Среднеазиатские цыгане-люли. Люли — непризнанные цыгане Средней Азии
ОТКУДА ОНИ?
Среди окружающего населения цыгане Средней Азии известны под названием люли, джуги, мазанг. Сами цыгане утверждают, что название “люли” им присвоено узбекским населением, а “джуги” – таджикским. В качестве самоназвания все группы цыган выдвигают этноним мугат – мугати самарканди, мугати бухорой …
Между цыганами, за которыми по традиции закрепились названия “люли” и “джуги”, нет резких этнографических различий. От них отличаются цыгане, именуемые мазанг, представители которых разбросаны по всей территории Средней Азии. Они никогда не вступали в родственные отношения с другими среднеазиатскими цыганами и резко выделялись среди них по характеру исконных занятий.
О давности появления цыган в Средней Азии свидетельствует утрата ими своего языка и многочисленные заимствования различных элементов материальной и духовной культуры у окружающего населения. Большинство цыган двуязычны, они говорят на узбекском и таджикском, однако таджикский язык в их быту является основным. Считается, что цыгане являются выходцами из Индии. Правда, среднеазиатские цыгане убеждены, что родина их предков – Средняя Азия. Но наличие среди цыган антропологического типа, резко отличающегося от окружающего населения и имеющего ближайшие аналогии среди населения Индии, характерный род занятий, близкий членам индийской касты “дом” (деревообделочное ремесло, нищенство..), а также некоторые обычаи (татуировка лба) говорит о том, что предки среднеазиатских цыган были выходцами из Индии. В Самаркандской и Сурхандарьинской областях бытует этноним “мултони” происходящий от города Мультан. Этот город находится в Пакистане, и в средние века был перевалочным пунктом караванной торговли с Персией и Средней Азией.
В прошлом цыгане не имели земельных наделов и были вынуждены передвигаться с места на место. Однако у среднеазиатских цыган уже давно были места длительных стоянок вблизи городов и сельских населенных пунктов. Из таких стоянок выросли цыганские кварталы на окраинах Самарканда. Бухары, Ташкента.
ВО ЧТО ВЕРЯТ?
По религиозной принадлежности среднеазиатские цыгане – мусульмане. Они по-мусульмански хоронят умерших, совершают молитвы, постятся, соблюдают обряд обрезания. Однако в прошлом и у них, как и у многих других народов Средней Азии, ортодоксальный ислам сочетался с элементами различных доисламских верований, которые в семейном быту имели преобладающее значение. У цыган была распространена вера в различного рода духов – джин, пари, алвасти, в порчу – зиён, в силу всевозможных оберегов и амулетов – тумор, бозбанд. Лук, перец, хлеб, острые предметы, рога барана считались оберегами от действия злых духов и сглаза. Особой сакральной силой наделялся волк: клыки и высушенный нос волка нашивали на одежду в качестве оберегов. Такой же силой обладал, по цыганским верованиям, дикобраз, колючки которого также употреблялись в качестве оберега. Каршинские цыгане ели мясо дикобраза, а у самаркандских существовало строгое табу на мясо этого животного и была распространена легенда о том, что некогда дикобраз был человеком. Возможно это пережитки каких-то древних тотемистических представлений.
ЧЕМ ЗАНИМАЮТСЯ?
Ремеслом занимались лишь немногие цыганские группы. Среди цыган встречались ювелиры и кузнецы. Цыганки же обычно изготовляли волосяные лицевые сетки – чачвон. У ферганских и ташкентских люли были группы ремесленников, занимавшиеся выделкой щепного товара, изготовлением сит и решет, женщины плели решета, мужчины делали к ним ободья.
В основном среди цыган люли и джуги мужчины были мало заняты производительным трудом, представляя заботы о пропитании семьи женщинам. Для большей части цыган главным источником существования являлось нищенство, которым занимались женщины. Вооружившись мешками и посохами, которыми они отгоняли собак, цыганки ежедневно выходили на сбор подаяния, обходя двор за двором в городах и кишлаках. Попутно цыганки гадали, смотря в зеркало или в чашу с водой.
Цыгане-мазанг нищенством не занимались совершенно. Мужчины мазанги были деревообрабодчиками и мелкими торговцами. Они изготавливали решета, сита, бубны, деревянную посуду.
ЕСТЬ ЛИ КРОВ У ЦЫГАН?
Исконным жилищем цыган служил шатер – чодыр. Зимний шатер (чодири зимистон) состоял из бязевого полотнища, накидывавшегося на два или три врытых в землю шеста. Летний шатер (чодири гарм) представлял собой по существу лишь навес для тени, он был значительно меньше и держался обычно на одном шесте. В шатре расстилали кошму, раскидывали одеяла и подушки. Обогревались при помощи костра, разжигаемого в небольшом круглом углублении ближе к выходу. Пищу готовили на кострах, которые разводили вне шатра. От обычного чодыра отличалось жилище цыган-мазангов. Они строили шалаш (чайла) из дугообразных согнутых и воткнутых в землю толстых ветвей ивы, которые покрывали мелкими ветками, камышом и сухой травой. Чайла, высотой в рост человека, достигала длину 3-4 метра, двери были из камышовой циновки или завешивались полотнищем ткани.
ЧТО НОСЯТ?
Многовековое влияние культуры окружающего населения больше всего сказалось в одежде и пище цыган. Мужская и женская одежда цыган ничем не отличается от узбекской или таджикской. И теперь еще пожилые мужчины носят халаты и широкие штаны, на голову надевают тюбетейки, на которые наматывают чалму. В женском костюме отсутствуют характерные для европейских цыган широкая юбка и шали. Костюм среднеазиатской цыганки отличается от узбекского только большим предпочтением к ярким расцветкам, необычным по пестроте и сочетанию цветов. Цыганки имеют большую склонность к различным украшениям – кольцам, серьгам, браслетам, ожерельям, но и эти предметы утратили национальное своеобразие.
КАК ЖИЛИ И ЖИВУТ?
Цыгане живут малыми, индивидуальными семьями. Сыновья отделяются сразу после женитьбы. Каждая семья ведет хозяйство и питается отдельно от других. Женщина занимает в цыганской семье подчиненное положение, хотя и является основной кормилицей семьи. Будучи мусульманкой, она, тем не менее не закрывала лица и не изолировалась от мужского общества. Она смела и свободна в общении с людьми. Только у некоторых групп мазангов в прошлом женщины носили джелак – халат со сложенными рукавами, который они набрасывали на голову, слегка прикрывая лицо.
У среднеазиатских цыган существовал обычай уплаты калыма за жену, он целиком оставался у отца невесты. Широко было распространено многоженство: чем больше жен, тем больше работниц и выше достаток в семье. Девушек выдавали замуж с 12-15 лет. В брачные отношения вступали не зависимо от территориального расположения – ташкентские брали в жены самаркандских, каршинских и т.п.. Однако ни одна из групп цыган люли и джуги не вступала в брачные отношения с мазангами. Это строгое правило, возможно, является отдаленным пережитком кастовой эндогамии предков цыган.
Сговор и все церемонии свадебного обряда мало чем отличались от аналогичных обрядов у окружающего населения. У цыган были распространены кузенные браки, часто наблюдался обычай куч куёв – принятие зятя в дом. Характерными для цыган были перекрестные браки карши кудо: две семьи договаривались о перекрестных браках своих сыновей и дочерей; калым в этих случаях не платили. Обычай леврита у цыган соблюдался в тех случаях, когда после умершего оставался ребенок. Сохранилась традиция, когда муж называет жену мугат зан (буквально – цыганка), а жена называет мужа по имени ребенка (отец такого-то).
Цыганские празднества – той – справлялись с характерной для Востока пышностью, на них собирались множество гостей. Очень популярны были на тоях петушиные бои и бои ослов. Особенностью цыганских тоев были также соревнования в беге.
Мусульманский обряд бракосочетания происходил в доме невесты. Соблюдались различные свадебные обряды, бытовавшие у окружающего населения – проводы молодой в дом мужа, обведение новобрачной вокруг костра, обряд смотрения молодых в зеркало и др…
После появления первого ребенка справлялся обряд лачак бандон – повязывание головного убора замужней женщины. На сбор подаяния цыганка обычно выходила только после совершения этого обряда.
Цыганские семьи весьма многодетны. Бродячий образ жизни губительно сказывается на положении детей, у цыган высокая детская смертность. Обычно женщины уходя на сборы подаяния, оставляют детей представленных самим себе или оставляют на попечение старух.
СОХРАНЯТСЯ ЛИ СРЕДНЕАЗИАТСКИЕ ЦЫГАНЕ?
В настоящее время чаще встречаются смешанные браки и как правило это узбеко-цыганские семьи. И дети в таких семьях предпочитают называть себя узбеками.
Численность среднеазиатских цыган в Узбекистане составляла:
1956 г. – 7600 (вместе с Таджикистаном),
1979 г. – 12581,
1989 г. – 16397
=======================
33.953898 151.137199
Advertisements
С приходом весны они появляются в вагонах электричек и метро, в городских парках и скверах, на рынках и у магазинов. Грязных, одетых как попало, их отовсюду гонят. От них брезгливо отворачиваются. Их называют узбеками, или таджиками, или цыганами. Но они ни те, ни другие, ни третьи. Это - люли. Древний народ со своими традициями.
Типичные высказывания о люли, услышанные от обывателей.
Это - таджики-бомжи. Жрать у них там нечего, вот они и лезут сюда, высматривают, где что плохо лежит…
Цыгане, они и есть цыгане. Гадают, наркотиками торгуют. А сами, наверное, где-нибудь хоромы имеют…
Презирают их даже среднеазиаты. И не только из-за различия в религии. Просто они - другие, бродяги. Им бы только попрошайничать да брюхо набить…
Так кто же они, эти смуглые странники, которых никто не любит, у которых нет своей страны, прописки, нет паспортов, словаря, алфавита, но есть свой своеобразный язык и обычаи?
«Жили-были бедные родители, они имели сына Лю и дочь Ли. Однажды в страну пришёл завоеватель, родители бежали в суматохе потеряли детей. Осиротевшие Лю и Ли пошли искать их - каждый выбрал свою дорогу. Через несколько лет они встретились и, не узнав друг друга, поженились. Когда правда открылась, мулла проклял их, и с тех пор это проклятие преследует их потомков, которые зовутся люли».
Это одна из легенд, которые повествуют о происхождении необычного племени. В предании - попытка объяснить не только происхождение самого слова люли, не имеющего перевода ни с одного языка, но и подчеркнуть замкнутость группы людей, отвергнутой окружающими.
Подавляющее большинство люли после скитаний по городам России зимовать уезжают в небольшие глухие аулы Узбекистана или Таджикистана, - говорит Салман, этнический таджик, уже несколько лет живущий и работающий в Новосибирске на стройке.
В Сибирь он перевез молодую жену, двоих детей. Снимает дом в городе Оби. Его жена Алия, кстати, без особых проблем (в отличие от мужа) устроилась бухгалтером в коммерческую фирму. Сейчас Салман подумывает купить свой дом недалеко от Новосибирска.
Ты не смотри, что они такие грязные и затравленные, - продолжает мой собеседник. - Кажется, что они совсем нищие, да? Но некоторые из них копят деньги и строят дома в Таджикистане. Хотя, конечно, это мало кому удается. Потому что их отовсюду гонят. Мужчин не принимают ни на какую работу. Да они и сами не хотят работать. Только таскают телеги с пожитками да устраивают временное жилье. А попрошайничают женщины и дети - тем и живут. Мужчины за это их очень уважают, защищают. Вот только зря говорят, что они воруют. Неправда. Люли - православные христиане. Чтят своего бога. Не признают абортов.
С трудом верится, что бродяга не склонен что-нибудь слямзить при случае…
В каждом народе есть такие. Даже у арабов, где за воровство отрубают руку. Но у люли это не принято. Главное - нищенство. Они - прирожденные попрошайки.
Конечно, подумалось мне, это субъективная оценка Салмата. И я решил познакомиться с кем-то из люли сам.
…Салим сидел на корточках на железнодорожной платформе Западной площадки. На вид - лет 27–30. Очень недоверчивый, настороженный взгляд. Пожимает плечами: не понимаю, мол, что от меня хочешь. Разговорить удалось только минут через десять. Хотя трудно назвать разговором наш странный диалог.
Детей у тебя много, Салим?
А где сейчас живете?
Там, - кивает он в сторону от города.
В палатке или в шалаше?
Зачем тебе?
Интересно. Ведь сейчас ночью уже холодно, а у тебя маленькие дети…
Они не болеют… Крыша есть. Старый сарай, печка топим…
Так вы живете сообща, табором или только со своей семьей?
Табор нет. Семья и друзья.
А кто твои друзья?
Из другая семья….
Это и есть твои близкие? - показываю на пять люли, сидевших рядом. Женщины очень молодые, с грудными детьми на руках. Пацаны и девчонки вертятся на перилах, что-то балаболят…
В ответ молчание.
Салим, а где ваши старики? Наверное, в Таджикистане оставили?
Нет. Старухи еду готовят…
Трудно приходится? Милиция гоняет?
На этот вопрос Салим не отвечает и отворачивается. Переключается на разговор с подростком на своем языке. Вот так и поговорили.
Живут они недалеко от города в лесопосадках или на заброшенных дачных участках. Они могут ютиться под полиэтиленовой пленкой и в шалашах, в конурах из картонных коробок и в водосточных коллекторах. Их гонят окрестные жители, и они на следующий ночлег перемещаются в другое место. Милиция тоже не дает покоя. Да и на рынке не разгуляешься - свои, «родные» бомжи гоняют. Что с ними считаться? Сколько люли - не знает никто. Недавняя перепись их не учитывала, у них нет никаких документов.
У люли был и кое-где продолжает сохраняться свой «тайный» язык арго. Точнее сказать, это не столько «тайный» язык, сколько «тайный» словарь, т.е. заимствованная из других языков и видоизменённая лексика, которая обозначает некоторые предметы, понятия и действия. Большинство люли до сих пор двуязычны, т.е. говорят на иранском (таджикском) и тюркском (узбекском) языках. Обиходным является таджикский язык. Люли используют «тайные» слова в своей речи вместо общеупотребительных таджикских и тюркских слов, так чтобы окружающие не могли понять, о чём говорится. Как писал в 1879 г. один из первых исследователей среднеазиатских цыган А.И. Вилькинс, «…люли не имеет ничего позади себя; он везде чужой…».
Если, например, у европейских, у российских цыган есть старейшина - барон, под покровительством которого могут находиться несколько десятков, сотен оседлых или кочующих соплеменников, то люли объединяются лишь в компактные группы по принципу самого близкого родства. Хотя более детальное знакомство с историей среднеазиатских цыган показывает, что «племя», которое обычно без разбора именуют «люли», на самом деле состоит из нескольких разных групп. Они отличаются названиями, образом жизни и, что важнее всего, сами противопоставляют себя друг другу.
Численность цыган в Средней Азии никто никогда точно не подсчитывал. Их примерно 25 тыс. человек. Реальная же их численность всегда была больше как минимум в два раза. «Сохраняющаяся замкнутость их образа жизни не позволяет исследователям глубоко проникнуть во многие сферы их жизни, правильно понять отличия разных цыганских и «цыганоподобных« групп друг от друга», - пишет кандидат исторических наук Сергей Абашин.
Кстати. Международная организация цыганских общин стран СНГ и Балтии пока не может найти лидера из таджикских цыган-люли для создания общественной организации. Об этом заявил председатель Международной организации цыганских общин стран СНГ и Балтии «Амро дром» («Наш путь») Олег Козловский корреспонденту ИА REGNUM. «Амро дром» ведет попытки создания цыганской общественной организации в Таджикистане. «Мы заинтересованы в создании такой организации в Таджикистане, но пока не можем найти лидера из таджикских цыган – люли, которые и сегодня практикуют кочевой образ жизни, не можем найти человека, который бы взялся за это дело», - отметил он.
АКМАЛ УСМАНОВ
В интервью корреспонденту Русской службе Би-би-си Аноре Саркоровой фотохудожник Акмал Усманов рассказал, что, несмотря на тысячелетнее сосуществование с коренными народами Центральной Азии, цыгане-люли - достаточно закрытый народ. Уклад и образ жизни этих людей вызывает интерес и достоин внимания. "Наверное, нет другого такого народа в Центральной Азии, который вызывал бы у местного населения такой спектр разнообразных противоречивых чувств - от откровенного неприятия до совместных браков. Нет другого такого народа, живущего радом с нами уже более тысячи лет, образ жизни и обряды которого были надежно скрыты от постороннего взгляда". К традиционному заработку – попрошайничеству - детей-люли приучают с детства. Но для них это чаще не тяжелый труд "несчастных детей", а образ жизни. Они с удовольствием позируют и улыбаются в камеру.
АКМАЛ УСМАНОВ
Аниса и ее сестры. Столетия жизни рядом с другими народами, конечно, влияют на внешний вид цыган: американские, британские, даже русские цыгане почти не похожи на своих индийских предков. Но среднеазиатские цыгане-люли сохранили максимальное сходство.
АКМАЛ УСМАНОВ
Вся роскошь и богатство, которым владеет семья, обычно скрывается внутри дома. Внешне они продолжают вести очень скромную жизнь, не любят демонстрировать свое благополучие.
АКМАЛ УСМАНОВ
"Время не меняет их уклад жизни, оно лишь корректирует его. Многие стали заниматься сельским хозяйством, животноводством, которое стало приносить им стабильный доход", - продолжает свой рассказ Акмал Усманов. Завершение полевых работ "обмывают" русской водкой.
АКМАЛ УСМАНОВ
Семьи цыган-люли традиционно многодетны, обычно небогаты, но бережливы. Этому "Москвичу" больше 40 лет: уже нет ни той страны, ни того завода, который их выпускал, а автомобиль все еще на ходу.
АКМАЛ УСМАНОВ
Люли - внесистемные люди. Для них не существует государств, границ - в привычном для нас понимании. Люли – как и все цыгане – кочевой народ, поэтому традиционно не занимались земледелием. Но жизнь в Таджикистане диктует свои правила. Сохраняя свои вековые традиции, в том числе попрошайничество, люли внедряют и новые, чтобы выжить. Например, занятие сельским хозяйством, которое приносит неплохие доходы.
АКМАЛ УСМАНОВ
Цыгане старательно оберегают и сохраняют свою культуру, но, веками проживая в другой стране, перенимают и традиции коренного народа, в том числе и религию. Люли на празднике Навруз (персидский Новый год – праздник весеннего равноденствия). "Мы должны сохранить и передать потомкам умение сосуществовать рядом, уважать мир людей, живущих с нами под одним небом", - говорит Акмал Усманов.
АКМАЛ УСМАНОВ
АКМАЛ УСМАНОВ
Лера Янышева о цыганах-люли.
Наши цыгане считают, что люли — это узбеки или таджики. Их раздражает, что русские видят в люли цыган. И в самом деле - что в них цыганского? Кочуют таборами от города к городу. Живут в палатках… То, что их женщины и дети на улицах попрошайничают - ещё не повод причислять их к цыганам. В крайнем случае столичные «рома» согласятся, что люли - цыганообразная группа. И вообще настоящий цыган, в их понимании, непременно должен иметь респектабельное жильё (желательно на Рублёвке) и иномарку последней модели (предпочтительно «Бэнтли», хотя «Мэрин» и «Бэха» тоже пойдёт). Каждый цыганёнок должен закончить элитный ВУЗ, чтобы впоследствии заняться серьёзной коммерцией. Вот такого парня легко можно признать за своего!
Шучу, конечно.
Но приезжих с востока, и правда, стыдятся. Сто причин найдут, чтобы отмести возможное родство.
Часто можно услышать, что люли не говорят по-цыгански.
Ну да - не говорят.
Но ведь очень многие украинские «сэрвы» знают от силы десяток цыганских слов… Некоторые наши артисты исполняют на сцене фольклорные песни, заучивая текст на слух. С таким же успехом можно было бы разучить японские, венгерские вещи, или песни австралийских аборигенов. Но ведь поют же на ломаном цыганском! И в национальной принадлежности таких артистов никто не сомневается.
Слышу иногда по поводу люли и такую фразу: «Ты что? Они ведь не нашего Бога люди!». В ответ на этот трепетный религиозный шёпот всегда хочу спросить: «Но ведь “крымы” тоже мусульмане. Вы с этими цыганами дружите? В гости зовёте? И при этом не считаете их чистокровными татарами!».
Наверное, дело всё-таки в том, что велик у наших цыган с люли культурный разрыв. Одни веками подстраивались под жизнь в славянском окружении, другие до недавнего времени кочевали исключительно по Средней Азии. Вот и не понимаем друг друга.
Честно говоря, мы с мужем тоже считали, что люли - это таджики. И были в этом свято уверены до тех пор, пока не очутились на таборной стоянке. Тогда и выяснилось, что они на своём языке называют себя «мугатами», а при разговоре по-русски - цыганами. Оказалось, что их женщины неплохо гадают. И даже - страшно сказать - умеют снимать порчу и сглаз. Только занимаются они этим у себя на родине. Да и вблизи их жизнь оказалась совершенно цыганской, только не современной, а такой, какой была лет сто назад.
Дальше - больше. Несколько мугатских семей устроились в бараке в подмосковном посёлке. А поскольку это недалеко от нас, то появилась возможность частенько заваливаться друг к другу в гости. Так мы с удивлением узнали, что в восточном таборе есть наши коллеги - артисты. У себя на родине они раньше играли в ресторане (совсем как мы в Москве). Репертуар у них обширный. Ну, к тому, что они поют узбекские и таджикские песни, мы бесспорно были готовы. Но в их исполнении весьма недурно прозвучали и песни из индийских кинофильмов. Совершенной неожиданностью оказалась русская патриотическая мелодия, которая прозвучала весьма специфически, хотя и разбудила в душе глубокое чувство любви к родине.
Немного, правда, подкачали инструменты. Где-то был раздобыт старенький аккордеон (в прямом смысле старенький, потому что его уже давно кто-то выкинул - и с того «выкидыша» прошло не меньше лет десяти). А восточный бубен (дойра) был заменён тазиком, в котором ещё недавно что-то стирали, потому как он ещё сохранил следы влаги и стирального порошка.
В тот день мы засиделись допоздна. Хотя вставать приезжим люли надо было рано. Женщинам - просить подаяния на рынках, а мужчинам - копать траншеи.
Среднеазиатская богема
Жили-были бедные родители, они имели сына Лю и дочь Ли. Однажды в страну пришёл завоеватель, родители бежали и в суматохе потеряли детей. Осиротевшие Лю и Ли пошли искать их — каждый выбрал свою дорогу. Через несколько лет они встретились и, не узнав друг друга, поженились. Когда правда открылась, мулла проклял их, и с тех пор это проклятие преследует их потомков, которые зовутся «люли». Это одна из легенд, которые можно услышать от нынешних стариков из числа необычной группы «люли», живущей в Средней Азии. В ней попытка объяснить не только происхождение самого слова «люли», не имеющего перевода ни с одного языка, но и подчеркнуть замкнутость группы, презираемую окружающим населением.
История с печальным концом, конечно, сказочная. Российские путешественники и учёные, проводившие исследования в Средней Азии и нашедшие поразительное сходство люли с европейскими цыганами, предложили более научную гипотезу. Среднеазиатские цыгане (как и цыгане вообще) — выходцы из Индии, которые когда-то принадлежали к одной из низших каст индусского общества. Специалисты, в частности, обратили внимание, что в «Шахнаме» средневекового персидского писателя Фирдоуси в одной из легенд говорится о переселении из Индии в Персию 12 тыс. артистов «лури», присланных в дар персидскому правителю из рода Сасанидов Бахраму Гуру в V в. н.э. Учёные высказали гипотезу, что название «лури», или «люли», связано с названием города Arur, или Al-rur, — столицей древних раджей Синда, одной из областей северо-западной Индии. Группа артистов прижилась на новом месте и, сохранив свою замкнутость и профессиональную специализацию, из касты превратилась в своеобразную этническую группу цыган. Потомками выходцев из Синда стали люли Персии и Средней Азии. В персидском словаре слово «люли» до сих пор означает «люди, занимающиеся плясками и песнями».
Впрочем, и эта научная гипотеза выглядит слишком прямолинейной и упрощённой. Конечно, скорее всего современные цыгане, в том числе люли, по своему самому древнему корню являются выходцами из Индии. На это указывает множество разных косвенных свидетельств, например, более тёмный цвет кожи и дравидоидные черты лица (дравиды — древнее, доарийское население Индии). Замкнутость, приверженность профессиям или занятиям, которые презираются остальными, напоминают черты индийских каст. Некоторые учёные обратили также внимание на обычай (индусский по своему генезису?) делать татуировку на лбу, щёках и кистях рук, который долгое время сохранялся у цыган, живущих в окрестностях г. Карши в Средней Азии.
Конечно, группа среднеазиатских цыган на протяжении всей истории не была совершенно изолированной и продолжала пополняться новыми выходцами из Индии. Так, многие предания люли связаны с эпохой среднеазиатского правителя Тимура (XIV в.), или Тамерлана, который совершал походы на Индию. Возможно, часть цыган оказалась в Средней Азии в результате этих походов. С этого времени они часто упоминаются в письменных источниках. Персидский поэт Хафиз Шерози в одном из стихотворений говорил о люли как о весёлых и обаятельных людях. Потомок Тимура и основатель империи Великих моголов Бабур, сам выходец из Средней Азии, перечисляя имена своих музыкантов, играющих на весёлых пьяных пирушках, упоминал среди них люли по имени Рамазан.
В число цыган могли входить также новые члены из числа местного населения, схожего с цыганами образом жизни и профессией. В отличие от кастового индийского общества средневековое мусульманское общество было организовано по ремесленно-цеховому принципу. Цеха были очень похожи на касты, они имели своё самоуправление, свой устав, свои ритуалы и строго придерживались эндогамии, т.е. браки заключались только внутри своего сообщества. Источники свидетельствуют, что цыгане входили в цех «бану сасан», в котором числились фокусники, факиры, дрессировщики животных, нищие, которые представлялись калеками, канатоходцы и др. Этот цех был известен по всему Среднему и Ближнему Востоку.
В этой связи интересна ещё одна деталь, которая сближала цыган с другими маргинальными группами. У цыган был и кое-где продолжает сохраняться свой «тайный» язык-арго — «лавзи мугат» или «арабча», т.е. «по-арабски» (сами цыгане в своих легендах нередко называют себя родственниками — двоюродными братьями — арабов, на которых похожи своим тёмным внешним видом и кочевым образом жизни). Точнее сказать, это не столько «тайный» язык, сколько «тайный» словарь, т.е. заимствованная из других языков и видоизменённая лексика, которая обозначает некоторые предметы, понятия и действия. Большинство люли до сих пор двуязычны, т.е. говорят на иранском (таджикском) и тюркском (узбекском) языках. Обиходным является таджикский язык, хотя сегодня некоторые группы цыган в Узбекистане говорят преимущественно на узбекском. Цыгане используют «тайные» слова в своей речи вместо общеупотребительных таджикских и тюркских слов, так чтобы окружающие не могли понять, о чём говорится. Цыганский арго на 50% состоит из той же лексики, которая имелась в «тайном языке» (абдол-тили) среднеазиатского цеха маддахов и каландаров, т.е. странствующих и нищенствующих дервишей-суфиев и профессиональных рассказчиков разного рода историй.
Люли, таким образом, всегда существовали внутри более широкого круга людей, которые занимались схожим ремеслом, перенимая у них и передавая им многие элементы культуры. Другими словами, всегда существовала цыганская и «цыганоподобная» среда, в которой выделить собственно «цыган» сложно. Отличительной чертой этой среды была не какая-то определённая «цыганскость», а маргинальность, отчуждённость от основной массы окружающего населения в силу особого вида занятия, образа жизни, внешнего вида и т.д. Как писал в 1879 г. один из первых исследователей среднеазиатских цыган А.И.Вилькинс, «…люли не имеет ничего позади себя; он везде чужой…». Среднеазиатское население, имея в виду именно эти маргинальные черты, объединяло такие группы чаще всего под одним названием «люли». Европейский же (или русский) взгляд, привыкший к «своим» цыганам, попытался в этой среде увидеть «настоящих» цыган и «ненастоящих». В любом случае, если и можно говорить о среднеазиатских цыганах-люли как о единой группе, то её объединяли и объединяют только присущие в данный исторический момент данному обществу интерпретации маргинальности.
Более детальное знакомство со среднеазиатскими цыганами показывает, что эта группа, которую обычно рассматривают как единую и без разбора именуют «люли», на самом деле состоит из нескольких разных групп. Они отличаются названиями, образом жизни и, что важнее всего, сами противопоставляют себя друг другу.
Наиболее многочисленная из этих групп — местные цыгане, которые живут в Средней Азии издавна. Сами себя они называют «мугат» (араб. мн.ч. от «муг» — огнепоклонник, язычник), иногда «гурбат» (в переводе с арабского — «чужестранность, одиночество, безродность»). Окружающее население, если это узбеки, зовёт их «люли», если это таджики (особенно в южных районах Средней Азии, где слово «люли» не употребляют) — «джуги» (в некоторых индийских языках — «нищий, отшельник»). В некоторых районах группы бродячих цыган именуют «мултони» (видимо, по названию синдского г. Мультан), оседлых — «косиб», т.е. ремесленник.
Именно люли/джуги больше всего похожи на тех цыган, которые хорошо знакомы жителям Европы и России. Традиционно они вели бродячий образ жизни, кочуя таборами (туп, тупар) от 5-6 до 10-20 шатров, останавливаясь близ деревень и живя в одном месте 3-5 дней. Летний шатёр представлял собой обычный навес для тени, который держался на одном шесте. Зимний шатёр (чадыр) состоял из бязевого полотнища, накинутого на 2-3 вертикальных шеста, края полотнища укреплялись на земле колышками. Для обогрева служил костёр, раскладываемый в шатре в небольшом углублении ближе к выходу. Пищу готовили в котле вне шатра, питались в основном похлёбкой из сорго, которую варили с костями или кусочками мяса, и лепёшками. Предметы обихода — кошмы, одеяла, деревянная посуда — были приспособлены к перекочёвкам. У каждой семьи была лошадь.
Зимой эти «истинные дети природы», как выражались в XIX в., нередко арендовали дома или хозяйственные постройки у жителей какого-нибудь кишлака. Во многих среднеазиатских городах были целые кварталы или пригородные посёлки, которые образовались из таких зимовок. Были также селения — например, Мультани-кишлак в окрестностях Самарканда — где на зиму собиралось до 200 цыганских семей. Постепенно они превратились для многих люли/джуги в места постоянного проживания.
Основным занятием цыган-мужчин в северных районах Средней Азии было разведение и торговля лошадьми, они также делали разные изделия из конского волоса, в первую очередь чачван (сетки, которыми закрывались лица среднеазиатских мусульманок). Кое-где держали борзых собак и торговали их щенками. Кроме того, люли/джуги специализировались в деревообрабатывающих ремёслах — изготовлении деревянных ложек, чашек, другой мелкой хозяйственной утвари. Когда-то в прошлом цыгане занимались также продажей рабов и изготовлением местной водки-бузы, что составляло немаловажную статью дохода. В южных районах Средней Азии мужчины были ювелирами, мастерили браслеты, колечки, серёжки и пр., иногда ремонтировали металлическую и деревянную посуду.
Женщины-цыганки занимались мелкой бакалейной торговлей — продавали парфюмерию, нитки, иголки и пр., а также ремесленные изделия своих мужей. Они же, точнее некоторые из них, занимались гаданием на зеркале и чашке с водой, ворожбой — предсказывали будущее, определяли место, где могут находиться потерянные вещи и т.д. Среди них были те, кто занимались врачеванием (в частности кровопусканием), и население охотно шло к ним лечиться. Традиционными для среднеазиатских женщин занятиями цыганки не занимались — не ткали, не пряли, не пекли хлеб. В некоторых таборах женщины шили тюбетейки и пояса. Основным же их занятием было профессиональное нищенство. У люли/джуги существовал даже обычай торба (или хурджин, т.е. сума), когда во время свадьбы на плечо невесте старуха клала перемётную суму и невеста давала клятву содержать своего мужа сбором подаяний. Летом и особенно зимой, взяв с собой детей, женщины ходили, собирая милостыню, с хурджинами и длинными посохами (асо), которыми отгоняли собак. Цыганки «славились» также мелким воровством. Профессиональным нищенством и врачеванием занимались и некоторые мужчины.
Попрошайничество, которое выделяло люли, было профессией и вовсе не говорило о материальном достатке. В целом цыгане жили бедно, не имели жилья, питались скудно, одежду меняли редко (кстати, одежда цыганок по типу была среднеазиатской, но отличалась более яркой и необычной расцветкой, наличием большого числа украшений). Тем не менее и среди них были зажиточные семьи. Сохранились воспоминания о братьях Суяре и Суюне Миршакаровых, которые жили в кишлаке Бурганлы около Самарканда в начале XIX в. У них было много земли и скота.
Табор обычно состоял из родственных семей. Возглавлялся он советом стариков и избираемым старшиной-аксакалом из числа авторитетных и состоятельных, не обязательно самых старших, лиц. Совет решал вопросы о ссоре и мире, о перекочёвках, о помощи членам табора и т.д. Старшина, чьё имя обычно носил табор, получал от официальных властей грамоту-ярлык и отвечал за сбор налогов. Все члены табора вместе проводили разные празднества и ритуалы, помогали друг другу в случае необходимости, женщины сообща шили новые шатры.
Люли/джуги считаются мусульманами-суннитами, они совершают все необходимые ритуалы (на которые в прошлом приглашались все цыгане округи) — обрезание, мусульманские похороны, чтение молитву-никох на свадьбах. Более религиозными были оседлые цыгане, менее религиозными — бродячие. Однако приверженность цыган исламу являлась всегда довольно поверхностной, а окружающее население и вовсе не считало их мусульманами, рассказывая о них всякие небылицы. Уже в XIX в. люли/джуги просили милостыню у русских, осеняя себя крестным знамением и повторяя «Христа ради!».
Браки заключались, как правило, внутри табора, на сторону девушку отдавали редко. Выходили замуж рано — в 12-15 лет. У люли/джуги было распространено многожёнство. Женщины, по сравнению с окружающими мусульманками, были более свободны, не носили паранджу и чачван, нередко сбегали из своих семей. На пирушках мужчины и женщины праздновали вместе, женщины не стеснялись посторонних мужчин, не прятались от них, свободно включались в мужской разговор, что среднеазиатский этикет категорически запрещает. В семьях было много детей, но детская смертность была высокой. С детства мальчиков и девочек приучали к цыганской кочевой и попрошайнической жизни.
Главное, что отличало среднеазиатских люли/джуги от европейских цыган, — отсутствие наследственного ремесла артистов. Профессионально цыгане в XIX-XX вв. не занимались ни ходулеходством, ни публичными танцами и песнями, не были ни артистами, ни акробатами, хотя певцы, музыканты и танцоры — мужчины и мальчики — среди них встречались нередко. В более отдалённом прошлом среднеазиатские цыгане, видимо, были профессиональными артистами, о чём говорят многие письменные источники. Именно эти занятия сохранились у цыган Персии, Закавказья, Малой Азии. Возможно, к утере таких профессий у среднеазиатских люли/джуги привели гонения на эти ремесла со стороны мусульманских ортодоксов в Средней Азии в XVIII-XIX вв. Впрочем, это по-прежнему остаётся загадкой и может быть связано с происхождением среднеазиатских цыган: не исключено, что какая-то их часть происходит от низших индийских каст, которые не практиковали профессию певцов и танцоров, а занимались исключительно попрошайничеством, мелкой торговлей и ремёслами.
Люли/джуги различались по месту проживания: бухарские, самаркандские, кокандские, ташкентские, гиссарские и т.д. Каждая такая группа имела свои локальные особенности, иногда очень существенные, и не смешивалась с другими.
Кроме собственно «цыган», т.е. люли/джуги, в Средней Азии жили несколько «цыганоподобных» групп. Хотя сами они всячески отрицают своё родство с люли/джуги и не поддерживают с ними никаких, в том числе брачных, отношений (как и прочие, они презрительно относятся к люли/джуги), местное население, а вслед за ним и европейцы, путают их с люли/джуги из-за большого сходства в образе жизни и внешности.
Одна из таких «цыганоподобных» групп — «тавоктарош». Название это переводится как «мастера по изготовлению посуды» (в южных районах Средней Азии эту группу называют «согутарош» — мастера по изготовлению мисок). Они в прошлом вели полуоседлый образ жизни, что было связано с их основным занятием — деревообрабатывающим ремеслом, в котором участвовали как мужчины, так и женщины. Летом тавоктароши переселялись ближе к рекам, где растёт ива, которая служила им сырьём для изготовления посуды и ложек. Зимой они перебирались ближе к кишлакам, где были базары, селились в свободных домах. Как правило, несколько родственных семей кочевали вместе и имели определённые места стоянок и традиционные связи с местными жителями.
К тавоктарошам близка жившая в Синьцзяне и Ферганской долине группа кашгарских цыган, которых называли «ага». Они в свою очередь делились на «повон» и «аякчи». Первые занимались ювелирным ремеслом по меди — изготовляли кольца, серьги, браслеты, а также мелкой торговлей нитками, иголками, зеркалами и т.д. Женщины торговали леденцами и жевательной смолой, но не базарах, а вразнос. Вторые были специалистами по выделыванию деревянной посуды: мужчины из ореховой древесины делали чашки, черенки для лопат и ленчики для сёдел, деревянные калоши на трёх ножках, шили хомуты и другие предметы конской сбруи из кожи; женщины из этого рода плели из ветвей ивы и турангула корзины и кузова для арб. Их образ жизни был полуоседлый, жили в шалашах, но имели и стационарное глинобитное жильё. Женщины паранджу не носили. В браки вступали только внутри своей группы, предпочитали кузенные браки, вступление в браки между повонами и аякчи категорически запрещалось. Приписываемое им родство с люли они, как и тавоктароши, отрицали.
Ещё одна «цыганоподобная» группа — «мазанг» (по одной версии, это слово означает с таджикского диалекта «чёрные, тёмнолицые», по другой — «аскет, дервиш»). В отличие от всех остальных цыган мазанг вели оседлый образ жизни, занимались сельским хозяйством и мелкой торговлей, не знали никаких ремёсел — ни ювелирного, ни деревообрабатывающего. Что их объединяло в глазах местного населения с люли/джуги — это традиция женской бакалейной торговли вразнос, когда женщины (часто немолодые) ходили из дома в дом по широкой округе — даже в горы — и предлагали свой товар — краски, текстиль, парфюмерию, посуду и пр. Это обусловило ещё одну их особенность — некоторую свободу женщин, которые при чужих людях не закрывали свои лица и пользовались «нехорошей» репутацией. При этом женщины не попрошайничали и не гадали. Группа придерживалась строгой эндогамии и не вступала в браки с люли/джуги. Жили мазанг преимущественно в Самаркандской области и в г. Самарканде.
Наконец, на юге Средней Азии проживает целый ряд различных групп, которые окружающим населением также воспринимаются как цыгане. Их называют иногда «чёрные люли» (кара-люли), «обезьяньи люли» (маймуны-люли), афганскими или индийскими люли/джуги («ауган-люли/джуги», «индустони люли/джуги»). Многие из них появились в Средней Азии лишь в XVIII-XIX вв. и пришли из Афганистана или Индии. Этих групп очень много: учёные называют «чистони», «каволи», «парья», «белуджи» и др. Все они говорят на таджикском языке, группа парья — на одном из индоарийских диалектов. Каждая из них имела свою специфику в образе жизни и профессиональной специализации, многие кочевали, жили в шалашах, занимались мелкой торговлей и не отказывались от милостыни, славились вороватостью или какой-то другой чертой. «Белуджи», например, в XIX в. кочевали по всей Средней Азии: мужчины выступали с дрессированными медведями, обезьянами, козлами; женщины нищенствовали и торговали косметикой, в том числе пахучим мылом собственного изготовления. Женщины славились также умением изготовлять из толчённых жуков и цветов снадобье, употребление которого беременными женщинами будто бы помогало сформировать пол будущего ребёнка.
Афганские и индийские люли отрицают своё родство друг с другом и даже нередко скрывают своё происхождение, боясь насмешек и изоляции. Внешне они гораздо смуглее своих среднеазиатских настоящих или мнимых «собратьев». Впрочем, как пишет известный лингвист И.М.Оранский, «…правомерность объединения всех таких групп, часто не имеющих между собой ничего общего ни по происхождению, ни по языку, под единым термином, равно как и правомерность употребления самого термина «среднеазиатские цыгане», отнюдь не может считаться доказанной…».
Замкнутость и профессиональная специализация всех перечисленных групп цыган и «цыганоподобных» общин устойчиво сохранялись на протяжении длительного исторического времени. Только в XX в. была предпринята попытка разрушить сложившиеся культурные барьеры и стереотипы, интегрировать маргинальные сообщества в основную массу среднеазиатского населения. Попытка эта удалась лишь отчасти.
В советское время власть предпринимала разные меры, чтобы привязать цыган к постоянному месту жительства, найти им работу, устроить детей в школу, создать прослойку интеллигенции из числа цыган. В 1925 г. был создан Всероссийский союз цыган, в который вошли и среднеазиатские цыгане. Коммунист из цыган Мизраб Махмудов был избран членом ЦИК Узбекской ССР. В период «культурной революции», когда среднеазиатских женщин призывали сбросить паранджу, был выдвинут лозунг «снятия тюрбана» женщинами-цыганками. Однако, как писали в то время, «…Мало было снять с цыганки тюрбан, необходимо было дать ей возможность добывать средства честным трудом…».
В 1920-30-е гг. в Средней Азии создавались цыганские колхозы и артели. В 1929 г. в Узбекистане была создана первая цыганская сельскохозяйственная артель. В период коллективизации появились первые цыганские колхозы — «Имени Махмудова» (в Фергане) и «Янги турмуш» (в Ташкентской области). К концу 1930-х гг., не без административного принуждения, было создано уже 13 колхозов, члены которых были по преимуществу цыганами. Правда, в 1938 г., когда национальная политика поддержки меньшинств была свёрнута, многие из этих колхозов распались. Цыган организовывали также в кустарно-промысловые артели, привлекали для работы на фабрики и заводы. В 1928 г. в Самарканде была создана первая цыганская артель по сбору утиля, носившая название «Мехнаткаш люли» (Трудовые цыгане), в которой трудился 61 цыган, руководителем был Мирзоназар Махманазаров. Артели деревообработчиков существовали в Коканде, в Бухаре, артель по изготовлению игрушек — в Ташкенте. Цыганские колхозы и ремесленные артели существовали и в Таджикистане. В колхозах открывались школы, несколько цыган получили высшее образование.
В тяжёлые годы войны многие цыганские семьи вернулись к полукочевому образу жизни и попрошайничеству. Но после указа 1956 г. об оседлости цыган процесс «прикрепления» их к земле вновь усилился. Тогда же при получении паспортов их повсеместно стали записывать узбеками и таджиками. Многие из них имеют двойственное самосознание: считают себя таджиками или — реже — узбеками, но помнят о цыганском происхождении. Некоторые группы цыган называют себя «кашгарцами» (уйгурами) или арабами. Особенно быстро ассимилировались «цыганоподобные» группы тавоктарошей и мазанг. Многие цыганские сообщества стали «незаметны»: так, при Андижанской фабрике художественных изделий была создана цыганская бригада по плетению корзин, продукция которой демонстрировалась на выставках, правда, как «узбекское» традиционное ремесло.
Несмотря на все изменения, значительная часть цыган, тем не менее, по-прежнему передвигалась, жила в шатрах, правда, подолгу задерживаясь в одном месте, где-нибудь на окраине селения. Даже оседлые и ассимилированные цыгане обычно живут отдельно от остального населения и работают в отдельных бригадах. После распада СССР в 1991 г. и образования независимых государств, что сопровождалось резким ухудшением социально-экономической ситуации, процесс возвращения цыган к прежнему, традиционному образу жизни усилился. Особенно это было заметно в Таджикистане, где в 1992-1997 гг. бушевала гражданская война. Она заставила многих цыган, как и многих таджиков и узбеков, покинуть родину и уехать в Россию.
Численность цыган в Средней Азии никто никогда точно не подсчитывал, да её и невозможно подсчитать, поскольку многие цыгане выдают себя за представителей других национальностей. По переписи 1926 г., в Узбекистане их насчитывалось 3710 человек, несколько меньше — в Таджикистане. По данным переписи 1989 г., среднеазиатских цыган было около 25 тыс. человек. Реальная их численность всегда была больше как минимум в два раза.
Сказанное о среднеазиатских цыганах нельзя считать исчерпывающей или достаточно полной информацией об этой группе. Не всё в истории среднеазиатских цыган, а также в их культуре, быту, взаимоотношениях известно специалистам. Сохраняющаяся замкнутость их образа жизни не позволяет исследователям глубоко проникнуть во многие сферы их жизни, правильно понять отличия разных цыганских и «цыганоподобных» групп друг от друга. Как писала этнограф Б.Х.Кармышева, «…вопросы их происхождения, родства их между собой нельзя считать решёнными…».
Сергей Николаевич Абашин
Like
Like Love Haha Wow Sad Angry
