В каком году абазины приняли мусульманство. Народы России

В истории «Горы народов» - Кавказа - много страниц героических и трагических одновременно. Одна из таковых связана с богатым прошлым абазин - ныне одного из малых народов мира (по последней переписи 1989 года в границах СССР проживало около 35 000 и еще свыше 10 000 абазин живут в Турции). Сегодня преобладающая часть абазин - граждане Карачаево-Черкесской Республики, но и сейчас, и совсем недавно они были обитателями и тех земель Закубанья, которые стали основой Лабинского округа, как части Кубанской области.

«Абаза» - самоназвание народа, корни которого уходят в разноязыкую среду II тысячелетия до н. э., обитавшую на Черноморском побережье, в зоне нынешней границы между Абхазией и Россией. Язык абазин принадлежит к абхазо-адыгской ветви кавказских языков, что выдает глубокую родственность всех их носителей.

«В фонетическом отношении абазинский язык - один из самых сложных языков Кавказа. Письменность на нем была создана в 1932 года на основе латинской графики, а в 1938 году переведена на русскую. В городе Черкесске издаются учебники абазинского языка, художественная литература на абазинском языке и абазинская газета. По вероисповеданию современные абазины - мусульмане-сунниты. Из среды маленького абазинского народа вышли известные ученые и деятели культуры»... Так пишут сегодня специалисты...

А что предшествовало этому?

В течение XIV - XVI веков прямые предки абазин переселились с территории южной округи Туапсе на Северный Кавказ, где, обретя свою новую родину в ущельях и долинах рек Белая, Лаба, Уруп, Зеленчуки, разделились на две племенные группы: таланта (равнинники) и шкарауа (горцы). К топ далекой поре относятся правдивые сюжеты кабардинского фольклора, рассказывающие о «силе и многочислии» абазин; о том, что «частые взаимные ошибки и ссоры всегда оканчивались в пользу абазин», что старшего абазинского князя все окрестные племена очень почитали, а «все другие пши (князья) его боялись».

То была гордая и героическая эпоха в становлении абазинского народа! Но она же таила в себе смертельную опасность:-силою осваивая новые земли, абазины упоенно и почти беспрерывно воевали, враждовали с соседями. Сохранились предания и документы о войнах и набегах абазин на кабардинцев, карачаевцев, ногайцев, на своих собственных родичей-соотечественников, оставшихся на берегах Черного моря, на грузинские провинции и т. п. Изнурительными и крайне пагубными были внутренние трения, соперничество и междоусобицы среди разных «колен» абазин (лоовцев, дударуковцев, клычевцев, трамовцев, кузульбековцев, баракаевцев, шан-гиреевцев, баговцев и других), разность политики и поведения обитателей высокогорий и равнин восточной части Закубанья.

Некогда прочную, единую «племенную ткань» разрывали ц постоянно набирающие силу социальные противоречия. Широко, например, популярна у абазин «Песня Минат, дочери Кянджа Кыны», в которой с тоской и сердечной болью рассказывается о несчастной девушке-беднячке, ставшей добычей сластолюбивого князя из фамилии Лоовых:

И Кубани теченье

От девических слез

В этот полдень весенний

На вершок поднялось.

Без надежды-опоры,

Мой родитель Кына.

В руки Лоовых своры

Я во власть отдана.

Без сестры и без брата

Я живу кое-как.

Я лишь тем виновата,

Что отец мой - бедняк.

Пусть аллах уничтожит

Их на все времена -

То, что сделать не может

Мой родитель Кына...

Все эти (и иные) обстоятельства постепенно, но весьма эффективно, подорвали былое могущество воинственного, скотоводческого (с небольшими навыками земледелия и ремесла) народа. Уже с середины XVI века, вступая на добровольной основе в подданство Московской Руси и ища у нее союзничества и защиты от захватнических притязаний Турции и Крымского ханства, абазинские князья из родов Лоовых, Клычевых, Дударуковых фигурируют как равноправные партнеры кабардинских феодальных владельцев, а их конные дружины и «пешие толпы абазинцев» сражаются вместе, отбивая натиск крымских войск, давая отпор беспочвенным притязаниям и претензиям Тарковского шамхала и грузинских областных правителей.

Равнинные абазины (таланта) вместе с адыгами стойко сопротивлялись турецко-крымской агрессии и при всяком удобном случае искали покровительства у Московского государства. В 1634 году, например, воеводы терского города сообщали в столицу, что из «абазинской землицы» прибыл к ним «Кумургука Отлепшукин Лоов» и рассказал, что «брат его больший Цека - абазинский владелец, с ним самим и братнею своей 12 человек, и со всеми своими абазинскими людьми. ._ прислали его, Кумургуку, бити челом тебе, государю,., чтобы ты, государь, их пожаловал, велел им всем быти под твоею государевою высокою рукою во всем твоем ведении навеки неотступно». Такие прошения возобновлялись не раз, подкреплялись взаимными конкретными делами.

Однако постепенно военно-общественныый вес абазинских предводителей падает: в 1652 году сильнейший из абазинских феодалов «Янхот Левов» (Лоов), принося очередную присягу Москве, именуется в документах не князем, а второстепенным титулом «мурза», причем в дальнейшем на лестнице феодальной горской иерархии некогда грозные абазинские князья были приравнены в правах и обязанностях к кабардинским узденям-дворянам.

К середине XVIII века абазины, прежде всего обитавшие на равнинах, и вовсе попали в прочную зависимость от кабар динских и бесленеевских («закубанские черкесы») князей, выплачивая им дань и подчиняясь в повседневной жизни. Тут-то ослабевший, подорвавший свои силы в войнах и междоусобицах, народ чашой испытал на себе произвол тех, кто спешил наверстать ранее упущенное. Став разменной монетой в политической борьбе разных княжеских группировок в Кабарде на фоне откровенного противоборства России и османско-крымских сил, абазины-тапантинцы на протяжении XVIII - середины XIX веков многократно принудительно переселялись с Кубани и ее притоков на реку Куму и обратно.

Порой, крымские ханы и кабардинские князья буквально разрывали на части селения, фамилии, семьи абазин: их не трогали человеческие драмы!

В конце концов большая часть тапантинцев возвратилась за Кубань, а меньшая осталась в Пятигорье, что разделило и еще более ослабило некогда самую дееспособную и влиятельную часть абазин. Случалось и так: весной 1807 года в Кубанский казачий полк, базировавшийся в станице Прочноокопской, были зачислены 20 абазин «горского владельца» Атажука Клычева...

В этом отношении шкарауавские селения, расположенные высоко й горах, до поры до времени были далеки от арены бурной политической и социальной борьбы. Однако и они оказались втянуты в нее, когда неизбежный процесс включения всего Закубанья в границы России принял откровенно военный характер, резко усугублявшийся заметным влиянием Турции на настроение и поведение единоверных ей исламских народов, в том числе и абазин.

Горькой и тяжелой оказалась для абазин первая половина XIX века. Тут смешалось все: и тяжелейшая эпидемия чумы с сопутствующим голодом, и жесткая, бессердечная карантинная практика царских властей, и феодальный беспредел кабардинских, ногайских и всяких иных претендентов на владение ими, и антироссийское лукавое «проповедничество» турецких эмиссаров, и репрессивные экспедиции имперских войск и встречные опустошительные набеги с гор. Кровавая летопись 1830 - 1850-х годов полна примеров героизма и жестокости, необузданного порыва и рассчетливой хитрости... Стоило кому-либо изъявить согласие о принятии российского подданства, как враждебные мстители творили свой произвол, вызывая ответные кары, на которые был горазд и умел генерал барон Засс, методично наступавший на Закубанье из Прочного Окопа, перекрывавший Урупской и Лабинской линиями привычные маршруты горских повстанцев.

Среди дошедших до нас изобразительных сюжетов, касающихся абазин, преобладают батальные зарисовки, сделанные кистью российских живописцев (профессионалов и любителей). Они отразили, в частности, и всеобщее обнищание народа.

Так, на акварели неизвестного художника изображена в 1842 году «сакля князя Аслан Бека Дударукова за Кубанью. С документальной точностью автор изобразил этнографические особенности внешнего вида дома и его скудный интерьер, включавший традиционный горский очаг, глиняную лежанку со скромной постелью, низенький круглый столик и широкие деревянные лавки, на которых сидят хозяин и гости за бедной трапезой. А ведь некогда род абазинских князей Дударуковых был богат и могущественен! Но все отняла война!

Да и как иначе, если тот же «Арслап Дударуков», переселившись в удобную местность «против Баталпашинской станицы» не раз испытал разорительные набеги «немирных сородичей», а князья Лоовы, ссорясь и мирясь со своими крестьянами, метались как в заколдованном круге, между верностью России и коварными происками против нее.

Но все чаще документы перечисляли абазинские «колена», которые «выселились из глухих гор и, покорствуя, являют частые примеры преданности своей, спокойно возделывая поля». Однако другие не ищут примирения, вновь и вновь горячат свою ненависть, надеясь на призрачный успех.

Абазины, маневрируя и лавируя в исключительно трудных условиях, искали и находили союзников. Они «оказывали буй-ственное неповиновение и дух возмущения и... берутся за оружие...» (так «доносил» один из царских военачальников). И вновь российские войска направлялись в ущелья и на хребты, в «экспедиции», чтобы «замирять» непокорных...

Летопись абазинского сопротивления вооруженному наступлению царизма пространна и горька. Чем более плотно входили в державную ткань равнинные тапантинцы, тем ожесточеннее отстаивали свою «горную и лесную свободу» (так оценивал ее А. С. Грибоедов) шкарауавцы. Внутри последних постепенно происходило размежевание тех, кто искал пути и средства примирения с Россией, надеясь на достойное обитание внутри ее границ, и более многочисленным «крылом» тех, кто готов был сражаться до конца, который неотвратимо приближался. Еще одну надежду давало, как будто бы, переселение в Турцию, куда зазывали ее агенты, лелея дальние антироссийские планы и куда подталкивала царская администрация, освобождавшая вновь приобретенные земли от «ненадежных и непокорных» Итог оказался воистину трагичен: волна мухаджирства (переселенчества) смела около 9/10 всего абазинского населения на Кубани. Всего 9921 человек из тех, кто называл себя «абаза», остался в Кубанской области к 1883 году, и они оказались игрушкой в руках административных «реформаторов»: абазинцев по приказу сгруппировали в несколько укрупненных селений, что безвозвратно нарушило традиционную племенную и общественную организацию много претерпевшего народа.

Исследования показывают, что во второй половине XIX века экономика абазинских аулов выправлялась, все более приходя в зависимость от интересов рынка. Царские чиновники свидетельствовали: «в последнее время замечено особое стремление туземцев-абазин к торговой промышленности».

Скотоводство у простых абазин из-за нехватки пастбищ хирело, сосредотачиваясь в руках небольшой наиболее зажиточной части народа. Крупные коневоды (Какушевы, Лоовы, Лавшаевы) занимались поставкой лошадей казачеству. А основная масса абазин имела ограниченное количество скота и прибегала к другим видам хозяйственной деятельности, среди которых на первый план выходили земледелие и отхожие промыслы. Последние особенно расширяли связи с русским населением Кубанской области, стимулировали внутреннюю торговлю, выводили на широкий всероссийский простор, порождали прослойку офицерской и гражданской интеллигенции.

За последующие сто лет численность российских абазинцев более чем утроилась, и, напротив, численность тех, кто сохранил себя абазинами в Турции, уменьшилась едва ли не в десять раз... Верно гласят абазинские пословицы: «Не собирайся жить там, где не покоятся твои предки», ибо «Чужой огонь - холоднее пурги»... Статистика показывает, что абазины, оставшиеся в Кубанской области, в большей части проживали компактно в Баталпашинском отделе. Но многие абазины (около тысячи) оказались разбросаны по адыгским, ногайским и карачаевским селением (Ульское, Кошехабль, Кургоковское, Урупское), в том числе и в нынешних Успенском и Отрадненском районах Краснодарского края. Несколько десятков абазин проживало тогда и в Армавире, куда к ним часто приезжали родственники и друзья из аулов...

И нет, пожалуй, сейчас более важной задачи для всех уцелевших «абаза», как консолидировать свои силы в деле возрождения самобытного культурно-национального комплекса, глубокого постижения результатов побед и поражений на долгом историческом пути своего народа, объединения мечтаний и мирных дел абазин всех возрастов, оказавшихся волею судеб и обстоятельств разъединенными труднопреодолимыми границами и далекими расстояниями. А нам - их соседям и землякам - проникнуться согревающим сердца осознанием прямой причастности к современному состоянию одного из российских народов, прожившего долгую и поучительную жизнь.

Абазины. Историко-этнографический очерк. Черкесск. 1989.

Генко А. Н. Абазинский язык. М. 1955.

Одной из особенностей развития отечественной исторической науки на современном этапе является повышенный интерес к дискуссионным военно-политическим аспектам истории включения Северного Кавказа в состав Российской империи, истории развития национальных отношений в условиях сильного инокультурного давления1. Этот интерес обусловлен и сложностью нынешней этнополитической ситуации в Кавказском регионе.

В настоящей работе рассматривается изменение этнического и конфессионального состава населения региона Пятигорья2 или Кавказских Минеральных Вод на протяжении последней четверти XVIII — начала XX в., анализируются причины и последствия этих процессов. Комплексный подход к изучению исторических памятников XVIII-XIX вв., дополненный данными этнологии, топонимики, некрополистики и отчасти — археологии, позволяет более полно воссоздать картину исторических событий далекого прошлого3.

Население Пятигорья издревле было многонациональным. В XV- XVIII вв. соседями пятигорских адыгов были равнинные абазины (тапанта) и ногайцы4. Однако основным населением Пятигорья вплоть до начала XIX в. следует считать кабардинцев. Территория региона наряду с частью Верхнего Прикубанья являлась западной частью Большой Кабарды. В XVIII-XIX вв. западные территории Кабарды местным населением воспринимались как Атажукей — владения князей Атажукиных (Хьэт1охъущокъуэ)5. Северной границей своих владений кабардинские князья считали р. Томузловку6, западной — долину Большой Лабы7. В XV — середине XVIII в. Кабарда являлась крупнейшим феодальным социумом Северного Кавказа и активнейшим участником регионального исторического процесса8.

В кабардинских преданиях и легендах наибольшая вершина Пятигорья — гора Бештау (по-кабардински 1уащхьитху или более позднее Бещто) — выступает как главная гора, известная кабардинцам. С ней связано предание о гибели нарта Сосруко и князя Лавристана9.

В истории кабардинского этноса XV-XIX вв. можно выделить два крупных этапа: старокабардинский, или языческий и кабардинский, или исламский. Первому периоду соответствует старокабардинская археологическая культура XV-XVII вв. Памятники ее в районе Пятигорья представлены многочисленными курганными группами в верховьях Кумы и в долине Подкумка. Сочетание курганного и бескурганного обряда, вероятно, связано со сложным (адыго-абазинским) этническим составом населения Пятигорья. Бескурганный обряд в ряде случаев, возможно, отражает поздний этап функционирования старокабардинских некрополей и постепенный переход местного населения к исламским ритуальным традициям10. Археологические и исторические данные позволяют выявить относительно широкое использование курганного обряда погребения в XVIII стол.11 и эпизодическое бытование этого обряда до 30-х гг. XIX в.12 Общее число сохранившихся и утраченных старокабардинских курганных могильников на сегодняшний день составляет 55. Значительное количество учтенных в Пятигорье курганных групп XV-XVII вв., а также их высокая здесь концентрация13, вполне сопоставимая с районом центральной части Кабарды14, позволяют объяснить, почему одним из самых распространенных адыгских этнонимов XVI- XVII вв. был черкасы пятигорские15.

С XVII стол. с усилением влияния Крымского ханства в Центральном Предкавказье16 укрепляются и позиции ислама17. Уже в XVIII в. значительная часть населения Кабарды исповедовала эту религию. На смену языческим курганным некрополям пришли мусульманские кладбища. Относительно Пятигорья известный кавказовед Н.Г. Волкова отмечала, что крымская экспансия в первой половине XVIII стол. привела к отсутствию стабильного местного населения в изучаемом регионе18. Однако долина Под- кумка и другие части Пятигорья продолжает восприниматься кабадинцами и абазинами как земля предков.

В своих заметках путешественник П.С. Паллас, посетивший этот район в конце XVIII стол., пишет: «Дорога простиралась на юг вдоль берега Подкумка у подножия гор. Здесь мы видели несколько могил абазин и черкесов на возвышенностях вдоль долины: все они были из камня, сложенного в виде полого куба, и все они имели на каждом из углов широкие столбы, увенчанные изображением человеческой головы»19.

Л.И. Лавров опубликовал рисунки двух мавзолеев, зафиксированных в 20-х гг. XIX в. архитектором Джузеппе Бернардацци, хранившиеся в архиве известного ученого П.И. Кеппена. Эти каменные постройки, находившиеся ранее в долине Подкумка между современными Ессентуками и Кисловодском, вполне аналогичны адыгским и абазинским намогильным памятникам, описанным П.С. Палласом. Судя по арабским надписям здесь были погребены Анзор Махуков (в надписи фамилия искажена — Башук) (1155 г.х. (1742-1743) и Исмаил Ашабов (1212 г.х. (1797-1798)20. Интересно, что западная часть сел. Малка в Кабарде до сих пор носит название Ашабово (Ашэбей)21.

Пятигорским краеведом М.И. Рыбенко было установлено, что расположение каменных построек, зарисованных Дж. Бернардацци, совпадает с расположением в этом районе мавзолеев XIV в.22 Это совпадение не случайно. В исламе мавзолеи часто возводились над могилами святых. Эти памятники также являются святыми местами. Обычно вокруг могил святых образуются кладбища, т.к. святой «может помочь” тем, кто находится рядом с ним, попасть в рай23. Очевидно, мусульманские святыни — мавзолеи, построенные в XIV в. в районе Пятигорья, стали ориентирами для устройства кладбища кабардинской знати в XVIII в. Наземная часть упомянутых нами мавзолеев была разобрана казаками при строительстве станицы Ессентукской после 1825 г.24

Во второй половине XVIII стол. значительная часть Предкавказья вошла в состав Российской империи. За строительством Кизляр-Моздокской линии (1763-1765) и обострением отношений с Кабардой последовали походы российских войск под командованием генерала Медема25 в более западные от Моздока районы, в т.ч. и в Пятигорье. В 1777-1780 гг. была создана Азово-Моздокская линия26 — своеобразный военный рубеж между новыми российскими территориями и коренным (преимущественно адыгским) населением предгорий. Пятигорье стало частью этой военно-казачьей линии, а позднее (1803) — и рекреационным районом (курортом Кавказские Минеральные Воды)27, что существенно изменило условия существования здесь местного (кавказского) населения.

Судя по письменным источникам, топографическим картам, устным преданиям, топонимам и археологическим данным, в Пятигорье до середины Х1Х в. сохранялось значительное по численности адыгское и абазинское население. Адыго-абазинские селения Абуков, Аджиев (Хаджи), Аликонов, Атажукин, Бабуков, Бекмурзин, Джантемиров, Джемурский, Кармов, Каррас, Кошев, Кумско-Лоовский, Махуков, Росламбек, Трамов и др. располагались в долинах Подкумка и Кумы28. В северной части района находились ногайские селения: Ильмурзино, Калмыкаев, Канглы, Найманов, Наурузов, Султановский и др.29 Общее число селений явно превышало 20. Об этих селениях (аулах) писал М.Ю. Лермонтов поэме «Измаил-бей». «Давным-давно, у чистых вод, / Где по кремням Подкумок мчится, / Где за Машуком день встает, / А за крутым Бешту садится, / Близ рубежа чужой земли / Аулы мирные цвели …»30.

К сожалению, от большей части этих селений не сохранилось даже развалин. Отдельные уцелевшие каменные надгробия с некогда обширных полей-кладбищ конца ХVШ в. — середины Х1Х в. часто являются единственным вещественным свидетельством былого пребывания в этом районе коренного населения. Следы таких кладбищ зафиксированы у селений Атажукин, Бекмурзин, Каррас, Трамов и др. (всего известно около 10 некрополей). Только на 2 кладбищах в северо-восточной части Пятигорья были найдены сохранившиеся каменные стелы-надгробия с изображением тамги в качестве эпитафии31.

Историк Н. Шабловский, писал, что раньше в северной части Пятигорья находилось большое число аулов «бештаусских ногаев», от которых в начале ХХ в. остались «кое-где под Бештау и Машуком характерные намогильные магометанские памятники — следы былых поселений». Уцелевшие жителей некогда многочисленных здесь ногайских аулов были собраны в сел. Канглы32 у слияния рек Кума и Суркуль, существующий и в наши дни близ гор. Минеральные Воды. По сведениям Дж.Н. Кокова, часть ногайцев потомки, которых проживают в ауле Канглы, ранее жили в Кабарде, в сел. Дударуково, имевшем второе название Нэгъуэй (по-кабардински — ногаец)33.

О многонациональном составе большей части старинных селений Пятигорья говорит история аула Каррас34, который располагался у восточного подножия горы Бештау по течению ручья Гремучка. Его образование связано с переселением в Пятигорье в 1787-1790 гг. абазин и ногайцев из Закубанья. В 1802 г. в Каррасе (в одной из частей этого аула) поселились миссионеры из Шотландии, интересовавшиеся жизнью местного горского и степного населения. Согласно запискам одного из колонистов, Каррас был населен татарами (ногайцами. — В.Ф.), кабардинцами и абазинами, находившимися под властью султанов (потомков рода Гиреев). Население Карраса в 1802 г. составляло более 300 человек. Исходя из описания Карраса, видно, что он состоял из нескольких частей (поселков). Здесь отдельными «кварталами» жили абазины, кабардинцы и ногайцы. Основные источники воды на-ходились в кабардинской и абазинской частях селения35.

Строительство крепостей: Георгиевской, Павловской, Марьинской, (1777), Константиногорской (1780) и Кисловодской (1803) — вызвало большое недовольство местного населения, что привело к многочисленным военным конфликтам. Еще большее недовольство вызвало начало быстрого хозяйственного освоения земель, окружающих крепости, возникновение здесь первых казачьих станиц, крестьянских сел, слобод, населенных купечеством и отставными солдатами.

Российские власти в ряде случаев пытались решить возникавшие проблемы мирным путем. Однако в основном военное начальство предпочитало умиротворять местное население карательными акциями. Причем довольно часто страдали жители мирных селений, а отряды грабителей оставались невредимыми. Так, в 1818 г. абазинский Трамов-аул36, расположенный вблизи Константиногорской крепости, «за укрывательство разбойников … был разрушен до основания … жителям оного позволено было вывести своих жен и детей»37. Вероятно, селение это вскоре было восстановлено. Дворяне Трамовы были известны как владельцы лучших на Северном Кавказе конных заводов38.

Местная российская власть была сосредоточена в руках военных, и русских, и иностранцев (преимущественно немецкого происхождения), которых интересовало прежде всего спокойствие на фактической границе (линии), достигаемое усмирением недовольных и растущей казачьей колонизацией. Борьба с частыми в то время эпидемиями приводила к прекращению перемещений и обрекала многие тысячи местных жителей на гибель от голода и болезней.

В 1804-1807 гг. адыго-абазинское и ногайское население Пятигорья значительно пострадало от эпидемий чумы, других заболеваний и военных действий39. Шотландские миссионеры еще в 1806 г. предлагали создать внутри Кавказский линии особый район — «макроколонию» — между реками Кумой и Малкой (в Пятигорье), где предполагалось расселись часть многочисленных представителей зависимых от кабардинских князей сословий. В этом случае местное население района в значительно меньшей степени пострадало бы от свирепствовавших в те времена эпидемий и голода. Однако «дело о кабардинцах, желающих быть под защитой российскою» получило отрицательное решение40.

В годы деятельности на Кавказе генерала А.П. Ермолова военное давление на Кабарду привело к ее непосредственному административному подчинению российской власти41. Во второй четверти и середине XIX в. в долинах Подкумка и Кумы были поселены нескольких станиц волгских и хоперских казаков (Кисловодская, Ессентукская, Горячеводская, Лысогорская, Боргустанская, Бекешевская, Суворовская, Александрийская)42, что коренным образом изменило этноконфессиональный состав населения района.

В 1829 г. Кавказская военная линия и часть казачьих станиц были отодвинуты на Малку. Однако отдельные адыго-абазинские селения вплоть до т.н. реформы по укрупнению аулов 1865 г. существовали в центральной части и на окраинах района КМВ.

К финалу 1820-х гг. российским властям стало ясно, что район Кавказских Минеральных Вод имеет не только военно-стратегическое, но и лечебное значение и появилась задача быстрого развития инфраструктуры курортов (Горячие, Кислые, Железные, Ессентукские Воды). Стала отчетливо видна необходимость широкого сельскохозяйственного освоения района. В годы Кавказской войны российской администрацией был сделан выбор в пользу заселения Пятигорья русскими, прежде всего военнокрестьянского сословия (казачеством, отставными солдатами), и немецкими колонистами с их европейской культурой земледелия. В результате такой политики абазинское, кабардинское и ногайское население в районе Кавказких Минеральных Вод к концу XIX в. практически исчезло.

С 1809 г. в Пятигорье (Каррас) стали переселяться немецы из Сарепты Саратовской губернии43. Вскоре были в центральной части Пятигорья у горы Машук основаны еще две немецкие колонии — Николаевская (1819) и Константиновская (1831)44. В начале ХХ в. вторым по численности этносом в Пятигорье после русских были немцы. Кабардинское и абазинское население в это время сохранилось только на окраинах Пятигорья — в верховьях Кумы (Кумско-Лоовский — современный Красный Восток) и Подкумка (Абуков — современное Первомайское близ Кисловодска), а также на границе с Кабардой (нынешний Зольский район). По сведениям Дж.Н. Кокова, адыгами и абазинами, переселившимися в Х!Х в. из Пятигорья, были основаны селения Малка (Аджиево и Трамово), Каменномостское (Кармово), Куркужин (В. и Н.) и др.45 Интенсивное переселение абазинского населения из Пятигорья в Большую Кабарду привело к практически полной ассимиляции абазин, потомки которых ныне составляют большинство населения ближайшего Зольского района Кабардино-Балкарской Республики46. Последними из Пятигорья в Кабарду на реку Золка переселились в 1904 г. абазины Абукова-аула, где основали сел. Залукокоаже (современный центр Зольского района)47.

Возникшие в конце ХVШ — начале Х!Х в. на Кавказских Минеральных Водах чисто военные поселения (Георгиевская, Константиногорская, Кисловодская крепости) после завершения Кавказской войны утратили свое прежнее значение. Вторая половина Х!Х и начало ХХ в. были временем динамичного развития местных курортов, гор. Пятигорска и их сельскохозяйственной округи. Однако история длительного противостояния не прошла бесследно. Это прежде всего коснулось Пятигорска — центра одноименного отдела Терской области. В этом городе в прошлом не было мечети, хотя всегда было население, исповедовавшее ислам. Трудно, конечно, представить себе наличие мечети в городе, где жил и был похоронен генерал-адъютант Евдокимов Н.И. (1809-1873) участник многих боевых действий Кавказской войны, награжденный всеми орденами Российской империи и возведенный в графское достоинство.

Свидетелем особых этноконфессиональных отношений в регионе является и Пятигорское городское кладбище (некрополь), возникшее в 1824 г. и имеющее сложную структуру, включающую семейные, конфессиональные и военные участки48. Господствующее положение занимает участок с погребениями католиков и лютеран. Чуть менее привилегированным является православная часть исторического кладбища. Участки с могилами армян, иудеев и мусульман расположены на периферии некрополя. Но это все кажется в прошлом, и события советского времени восстановили равенство и дружбу жителей Северного Кавказа.

Однако не все, как говорится, кануло в Лету. Кому-то выгодно поднять из руин прежнюю «славу» покорения Кавказа. Совсем недавно установлены памятники А.П. Ермолову в Минеральных Водах (2008 г.) и Пятигорске (2010 г.). Кто-то старательно вычеркивает из региональной истории не такие уж многочисленные эпизоды дружбы и добрососедства.

Приведу один пример. Известно, что курорт Железноводск появился благодаря тому, что летом 1810 г. Измаил-бей Атажукин показал столичному доктору Ф.П. Гаазу источник минеральной воды у горы Железной; 1810 г. до сих пор значится как год основания города, хотя городом Железноводск стал уже при советской власти49. На бювете источника № 1 (второе название — Лермонтовский) висела табличка с информацией о том, кем был открыт источник. В 2013 г. табличка была заменена на другую, на которой об Измаил-бее не говорится.

Таким образом, создается впечатление, что история адыго-абазинских и ногайских селений Пятигорья замалчивается и в ряде случаев искажается. Остатки этих исторических памятников или мест, где они располагались, к сожалению, никак не обозначены, и большинству современных обитателей Кавказских Минеральных Вод неизвестны.

В.А. Фоменко
(г. Нальчик)

Примечания
1. Лапин В.В. Русская армия в Кавказской войне XVIII-XIX вв. // Автореф. дисс. … д-ра ист. наук. СПб., 2008. С. 3.
2. Пятигорье (на тюркских языках — Бишдаг, Бештау) — западная часть Центрального Предкавказья — впервые упоминается как самостоятельный историко-географический район Северного Кавказа в XIV в. арабским путешественником Ибн-Батутой (Русский вестник. 1841. Т. 1. С. 464).
3. Фоменко В.А. Адыгское население Пятигорья в XV-XIX вв. // XI Дикаревские чтения. Итоги фольклорно-этнографических исследований этнических культур Северного Кавказа. Краснодар, 2005. С. 56-64; Фоменко В.А. Поздние погребальные памятники в археологических исследованиях // Интеграция археологических и этнографических исследований: Материалы IX международного научного семинара. Нальчик-Омск. 2001. С. 131-132.
4. Егоров Н. К итогам Кисловодска // Кавказский вестник. Пятигорск, 1943. 5 января; Волкова Н.Г. Этнический состав населения Северного Кавказа в XVIII — начале XX в. М., 1974. С. 65-69, 80-81, 89-91; Рунич А.П. Поселения прошлого века на КМВ // Кавказская здравница. Пятигорск, 1978. 22 сен.; Фоменко В.А. Пятигорье в XV — середине XVIII в. Пятигорск, 2002. С. 25-30, 47-51.
5. Бгажноков Б.Х. Историческая этнография и география Черкесии // Вестник Института гуманитарных исследований Правительства КБР и КБНЦ РАН. Вып. 12. Нальчик, 2005. С. 36.
6. Потемкин Г.А. Доклад об учреждении линии от Моздока до Азова // Полное собрание законов Российской империи. СПб.; 1830. Т. XX. С. 518.
7. Бгажноков Б.Х. Указ. соч. С. 25-27.
8. Кожев З.А. Кабарда в системе этносоциальных отношений на Северном Кавказе (XVIII в.) // Автореф. дисс. … канд. ист. наук. М., 1998.
9. Маркелов Н.В. Пятигорск. Когда Бештау был не больше кочки. Ессентуки. 2008. С. 24-28.
10. Фоменко В.А. Старокабардинская культура: этапы развития и границы распространения // Народы Северного Кавказа и Россия. Нальчик, 2007. С. 5967.
11. Лунин Б.В. Курганные могильники близ города Пятигорска Терской области // Записки Северо-Кавказского краевого общества археологии, истории и этнографии. Ростов-н/Дону, 1927. Кн. 1. Вып. 2. С. 14-17.
12. Фоменко В.А. Старокабардинская культура … С. 59-67.
13. Фоменко В.А. Пятигорье … С. 8-18; Фоменко В.А. Дополнение к карте памятников археологии XV-XVII вв. района Пятигорья // Актуальные проблемы археологии и истории региона КМВ. Пятигорск, 2004. С. 53-54; Фоменко В.А. Адыгское население Пятигорья … С. 56-64.
14. Нагоев А.Х. Средневековая Кабарда. Нальчик, 2000. Рис. 1 (Вклейка между С. 32-33).
15. Алексеева Е.П. Очерки по экономике и культуре народов Черкесии в XVI-XVII вв. Черкесск, 1957. С. 31-32.
16. Мальбахов Б.К., Дзамихов К.Ф. Кабарда во взаимоотношениях России с Кавказом, Поволжьем и Крымским ханством (середина XVI — конец XVIII в.). Нальчик, 1996. С. 220-228; См. также: Историческое обоснование притязаний крымского хана Шагин-Гирея на черкесов и абазинцев // Черкесы и другие на-роды Северо-Западного Кавказа в период правления императрицы Екатерины II. Нальчик, 1998. Т. 2. С. 409-410.
17. Калмыков Ж.А. Ислам в истории кабардинцев // Вопросы кавказской филологии и истории. Нальчик, 2004. Вып. 4. С. 171-172.
18. Волкова Н.Г. Указ. соч. С. 15-16, 47-51.
19. Pallas P.-S. Bemerkungen aus einer Reise in die sudlichen Statthalter des Russischen Reichs. Leipzig, 1803. Bd. 1. Частичный перевод см.: Гориславский И.А. Он выполнил указ Екатерины II // Кавказский край. Пятигорск, 1992. № 5 (31). С. 12-13.
20. Лавров Л.И. Эпиграфические памятники Северного Кавказа на арабском, персидском и турецком языках (надписи X-XX вв.). М. 1968. Ч. II. С. 56-57, 230, 79-80, 236.
21. Коков Дж.Н. Кабардинские географические названия. Нальчик, 1966. С. 70-71.
22. Ртвеладзе Э.В. Два мавзолея золотоордынского времени из района Пятигорья // Советская археология. М., 1969. № 4. С. 262-265; Палимпсестова Т.Б., Рунич А.П. О ессентукских мавзолеях и ставке Узбек-хана // Советская археология. М., 1974. № 2. С. 230; 234. Рис. 4; С. 237.
23. Ислам. Словарь атеиста. М., 1988. С. 42, 83, 200-201.
24. Палимпсестова Т.Б., Рунич А.П. Указ. соч. С. 238.
25. Рудницкий Р.Р. Российские редуты последней трети ХVШ в. в районе Пятигорья // Актуальные проблемы археологии и истории региона Кавказских Минеральных Вод. Пятигорск, 2004. С. 30-32.
26. Гниловской В.Г. Азово-Моздокская оборонительная линия // Памятники Отечества (земля Ставропольская). М., 2000. Вып. 4. С. 42-47.
27. Кавказские Минеральные Воды: К 200-летнему юбилею. М., 2003. С. 3.
28. Фоменко В.А. Памятники степного и горского населения Пятигорья в конце XVIII — середине Х!Х в. // История Северного Кавказа с древнейших времен по настоящее время. Пятигорск, 2000. С. 244-247; Фоменко В.А. Пятигорье … С. 51-52.
29. Фоменко В.А. Археологические памятники Пятигорья и ранняя история ногайцев Предкавказья // Половецкая луна. Черкесск, 1994. С. 112-119; Ке- рейтов Р.Х. Орда пашню пахала на Куме. Минеральные Воды. 1996. С. 60-61.
30. Лермонтов М.Ю. Сочинения. М.;Л., 1955. Т. 3. С. 156.
31. Рунич А.П. Поселения прошлого века … ; Фоменко В.А. Памятники степного и горского населения … С. 244-247.
32. Шабловский Н.Н. Георгиевская старина. СПб., 1914. С. 9.
33. Коков Дж.Н. Указ. соч. С. 47.
34. Название Каррас происходит от тюркского гидронима Кара су (темная или родниковая вода). См.: Топонимика района Кавказских Минеральных Вод: Материалы региональной конференции. Пятигорск, 1999. С. 41.
35. Дневник наблюдений за природой и записки Александра Патерсона. Хранится в фондах Пятигорского краеведческого музея. № 23696 о.ф; Краснокутская Л.И. Иноземцево (1802-2002). Страницы истории. Пятигорск, 2002. С. 10, 31.
36. Абазины. Историко-этнографический очерк. Черкесск. 1989. С. 31.
37. Ермолов А.П. Записки (1798-1826). М., 1991. С. 311.
38. Klaproth von, J. Reise in den Kaukasus und nach Georgien, unternommen in den Jahren 1807 und 1808. 3 Bande, Halle und Berlin, 1812. Bd. 1. S. 451.
39. Акты Кавказской археографической комиссии. Тифлис, 1868. Т. II. С. 924; Туганов Р.У. Шариатское движение в Кабарде против царизма в 17991807 гг. // Живая старина. Нальчик, 1991. № 1. С. 8-19.
40. Российский государственный исторический архив. Ф. 383. О. 29. Д. 280. Дело о кабардинцах, желающих быть под защитой Российскою (16 августа 1806 — март 1807 г.).
41. Думанов Х.М. Вдали от Родины. Нальчик, 1994. С. 10.
42. Край наш Ставрополье. Ставрополь, 1999. С. 83-84.
43. Краснокутская Л.И. Шотландская миссия на Северном Кавказе. Пятигорск-М., 2005. С. 10, 54.
44. Чекменев С.А. Иностранные поселения на Ставрополье в конце XVIII и первой половине XIX в. // Материалы по изучению Ставропольского края. Ставрополь, 1971. Вып. 12-13. С. 243-253.
45. Коков Дж.Н. Указ. соч. С. 56, 68, 71.
46. Кожев З.А. Абазины в Кабарде // Литературная Кабардино-Балкария. Нальчик, 1997. № 3. С. 108-116.
47. Коков Дж.Н. Указ. соч. С. 50.
48. Фоменко В.А. Пятигорский некрополь // Провинциальный город в XVIII-XXI вв. История, экономика, культура. Кизляр, 2008. С. 158-166.
49. Лозовенко А.З., Коваленко В.И. Железноводск. Исторический очерк. Ставрополь, 1990. С. 8-11.

Абазины (самоназвание абаза) – ближайший по языку и культуре абхазам народ, как бы его «alter ego», т.е. «второе я». Последняя перепись насчитала их около 40 тыс. Ныне они проживают компактно на территории Карачаево-Черкесии в тринадцати абазинских селениях (аулах), причем одно из них называется «Апсуа», и спорадически в других селениях и городах республики. Язык абазин принадлежит к абхазо-адыгской (западнокавказской) группе кавказской семьи языков. По народному преданию, род крупнейших абазинских феодалов Лау (Лоовы) кровно связан с Ачба. У них были одинаковые тамги в виде круга, а в окрестностях Сочи даже имеется местечко Лоо (не оттуда ли родом абхазские цари Леониды?).

Религия. Абазин, как и абхазов, постигла трагическая участь махаджирства (десятки тысяч их, насильственно выселенных, находятся на чужбине). Абазины в настоящее время исповедуют ислам суннитского толка, а ранее – православное христианство. Но в их памяти и в литературе сохранились данные народных верований, которые имели много общего с традиционными верованиями абхазов и адыгов, т.е. стремление «держаться более древних суеверных поверий». Например, чудесными свойствами они наделяли в прошлом камни с естественным отверстием и отдельные деревья. Так, абазины, как и абхазы, почитали ореховое дерево и дуб, а тополь считался приносящим несчастье. Там, где рос он, умирали мужчины. Большое место в традиционных верованиях у абазин принадлежало грому и молнии (ср. у абхазов: Афы). В прошлом убитого молнией не оплакивали. Думали, на него пала божья кара. У них, как и у абхазов, были покровительница вод и покровитель лесов («лесной человек»). Встреча с ними считалась нежелательной. Но их можно было победить хитростью, и только тогда они становились верными слугами на всю жизнь.

Общие предки. Существует мнение, что апсилы, абасги, саниги, мисимиане и отчасти зихи были древними общими предками абхазов-абазин. Видимо, поэтому абазины считали себя «отделившимся коленом абхазов». Их страну они называли Большой Абхазией, а свою – Малой. Словом, предки абхазов-абазин сохранили древние этнические термины «апсилы», «абасги», и они одинаковы с их нынешним оформлением «апсуа-абаза». Что касается санигов, то в средневековых источниках они фигурируют на той территории, которую занимали ближайшие родственники абхазов – садзы, говорившие, возможно, на абхазо-абазинском промежуточном диалекте – асадзипсуа. В 1806 г. они помогли владетелю Абхазии Келешбею в борьбе против турков.

Возникает вопрос: откуда и когда произошло переселение абазин и их предков на северный склон Кавказского хребта?

Как известно, в носителях южно-дольменной культуры видят далёких предков абхазского народа. Дольмены и дольменообразные гробницы на реках Теберда и Кяфар (Карачаево-Черкесия) вполне могли быть оставлены племенами, проникшими сюда через перевалы Абхазии ещё в III–II тыс. до н. э. Эти памятники располагаются на территории, где проживают ныне абазины. Поэтому можно сказать, что какая-то часть ближайших предков абхазов-абазин продвигалась ещё в то время с юга на север.

Этнокультурная общность предков абхазов-абазин, возможно, прослеживается и в более поздних погребальных памятниках I тыс. до н. э. – I тыс. н. э., связанных с обрядом трупосожжения и материалами колхидско-кобанского облика. Этот обряд встречается наряду с обычными захоронениями (трупоположение). Археологически здесь имеет место удачное совпадение ареалов распространения абхазо-адыгских языков с ареалом «колхидско-кобанской металлургической провинции» в период её расцвета (VIII–VII вв. до н. э.) от Новороссийска до Орду (Турция).

Еще позднее, в первой половине I тыс. н. э., трупосожжение наблюдается не только в Абхазии (Цебельда), но и на восточном берегу Чёрного моря, отчасти в Закубанье. С принятием христианства, обряд, связанный с кремационными погребениями, был утрачен.

«Обезы» русских летописей. В разноязычных средневековых источниках абхазы-абазины встречаются в форме «абасги», «обезы», «абаза». Так, в русских летописях сообщалось об «обезах», «авхаза», «обез», от которых несколько королевских дочерей «браны в замужество за великих князей». Например, Изяслав I был женат на княжне «Абассинской». «Обезы» (абхазы-абазины) русских летописей вместе с греческими мастерами участвовали в оформлении знаменитой Софии Киевской (построена в 1037 г.). Считается, что они были приобщены к лику святых и похоронены в самой Лавре. Показательно, что эта церковь по своей планировке напоминает более ранний Моквский храм в Абхазии (967 г.).

Абазины позднего средневековья. Первым письменным доказательством нахождения абазин на северном склоне Кавказского хребта является сообщение персидского летописца начала XV в. Низами ад-Дина-Шами о том, что Темур-ленг (Тимур), пройдя в конце XV в. по Верхней Кубани, достиг местности «Абаса». В 1559 г. при московском царском дворе среди послов Кавказа упоминались «абеслинские князья». В 1600 г. московскому послу в Лондоне было указано называть среди северозападных кавказских государств, подчинявшихся Москве, и «абазу». По кабардинскому преданию (во времена Инала), большим почётом пользовались абазинские князья Аше и Шаше (ср. абх. Ачба и Чачба). Существует предание, что и сам родоначальник кабардинских князей Инал происходил из абазин.

Абазины принимали активное участие в политической жизни Северо-Западного Кавказа и Закавказья. Они, например, помогали своим братьям по крови и языку – абхазам в их междоусобной войне против мегрельских владетелей Дадиани (в 1570-х годах). В другом случае абазины и абхазы, наоборот, поддержали Левана Дадиани в 1623 г. в борьбе против имеретинского царя Георгия.

Среди абазин в международном плане особенно известен внук Дударуко. Он был крещён в Москве и получил имя Василий Черкесский. Его произвели в бояре. Он участвовал в Ливонской войне (1555–1583 гг.) за выход России к Балтийскому морю, возглавлял полк русских солдат во время нашествия крымского хана Давлет-Гирея в 1591 г., был воеводой в Смоленске и Переяславле-Рязанском. В 1607 г. его убили сторонники Лжедмитрия II.

Причины переселения. Абазины и их древние предки переселялись на северные склоны Кавказского хребта, судя по всему, постепенно (ещё с эпохи бронзы). На более мощные три переселенческих потока могли повлиять реальные исторические события. Во-первых, это византийско-персидские войны в VI в., куда были втянуты все племена и народы Кавказа; во-вторых, арабское нашествие в VIII в., которое опустошило всю Апсилию, но способствовало консолидации абхазов и абазин в единую феодальную народность, ставшую оплотом Абхазского царства; в-третьих, особенно, татаро-монгольское нашествие и последовавший за этим распад «царства абхазов и картлийцев» на ряд враждовавших между собой царств и княжеств.

Современная энциклопедия

АБАЗИНЫ - (самоназвание абаза) народ в Российской Федерации, в Карачаево Черкесии (27 тыс. человек). Всего в Российской Федерации 33 тыс. человек (1992). Живут также в Турции (10 тыс. человек) и арабских странах. Общая численность 44 тыс. человек (1992).… … Большой Энциклопедический словарь

АБАЗИНЫ - АБАЗИНЫ, ин, ед. инец, нца, муж. Народ, живущий в Карачаево Черкесии и в Адыгее. | жен. абазинка, и. | прил. абазинский, ая, ое. Толковый словарь Ожегова. С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. 1949 1992 … Толковый словарь Ожегова

АБАЗИНЫ - (самоназвание абаза), народ в Российской Федерации (33 тыс. человек), в Карачаево Черке сии (27,5 тыс. человек) и в восточной части Адыгеи. Живут также в Турции, Сирии, Ливане, Иордании. Язык абазинский абхазо адыгской группы северо кавказской… … Русская история

Абазины - (самоназвание абаза; тапанта, шкарауа) народность общей численностью 44 тыс. чел. Основные страны расселения: Российская Федерация 33 тыс. чел., в т.ч. Карачаево Черкесия 27 тыс. чел. Другие страны расселения: Турция 10 тыс. чел. Язык абазинский … Иллюстрированный энциклопедический словарь

абазины - АБАЗИНЦЫ цев; АБАЗИНЫ, зин; мн. Народ, составляющий часть населения Карачаево Черкесии и Адыгеи; представители этого народа. ◁ Абазин, а; м. Абазинец, нца; м. Абазинка, и; мн. род. нок, дат. нкам; ж. Абазинский, ая, ое. А. язык (абхазско адыгской … Энциклопедический словарь

абазины - абазины, абаза (самоназвание), народ в России, в Карачаево Черкесии и на востоке Адыгеи. Численность 33,0 тыс. человек, в том числе в Карачаево Черкесии 27,5 тыс. человек. Живут также в Турции, Сирии, Иордании, Ливане (около 10 тыс. человек).… … Энциклопедия «Народы и религии мира»

Абазины - (самоназвание абаза) народ, живущий в Карачаево Черкесской АО; отдельные группы встречаются в Адыгейский АО и районе Кисловодска. Численность 20 тыс. человек (1959, перепись). Говорят на абазинском языке (См. Абазинский язык). Предки А.… … Большая советская энциклопедия

АБАЗИНЫ - (самоназвание абаза) народность, живущая в Карачаево Черкесской АО, Кабардино Балкарской АССР, Адыгейской АО и в р не Кисловодска. Числ. 20 т. ч.(1959). Язык абазинский, абхазо адыгской группы кавк. семьи языков. В древности предки А. обитали в… … Советская историческая энциклопедия

Абазины - мн. 1. Народ абхазо адыгской этноязыковой группы, составляющий коренное население Карачаево Черкессии и Адыгеи. 2. Представители этого народа. Толковый словарь Ефремовой. Т. Ф. Ефремова. 2000 … Современный толковый словарь русского языка Ефремовой

Книги

• , Дзыба Валерий Алиевич , Монография В. А. Дзыбы`Абазины в войнах России `являет собой историко-этнологическое исследование происхождения, становления и развития абазинского народа и роли его представителей в… Категория: Военное дело Издатель: ЦЕНТРПОЛИГРАФ , Производитель: ЦЕНТРПОЛИГРАФ , Купить за 2590 грн (только Украина)
• Абазины в войнах России XIX - начала XX века , Дзыба Валерий Алиевич , Монография В. А. Дзыбы "Абазины в войнах России…"являет собой историко-этнологическое исследование происхождения, становления и развития абазинского народа и роли его представителей в… Категория: История войн Серия: Всемирная история Издатель:

Лица России. «Жить вместе, оставаясь разными»

Мультимедийный проект «Лица России» существует с 2006 года, рассказывая о российской цивилизации, важнейшей особенностью которой является способность жить вместе, оставаясь разными — такой девиз особенно актуален для стран всего постсоветского пространства. С 2006 по 2012 в рамках проекта мы создали 60 документальных фильмов о представителях разных российских этносов. Также создано 2 цикла радиопередач «Музыка и песни народов России» - более 40 передач. В поддержку первых серий фильмов выпущены иллюстрированные альманахи. Сейчас мы - на полпути к созданию уникальной мультимедийной энциклопедии народов нашей страны, снимка, который позволит жителям России самим узнать себя и для потомков оставить в наследство картину того, какими они были.

~~~~~~~~~~~

«Лица России». Абазины. «Ремесло и труд»

Общие сведения

АБАЗИНЫ, А б а з а (самоназв.). Численность в России по данным переписи 2010г. - 43 тыс. 341 человек. Живут также в Турции, Сирии, Иордании, Ливане (ок. 10 тыс. чел.). Общая числ. ок. 50 тыс. чел.

Язык абазинский, имеет два диалекта (соответствующих субэтнич. группам): тапантский (лежит в осн. лит. яз.) и ашхарский. Распространен кабардино-черкесский яз. Письменность на рус. графич. основе. Верующие — мусульмане-сунниты.

Очерки

Старшего не окликают, а идут к нему. Есть такой глагол «избегать». Ничего особенного: глагол как глагол. Смысл его в том, что кому-то не следует попадаться на глаза другого.

Но для некоторых народов это глагол значит гораздо больше.

У абазин, которые являются коренными жителями Карачаево-Черкесской Республики, с ним связана целая система довольно сложных обычаев избегания, то есть различных запретов, соблюдаемых членами семьи или родственниками в отношении друг друга. И об этом стоит рассказать подробно.

В прошлом обычаи избегания у абазин, как и у других горских народов Кавказа, были широко распространены, а сроки их были длительными. Бывали случаи, невестка не разговаривала со своим свекром вплоть до его смерти.

Женщины всегда строго придерживались обычая избегания и в отношении старших братьев мужа. По рассказам старожилов, обычай избегания строго соблюдало то поколение женщин, замужество которых относится к дореволюционному периоду (до 1917 года). Срок избегания в последующие десятилетия стал резко сокращаться. Тем не менее в те годы еще нередки были и длительные сроки избегания.

Следует признать, что этот обычай чрезвычайно осложнял взаимоотношения членов семьи друг с другом, особенно женщин.

1.

Жизнь семьи в одном доме. Легко представить жизнь семьи в одном доме и под одной крышей. Установленные правила были таковы, что днем жене и мужу не полагалось находиться в одном помещении дома наедине. Даже принимать пищу за одним столом.

Видеть свою жену днем, входить к ней в саклю и разговаривать с ней в присутствии других - такое мог позволить себе лишь пожилой простолюдин. А князь и дворянин - никогда.

Необходимо подчеркнуть, что нарушение этих запретов было особенно недопустимо при старших, в особенности старших родственниках, в присутствии которых обычаи избегания, как правило, соблюдались даже немолодыми супругами.

Установленный порядок был таков, что супруги даже не называли друг друга по именам. Имея в виду своего мужа, женщина при разговоре могла употреблять выражения «он», «сам», «хозяин». «Ваш отец» - при обращении к своим детям. «Ваш зять» - при обращении к своим родственникам.

Муж считал для себя недостойным вести какие бы ни было разговоры с посторонними о своей жене. Мужчина, имевший хотя бы небольшое признание в обществе (у соседей, друзей, знакомых, односельчан), напрочь исключал для себя возможность намекнуть на достоинства супруги. В абазинских пословицах сохранилось такое изречение: «Умный хвалится роднёй, а глупый - женой».

Правда, при крайней необходимости, подразумевая свою супругу, муж пользовался в разговорах выражениями «ваша мать» - при обращении к своим детям. «Ваша сноха» или «дочь таких-то (называя девичью фамилию жены)» - при обращении к своим родственникам. Сами супруги обращались друг к другу с помощью слов или словосочетаний, наиболее ярко характеризующих их внешний вид либо черту характера, или просто использовали при обращении междометие «ей!».

Самые сложные взаимоотношения в абазинской семье складывались между невесткой и свекром, невесткой и дедом мужа. Невестке нельзя было смотреть на них, находиться в местах их присутствия, разговаривать с ними или при них, показываться перед ними с непокрытой головой.

При случайном столкновении со свекром невестке надлежало поворачиваться к нему спиной. Невестка могла получить право сидеть в присутствии свёкра, но только после неоднократных его просьб, переданных ей через других лиц. Невестка не разговаривала со свекром даже тогда, когда сама уже имела детей. В таких случаях свекор через младших членов семьи обращался к ней с просьбой прервать молчание. По этому случаю он созывал соседей, устраивал угощение и преподносил невестке подарок.

Ночью невестке дозволялось удалиться на отдых в свою половину только после того, как свекровь и свекор улягутся спать. Следует отметить, что невестке также не позволительно было укладываться спать (даже прилечь) до возвращения домой супруга, как бы поздно он ни возвратился. Конечно, если муж находился где-то далеко и пребывал в многодневном походе, то это табу не действовало.

2.

Трансформация вековых запретов. В семейно-родственных взаимоотношениях современных абазин сохраняются основные черты тради-ций. Вместе с тем постепенно происходит трансформация вековых запретов, их ослабевание.

Например, в настоящее время обычай избегания в той или иной мере свойствен скорее сельскому быту, нежели городскому. Правда, в последние годы и в селах этот обычай стал понемногу ослабевать. Гораздо медленнее отмирает обычай избегания женой старших родственников мужа. Сами же супруги теперь, как правило, свободнее общаются друг с другом. И даже называют друг друга по имени. Какое это счастье - назвать любимого мужа или жену по имени!

Многие замужние женщины перестали покрывать голову платком в присутствии старших. В большинстве семей уже не считается неприличным первым начать разговор с отцом, обедать с ним вместе, сидеть в его присутствии. Характерной чертой современной абазинской семьи стало равное участие мужа и жены в решении всех внутрисемейных вопросов.

Но при всех переменах, а их за последнее время было много, у абазин сохраняется уважительное отношение к старшим. Интересно, что еще в XIX веке ученый-геолог, натуралист и археолог Фредерик Дюбуа де Монперё (Frederic Dubois de Montpereux), автор книги «Путешествие вокруг Кавказа» особо отметил этот очень важный принцип взаимоотношений между людьми: «Настолько велико уважение к старикам или старшим людям вообще, что при входе такого лица ты обязан встать, хотя бы это был человек ниже тебя по происхождению. Молодой абазин самого высокого происхождения обязан вставать перед каждым стариком, не спрашивая его имени. Он уступал ему место, не садился без его позволения, молчал перед ним, кротко и почтительно отвечал на вопросы. Каждая услуга, оказанная седине, ставилась молодому человеку в честь».

Воспитание детей, скрытое от чужих глаз. Характерным было и то, что избегание между родителями и детьми в большей степени касалось отца, нежели матери. Отец никогда при посторонних и старших не брал своего ребенка на руки, не играл с ним. Говоря другими словами, он вообще не должен был проявлять свои отцовские чувства. Такое наблюдалось не только у абазин, но и у многих народов Кавказа. Только в самом интимном кругу (жены и детей) или с глазу на глаз позволительно было отцу дать волю своим чувствам и понянчить, приласкать детей. Если какие-то посторонние люди случайно заставали отца с дитятей на руках, то он мог замешкаться и выронить ребёнка…

Короче говоря, отец вёл себя крайне сдержанно: не называл своего сына или дочь непосредственно по имени, а только опосредованно: наш мальчик, наша девочка, наш сын, наша дочь. Вместе с тем необходимо отметить, что во время повседневного ухода за детьми для матери исключалась возможность сколько-нибудь выраженного и длительного избегания, хотя и ей в конечном итоге так же полагалось воздерживаться от явных проявлений своих чувств.

И все же статус ребенка в семье был очень высок. У абазин даже есть пословица, которая гласит: «В семье ребёнок старше всех». На первый взгляд она звучит парадоксально. Но если учесть, что ребёнок должен усвоить (впитать) опыт многих поколений, то всё становится на свои места, тогда в его «старшинстве» никто не усомнится.

3.

С умной головой ноги не устанут. У абазинского народа много интересных пословиц и поговорок. Этот фольклорный жанр именуется так: ажважв (старое слово). Множественное число (старые слова) выглядит так: ахважква. Некоторые пословицы даже несут в себе явный заряд юмора, что ценно, ибо через юмор можно добиться того, чего невозможно сделать через нравоучение. Вот примеры - судите сами.

«Если тебе не с кем советоваться, то сними свою шапку и посоветуйся с ней».

«Трусливый и в пропасть прыгает». (Наверное, со страху.)

«Кто веселит компанию, тот достоин компании».

«С умной головой ноги не устанут». То есть умная голова всегда подскажет человеку правильный путь.

«К словам рога не приставляй!». Интересная пословица. Она трактуется так: не пугай человека словами, не делай из мухи слона.

В пословицах содержится народная мудрость. Это мы знаем. Порою, для того чтобы понять ту или иную пословицу, надо целую историю рассказать. Или сказку.

Например, у абазин есть такая пословица «Кто задумал зло — не уйдет от расплаты». К ней прилагается одна очень поучительная сказка «Старик и волк». Послушаем её и попробуем намотать на ус…

4.

Спросим у первых трёх встречных. Собирал как-то один бедный старик в лесу шишки. Набрал полный мешок, завязал, на плечо взвалил и домой пошел. По дороге встретился ему волк.

— Добрый человек,— жалобно сказал волк,— за мной гонятся охотники. Спрячь меня поскорее в мешок, я тебя за свое спасение отблагодарю. Все, что попросишь, дам, только спаси. Скорее, скорее!..

Пожалел старик волка, высыпал шишки, спрятал его в мешок. Только успел завязать, охотники тут как тут. Поздоровались и спрашивают:

— Не видел ли ты здесь какого-нибудь зверя, отец?

— Недавно один волк стороной пробегал,— ответил старик.— Кажется, налево, к опушке свернул…

И охотники поспешили в ту сторону, куда указал старик.

— Далеко ли охотники?— спросил волк из мешка.

— Далеко, уже и не видать!

— Тогда развяжи мешок и выпусти меня поскорее,— ласково сказал волк.

Выпустил старик волка на свободу. Волк оглянулся по сторонам, увидел, что охотников и в самом деле нет, и зарычал:

— Теперь, старик, я тебя съем!

— Это как же так!— изумился старик.— Я тебе добро сделал, я тебя от смерти спас, а ты меня съесть хочешь…

— Такая моя волчья порода!— гордо ответил волк.

— Ладно! Только ты не торопись. Давай спросим у первых трех встречных,— предложил старик,— съесть тебе меня или не съесть? Что они скажут, то и будет.

Как старик предложил, так и сделали.

5.

Первой встретилась им худая, кожа да кости, старая лошадь. Поздоровались они с ней и рассказали о своем споре.

Лошадь покачала головой, подумала и сказала:

— Я всегда старалась угодить хозяину и работала не жалея сил. А он, когда я состарилась, выгнал меня со двора, и осталась я бездомной, бесприютной… Пусть волк съест тебя, старик! Так я думаю.

Второй встретилась им дряхлая, беззубая собака. Поздоровались они с ней, рассказали о своем споре.

Собака вильнула хвостом, подумала и прошамкала:

— Я много лет стерегла скот и двор моего хозяина. А теперь состарилась — и он выгнал меня прочь. Разве это справедливо? Пусть волк тебя съест, старик!

Волк остался очень доволен такими ответами. И отправились они со стариком дальше.

Третьей повстречалась им лиса, она была на охоте и возвращалась к себе домой. Поздоровались с ней старик и волк и рассказали о своем споре.

Лиса сначала задумалась, а потом хитро засмеялась:

— Я вам не верю, обманщики!— сказала она.— Сам ты, волк, такой большой, зубы у тебя такие длинные, хвост у тебя такой толстый… Как ты можешь поместиться в таком маленьком стареньком мешке?

Волку не понравились слова лисы. Он рассердился.

— Не сердись,— уговаривала его лиса.— Лучше полезай в мешок. Я хочу посмотреть, как ты это делаешь.

Согласился волк и полез в мешок, но хвост высунул наружу.

— Я ведь говорила, что вы обманщики!— закричала лиса.— Твой хвост не помещается в мешке, волк!

Тогда волк скрючился и поджал хвост, а старик, который уже смекнул, к чему клонит лиса, быстро завязал мешок.

— Теперь бей его! Да в другой раз будь умнее,— посоветовала лиса и побежала своим путем.

Взял старик толстую дубину и давай по мешку колотить.

— Век,— говорит, — буду помнить волчью породу!

«Кто задумал зло — не уйдет от расплаты» — именно этой пословицей и заканчивается сказка.

6.

А что говорят абазины об очень медлительном человеке? Какое такое «старое слово» (пословицу) они вспоминают? Как правило, вот эту: «Пока одну ногу поднимает, вторую - собака уносит».

Согласитесь, сказано не без юмора…

Раз уж мы заговорили о скорости передвижения, то имеет смысл вспомнить и о лошадях, а также напомнить, что абазины обладали многовековым опытом коневодства. Абазинские лошади славились на Кавказе.

В начале 50-х годов XIX века в «военно-статистическом обозрении Кубанской области» о прикубанских абазинах сообщалось, что они «разводят лошадей прекрасной породы, известной на Кавказе и высоко ценимой по их качествам». Среди абазин-тапантинцев лучшие табуны имели Трамовы. В том же обозрении отмечено, что конский завод Трамова, «которому даже знатоки отдавали предпочтение, прежде сильно соперничал с кабардинскими конскими заводами». Большими табунами владели Лоовы, Какупшевы, Лиевы, Лафишевы, Дударуковы.

Достоинства лошадей абазинских конезаводчиков отмечал в свое время и русский писатель Платон Павлович Зубов (1796-1857). Он, например, писал: «Их лошади по своей легкости и красоте пользуются особым уважением и находятся в высокой цене».

А есть ли у абазин пословицы про коней? Есть. И много таких, которые бьют, что называется, не в бровь, а в глаз.

Мальчика, упавшего с осла, не сажай на скакуна.

Что должна говорит лошадь, говорит седло.

Кто ездит на белом коне, к тому белые волосы пристают.

Кто не удержался за гриву коня, тот не удержится за его хвост.

Добавить нечего. Смысл этих старинных высказываний понятен нам и без комментария. Их можно сразу же мотать на ус или вплетать в косы.

7.

Хозяйство и быт

В 19—нач. 20 вв. абазины вели комплексное хозяйство, в к-ром сочетались животноводство и земледелие. До переселения на равнину гл. отраслью было отгонное скотоводство (гл. обр. мелк., а также круп, рогатый скот, лошади). Коневодство считалось наиб, почетным занятием и было в осн. сосредоточено в руках знати. Было развито птицеводство.

Во 2-й пол. 19 в. земледелие стало преобладающей отраслью х-ва. С нач. 19 в. практиковалась паровая система земледелия с трехпольным севооборотом (просо, ячмень, кукуруза), с 60 — 70-х гг. осн. системой земледелия стала залежная. Стали применять передковый плуг, конструктивно схожий с адыгским, в него впрягали до четырех пар волов. Использовали также ручные орудия: приспособление для боронования вспаханного поля, мотыги разных размеров, косы, серпы. Для своевременной вспашки и сева объединялись в артели (общества), как правило, из представителей одной фамильной группы, позже из представителей разных кварталов. Начало и конец пахоты отмечали торжественно, всем населением.

Древним занятием было пчеловодство, мед был одним из основных товаров на внутр. и внеш. рынке. Подсобную роль играли приусадебное садоводство, охота. Из домашних промыслов и ремесел были развиты обработка шерсти (изготовление сукна, войлоков — гладких и узорных, бурок, войлочных шляп, войлочных ноговиц, поясов, попон и т. д.), выделка шкур и кож, деревообработка, кузнечество. Обработка шерсти и шкур была обязанностью женщин, а обработка дерева, металла, камня — мужским делом.

За годы советской власти в традиц. жизни А. произошли существ, изменения. Развивалось многоотраслевое специализированное сел. х-во: земледелие (зерновые, кормовые культуры, садоводство, овощеводство), животноводство, пром-сть.

8.

Основу традиц. кухни составляют растит, (пшено, кукурузная мука, фасоль), молочные и мясные (вареные и жареные) продукты. Излюбленное блюдо — белый соус с курятиной, заправленный чесноком и пряностями (кIвтIжьдзырдза). Пили слабоалкогольный напиток (буза).

Традиц. одежда А. общекавк. типа. Комплекс муж. одежды состоял из нательного белья, верхней одежды, бешмета, черкески, бурки, башлыка и папахи, оружия — кинжала в серебряной оправе, пистолета. Жен. костюм состоял из нательного белья, платья и второго распашного по всей длине платья.

Девочки с 12—14 лет носили спец. корсет из суровой ткани или из мягкого сафьяна. Платье украшалось нагрудником с пришитыми застежками из серебряных пластинок с позолотой, зернью. Дополнял костюм золотой или серебряный пояс. Головные уборы — платки, шапочки на твердой основе, обтянутой тканью и украшенной золотыми или серебряными нитями. Совр. одежда А. европ. типа, элементы традиц. костюма встречаются только в одежде стариков.

Традиц. аулы свободной планировки располагались по берегам больших рек и ручьев, делились на кварталы, носившие патронимич. характер, жилища ориентированы на юг. Селения тапанта, находившиеся в равнинной местности, были скученного типа. Селения ашхарцев, живших высоко в горах, гнездового типа, состояли из отд. заселенных родственниками хуторов, разбросанных на значит. терр. У всех А. селения были огорожены крепким забором с одними воротами. После переселения все абазинские аулы скученного типа, внеш. ограда исчезла.

Древнейшее жилище А. — круглое в плане, плетёное; глубокие традиции имело также стр-во прямоугольных в плане одно- и многокамерных домов из плетня. Гл. комната, занимавшая центр, место, была одновременно кухней и спальней хозяев, в ней находился очаг. В кон. XIX в. стал применяться саман. После переселения под влиянием новых социально-экономич. условий, контактов с рус. нас. появились кирпичные и рубленые деревянные дома под железной или черепичной крышей с деревянными полами и потолком, обогревавшиеся пристенными печами. Обстановка состояла преим. из деревянных предметов. В богатых домах были ковры, серебряная и металлич. посуда и пр. Независимо от достатка хозяина, каждая семья на терр. усадьбы строила отд. домик для гостей — кунацкую. В наст, время их не строят, но в доме всегда есть отд. комната для гостей.

9.

В XIX в. абазинская усадьба включала один или неск. (большой — главы семьи и однокомнатные для женатых сыновей) жилых домов, ориентированных на юг, и, в отдалении от них, комплекс хоз. построек: закрытый со всех сторон навес для круп, рогатого скота, открытый загон с отгороженным местом для молодняка, плетеные амбары и клети для хранения зерна и кукурузы, летнюю кухню, конюшню, курятник, гумно, два отхожих места (для мужчин и женщин).