Поминальная трапеза в грузии. Обычаи и традиции грузии

«Святая гора» – именно так местные жители называют гору Мтацминда в Тбилиси. Здесь сооружен Пантеон (некрополь) – место захоронения величайших личностей Грузии: писателей, ученых, общественных деятелей, артистов и национальных героев. Ориентир – храм Св. Давида Гареджского, на грузинском языке – «Мамадавити» .
С высоты площадки, где располагается храм с пантеоном , открывается ошеломляющие виды на город, любоваться которыми можно нескончаемо долго.

Добраться до храма довольно просто – из центра города сюда поднимается фуникулёр. Это средняя станция фуникулёра, она так и называется – Пантеон (могила Грибоедова) . Чуть выше установлена телевышка Тбилиси, Колесо обозрения, парк Мтацминда. В принципе, если вам не сильно тяжело, то можно подняться и пешком.

Официальной датой открытия считается 1929 год, хотя в самом храме есть несколько захоронений и дореволюционного периода.
Например, первым значительным, эпохальным событием стало захоронение видного русского писателя, политика и дипломата, поэта и пианиста А. Грибоедова (в 1829 г.) в гроте, под церковью. Позже свой покой здесь обрела его жена, грузинская княжна Нино Чавчавадзе (в 1857 г.). Таким образом, официальное открытие пантеона приурочили к 100-летию трагической даты гибели известного драматурга в Иране (Персии) от рук религиозных фанатиков, куда его направили в качестве русского посла. Историки считают, что тогда погибли практически все члены дипломатической русской миссии за исключением одного. А. Грибоедов был жестоко закидан камнями, а потом свирепо изрублен кинжалами.
Чтобы уладить такой ужасающий скандал шах Персии отправил в Петербург лично своего сына к русскому царю Николаю I с богатыми дарами, в т. ч. алмаз «Шах», украшенный многочисленными изумрудами и дорогими рубинами, служивший украшением трона Великих Монголов, такова была цена жизни дипломата.
Супруга перевезла тело покойного из Тегерана в Тифлис (Тбилиси). А. Грибоедов погиб в возрасте всего лишь 33 лет, его жена была достаточно молода 16 лет, однако разница в возрасте нисколько не мешала особой, утонченной романтики влюблённости, которыми они друг друга одаривали. Это воистину трогательная история любви и преданности, ведь княжна хранила верность мужу до конца своей жизни: «Ум и дела твои бессмертны в памяти русской, но для чего пережила тебя, любовь моя?»

На территории Пантеона похоронены либо перезахоронены такие именитые личности, как поэт, публицист и незаурядный общественный деятель Илья Чавчавадзе («отец отечества», Святой Илья, канонизирован в 1987 г. ГПЦ), актёр и режиссёр Абашидзе В. А. , киноактриса Верико Анджапаридзе , поэт-романтик Николоз Бараташвили , диссидент и первый Президент Звиад Гамсахурдия, мать Сталина Екатерина Геладзе, журналист, драматург и переводчик Давид Эристави , танцор балета Вахтанг Чабукиани и многие другие. Список видных деятелей Грузии довольно внушителен (свыше 40 персон), это подлинный Национальный Пантеон Славы , значимое культурное, историческое и религиозное место грузинской столицы.

Пантеон принадлежит муниципалитету города Тбилиси и относится к ряду популярных достопримечательностей города, здесь постоянно проводят экскурсии для местной молодежи и гостей города, рассказывая о занимательных фактах из индивидуальной биографии и эпохальных моментах исторических событий, связанных с деятельностью ярких личностей Грузии. Часто здесь можно наблюдать за венчанием местных супружеских пар.

История возникновения скалистой площадки, на которой сейчас располагается Церковь и Пантеон Тбилиси , довольно занимательна – она возникла еще в давние времена в результате обрушения святой горы Давида , обвалившийся кусок укрепился в данном месте, словно указывая место для воздвижения нового храма.

На территории Пантеона есть целебный источник с освященной питьевой водой, вытекающий из расселины в горе, и пещера, где согласно преданию проживал Давид Гареджский , который вел аскетический образ жизни и спускался вниз в город только лишь по четвергам. Среди поверий, сложившихся в среде туристов вокруг источника, – об исполнении желаний. Достаточно загадать желания, обмочить камешек в родниковой воде и прислонить его к стене храма – если он удержится, желание обязательно сбудется. Обязательно посетите это место во время .

Поминальная трапеза – самый консервативный и уникальный феномен из традиционных обрядовых застолий грузин.

Она выделяется не только внешней формой и структурой, но и содержанием, функцией и назначением, сохранившим пережитки древних религиозных верований и представлений. Согласно семиотическому восприятию вселенной, она основывается на эмпирическом осмыслении бинарной оппозиции противопоставления бытия и небытия, жизни и смерти, земного и потустороннего, преисподней и небес, «мирного» и траурного.

Согласно анимистическим представлениям, человек не умирает, а происходит его кончина, из одного мира он переходит в другой (из земного в потусторонний), где ему также необходима пища и другие жизненно-необходимые предметы. Поэтому в честь него закалывают животных, устраивают ритуальные застолья, ставят маленький столик для поминальной еды – «табла», справляют поминки, исполняют различные обряды, содержание которых наглядно демонстрирует элементы культа усопшего, архаическую символику по сакральному признаку. Эти обряды существуют почти во всех уголках Грузии – в той или иной степени и характеризуются отдельными местными своеобразиями. Их ретроспективное, аналитическое изучение представляет интерес не только с точки зрения истории грузинских бытовых традиций, но и с точки зрения исследования культурологии Кавказа вообще.

В общей системе погребальных обрядов, в частности, с точки зрения культуры питания, привлекает внимание существование двух основных моментов:

1. пища, предназначенная собственно для души усопшего, правила ее приготовления и накрытия стола (у головы усопшего ставится табла, поминальная еда);

2.Общая трапеза для ближайших родственников и людей, соболезнующих им, что, в свою очередь, включает несколько этапов и подразумевает символическое участие усопшего.

Первый этап непосредственно связан с материализацией духа и плоти, для чего у главы усопшего ставится маленький стол – табла, на который кладут священную пищу: чашу с зерном, стакан воды и вина, зажигают масляный светильник – свечу – ладан; вместе с этим ставят маленькое вечнозеленое дерево, комнату и гроб украшают цветами и т.д. В разных уголках страны этот ритуал проводится по-разному, а существенное различие между ними только в составе предметов. Например, в некоторых местах вместо зерен пшеницы кладут выпеченный хлеб, стакан воды, сахар, соль (Картли), в других печень и сердце жареной курицы, коврижки с сыром и др. (Имерети). Среди этих предметов особое внимание привлекает зерно пшеницы. Одну его часть добавляют в кутью, вторую – несут на кладбище и засыпают в могилу. По мнению Т. Очиаури, это действие объясняется верой в то, что будто пшеничное зерно на том свете дает всходы и становится пастбищем для стада овец усопшего. В то же время эти воззрения исходят из представлений о продолжении в потустороннем мире земной жизни, согласно которой урожайность зерна, всходы семян, их рост, развитие и созревание зависят от воли не только земного, но и подземного царства. Мы полностью согласны с суждениями автора, но в то же время хотели бы отметить, что в этом обряде и вообще в ритуалах, связанных с усопшим, главная роль принадлежит основной пище. Покойнику, душа которого из этого мира отходит в мир иной, в дорогу ставят ту пищу, которую едят сами и которой он питался при жизни. А это, прежде всего, хлеб, в виде отваренной пшеницы (кутья). Таким же необходимым являются хлеб и вода, композит «пур-цкали» (хлеб с водой), которое впоследствии было заменено «пур-гвином» (хлеб с вином), что подтверждают древнегрузинские рукописи. Очевидно, хлеб с вином утверждается с раннехристианской эпохи, как символ причащения к плоти и крови Христа – к евхаристии, хотя генетически это священная пища восходит к более архаичной семиотике.

По народному поверию, покойник является носителем функции умирающих и воскрешающих божеств. Эти взгляды являются плодом язычества и входят в поминальный ритуал под влиянием культового поклонения божествам с вегетативной природой. Об этом свидетельствует тот факт, что у изголовья покойника ставят не только основную еду, но и ветвь вечнозеленого дерева или цветы, например, фикус, пальмовую ветвь или другое растение.8 По некоторым сведениям, в старое время у изголовья клали и несколько грецких орехов для того, чтобы покойника на том свете встретило ореховое дерево, символ плодородия.9 Что касается свечи, то она указывала покойнику путь в загробный мир, была для него светочем и путеводителем, поэтому ее зажигали как до похорон (в течение дня и ночи), так и после, каждую субботу до сорокового дня), пока душа усопшего окончательно не покинет дом и не вознесется на небо. Впоследствии это делали по поминальным дням.

Таким образом, накрытый у изголовья покойника столик и каждый предмет, находящийся там, служит одной ясно выраженной цели – обеспечить его душу пищей (хлебом, вином, водой) и другими необходимыми предметами. Они являются своеобразными символами на фоне тех древних идеологических представлений, которые берут начало в религиозном мистицизме бессмертия души.

Представляют интерес и коллективные трапезы, связанные с памятью покойного. Они могут быть поделены на две части:

1. годичный цикл траурного режима, начатый после похорон поминальной трапезой – «келехи» — и завершающийся годовщиной – «цлистави»;
2. трапезы для поминания души, которые продолжаются и после годовщины в разные религиозные дни.

Из годового поминального цикла самым многолюдным и масштабным является трапеза после похорон («Тавис харджи» – «келехи»), называемая по-разному в разных уголках Грузии («Тавзе риги» – Пшави, «Самархи Цремли» – Хевсурети, «Чирис дге» – Имерети).

Первое, на что обращали внимание во время похорон, был выбор соответствующего дня. Знаменательно, что и здесь так же, как и во время праздничных застолий, акцент делался на благоприятные (четные) – («кетили») и неблагоприятные – нечетные («кумети») дни. В понедельник, среду и пятницу покойника не хоронили. По народному поверью, понедельник тяжелый («Мархе» – постный день). В Хевсурети обычно в этот день не начинали никаких важных дел, не впрягали в плуг, не месили тесто, избегали поездок. Итак, в нечетные, несчастливые дни в понедельник, среду и пятницу, которые, как известно, согласно и церковному календарю, на протяжении всего года считаются ограниченными днями, поминок не устраивали.

В связи с выбором дней, связанных с поминанием усопших, следует учитывать еще одну интересную деталь: покойника следовало хоронить обязательно на третий день. По словам рассказчиков, «покойника не оставляли более трех дней, это считалось грехом». Поэтому поминки справлялись на третий день. В настоящее время покойника хоронят на седьмой день и соответственно соблюдают поминальные дни: третий, седьмой, пятнадцатый, сороковой, годовщину.

Что касается ритуала поминальной трапезы после похорон, ее по обычаю, устраивали или в доме или во дворе, в т.н. «Сепа» (Имерети, Гурия), величина которого определялась заранее. Большую трапезу справляли имущие семьи, а бедные, нуждающиеся, не имели этой возможности. Но, как это не парадоксально, поминки всегда старались сделать обильными. Считалось: «не дай бог осрамиться, покойника следует проводить хорошо, с почестями».

Под такими проводами имелась ввиду обильная трапеза, тем более тогда, когда для семьи собирали помощь («Шесацевари»). Следует отметить, что понятие «обилие» во всех случаях относительно и исходит из тех верований и представлений, согласно которым затраты, понесенные в земном мире, дойдут до покойника в потусторонней обители. И чем больше эти затраты, тем больше гарантии в его обеспеченности в райской жизни. Следует отметить, что этот архетип понятия лежит в основе ритуала жертвоприношения «Сацирвели».

Заклание принесенных в жертву животных, коллективная трапеза и ее видоизмененные формы (раздача, распределение) служили разным, одновременно земным и потусторонним делам. На основе ретроспективного анализа подобных обрядов Ир. Сургуладзе заключает, что: «перенесение богатства и продуктов в поминальные трапезы и ритуалы, в которых особенно бросается в глаза обилие, желание щедрой раздачи, обусловлено тем, что понесенные затраты не исчезают и все до единого доходят до покойника. Эта мысль лежит в основе бессмертной сентенции Ш. Руставели «что раздашь – к тебе ж вернется, а что нет – то все чужое».

Отражением этих представлений, бесспорно, является обряд проводов покойника с закланием животных, который в большей степени сохранился в Восточной Грузии. Закалывают быка, барана (а иногда обоих вместе). Голова и ноги животного, подобно «тавриели» (шкура и голова животного) отдают тому, кто заколол животного. Из мяса готовится ритуальная пища; это дело –прерогатива мужчин – «мзареули» (поваров), а женщинам поручается только приготовление растительной пищи и ее подача на стол.

Определенные нормы этикета соблюдаются и в распорядке стола. В сепа, во дворе, столы расставляются таким образом, чтобы обслуживающий персонал мог свободно двигаться. Функции каждого из них были строго разграничены: одни подносят хлеб, другие блюда, а питье – виночерпии («мерикипееби»). Всем этим руководит один распорядитель («тавикаци»). А делами для женщин – распорядительница («тавикали»). За стол мужчины и женщины садятся порознь (часто для женщин накрывают стол в доме, а для мужчин – во дворе). Стол мужчин обслуживают мужчины, женщин – женщины. Такой порядок распределения (родовая сегрегация), как известно, указывает на существование в древности раздельного пространства – для женщин и для мужчин, что в течении времени испытывает явную трансформацию.

Подобно праздничному застолью и у траурного застолья есть свой руководитель («тамада») («пурис упали» // «цинамдзголи» // «цинамдзгвари»), но с той разницей, что здесь тамаду не выбирают, а непременно назначают (из круга близких родственников семьи). Он, в соответствии с траурным застольем, соблюдает своеобразный обряд пития и произносит столько тостов, сколько, согласно традиции, принято в подобных случаях, поэтому эти тосты большей частью произносятся в память об усопшем в форме поминания и в тоже время подразумевают символическую связь с оставшимися и продолжением жизни. В прошлом количество этих тостов было строго регламентировано и, как правило, не превышало сакральной цифры 7.

Первым произносили тост в память об усопшем, во время которого мужчины вставали. Текст был приблизительно такой: «Да будет светлой память усопшего; царствие небесное его душе; пусть он обретает вечное пристанище; да будет ему пухом родная земля; путь его будет праведным и да благословит он свою семью; пусть в оставленной им семье больше не будет горьких утрат и т.д.» По сведениям информаторов, только после этого разрешалось «преломить хлеб», так как до этого поминального тоста начинать трапезу считалось недопустимым. В связи с этим поминальным тостом интересна еще одна деталь: согласно распространенному в Восточной Грузии (Картли, Кахети) обряду, до того, как сесть за поминальный стол (после омовения рук), присутствующих обносили хлебом, замоченным в вине («Боглоцом»). В вино обмакивали тот хлеб (лаваш), который до этого преломляли над грудью покойника и считалось, что этот кусочек был необходимой едой для усопшего. В других уголках Грузии этот обычай не встречается, но он заменяется обрядом обмакивания хлеба в стакан с вином или, наоборот, окроплением хлеба вином, что по содержанию означает тоже действие, что и обнесение присутствующих «боглоцом». Существует предположение, что этот ритуал – поминание покойника смоченным в вине хлебом – литургия причащения к плоти и крови Христа (на что мы указывали выше), но возможно в этом случае «разливание вина на хлеб» связано с еще более древним в частности с жертвенным библейским ритуалом пролития крови, как это предполагал П. Солярский. Сам обряд – пролития крови жертвенного животного с целью причащения к его силе, испитие ритуального напитка и «омовение» рук, хронологически является очень древним и сохранился и на храмовых праздниках. Вполне допустимо, что вино наделялось святой функцией крови, что впоследствии вошло в концепцию раннехристианской веры. Хотя, повторяем, это наше предположение, а не утверждение.

Вернемся к тостам или поминальным словам.

Как отмечалось выше, тосты за поминальным столом были строго регламентированы и, в основном, включали слова поминания ушедших (усопшего и умерших членов его семьи). Такая последовательность соблюдалась и при очередности первого, второго, третьего и т.д. тостов. Самый последний тост (после благословения оставшихся) опять должен был быть поминанием покойного. Его выпивали стоя. Интересно, что все это, т.е. последовательность тостов, сопровождалась внесением соответствующих блюд. Меню, принятое на поминках, было простым и скромным. Самая основная ритуальная пища – пшеница, кутья, хлеб и вино, все остальное не имеет существенного значения; но его состав, разнообразие и обилие зависит от режима, постного или скоромного.

В отличие от Восточной Грузии, в Западной Грузии (исключая Рачу) застолье в честь покойного продолжается почти целый день. Гостей сразу же (после того, как они обойдут покойника и выразят соболезнование близким), вводят в сепу для угощения. При этом на столах только постная пища (без мяса) и участники трапезы могут есть мясо только после «освобождения духа» («сулис ахсна»). Традиционно на стол, кроме вышеперечисленной обязательной ритуальной еды (кутья), подают лобио, «пхали» (зелень и травки, приготовленные с орехами), рыбу, картофель, макароны, сладкий плов.

В Восточной Грузии за поминальный стол садятся только после возвращения с кладбища и, если нет поста, поминки справляют с мясом. Эти блюда приготовлены из мяса жертвенных животных (корова, бык, баран), которые подносят к столу по очередности. До того, как рассядутся люди, на стол, наряду с вином, хлебом, кутьей и солью, ставятся холодные закуски. Это: рыба, «пхали» (трава, заправленная орехами), зелень, соленья, за которыми следуют горячие блюда – бозбаши, лобио, заправленное орехами или подсолнечным маслом и уксусом, каурма, отварное мясо – хашлама и в конце приготовленный на овечьем курдюке плов – «Шилаплави», который знаменует завершение застолья, и тамада произносит последний тост, вновь посвященный памяти усопшего.

Каждое блюдо, которое подается на стол, имеет своеобразное обрядовое назначение и в определенной степени связано с сакральными религиозными верованиями и представлениями. Например, о кутье, как о святой пище, предназначенной для души усопшего, мы уже говорили выше. Из остальных блюд только шилаплави считается обязательным для поминальной трапезы, а «бозбаши», «хашлама», «каурма» и другие горячие блюда подаются и на праздничных застольях, хотя в отношении хашламы говорят: «подавать ее надо в горячем виде потому, что пар на небесах соединяется с душой усопшего». Хашламу или обносят или ставят на стол. Этот обряд берет свое начало из древних форм коллективной трапезы, под которой подразумевается идея равного распределения общего достояния (например, охотничьей добычи). Следует отметить и то, что хашлама и шилаплави являются традиционной пищей Восточной Грузии и не приняты в Западной Грузии. Возможно обряд проводов покойного мясом – более позднее явление, или оно связано с обрядами монголов. К сожалению, пока выяснить происхождение проводов покойного мясом не удалось. Таким образом, мы полагаем, что этот чрезвычайно интересный вопрос должен стать предметом специального исследования. В таком же специальном изучении нуждается бинарное противопоставление жареного и вареного, что вызывает в специальной литературе (в исследованиях структуралистов) различие мнений. Согласно семиотическому осмыслению, жареное – «профанное» (праздничное, мирское), а вареное – сакральное (культовое, траурное). Поэтому жареное мясо во время поминальной трапезы считается запретным. Существует только одно исключение: в Картли до захоронения покойника могильщикам относят три шампура с шашлыком. Может быть из-за того, что шашлык на много более архаичен, чем вареное мясо. Жареное допускается только в ритуале освобождения рук («Хелис ахсна»), распространенном почти по всей Грузии.

Например, в Хевсурети во время поминок для поминания души усопшего ставилась специальная табла, на нем ставили жареную, мелко нарезанную печень барана и пресный хлеб, и после зажигания свечи раздавали это членам семьи и ближайшим родственникам. А саму таблу благословлял старейшина или кто-либо из пожилых. В Архоти, где покойников хоронили на второй день, а близкие, как правило, не успевали приготовить пищу для усопшего, старейшина резал жертвенное животное в день похорон и вечером разговлял ближайших родственников жареной печенью. Примерно, такой же ритуал был принят и в Имерети, где оно происходило на второй день или на седьмой после похорон (а если хоронили на третий день, то этот ритуал выполнялся в тот же день). Семьи родственников готовили для усопшего таблу, на которую ставили жареного цыпленка («Кверули») с печенью и сердцем, коврижки с сыром, кутью и какую-нибудь другую пищу, кувшин с вином и зажигали три свечи. Когда свеча догорала, родственникам (и всем желающим) предлагали, «приложиться зубом к мясу» (символическая еда). Согласно Н.Абакелия, «порядок 7-го дня», который выполняется в Самегрело и по сей день, называют освобождением руки – десницы. На имя покойника закалывали теленка или барана (если покойник мужчина – быка, а если женщина – нетель). Поминальную трапезу здесь готовила вдова. На стол обязательно должна была ставиться жареная утка, цыпленок, поросенок. Пекли три маленьких хачапури, на которых зажигали три свечи, предназначенные для покойника. Все следовало ставить без пробы, и нельзя было перекладывать на другое место. Перед столом ставилась маленькая чаша для ладана, а на стол – вино, вода и кусок хлеба. Пришедшие гости перед тем, как каждый из них бросит свою часть ладана на угли, должны были помыть руки вином, смешанным с водой, затем окропить хлеб вином и водой, что называют «гинокина» (перетягивание), и к нему нельзя было прикасаться. Затем вдова ножом изображала на пище крест, отрезала по кусочку от печёного и клала покойнику. Когда свеча догорала, она с трех сторон прикасалась к ней рукой, а затем все садились вокруг стола. Хлеб, замоченный в вине и воде, клали на землю и приступали к еде. Говорили что, покойник в этот день «раскроет руки».

По словам автора, это странное название «освобождение десницы» станет ясным, если вспомним «Новый Завет», когда Христос, восставший из мертвых, приходит в Кенакулум и просит у них пищи, а для большей убедительности показывает им свои руки и ноги. (Лука 24, 3-43) По объяснению исследователя, этот ритуал подразумевает пришествие духа усопшего к живым и близким, протягиванием им руки и требованием пищи. Мы не можем согласиться с автором, что этот обряд непосредственно связан с показом верующим рук и ног и требованием пищи. Полагаем, что здесь мы имеем дело с видоизмененной формой более древнего обряда. Это не освобождение десницы, а освобождение души, которое возникло на почве анимистических воззрений, вошедших затем в синкретическом виде в раннехристианские религиозные обряды. Вместе с тем, следует помнить, что все подобные обряды обретают своеобразную народную интерпретацию и не доходят до нас в первоначальной форме, несмотря на то, что сама по себе духовная культура является архаичной, устойчивой и консервативной.

Основу для подобных суждений дают нам материалы Сванети. У сванов этот обряд называется «Лашурал», что слово в слово означает освобождение души «Лаш» – дух (душа), «рал» – освобождение. Между прочим, «шур» и по-мингрельски означает «душа». Возможно под «раскрытием рук» – освобождением десницы», подразумевается именно освобождение души. Может быть это оправдано с точки зрения того, что покойник до этого времени не мог есть, а после, того как он раскрывает руки, освобождается и душа, и ему предоставляется эта возможность есть. В символическом осмыслении – это питание души. Так что, по нашему убеждению, ритуал освобождения души то же самое, что освобождение руки. Хотя следует отметить что, режим траурной трапезы этим не завершается, и за ним следуют другие. В некоторых уголках Грузии до сорокового дня отмечают пятнадцатый день. Но, к сожалению, объяснить этот ритуал из-за недостаточности материала пока не удается.

Сороковой день – по сравнению с трапезой седьмого дня более важный, но по сравнению с похоронной менее значимый. Тенденция к обильности проявляется и здесь. По сведениям рассказчиков, раньше на сороковой день присутствовали только члены семьи и ближайшие родственники. Его обязательно отмечали на сороковой день после смерти, так как верили, что душа усопшего на этот день окончательно покидает дом, этот мир и утверждается на небесах. После этого до годовщины только по поминальным дням ставился ритуальный стол. Трапеза же сорокового дня была свободна от строгих запретов тем более, если она справлялась не во время поста. Допускалось мясо, как вареное, так и жареное. Порядок обносимых блюд обычно повторял порядок поминок. Тосты также подчинялись определенным ограничительным нормам. Излишество в еде и в питье вина считалось постыдным. До начала общей трапезы небольшой стол накрывался и на кладбище.

Годовщина. После сорокового дня настает черед годовщины. Она, после похоронных поминок, представляет самую большую трапезу. Сам термин «годовщина» означает завершение годичного траурного цикла. Исходя из этого, ее обрядовое застолье является заключительным этапом устраиваемых за этот период застолий. За этим следует смена существующего траурного режима. Жизнь близких покойника с этого времени переходит в обычный ритм, но сакральные застолья в виде маленьких ритуальных столов продолжаются и даже во время праздничных застолий, включая храмовые праздники, всегда поминают ушедших, поминают их души вином и хлебом.

Вернемся к трапезе годовщины. В этот день формально соблюдаются почти все те же правила, что и во время поминок. Тамадой назначают того же, кто был им на поминках, и количество «тостов» так же регламентировано (семь или девять). Хотя эти правила часто нарушаются. Стол отличается особым обилием и разнообразием. Стараются обязательно справлять годовщину не во время поста, так как не обязательно связывать его с точной датой. Поэтому могут справлять и позднее, а меню не ограничено. Необходимо заколоть убоину (жертвенное животное). Из ритуальных блюд вновь обязательны кутья, плов, мясо, как вареное, так и жаренное.

Маленький стол накрывают сначала на кладбище, а большой – после возвращения с кладбища. На него специально приглашают тех лиц, которые по каким-либо причинам не присутствовали на прежних поминках. Что касается тостов, то они, как правило, произносятся в следующей последовательности. Приводим приблизительное число тостов. Их девять. Тексты тостов в различных уголках Грузии более или менее различны, интерпретированы и являются плодом ораторского искусства тамады. Гораздо больше архаизмов сохранилось в молитвах, произносимых на храмовых праздниках («Хатоба»), которые в свою очередь, включают и тосты. (Подробнее об этом см. в нашей статье «Сакральная семантика ораторского искусства в грузинском застолье (тосты)»// Сборник «Грузинское наследие», V, Кутаиси 2001).

Первый тост должен был быть поднят в честь поминания усопшего. Его текст приблизительно таков: «Пусть Бог утвердит вечную обитель усопшему, да будет его душа в свете, а оставленным им на земле долголетие, радость, помянем покойника».

Второй тост – память об ушедших из этой семьи, ранее скончавшихся, следовало произносить как молитву: «Да упокоит Господь усопших, да будут поминаемы и не преданы забвению те, кто ждет поминания от нас».

Третий тост – посвящен членам семьи покойного; каждого из них следовало охарактеризовать, соблюдая очередность по старшинству.

Четвертый тост – выпивается за здравие кровной родни покойного, братьев, сестер и их семей.

Пятый тост – опять принадлежит близкому кругу покойного: двоюродным братьям, сестрам и т.д.

Шестым тостом – благословляют на счастье и радость будущее поколение: детей, внуков и т.д.

Седьмой тост – провозглашается за мир и благополучие: «Да избавит нас Бог от горя и ниспошлет нам радость»

Восьмой тост – произносится за целостность семьи и продолжение жизни.

Девятый тост – последний — «ковладцминда» – выпивается за всех святых.

И за этим должна следовать песня, означающая, что траур окончен и семье надлежит продолжать обычную жизнь. Это называется «открытие потолка» («Черис ахда» или «Черис ахсна») «снятие крыши». По словам Тедо Сахокия, этот ритуал выполнялся в Картли и во время праздников, и во время траура, но большей частью на годовщине, когда должны были петь так громко, чтобы голоса сотрясали потолок и могли «поднять его». По наблюдению автора, этимология этого высказывания означает то, что в прошлом наши дома, особенно крестьянские, были без окон и для того, чтобы из такого дома услышали голоса пирующих, следовало «снять крышу». возможно, раньше и вправду ее поднимали.

Этнолог С. Габуния не соглашается толкованием Т. Сахокия и для объяснения этого ритуала приводит баскские параллели. По традициям басков, когда в доме у них находится умирающий, они поднимаются на крышу и снимают черепицу, чтобы открыть душе покойного дорогу к небу, к вечной обители. Мы разделяем точку зрения автора и считаем, что в данном случае имеем дело с идентичным обычаем, выполняемым для освобождения души. Что подтверждается и словами рассказчиков:

«В день годовщины душа покойного навсегда оставляет дом». Логично, что после этого завершается траур и начинается обычная жизнь. Хотя это не означает окончательного забвения покойного.

Траурный этикет годовщины в подобной форме сохранился у нас почти по сегодняшний день. Исключение составляет только Тушети и Пшав-Хевсурети, где годовщину завершают «скачками». Это соревнование коней и всадников – своеобразный обряд спортивного зрелища, соревнование, в котором по верованиям местных жителей, наряду с живыми, участвует и душа умершего в виде специального для него разубранного «коня души» («сулис цхени»). Коней на скачках пускали по определенному маршруту и по пути следования ставили для них таблу. Всадник знал, в какое село ему следовало въезжать, и кто там должен был приготовить угощение. Это не происходило произвольно. Если покойник был мужчиной, то вначале ехали к братьям матери и своим однофамильцам, а если покойницей была женщина, то вначале – в дом ее отца, затем к братьям матери и уж только потом к родственникам мужа. Об этом обычае Н. Абакелия пишет, что он вполне соответствовал древним верованиям и представлениям о «мгебреби» (о лицах, совершавших специальные ритуалы для покойника), поскольку на поминальной трапезе, кроме поминания усопшего и здравицы в честь близких, обязательно выпивали тост за «Мгебреби», т.е. за провожавших покойника в потусторонний мир.

Продолжим описание ритуала:

«После того, как провожали всадников и коней, народ опять возвращался к родне усопшего. Им ставили «таблу» с ритуальными хлебами, сыром и «хавици» (мука, прожаренная в топленом масле). До того как убиралась «табла» после завершения трапезы, гостей обносили «Бакани» (деревянная или медная чаша с пивом), в которую бросали кусок масла. Каждый член стола должен был прикоснуться к святой пище и выпить за усопшего.

Весь этот ритуал описан М.Балиаури и Ал.Очиаури, а анализ дан в трудах С. Макалатиа, Д.Гиоргадзе и Н.Абакелия. Квалификация такова: «скачки, устроенные для души покойника, отражают маршрут усопшего на тот свет. Этот ритуал повторяет версию, сохранившуюся в народных обычаях и представлениях, относительно вознесения души в потусторонний мир и посредством «табла» обеспечения ее (души) пищей в дорогу. Это был акт служения, совершаемого для души покойного, последний этап годовщины. Он являлся своеобразным подтверждением того, что душа утверждается в потустороннем мире, а оставшиеся продолжают обычную земную жизнь. В связи со скачками существует и другое предположение, согласно которому во время этих соревнований призывается дух усопшего, который непосредственно участвует в скачках, а довольная этим родня ожидает от него покровительства и благорасположения.

Таким образом, этот ритуал посвященный бессмертию усопшего героя, поминанию и уважению «Каи кма» («славный герой»), еще раз подтверждает особенное значение «культа покойника» в грузинских народных верованиях и представлениях.

В заключении хотим подчеркнуть, что поминальная трапеза является одной из составных, органических частей обрядовых трапез. Она глубоко и консервативно сохраняет символические элементы древнейшей коллективной трапезы и сакральное назначение святой пищи. В этом круге ритуалов наглядное отражение получило содержание семиотического восприятия мира. С идеологической точки зрения, семантика обрядовой трапезы синкретична, она представляет собой синтетическое соединение с одной стороны раннехристианских а, с другой стороны, более древних языческих верований.

* Статья на груз. яз. напечатана в сб.: «Очхари», посвященный Дж. Рухадзе, Тб., 2000.

Как провожали в последний путь в Грузии раньше и что изменилось к сегодняшнему дню? В каких регионах сохранились откровенно странные традиции и откуда они идут?

В гробу, как и полагается, – покойник. Правда, он не лежит, а сидит. Рядом с ним, там же, кукла в кружевном платье. «Пару» выносят из дома под причитания родных. Все это может показаться кадром из фильма ужасов, однако на деле – это один из гурийских похоронных обрядов. Так провожают в последний путь молодых мужчин, которые при жизни не успели обзавестись второй половинкой. Георгий Кекелидзе – глава Национальной библиотеки Грузии, говорит, что своими глазами видел этот ритуал. Сейчас он работает над диссертацией, в которой затрагивает вопрос гурийских похоронных и свадебных ритуалов и даже сравнивает их с мексиканскими. И в тех и в других по сей день присутствует некоторый элемент перфоманса, если, к примеру, человек, трагически погиб, говорит он:

«Я, например, видел на похоронах человека, погибшего в автокатастрофе, у гроба вместе с цветами лежал руль».

По словам главного библиотекаря страны, вместе с социальными изменениями со временем менялись формы ритуалов и на сегодняшний день некоторые из них сохранились лишь частично. В Гурии, например, была такая традиция:

«Существовала такая профессия, как плакальщик. Его можно было нанять: человек, который не мог по каким-то причинам поехать на похороны, платил плакальщику, который отправлялся туда вместо него, оплакивал покойника. Таким образом, считалось, что человек передал свои слезы и печаль».

До сегодняшнего дня этот ритуал сохранился, правда, лишь фрагментарно – без показного плача. Некоторые гурийцы до сих пор, говорит Георгий Кекелидзе, не имея возможности лично присутствовать на похоронах, отправляют туда знакомых. Те, в свою очередь, передают соболезнования семье погибшего. Это считается более уважительной формой соболезнований, нежели простой звонок по телефону.

Неизменным в некоторых семьях в регионах остается способ оповещения селян о кончине родственника. Непосредственно после смерти члена семьи родные начинают громко кричать и причитать – это своего рода знак, посредством которого соседи узнают о произошедшем, говорит Кекелидзе.

Поминки – одна из тех традиций, которую чтут по сей день по всей Грузии, в том числе и в столице. В свое время она носила очень даже практичный характер. Люди съезжались на похороны из разных сел и городов, путь зачастую был неблизкий, многим приходилось преодолевать его пешком. Соответственно, с дороги всех нужно было накормить. Кроме того, поминки носили и жертвенный характер – было принято раздавать еду неимущим. Блюда, как правило, были очень скоромные, и их помогали готовить соседи.

Помпезные застолья, говорит этнолог Нуну Миндадзе , «вошли в моду» примерно в 60-х годах прошлого столетия. Проводы в последний путь стали походить на торжества, к концу которых некоторые с трудом вспоминали о причине сбора.

«В Западной Грузии, например, раньше поминки проводились до похорон. Некоторые даже приходили со своей едой. Стол был очень скромным и отвечал одной цели – накормить собравшихся: соседей, близких, бедняков. А уже в 60-х годах традиция была исковеркана. Стало престижным устанавливать какие-то невообразимые памятники на могилах и закатывать застолья, на которых нередко можно было услышать, как люди рассказывают друг другу анекдоты».

Несмотря на то что в регионах некоторые продолжают чтить разные, порой достаточно странные традиции, в столице помпезность поминальных обрядов стала сходить на нет в последние годы, делится наблюдениями психолог Гага Нижарадзе . В советские годы богатые похороны были признаком достатка, сейчас же люди стали придавать этому меньше значения. На панихидах больше не звучат похоронный марш Шопена и произведения Баха. Поминки стали короче, а люди – трезвее.

Несмотря на то, что официальным государственным языком Грузии является грузинский язык , лингвистическая карта страны достаточно пёстрая.

Грузинский язык составляет основу делопроизводства, литературы, музыки и СМИ. Тем мне менее, родным он является лишь для 80% населения Грузии.

На северных регионах и в непризнанной Тбилиси Абхазии имеет место абхазский язык , стоящий в отдельной языковой группе. На этом же языке говорят в некоторых северных районах Грузии в общей сложности более 100 тысяч человек.

На границе с Кабардино-Балкарией, в регионе Сванети, существует достаточно крупная этно-группа, говорящая на сванском языке . По последним данным, он является родным для 30 тысяч человек, что по меркам Грузии является достаточно большой цифрой.

Самым же крупным языковым меньшинством Грузии является мегрельский язык . На нём, только по самым скромным подсчётам, разговаривают более 500 тысяч человек, проживающих в западных областях Грузии и близ черноморского побережья.

Каждый из языков Грузии имеет как минимум одно печатное СМИ.

На русском же языке в Грузии принято говорить в крупных туристических зонах, в отелях и на курортах. Количество постоянно проживающих в Грузии носителей русского языка резко сокращается с каждым годом.

Религия

Согласно данным переписи населения, большая часть грузин относят себя к православной ветке христианства, а именно - Грузинской православной церкви . Это одна из старейших ветвей православия, окончательно утвердившаяся на этих землях уже в 467-м году.

Собор Святой Троицы в Тбилиси

Второе место в списке религий современной Грузии занимает ислам . Официально его исповедуют 10% грузинских граждан. Мечети можно увидеть в Тбилиси и ряде крупных городов.

На третьем месте по количеству верующих в Грузии - Армянская апостольская церковь . Всего армян в Грузии около 250 тысяч, и почти все они являются прихожанами национальных храмов.

Католиков в Грузии мало - всего 2% от общей численности населения. В Тбилиси существует большой приход римско-католической церкви, а также армянской католической церкви.

Меньше всего в Грузии иудеев - всего 13 тысяч человек, по последним данным.

Праздники

Особенности культуры

Главное, что нужно помнить о грузинах, отправляясь на их землю - это один из самых гостеприимных народов. Качество это взращивается с самого детства, но и гость должен понимать, что злоупотребление гостеприимством грузина равносильно величайшему оскорблению.

Если вы гостите в грузинском доме по приглашению хозяев - не забудьте подарки для каждого члена семьи. Для грузин обмен подарками - это ритуал, и в ответ на подарок от гостя также принято что-нибудь подарить. Вещь не должна быть дорогой, но она должна быть подарена от чистого сердца.

Согласно древним законам грузинского этикета, любой гость имеет право жить в хозяйском доме три дня , а на утро четвёртого дня - вежливо спросить, сколько ему можно оставаться в гостях.

Мужчина в традиционной грузинской семье - глава, защитник и основной источник дохода. Женщины исторически занимались домашним хозяйством и воспитанием детей, к XX веку с массовой эмансипацией эти грани начали стираться.

До сих пор в грузинских семьях сильно почитание старших в роду. Если кто-то из родителей против свадьбы молодожёнов, то все приготовления сворачиваются.

Также грузинский жених обязан поладить с будущей тёщей. Если до свадьбы между ними вспыхивают ссоры - жених имеет право разорвать помолвку.

Похищение невесты из романтичного ритуала в современном грузинском обществе превратилось в жизненную необходимость. Согласно традициям, если невесту похитили перед свадьбой - то пышного и дорогого торжества не будет, и свадьба справляется в узком семейном кругу. Многие семьи на таком национальном обычае экономят огромное количество денег.

Национальные наряды на грузинскую свадьбу

Застолье в Грузии - важнейший элемент национальной культуры. На любой, даже незначительный праздник принято приглашать всех близких родственников и друзей. Отказ от приглашения сесть за праздничный стол - страшнейшее оскорбление хозяина.

Настоящий грузинский тамада - это или хозяин застолья, или выбранный хозяином уважаемый человек из числа гостей. В обязанности тамады входит произнесение тостов и пожеланий собравшимся. Тамаду принято внимательно слушать, на время, отложив еду, какой бы вкусной она ни была.

Тосты в грузинской традиции пиршества произносятся в следующем порядке: тост-приветствие собравшихся гостей, потом должен прозвучать тост о поводе праздника, после него обязателен тост за родителей и предков, и тост за мир в семье. В числе последних, звучат тосты за здоровье тамады и последний обязательный тост - бокал во славу Святых небесных покровителей.

Как правило, гостя иностранца на традиционном застолье всегда просят произнести алаверды - ответный тост в благодарность хозяевам праздника.

Народные гуляния в Грузии никогда не обходятся без музыки - легендарное хоровое пение здесь можно услышать на любой улице любого города, включая шумный и современный Тбилиси.

Из традиционных грузинских танцев наиболее известны три: Картули, Хоруми и Арачули.

Самый популярный благодаря грузинским фильмам танец - картули . Всегда исполняется в паре мужчиной и женщиной, которые изображают двух влюблённых. Это среднетемповый танец, но всегда исполняемый под динамичную народную мелодию.

Хоруми исполняет большая группа мужчин, одетых в национальные костюмы. Это военный танец, который, по канону, обязаны исполнить 40 танцоров. В последние годы канон часто нарушается, и на небольших мероприятиях танцуют малые группы, иногда даже без музыкального сопровождения.

Танцевать арачули имеют право только незамужняя женщина и неженатый мужчина. Многие путают его с лезгинкой, но это в корне неверное сравнение.