… Все видели картину, о которой я написал стихи. Мадонна с младенцем. Ничего не выдумал.
В имении, оставленном врагами, Среди картин, среди старинных рам С холста в тяжелой золоченой раме Мадонна тихо улыбалась нам.
Я перед нею снял свой шлем ребристый, Молитвенно прижал его к груди.
Боями озверенные танкисты Забыли вдруг, что ждет их впереди.
Лишь о тепле. О нежном женском теле, О мире каждый в этот миг мечтал. Для этого, наверно, Боттичелли Мадонну доброликую создал.
Для этого молчанья. Для восторга Мужчин, забывших, что такое дом. Яснее батальонного парторга Мадонна рассказала нам о том, Что милостью окажется раненье, Что снова нам нырять в огонь атак, Чтобы младенцам принести спасенье, Чтоб улыбались женщины вот так.
От глаз Мадонны теплых и лучистых С трудом огромным отрывая взор, Я вновь надел свой танкошлем ребристый, Промасленный свой рыцарский убор.
Все так и было. Стали бы наши ребята заучивать эти стихи, если бы нашли в них хоть каплю неправды!
Написал я их не тогда, когда мы увидели картину, не в имении, а уже в землянке. Но времени прошло немного. Около недели. Может быть, дней десять.
Командир машины из соседнего взвода музыку к ним придумал. Хотел, чтобы это был марш нашей роты. Только вместо марша почему-то получилась грустная песня. Было в ней уже что-то слышанное, знакомое, но все равно хорошая у него получилась песня.
Нет, ничего в этих стихах не придумано. Не написал я лишь, что Мадонна была не одна, а с младенцем. Но младенец был как бы частью Мадонны.
Вот только не нравится мне в этих стихах… сам не могу понять, что мне не нравится.
На фронте стихи были для меня, что ребята в экипаже. Солдаты. А эти стихи отличались от других. Тоже как бы солдаты. Но только не в обыденной жизни, а на параде. Те же люди, та же сущность, те же желания. Но в повседневной жизни они не такие прилизанные. Эти стихи отличались от всех других, написанных мной в ту осень.
Наступление выдохлось. Пехота окопалась и заняла оборону. Нас отвели в тыл. Мы поселились в роскошном имении. В том самом, в котором мы увидели эту картину. Но черта с два танкистам дадут усидеть в имении. Нас поперли. Не немцы – свои. Штаб стрелкового корпуса. Обидно, конечно. Но не плакать же из-за этого. Мы и до войны не проживали в имениях.
Построили землянки. Оборудовали их. Прихватили кое-что из имения. Я взял картину. Эту самую. Мадонну Боттичелли. Это батальонный начбой сказал нам, что Мадонну написал Боттичелли.
Капитан еще до войны был инженером. Очень культурный человек. Страшно не любил матерщинников. В танковой-то бригаде! И вообще он переживал, как бы мы, подрастающее поколение, не вышли из войны огрубевшими, с примитивным интеллектом – это он так говорил. Капитану нравилось, что из всего барахла, – а от него в имении глаза разбегались, – я выбрал именно эту картину.
Разве оно не понятно? Еще совсем недавно, в восьмом и в девятом классе я собирал открытки с репродукциями картин. Боттичелли мне не попадался. Все больше Шишкин и Бродский. В больших городах я не бывал. Читал, что есть на свете картинные галереи. Но какие они? Может быть, это имение и было картинной галереей? Чего только там не было навешано.
Но почему-то из всех картин с охотниками, с роскошными замками среди коричнево-зеленых деревьев, почему-то из всего этого великолепия я выбрал небольшую неяркую картину. Только женщина с младенцем. Но любил я эту картину!
В тот день начбой гостил у нас в землянке. Играл с нами в «балду». Воспитательный маневр. Играющий в «балду» должен хорошо знать грамматику. Обычно выигрывал тот, у кого больше словарный запас.
Мы сидели за большим овальным столом из палисандра, занимавшим все свободное пространство. Стулья тоже массивные, с резными спинками. На полу толстенный ковер, уже изрядно замызганный глиной. Еще один ковер с ярким восточным орнаментом застилал лежанку. Все это барахло мы перетащили из имения еще до того, как покрыли землянку крышей. Два крохотных оконца по бокам двери. Тускло. Целую неделю беспрерывно лили холодные прусские дожди. Тоскливо. Выпить бы. И главное – есть кое-что в запасе. Да разве посмеешь в присутствии капитана. Конечно, он нам не начальник. Но очень правильный человек наш начбой.
С утра по бригаде шастает комиссия из политуправления фронта. Больше всех, говорят, песочит какой-то полковник. Зверь, говорят. Но у нас порядочек. Ждем пополнение. Учимся потихонечку. Известное дело – бригада на формировании. Тоска.
Комиссия нагрянула внезапно, хоть мы и ждали ее прихода. Спустился в нашу землянку полковник. Дородный такой. Как наша мебель. За ним – дежурный по бригаде и еще два офицера из политотдела.
Я скомандовал, доложил. Постарался. Показал выправку. Сразу смекнул, кто он есть и что ему придется по вкусу. Пожалуйста. Нам не жалко.
Начбой объяснил про «балду». Полковнику это понравилось меньше, чем мой доклад. Сказал, что лучше бы занимались политподготовкой. Но так сказал, не в приказном порядке.
Осмотрел землянку. С одобрением вроде. Собирался уже уходить. И вдруг глаза его аж выкатились наружу.
Пальцем только тычет в картину и молчит, задыхаясь от гнева.
А картина под потолком над лежанкой у моего изголовья, в правом углу от входа. Темновато там. К тому же она в глубине широкой многоступенчатой рамы с потускневшей позолотой.
Стоит полковник немой от злости и пальцем упирается в воздух.
А Мадонна улыбается. Хорошо так улыбается. Держит на руках младенца и улыбается. Добрая.
А мы еще ничего не понимаем. И офицеры из политотдела, видать, тоже не понимают.
И тут как вывалится из полковника: – Кто разрешил икону в офицерской землянке? Спятил он, что ли? При чем тут икона? И вообще, какая может быть икона у еврея? Да еще такого убежденного атеиста. Но я и рта раскрыть не успел.
Все это произошло быстрее, чем выстрел. Полковник выхватил финку с наборной рукояткой из-под полы кителя, кинулся на лежанку да по Мадонне ножом – р-раз. Я аж ахнул. Будто в меня финку всадили. Никакого трофея не нужно было мне. Только одну Мадонну принес я из имения. За что же он ее так?
Ну а дальше что было! Начбой подошел к полковнику. А тот стоит с финкой в руках и пыхтит. А капитана таким мы еще никогда не видели. Страшный такой. Бледный. И вдруг каак врежет! Полковник так и рухнул. Как стоял, так и рухнул. Даже не согнулся ни в одном суставе. Ну я вам скажу, удар! Вот тебе интеллигент!
Лежит полковник, не движется. Не знаем, живой он или мертвый. А мы все оцепенели. И дежурный по бригаде. И офицеры из политотдела. Шутка ли! Капитан полковнику прилюдно дал по морде! Да еще какому полковнику!
Ну а уж когда полковник вскочил и выхватил пистолет, тут, значит, и я пришел в себя. А рана, нанесенная Мадонне, так болела, так кровоточила во мне, а яркие кольца наборной рукоятки ножа, валявшегося на замызганном ковре, так резали мои глаза, что ни о какой субординации уже не могло быть и речи. В такой ситуации уже не соображают, кто лейтенант, а кто полковник. Забрали мы пистолет. Руки скрутили. Связали его, буйвола, телефонным проводом и привалили к ножке стола. Политотдельцы, слава Богу, сообразили, что, если озверели офицеры из экипажей, то лучше не иметь с ними дела. Я даже не заметил, когда они покинули землянку.
Часа через два явился к нам сам член военного совета, генерал-лейтенант. А с ним – наш комбриг. И еще куча всякого большого начальства. Только тогда развязали полковника. Хотел он что-то сказать генералу, но тот очень нехорошо посмотрел на него. Если разобраться по существу, какое наказание может быть страшнее, чем всунуть человека в танк и приказать ему идти в атаку? И все же, я не хотел бы, чтобы на меня так посмотрели.
Начбой всю вину взвалил на себя. А генерал только укоризненно покачал головой и сказал совсем не то и не так, как в таких случаях говорят генералы:
– Как же это вы, интеллигентный человек, могли допустить, чтобы картину Боттичелли гноили в этой сырости?
Все в этот день было необычным. Даже генерал оказался каким-то ненастоящим. Он ушел, приказав не прикасаться к картине. И все ушли из землянки. Не предполагали мы, выкопав ее, что здесь побывает такое количество начальства.
К полудню следующего дня вместе с вчерашними политотдельцами к нам ввалились два веселых москвича в полувоенной форме. Сказали, что генерал-лейтенант самолетом срочно доставил их на фронт. Художники-реставраторы. Стояли они перед распоротой Мадонной, ахали да охали. Много разных слов непонятных говорили. Поругивали меня слегка. Но выпить с нами не отказались. Неплохие дядьки. Потом с двух сторон залепили картину чем-то пахнущим медом, заколотили в небольшой плоский ящик и увезли.
До самого наступления не было для меня места, постылее нашей землянки. А как я любил ее до этого случая! Как украшала ее картина!
Иногда по ночам, когда землянка вздрагивала от близких разрывов, я просыпался, включал трехсветный трофейный фонарик и смотрел на Мадонну. Смотрел на нее, освещенную зеленым светом. Смотрел на освещенную красным. Но больше всего она нравилась мне в обычном – в белом. Ребята поглядывали на меня и молчали. Пойди пойми их. Посмотри я на фотографию какой-нибудь девушки, они бы растрезвонили по всей бригаде, что, мол, Счастливчик наконец-то втюрился в бабу. А тут… Ведь и вправду смех – картина. И ничего – молчали.
А стихи что. Конечно, все так и было, как в них написано. Но не люблю я эти стихи.
1957 г.
Из книги Мои воспоминания (в пяти книгах, с илл.) [очень плохое качество] автора Бенуа Александр Николаевич Из книги Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих автора Вазари ДжорджоIV, 26. Мадонна Леонардо меня ожидал чудесный обед, весь состоявший из моих любимых блюд, и не успел я занять, свое место за столом, как уже ко мне на колени вскарабкалась сиявшая счастьем «маленькая Атя» - с огромной подаренной Тенишевой куклой на руках. Уж очень ей хотелось
Из книги Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих автора Вазари ДжорджоIVt 26. Мадонна Леонардо в требуемую атмосферу. Повторилось, но в еще большей степени то что я уже испытал в России в острый период своего увлечения Царским Селом и Петергофом. И на сей раз я доходил подчас до чего-то близкого к галлюцинации - особенно когда я, получив на то
Из книги Боттичелли автора Зарницкий Станислав Васильевич Из книги 50 знаменитых любовниц автора Зиолковская Алина Витальевна Из книги 50 знаменитых звездных пар автора Щербак Мария Из книги Наш влюбленный Пушкин автора Егорова Елена НиколаевнаМадонна Настоящее имя - Луиза Вероника Чикконе (род. в 1958 г.)Американская поп-певица и актриса, автор книги «Секс» (1992 г.). «Я не чародейка, но я искусна в любви. Я буду твоим путеводным лучом в сумраке. Я изменю твою жизнь, я - отрава и цветок, Отдайся, повинуйся, отдайся и
Из книги Самые пикантные истории и фантазии знаменитостей. Часть 1 автора Амиллс РосерМАДОННА И ГАЙ РИЧИ Скандальная мегазвезда мирового шоу-бизнеса после многочисленных браков и романов остановила свой выбор на английском культовом кинорежиссере. Ему действительно удалось приручить строптивую «секс-бомбу», но будет ли долгим этот союз или у фильма «В
Из книги Гении эпохи Возрождения [Сборник статей] автора Биографии и мемуары Коллектив авторов --Мадонна Пушкина Встреча на Рождество
Из книги 100 знаменитых американцев автора Таболкин Дмитрий Владимирович«Моя Мадонна» «Пушкин за свою жизнь был влюблён во многих женщин, воспевал их в стихах, писал мадригалы в альбомы. Он называл их ангелами, богинями, гениями, розами, чудотворками, прелестными, прекрасными… Поэт не скупился на нежные эпитеты возлюбленным, но лишь одну –
Из книги Женщины, изменившие мир автора Великовская ЯнаМадонна «Нет арахисовому маслу – слишком много калорий»Мадо?нна Луи?за Веро?ника Чикко?не (Мадонна) (1958) – американская певица, автор песен, продюсер, танцовщица, писательница, актриса, режиссер и сценарист.Еще в молодости она оставила все сомнения в своем родном
Из книги Зарубежная живопись от Яна ван Эйка до Пабло Пикассо автора Соловьева Инна Соломоновна Из книги Книга непокоя автора Пессоа ФернандоМАДОННА Настоящее имя – Луиза Вероника Чикконе(род. в 1958 г.) Поп-певица и актриса, автор книги «Секс» (1992 г.). «Я не чародейка, но я искусна в любви. Я буду твоим путеводным лучом в сумраке. Я изменю твою жизнь, я – отрава и цветок, Отдайся, повинуйся, отдайся и позволь мне
Из книги автораМадонна Мадо?нна Луи?за Веро?ника Чикко?не родилась шестнадцатого августа 1958 года в Бэй-Сити. Мадонна является мировым поп-идолом, американской певицей, актрисой, режиссером и писательницей, известна всему миру, благодаря своим скандальным видеоклипам, а также
Из книги автораГлава 1 Сандро Боттичелли Боттичелли (Botticelli) Сандро, Алессандро ди Мариано Филипепи – итальянский живописец эпохи Раннего Возрождения; родился в 1445 году, Флоренция, умер 17.05.1510 там же. Учился у Фра Филиппо Липпи и Андреа Верроккьо, испытал влияние Антонио дель Поллайоло. До
Из книги автораМадонна тишины Порою, когда, подавленный и униженный, я теряю даже силу воображения, которая иссякает во мне, и я могу только думать о своих мечтах, тогда я их перелистываю, точно книгу, что листается, и это превращается в перелистывание, без чтения, каких-то неизбежных слов.
