Кто совершил путешествие за 80 дней. Приключение в джунглях

Жюль Верн - чрезвычайно популярный французский писатель, основатель научной фантастики вместе с Гербертом Джорджем Уэллсом. Произведения Верна, написанные как для подростков, так и для взрослых, запечатлели предприимчивый дух 19 века, его очарование, научный прогресс и изобретения. Его романы большей своей частью были написаны в форме путевых заметок, уносящих читателей на Луну в «С Земли на Луну» или в совсем другом направлении - в «Путешествии к центру Земли». Многие идеи Верна оказались пророческими. Среди самых известных его книг - приключенческий роман «Вокруг света за 80 дней» (1873).

«Ах - какое путешествие - какое замечательное и необычное путешествие! Мы вошли в Землю через один вулкан, а вышли - через другой. И этот другой находился более чем двенадцать тысяч лиг от Снеффельса, от этой тоскливой страны Исландии… Мы покинули район вечных снегов и оставили позади серый туман ледяных просторов, чтобы вернуться к лазурному небу Сицилии!» (из «Путешествия к центру Земли», 1864)

Жюль Верн родился и вырос в Нанте.

Его отец был преуспевающим адвокатом. Чтобы продолжить семейную традицию, Верн переехал в Париж, где изучал юриспруденцию. Его дядя представил его в литературных кругах, и он начал публиковать пьесы под влиянием таких писателей, как Виктор Гюго и Александр Дюма (сын), кого Верн знал лично. Несмотря на то, что большую часть времени Верн посвящал написанию книг, он получил диплом адвоката. В это время Верн страдал от проблем с пищеварением, которые периодически беспокоили его в течение всей его жизни.

В 1854 году Шарль Бодлер перевел работы Эдгара По на французский. Верн стал одним из самых преданных почитателей американского писателя и написал свое «Путешествие на воздушном шаре» (1851) под влиянием По. Позже Жюль Верн напишет продолжение незаконченного романа По «Рассказ Гордона Пима», названный им «Сфинкс ледяных равнин» (1897). Когда его карьера как писателя замедлилась, Верн вновь обратился к маклерству, делу, которым он занимался до публикации повести «Пять недель на воздушном шаре» (1863), которая вошла в серию «Необыкновенные путешествия». В 1862 году Верн познакомился с Пьером Жюлем Этцелем, издателем и писателем для детей, который опубликовал «Необыкновенные путешествия» Верна. Они сотрудничали до конца творческого пути Жюля Верна. Этцель также работал с Бальзаком и Жорж Санд. Он внимательно читал рукописи Верна и не стеснялся предлагать исправления. Ранняя работа Верна, «Париж двадцатого века» не понравилась издателю, и она так и не появилась в печати до 1997 года на английском языке.

Романы Верна вскоре завоевали невероятную популярность в мире. Без образования ученого и опыта путешественника Верн провел большую часть своего времени в исследованиях для своих произведений. В отличие от фэнтези литературы, например «Алисы в стране чудес» (1865) Льюиса Кэрролла, Верн старался быть реалистичным и придерживаться фактов в деталях. Когда Уэллс в «Первом человеке на Луне» изобрел «каворит», субстанцию, неподвластную гравитации, Верн был недоволен: «Я отправил своих героев на Луну с порохом, такое может случиться на самом деле. А где мистер Уэллс найдет свой «каворит»? Пусть покажет мне его!» Однако, когда логика романа противоречила современным научным знаниям, Верн не придерживался фактов. «Вокруг света за 80 дней» - роман о реалистичном и отважном путешествии Филеаса Фогга - основан на реальном путешествии американца Джорджа Френсиса Трейна (1829-1904). «Путешествие к центру Земли» уязвимо для критики с точки зрения геологии. Повесть рассказывает об экспедиции, которая проникает в самое сердце Земли. В «Гекторе Сервадаке» (1877) Гектор и его слуга облетают на комете всю Солнечную систему.

В «Двадцать тысяч лье под водой», Верн описал одного из праотцов современных супергероев, мизантропического капитана Немо и его удивительную подводную лодку Наутилус, названную в честь паровой субмарины Роберта Фултона. «Таинственный остров» - роман о подвигах людей, оказавшихся на необитаемом острове. В этих произведениях, по которым не раз снимали фильмы, Верн соединил науку и изобретения с приключениями, обращенными к прошлому. Что-то из его произведений стало реальностью: его космический корабль предшествовал изобретению настоящей ракеты веком позже. Первая электрическая подводная лодка, построенная в 1886 г. двумя англичанами, была названа Наутилусом в честь верновского судна. Первая ядерная субмарина, спущенная на воду в 1955, была также названа Наутилусом.

Диснеевский фильм «20000 лье под водой» (1954) (режиссер Ричард Флейшер), выиграл Оскар за спецэффекты, включающие в себя механического гигантского кальмара, управляемого Бобом Мэттли. Интерьеры Наутилуса были воссозданы по книге Жюля Верна. Джеймс Мэйсон играл капитана Немо, а Кирк Дуглас - Неда Лэнда, здоровенного моряка. Фильм Майка Тодда «Вокруг света за 80 дней» (1957) завоевал награду Академии за Лучшую Картину, но не смог получить ни одной награды за 44 второстепенных роли. В фильме снимались 8552 животных, а среди них овцы со Скалистых гор, быки и ослы. На экране также появлялись 4 страуса.

В первый период своей карьеры Верн выражал оптимизм по поводу центральной роли Европы в социальном и техническом развитии мира. Что касается изобретений в области техники, воображение Верна часто противоречило фактам. В «С Земли на Луну» гигантская пушка выстреливает главным героем на орбиту. Любой современный ученый сказал бы ему сейчас, что герой был бы убит начальным ускорением. Однако идея космической пушки впервые возникла в печати в 18 веке. А до этого Сирано де Бержерак написал «Путешествия на Солнце и Луну» (1655) и описал в одном из рассказов ракету для космических путешествий.

«Сложно сказать, всерьез ли принял Верн идею той громадной пушки, потому что многое в рассказе написано довольно шутливым языком… Возможно он верил, что если такая пушка будет построена, она могла подходить для того, чтобы посылать снаряды на Луну. Но вряд ли он действительно думал, что кто-то из пассажиров мог бы выжить после этого» (Артур Кларк, 1999).

Основная часть произведений Верна была написана к 1880 г. В поздних романах Верна виден пессимизм по поводу будущего человеческой цивилизации. В своей повести «Вечный Адам» будущие открытия 20 века были ниспровергнуты геологическими катаклизмами. В «Робуре-завоевателе» (1886) Верн предсказал рождение судна тяжелее, чем воздух, а в продолжении романа, «Властелин мира» (1904), изобретатель Робур страдает от мании величия и играет в кошки-мышки с властями.

Жизнь Верна после 1860 года была не насыщенной событиями и буржуазной. Он путешествовал с братом Полом в США в 1867, посетил водопад Ниагара. Во время поездки на корабле по Средиземноморью его приветствовали в Гибралтаре, Северной Африке, а в Риме Папа Лев XII благословил его и его книги. В 1871 г. он поселился в Амьене и был выбран советником в 1888 г. В 1886 на Верна было совершено покушение. Его племянник-параноик, Гастон, выстрелил ему в ногу, и писатель был обездвижен до конца жизни. Гастон так и не вылечился от своего заболевания.

В возрасте 28 лет Верн женился на Онорине де Виане, молодой вдове с двумя детьми. Он жил с семьей в большом загородном доме и иногда плавал на яхте. К ужасу своей семьи, он начал восхищаться князем Петром Кропоткиным (1842-1921), который посвятил себя революционной деятельности, и чья личность, возможно, повлияла на благородного анархиста из «Кораблекрушения «Джонатана»(1909). Интерес Верна к социалистическим теориям уже был заметен в «Матиасе Шандоре» (1885).

На протяжении более 40 лет Верн публиковал как минимум одну книгу в год. Несмотря на то, что Верн писал об экзотических местах, он путешествовал относительно немного - единственный его полет на аэростате длился 24 минуты. В письме Этцелю он сознается: «Кажется, я схожу с ума. Я затерялся среди невероятных приключений моих героев. Сожалею я только об одном: я не могу сопровождать их pedibus cum jambis». Произведения Верна включают в себя 65 романов, около 20 рассказов и эссе, 30 пьес, несколько географических трудов, а также оперные либретто.

Верн умер в Амьене 24 марта 1905 г. Труды Верна вдохновили множество режиссеров: от Жоржа Мелье («С Земли на Луну», 1902) и Уолта Диснея («20000 лье под водой», 1954) до Генри Левина («Путешествие к центру Земли», 1959) и Ирвину Алену («Пять недель на воздушном шаре», 1962). Итальянский художник Джорджио де Чироко также был заинтересован произведениями Верна и написал по ним этюд «По метафизическому искусству»: «Но кто лучше него смог бы уловить метафизическую стихию такого города, как Лондон, с его зданиями, улицами, клубами, площадями и открытыми пространствами; туманность воскресного лондонского полудня, меланхолию человека, ходячего фантома, каким представляется нам Филеас Фогг в «Вокруг света за 80 дней»? Произведение Жюля Верна наполнено этими радостными и утешительными моментами; я до сих пор помню описание отправления парохода из Ливерпуля в его романе «Плавучий остров».

27 сентября 2015 года на набережной Федоровского в Нижнем Новгороде открыт первый в России памятник писателю.

Вокруг света за пару глав

О Книге и о путешествиях вокруг света

1872 г. французская газета "Ле Тан" известила читателей, что некий господин Филеас Фогг заключил пари: он объедет земной шар за 80 дней. Освещать его приключения любезно согласился популярный писатель Жюль Верн. И тиражи газеты стали расти от номера к номеру.

Жюль Верн

Толчком к написанию книги стал стремительный и беспощадный прогресс. В 1869 г. закончилось строительство Тихоокеанской трансконтинентальной железной дороги (она соединила восточное и западное побережье США), был открыт Суэцкий канал (путь из Средиземного моря в Индийский океан), в 1870 г. соединили в единую сеть железные дороги Индии, а в 1871 г. через Альпы проложили туннель Фрежюс (он же Мон-Сени). Теперь все стало возможно.

Жюль Верн не был первым. До него Эдмон Плошко издавал путевой очерк "Вокруг света в 120 дней" (1871 г.), а прежде Вивьен де Сент-Мартен написал статью о возможном путешествии за 80 дней. Жюль Верн не был первым. Он просто стал лучшим.

Это и не было никакой мистификацией. 22 декабря газета объявила, что мистер Фогг выиграл пари. Тем, кто хотел верить в реальность знаменитого англичанина, никто не запрещал это делать. Жюль Верн и исчерченные географические карты знали, как пролегало это нелегкое путешествие. За письменным столом.

А потом была телеграмма. Спустя 17 лет, в 1889г. Для знаменитого фантаста. Некий Блай спорит с самим мистером Фоггом. Правда, стартует из Нью-Йорка. Да и еще сделает крюк в Амьен, что бы пожать писателю руку.

Неизвестно уж, кто покривил душой— Жюль Верн или хроникеры, — но существует легенда, что автор Нашумевшего ждал увидеть брутального авантюриста. Но фантаст наверняка читал газеты: на путешествие вокруг света отважилась Нелли Блай — хрупкая девушка и скандальная журналистка.

Вокруг света - рекорд

Из багажа при Элизабет Кокрейн (настоящее имя девушки) был лишь саквояж, два пледа и чековая книжка "Английского банка" — тогда их чеки принимали к оплате в любой части света. Ни сменного платья, ни зонтика или лишних башмаков. Отсутствие владения каким-либо языком, кроме английского. На пути она три раза отказалась выйти замуж, и главным ее препятствием стало ожидание пароходов и задержки поездов.

Нлли Блай

А тем временем на эту лошадку делались крупнейшие ставки. Несколько изданий запустило своих путешественников, конкуренты пытались снять Нелли с дистанции, публиковались сенсации и скандальные разоблачения. Но рекорд все таки был установлен: через 72 дня 6 часов 10 минут и 11 секунд журналистка вернулась в Нью-Йорк под рукоплескания семитысячной толпы. На саму "езду" она потратила ровно 58 суток.

А газета "The World" потратила восемь тысяч долларов на саму авантюру с экстремальным забегом, где пять тысяч составили гонорар мисс Блай. Затея окупилась сполна: невиданные тиражи, переиздания, многочисленные перепечатки и 800 тысяч номеров для участников лотереи. Ее победитель, назвавший самый близкий к реальному времени результат, выиграл оплаченное путешествие в Европу и 500 долларов на сувениры.

При жизни Жюля Верна роман "Вокруг света за 80 дней" стал самым продаваемым произведением автора. По сюжету ставились спектакли, идее подражали другие писатели, подвиги Фогга приписывали себе авантюристы. Но воплощение подобного примера в жизнь намного больше волновало умы не только путешественников, но и обычной публики. В 1993 г. появился переходящий "приз Жюля Верна" — за самое быстрое кругосветное путешествие, совершенное под парусом и без посторонней помощи. В 2012 г. победителем стал экипаж тримарана Banque Populaire, затративший на перегон 45 дней 13 часов 42 минуты и 53 секунды.

Путешествия вокруг Земли на время продолжаются и сегодня. Они совершались пешком, на велосипеде, на мотоцикле, на коне... Преодолевались возможные и невозможные препятствия и условия. Из каждого "забега" стараются сделать международную журналистскую сенсацию.

Но из всего этого героического безумия ясно только одно: ни о каком осмотре достопримечательностей не может быть и речи. Все, что вы запомните, — непрекращающуюся гонку, нервы из-за опозданий и не самые комфортные условия. А в следующем году какой-то энтузиаст вычеркнет ваше имя из хит-парада кругосветов. Поэтому так и хочется спросить: господа, а оно вам надо?

где заключается взаимный договор, по которому Паспарту поступает в услужение к Филеасу Фоггу

В доме номер семь на Сэвиль-роу, Берлингтон Гарденс, – в том самом доме, где в 1814 году умер Шеридан, – в 1872 году проживал Филеас Фогг, эсквайр; хотя этот человек всячески старался не привлекать к себе внимания, он слыл одним из наиболее оригинальных и примечательных членов лондонского Реформ-клуба.

Таким образом, одного из самых знаменитых ораторов, украшавших Англию своим талантом, сменил упомянутый Филеас Фогг, человек загадочный, о котором было известно лишь то, что он принадлежал к высшему английскому обществу, был прекрасно воспитан и необычайно красив.

Говорили, что он походил на Байрона (однако только лицом; обе ноги у него были здоровы), но то был Байрон, носивший усы и бакенбарды, Байрон бесстрастный, который мог бы прожить, не старея, целую тысячу лет.

Филеас Фогг, несомненно, был англичанином, но, по всей вероятности, не был уроженцем Лондона. Его никогда не видели ни на бирже, ни в банке, ни в одной из контор Сити. Ни причалы, ни доки Лондона никогда не принимали корабля, который принадлежал бы судовладельцу Филеасу Фоггу. Имя этого джентльмена не числилось в списках членов какого-либо правительственного комитета. Не значилось оно также ни в коллегии адвокатов, ни в корпорациях юристов – одном из «иннов» – Темпля, Линкольна или Грея. Никогда не выступал он ни в Канцлерском суде, ни в Суде королевской скамьи, ни в Шахматной палате, ни в Церковном суде. Он не был ни промышленником, ни негоциантом, ни купцом, ни землевладельцем. Он не имел отношения ни к «Британскому королевскому обществу», ни к «Лондонскому институту», ни к «Институту прикладного искусства», ни к «Институту Рассела», ни к «Институту западных литератур», ни к «Институту права», ни, наконец, к «Институту наук и искусств», состоящему под высоким покровительством её величества королевы. Не принадлежал он также ни к одному из тех многочисленных обществ, которые так распространены в столице Англии, – начиная от «Музыкального» и кончая «Энтомологическим обществом», основанным, главным образом, в целях истребления вредных насекомых.

Филеас Фогг был членом Реформ-клуба, и только.

Тому, кто удивится, каким образом этот столь таинственный джентльмен оказался членом такой почтенной ассоциации, надлежит ответить: «Он избран по рекомендации братьев Бэринг, у которых ему открыт текущий счёт». Это обстоятельство и тот факт, что его чеки исправно и незамедлительно оплачивались, придавали ему в обществе вес.

Был ли Филеас Фогг богат? Несомненно. Но как он нажил своё состояние? На этот вопрос не могли ответить даже самые осведомлённые люди, а мистер Фогг был последним, к кому уместно было бы обратиться за подобными сведениями. Он не отличался расточительностью, но во всяком случае не был скуп, ибо, когда требовались деньги для осуществления какого-либо благородного, великодушного или полезного дела, он, молча и обычно скрывая своё имя, приходил на помощь.

Словом, трудно было себе представить менее общительного человека. Он говорил ровно столько, сколько было необходимо, и чем молчаливее он был, тем таинственнее казался. А между тем жизнь его проходила у всех на виду; но он с такой математической точностью делал изо дня в день одно и то же, что неудовлетворённое воображение поневоле искало себе пищи за пределами этой видимой жизни.

Путешествовал ли он? Весьма возможно, ибо никто лучше его не знал карты земного шара. Не было такого пункта, даже весьма отдалённого, о котором он не имел бы самых точных сведений. Не раз удавалось ему с помощью нескольких кратких, но ясных замечаний разрешать бесконечные споры, которые велись в клубе по поводу пропавших или заблудившихся путешественников. Он указывал наиболее вероятный исход дела, и развитие последующих событий неизменно подтверждало его предположения, словно Филеас Фогг был одарён способностью ясновидения. Казалось, этот человек успел побывать всюду, во всяком случае – мысленно.

А между тем было достоверно известно, что Филеас Фогг уже много лет не покидал Лондона. Те, кто имел честь знать его несколько ближе, утверждали, что его можно встретить только по дороге из дома в клуб или обратно, и нигде больше. Времяпрепровождение Филеаса Фогга в клубе сводилось к чтению газет и игре в вист. Он часто выигрывал в этой молчаливой, столь подходившей к его натуре игре, но выигрыш никогда не оставался у него в кошельке, а составлял значительную долю в его пожертвованиях на благотворительные цели. Уместно заметить, что мистер Фогг вообще играл не ради выигрыша. Игра для него была состязанием, борьбой с затруднениями, но борьбой, не требующей ни движения, ни перемены места, а потому не утомительной. А это соответствовало его характеру.

Насколько известно, Филеас Фогг был холост и бездетен, – что случается даже с самыми почтенными людьми, – и не имел ни родных, ни друзей, – что уже случается поистине редко. Он жил одиноко в своём доме на Сэвиль-роу, куда никто не был вхож. Его личная жизнь никогда не являлась предметом обсуждения. Ему прислуживал лишь один человек. Завтракал и обедал он в клубе в точно установленные часы, всегда в одном и том же зале и за одним и тем же столиком, не угощая своих партнёров по игре и не приглашая никого из посторонних. Ровно в полночь он возвращался домой, никогда не оставаясь ночевать в прекрасных комфортабельных комнатах, которые Реформ-клуб предоставляет для этой цели своим членам. Из двадцати четырех часов десять он проводил дома – либо в постели, либо за туалетом. Если уж Филеас Фогг прогуливался, то неизменно мерил своими ровными шагами приёмный зал клуба, выстланный мозаичным паркетом, или расхаживал по круглой галерее, увенчанной куполом из голубого стекла, покоившимся на двадцати ионических колоннах красного порфира. Кухни, кладовые, буфеты, рыбные садки и молочные клуба снабжали его к завтраку и обеду самой лучшей провизией; клубные лакеи – безмолвные, торжественные фигуры в чёрных фраках и башмаках на войлочной подошве – прислуживали ему, подавая кушанья в особой фарфоровой посуде; стол был покрыт восхитительным саксонским полотном, сервирован старинным хрусталём, предназначенным для шерри, портвейна или кларета, настоенного на корице и гвоздике; и, наконец, к столу подавали лёд – гордость клуба, – придававший приятную свежесть этим напиткам: он с большими затратами доставлялся в Лондон прямо с американских озёр.

Original artwork © Libico Maraja Association, 2015

Use without permission is strictly prohibited.

© Перевод на русский язык, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015

В далёком 1872 году английский джентльмен Филеас Фогг заключил пари с другими джентльменами, что объедет вокруг света за 80 дней. В то время это казалось невероятным. И он выиграл это пари. Вот как это было.

В доме номер семь на Севил-роу в Лондоне жил Филеас Фогг, человек в высшей степени порядочный и привлекательный, но в то же время окружённый ореолом таинственности. Никто не знал о нём ровным счётом ничего, у него не было ни семьи, ни друзей. Несомненно, он был очень богат, хотя никто не знал, откуда у него средства. А ещё этот джентльмен никогда не рассказывал ничего о себе, да и вообще был немногословен и говорил что-либо лишь в случае абсолютной необходимости.

Самой примечательной чертой Филеаса Фогга была пунктуальность. По утрам он вставал ровно в восемь часов; в восемь часов двадцать три минуты завтракал чаем с поджаренным хлебом; в девять часов тридцать семь минут его слуга Джеймс Форстер приносил ему воду для бритья; без двадцати десять Филеас Фогг приступал к бритью, умывался и одевался. Когда часы били половину двенадцатого, он выходил из дому и проводил весь день в почтенном и знаменитом лондонском клубе «Реформ».

Филеас Фогг был высокий и красивый мужчина с благородной осанкой, светловолосый, с проницательным взглядом голубых глаз, которые моментально превращались в льдинки, когда их обладатель сердился. Он всегда ходил размеренным шагом, никогда не торопился, ведь всё в его жизни было рассчитано с математической точностью.

Он жил так годами, делая одно и то же в одно и то же время, но вот однажды – а именно утром 2 октября 1872 года – случилось нечто непредвиденное. Вода для бритья оказалась слишком холодной, всего восемьдесят четыре градуса по Фаренгейту вместо восьмидесяти шести. Непростительная небрежность! Мистер Фогг, конечно, сразу прогнал несчастного Джеймса Форстера и нашёл на его место другого слугу.

Новым слугой стал молодой, общительный француз Жан Паспарту, мастер на все руки. За свою жизнь он много кем успел побывать: бродячим певцом, цирковым наездником, учителем гимнастики и даже пожарным. Но теперь ему хотелось лишь одного – жить спокойной и размеренной жизнью.

В дом на Севил-роу он явился за несколько минут до того, как Филеас Фогг отправился в клуб.

– Я слышал, мистер Фогг, что вы самый пунктуальный и спокойный джентльмен в королевстве, – сказал Паспарту. – Потому и решил предложить вам свои услуги.

– Вам известны мои условия? – спросил Филеас Фогг.

– Да, сэр.

– Хорошо. С этого момента вы у меня на службе.

С этими словами Филеас Фогг поднялся со стула, взял шляпу и вышел из дому, так как часы пробили половину двенадцатого.

Приехав в клуб «Реформ», импозантное здание на Пэлл-Мэлл-стрит, мистер Фогг заказал свой обычный ленч. После трапезы он, как всегда, читал до обеда свежие газеты, а потом продолжил это занятие. Все газеты были полны сообщений о сенсационном ограблении банка, случившемся три дня назад. Злоумышленник похитил из Английского банка пятьдесят тысяч фунтов стерлингов.

Полиция подозревала, что похититель не был обычным вором. В день кражи хорошо одетый джентльмен прогуливался взад-вперёд возле конторки, где лежали деньги, в зале платежей. Приметы этого господина были разосланы всем полицейским агентам в Англии и в крупнейших портах мира, а за арест вора было обещано значительное вознаграждение.

– Ну, скорее всего банк потерял свои деньги, – предположил инженер Эндрю Стюарт.

– Нет-нет, – возразил сотрудник Английского банка Готье Ральф, – я уверен, что преступника обязательно найдут.

– А я всё-таки утверждаю, что на стороне вора все шансы, – заявил Стюарт.

– Куда же он мог скрыться? – спросил банкир Джон Салливан. – Нет ни одной страны, где он сможет чувствовать себя в безопасности.

– Ох, не знаю. Но ведь Земля велика, – ответил Сэмюел Фаллентин, другой банкир.

– Была когда-то велика, – заметил Филеас Фогг, внезапно вступив в разговор.

Стюарт повернулся к нему.

– Что вы имели в виду, мистер Фогг? Почему была когда-то? Разве мир стал меньше?

– Вне всяких сомнений, – ответил Филеас Фогг.

– Я согласен с мистером Фоггом, – сказал Ральф. – Земля действительно уменьшилась. Теперь можно объехать вокруг неё в десять раз быстрее, чем столетие назад.

В беседу вмешался пивовар Томас Фленаген.

– Ну и что? Даже если вы совершите кругосветное путешествие за три месяца…

– За восемьдесят дней, джентльмены, – перебил его Филеас Фогг. – Взгляните на расчёты, напечатанные в «Дейли телеграф» .

«Из Лондона до Суэца через Мон-Сенис

и Бриндизи поездом и пароходом 7 дней;

из Суэца до Бомбея пароходом 13 дней;

из Бомбея до Калькутты поездом 3 дня;

из Калькутты до Гонконга пароходом 13 дней;

из Гонконга до Иокогамы пароходом 6 дней;

из Иокогамы до Сан-Франциско пароходом 22 дня;

из Сан-Франциско до Нью-Йорка поездом 7 дней;

из Нью-Йорка до Лондона пароходом и поездом 9 дней

Итого: 80 дней».

– Ну, знаете, на бумаге можно написать что угодно, – возразил Салливан. – Ведь тут не учтён ни встречный ветер или непогода, ни поломки транспорта и прочие неожиданности.

– Там учтено всё, – заявил Филеас Фогг.

– Мистер Фогг, теоретически, пожалуй, это возможно, – сказал Стюарт. – Но в реальности…

– В реальности тоже, мистер Стюарт.

– Хотел бы я посмотреть, как вы это проделаете. Готов держать пари на четыре тысячи фунтов, что кругосветное путешествие на данных условиях невозможно.

– Напротив, вполне возможно, – возразил Филеас Фогг.

– Прекрасно. Тогда докажите нам это! – воскликнули пятеро джентльменов.

– С удовольствием! Только предупреждаю, что поездка – за ваш счёт.

– Отлично, мистер Фогг. Каждый из нас ставит по четыре тысячи фунтов стерлингов.

– Договорились. В банке у меня есть двадцать тысяч, и я готов рискнуть ими… Я поеду сегодня вечером, без четверти девять, поездом до Дувра.

– Сегодня вечером? – удивился Стюарт.

– Именно так, – подтвердил Филеас Фогг. – Сегодня среда, второе октября. Я должен вернуться в салон клуба «Реформ» двадцать первого декабря в восемь часов сорок пять минут.

Филеас Фогг вышел из клуба в семь двадцать пять, выиграв в вист двадцать гиней, а без десяти восемь открыл дверь своего дома на Севил-роу.

К тому моменту Паспарту, уже внимательно изучивший перечень своих обязанностей и распорядок дня хозяина, знал, что для его возвращения время неурочное, поэтому не отозвался, когда Филеас Фогг позвал его.

– Паспарту! – повторил мистер Фогг.

На этот раз слуга появился.

– Я зову вас уже второй раз, – холодно заметил хозяин.

– Но ведь ещё не полночь, – возразил молодой человек, взглянув на часы.

– Вы правы, – согласился Филеас Фогг, – поэтому я не делаю вам выговор. Через десять минут мы отправимся в Дувр – нам предстоит совершить кругосветное путешествие.

«Вокру́г све́та за во́семьдесят дней» (фр. Le tour du monde en quatre-vingts jours ) - популярный приключенческий роман французского писателя Жюля Верна , повествующий о путешествии эксцентричного и флегматичного англичанина Филеаса Фогга и его слуги-француза Жана Паспарту́ вокруг света, предпринятом в результате одного пари .

Сюжет

Путь

Путь	Способ	Продолжительность
Лондон - Суэц	Поезд и пакетбот	7 дней
Суэц - Бомбей	Пакетбот	13 дней
Бомбей - Калькутта	Поезд и слон	3 дня
Калькутта - Гонконг	Пакетбот	13 дней
Гонконг - Иокогама		6 дней
Иокогама - Сан-Франциско		22 дня
Сан-Франциско - Нью-Йорк	Поезд и сани	7 дней
Нью-Йорк - Лондон	Пакетбот и поезд	9 дней
Итог		80 дней

Иллюстрации, сделанные Невилом и Бенеттом

"Around the World in Eighty Days" by Neuville and Benett 01.jpg

Карта путешествия Филеаса Фогга

"Around the World in Eighty Days" by Neuville and Benett 02.jpg

Обложка книги

"Around the World in Eighty Days" by Neuville and Benett 04.jpg

Филеас Фогг

"Around the World in Eighty Days" by Neuville and Benett 05.jpg

Жан Паспарту

"Around the World in Eighty Days" by Neuville and Benett 06.jpg

"Around the World in Eighty Days" by Neuville and Benett 09.jpg

"Around the World in Eighty Days" by Neuville and Benett 10.jpg

Паспарту в Суэце

"Around the World in Eighty Days" by Neuville and Benett 13.jpg

Всех разобрали

"Around the World in Eighty Days" by Neuville and Benett 17.jpg

Незапланированная покупка

"Around the World in Eighty Days" by Neuville and Benett 18.jpg

Путешествие на новом транспорте

"Around the World in Eighty Days" by Neuville and Benett 19.jpg

Индуска в плену

"Around the World in Eighty Days" by Neuville and Benett 21.jpg

Спасение мисс Ауды

"Around the World in Eighty Days" by Neuville and Benett 22.jpg

Прощание Паспарту со слоном

"Around the World in Eighty Days" by Neuville and Benett 29.jpg

"Around the World in Eighty Days" by Neuville and Benett 30.jpg

В курильне

"Around the World in Eighty Days" by Neuville and Benett 34.jpg

"Around the World in Eighty Days" by Neuville and Benett 56.jpg

Фикс арестовывает Фогга

"Around the World in Eighty Days" by Neuville and Benett 59.jpg

Фогг входит в клуб во главе толпы

Персонажи

Главные

• Филеас Фогг (фр. Phileas Fogg ) - англичанин, педант , холостяк, обеспеченный человек. Привык жить по установленным им правилам и не терпит малейшего нарушения их (это доказывается тем, что Фогг уволил своего прежнего слугу, Джеймса Форстера, за то, что тот принёс ему воду для бритья, нагретую на 2 °F ниже положенного). Умеет держать своё слово: поспорил на 20 тысяч фунтов стерлингов, что объедет мир за 80 дней, потратил при этом 19 тысяч и подвергся множеству опасностей, но всё же слово сдержал и пари выиграл.
• Жан Паспарту (фр. Jean Passepartout ) - француз, камердинер Филеаса Фогга после Джеймса Форстера. Родился в Париже. Перепробовал самые необычные профессии (от преподавателя гимнастики до пожарного). Узнав, что «мистер Филеас Фогг самый аккуратный человек и самый большой домосед в Соединённом Королевстве», пришёл к нему на службу.
• Фикс (фр. Fix ) - сыщик; всю книгу гонялся по земному шару за Филеасом Фоггом, считая его вором, ограбившим Английский банк.
• Ауда (фр. Aouda ) - жена индийского раджи , которая после его смерти должна была погибнуть на костре вместе с прахом мужа. Ауду спас Филеас Фогг; она стала его спутницей до самой Англии, где Фогг и Ауда поженились.

Второстепенные

• Эндрю Стюарт (фр. Andrew Stuart ), Джон Сэлливан (фр. John Sullivan ), Самюэль Фаллентин (фр. Samuel Fallentin ), Томас Флэнаган (фр. Thomas Flanagan ) и Готье Ральф (фр. Gauthier Ralph ) - члены Реформ-клуба, за игрой в вист поспорившие с Фоггом на то, что ему не удастся совершить кругосветное путешествие за 80 дней.
• Эндрю Спиди (фр. Andrew Speedy ) - капитан судна «Генриетта», ставший одним из самых серьёзных препятствий на пути Фогга из США в Англию: он планировал отправиться в Бордо, во Францию.

Современное состояние

Необыкновенно популярный при жизни автора, роман до сих пор служит для создания многочисленных экранизаций , а образ Филеаса Фогга сделался воплощением английской невозмутимости и упорства в достижении цели.

Экранизации

В кинематографе

В мультипликации

• 1972 - 80 дней вокруг света (Австралия)
• 1976 - Кругосветное путешествие Кота в сапогах (Япония)
• 1983 - Вокруг света с Вилли Фогом (Испания-Япония) Мультсериал

См. также

Напишите отзыв о статье "Вокруг света за 80 дней"

Примечания

«Вокруг света за 80 дней »

Отрывок, характеризующий Вокруг света за 80 дней

– Она самая, – послышался в ответ грубый женский голос, и вслед за тем вошла в комнату Марья Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.
– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.
– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…
И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.
Николай сидел далеко от Сони, подле Жюли Карагиной, и опять с той же невольной улыбкой что то говорил с ней. Соня улыбалась парадно, но, видимо, мучилась ревностью: то бледнела, то краснела и всеми силами прислушивалась к тому, что говорили между собою Николай и Жюли. Гувернантка беспокойно оглядывалась, как бы приготавливаясь к отпору, ежели бы кто вздумал обидеть детей. Гувернер немец старался запомнить вое роды кушаний, десертов и вин с тем, чтобы описать всё подробно в письме к домашним в Германию, и весьма обижался тем, что дворецкий, с завернутою в салфетку бутылкой, обносил его. Немец хмурился, старался показать вид, что он и не желал получить этого вина, но обижался потому, что никто не хотел понять, что вино нужно было ему не для того, чтобы утолить жажду, не из жадности, а из добросовестной любознательности.

На мужском конце стола разговор всё более и более оживлялся. Полковник рассказал, что манифест об объявлении войны уже вышел в Петербурге и что экземпляр, который он сам видел, доставлен ныне курьером главнокомандующему.
– И зачем нас нелегкая несет воевать с Бонапартом? – сказал Шиншин. – II a deja rabattu le caquet a l"Autriche. Je crains, que cette fois ce ne soit notre tour. [Он уже сбил спесь с Австрии. Боюсь, не пришел бы теперь наш черед.]
Полковник был плотный, высокий и сангвинический немец, очевидно, служака и патриот. Он обиделся словами Шиншина.
– А затэ м, мы лосты вый государ, – сказал он, выговаривая э вместо е и ъ вместо ь. – Затэм, что импэ ратор это знаэ т. Он в манифэ стэ сказал, что нэ можэ т смотрэт равнодушно на опасности, угрожающие России, и что бэ зопасност империи, достоинство ее и святост союзов, – сказал он, почему то особенно налегая на слово «союзов», как будто в этом была вся сущность дела.
И с свойственною ему непогрешимою, официальною памятью он повторил вступительные слова манифеста… «и желание, единственную и непременную цель государя составляющее: водворить в Европе на прочных основаниях мир – решили его двинуть ныне часть войска за границу и сделать к достижению „намерения сего новые усилия“.