Главная > Творчество и игры > Эгон шиле пейзажи. Эгон Шиле: биография и картины с названиями

Эгон шиле пейзажи. Эгон Шиле: биография и картины с названиями

Октябрь 2017 - январь 2018. Галерея искусства стран Европы и Америки XIX-XX веков. Государственный музей изобразительных искусств им. А.С. Пушкина.

В середине октября 2017 года в ГМИИ им. А.С. Пушкина откроется выставка графических работ крупнейших представителей австрийского искусства начала XX века Густава Климта (1862-1918) и Эгона Шиле (1890-1918). Выставка состоится в рамках «Года туризма Россия - Австрия 2017», который открывается в Москве 12 января 2017 года.

На первой в России масштабной выставке произведений Климта и Шиле будет представлено около 120 рисунков из собрания Музея Альбертина (Вена). Среди них «Инициал “D”, иллюстрация для журнала “Ver Sacrum”» (1897/98) Густава Климта, а также «Сидящая женщина» (1918), «Лежащая полуобнаженная девушка» (1911), «Шиле с обнаженной моделью перед зеркалом» (1910) и «Автопортрет в оранжевой куртке» (1913) Эгона Шиле. На выставке также экспонируются фантастические, экспрессивные и часто трагические образы другого австрийского графика - Альфреда Кубина (1877-1959), современника Шиле и Климта.

Густав Климт пользовался репутацией феноменального рисовальщика, который обеспечил себе совершенно особое место не только в австрийском, но и в мировом искусстве. Его экспрессивные рисунки, в том числе изображения обнаженной модели, шокировавшие современников своей откровенностью, оказали влияние на творчество более молодых художников - Эгона Шиле и Оскара Кокошки.

Шиле начинал карьеру художника в то время, когда Климт уже достиг вершины своего творчества. В 1906 году шестнадцатилетний мальчик был самым молодым среди учащихся Венской Академии художеств. Всего за несколько следующих лет он овладел различными техниками рисования, усвоил опыт разных художественных направлений - натурализма, символизма, позднего импрессионизма, модерна, освободившись от всех условностей академического искусства.

Выставка в ГМИИ им. А.С. Пушкина на материале первоклассных произведений из собрания Альбертины даст зрителям возможность глубже понять эволюцию творчества выдающихся австрийских мастеров, творческий метод и неповторимый эстетический мир каждого из них.

Виталий Александрович Мишин, куратор выставки, ведущий сотрудник Галереи искусства стран Европы и Америки XIX-ХХ веков, хранитель французского рисунка XVI-XX веков: «Думаю, для многих российских зрителей эта выставка станет открытием новых эстетических горизонтов. Она расширит привычные представления о красоте, выразительности и, может быть, даже о границах дозволенного в искусстве. В нашей стране, в силу разных исторических обстоятельств, гораздо лучше знают парижский авангард начала XX века, нежели художественную жизнь Вены «около 1900 года». Это относится и к рисунку, несмотря на то, что и Климт, и Шиле давно признаны одними из самых выдающихся рисовальщиков в истории искусства. Но чтобы оценить чисто графическую прелесть и мощную энергетику этих произведений, их надо видеть своими глазами: репродукции в книгах и в интернете не передают и малой доли художественных качеств, присущих рисункам великих австрийских мастеров. Экспозиция в залах ГМИИ, основанная на богатейшем собрании Альбертины, предоставит нам такую редкую возможность».

Рисунки из музея Альбертина (Вена)». В галерею искусства стран Европы и Америки XIX - XX веков привезли 47 рисунков и гравюр Климта и почти столько же Шиле - 49. Это не первый приезд их графики в Пушкинский музей, но впервые - столь объемный. Проект приурочен к объявленному в 2017-м Году туризма Россия - Австрия.

По словам кураторов, выставка проходит на фоне агрессии, давно нарастающей в некоторой части общества, от искусства далекой, но считающей себя вправе оскорбляться. Однако по набору работ этот показ - при всем эротизме некоторых рисунков - вышел вполне невинным, и то, что здесь нет жестких, переходящих грань приличий вещей Шиле, выставку не обеднило. От Климта тут и эскизы к картинам (включая хрестоматийный «Бетховенский фриз»), и рисунок обложки журнала Ver Sacrum («Весна Священная»), и самостоятельная графика - неизменно дышащие томностью и какою-то универсальной привлекательностью портреты. За Шиле, кроме портретов с фирменными «издерганными» линиями, тут отвечают рисунки, сделанные в темнице - собственно тюрьма и натюрморт с философическим названием «Мой путь пролегает над бездной». В 1912 году рисовавший юных особ в разнообразных фривольных ракурсах художник, возмутитель спокойствия 24 дня провел в заключении. Помимо эротических рисунков, представлены портреты его друзей и покровителей, в частности, Генриха Бенеша (который коллекционировал произведения Шиле), отца знаменитого историка искусства Отто Бенеша (он будет писать и о Шиле тоже).

Художники разных поколений, Климт и Шиле были ниспровергателями традиций на фоне fin de siecle и эпохи психоанализа. В смысле маршрутов искусства они встретились в пору модерна и символизма, к которой Климт - если говорить о графике - пришел от академических рисунков (их сейчас тоже показывают), когда линия стала служить ему не для изображения, а для обобщения образа. Шиле же, напротив, из этой эпохи ушел в экспрессионизм, овладев линией нервной, угловатой, прерывающейся. Он не столько обобщает формы, сколько утрирует и заостряет, стремится не к недосказанности, а к гипервыразительности, отчего и с автопортретов мастера, и с некоторых других работ на нас «выпрыгивают» гримасы. К своим героям он подчас бывал беспощаден: линии, которыми он прорабатывает тела моделей, часто напоминают хирургические нитки, будто эти тела разорваны и заново сшиты.

По словам куратора нынешнего показа с российской стороны Виталия Мишина, когда в 1973 году в ГМИИ впервые прошла выставка «Шедевры рисунка из музея Альбертина», на ней было всего три рисунка Климта и два Шиле. Некоторые из них снова привезли в Москву. Кураторы составили графическую историю, в которой рассказывают, как из общих корней (климтовская модерновая линеарность поначалу оказала большое влияние на Шиле) и формальных мотивов темпераменты художников создавали в итоге едва ли не противоположные по духу вещи.

Как рисовальщик Шиле по сравнению с Климтом ушел далеко вперед. Enfant terrible своего времени, Шиле технически виртуознее и разнообразнее - взять хотя бы рисунок с тремя уличными сорванцами, которых художник наделил разом и кукольными глазами, и старческими узловатыми пальцами. Варьируя толщину линии, силу нажима карандаша, он не просто оставил выразительные образы, но рисунок, где настроение художника в конкретный момент, энергия руки становились частью произведения.

Климту, одному из создателей Венского сецессиона, автору портретов весьма респектабельных особ, виделись идеально плавные контуры, будто все его модели - что, например, Фридерика Мария Беер (эскиз к живописному портрету, который хранится в Тель-Авивском музее изобразительных искусств), что «Юриспруденция» (эскизы к картинам для актового зала Венского университета, чьи оригиналы были уничтожены нацистами, и сейчас об этих композициях можно судить только по черно-белым снимкам и эскизам) - немного родственники. Климт искал красоты, Шиле - хара ктерности.

Изображение: Эгон Шиле / The Albertina Museum, Vienna

Эгон Шиле (1890-1918) начинал творческий путь, оказавшийся, увы, весьма кратким - художник умер от испанки, на несколько дней пережив беременную жену, в 28 лет - также традиционно. В Пушкинский привезли два ранних рисунка, на одном - прилежно нарисованный бюстик Вольтера, на втором - «Автопортрет» 1906 года: на нас скромно взирает эдакий отличник, которому, кажется, только что вытерли нос. Когда вы входите в зал - а развеска сейчас очень значима, тот случай, когда она и показывает путь, и расставляет акценты, и позволяет работам вступить в диалог, - эти два ученических, по сути, опуса оказываются сперва за спиной. Тем сильнее удивление, когда вы их обнаруживаете. Поскольку тут же его «фирменные» автопортреты. гримасничающие, с непонятным страданием, то прошитые теми самыми «хирургическими швами», то - другой, рядом - весьма подробный анатомически, но с белыми глазницами, и вдобавок обведенный жирной линией белил, как будто судорожная экспрессия позы с выставленными в стороны локтями скована камнем навсегда. Запечатана.

Нарциссизм Шиле, зацикленный на сексуальности, вероятно, был отражением страхов автора. Беззащитность и одиночество - мотивы, сквозящие во многих шилевских работах. Угловатость его фигур нередко довершается «обрывочностью» - словно у античных статуй с отколотыми конечностями, Шиле оставляет отрубленными ноги или руки. Возможно, в каком-то смысле их можно считать памятниками современности.

Климт и Шиле умерли в один год - это был зловещий 1918-й. Выставка в Пушкинском - первая из череды проектов будущего года, хотя, конечно, работы этих авторов востребованы всегда. Венская Альбертина, в чьем собрании находится 170 климтовских рисунков и 140 Шиле (а кроме того, 40 числящихся на долговременном хранении работ), как рассказал австрийский куратор нынешнего проекта Кристоф Мецгер, отправит выставки, подобные той, что сейчас демонстрируется в ГМИИ, в Бостон и Лондон.

Шекспировский образ подходит этому художнику больше всего. Время внесло коррективы в сюжет великого гуманиста. В жизни Шиле не было замков, да и королевской его семью нельзя было назвать: отец - железнодорожник, мать - домохозяйка. Намеком на непростые страсти в скромной чешско-австрийской семье является тот факт, что отец будущего модерниста был болен сифилисом. В конце 19 века вылечиться от этой заразы возможности не было. Безумие, которое поразило отца Шиле, заставило родню забрать мальчика из семьи. Детство Эгона прошло в маленьком чешском городке, в доме родного дяди.

Дядя видел племянника ученым и всеми силами старался дать ему приличное образование. Но учеба не привлекала Шиле совершенно. Он рано начал рисовать и полностью отдался своему увлечению.

Смерть отца случилась, когда будущему художнику исполнилось 15 лет. Это печальное событие подействовало на него удручающе. Кажется, что эта депрессия прошла через все творчество мастера, оставив тревожный и пессимистичный отпечаток в каждой из его 300 работ.

Вместе со смертью отца подростка возмутило равнодушие матери, которая скоро вышла замуж и не особо переживала, избавившись от безумного и деспотичного мужа. Шиле считал, что она предала память отца, отказалась от жертвенного целомудрия после смерти супруга.

Подобные мысли могли появиться у Эгона после подслушанных разговоров многочисленных тетушек в провинциальном городке, повлиявших на впечатлительного молодого человека. Достоверно известно, что Эгон до конца жизни обвинял свою мать в отсутствии любви к нему.

Обучение Эгона Шиле

Когда пришла пора выбирать профессию, дядя окончательно потерял надежду на ученую карьеру племянника. Он был отправлен в с разрешением поступить в школу искусств и ремесел, с упором именно на ремесло, которое сможет прокормить его в будущем.

Несмотря на то, что Шиле поступил в престижную школу без проблем, долго он там не задержался. Его вольная манера письма, нестандартные взгляды на красоту и отсутствие уважение к мастерам прошлого раздражали преподавателей. Подобные взгляды принимались тогда в единственном творческом ВУЗе Вены - Академии художеств. Но и там, проведя несколько лет в постоянных дискуссиях с преподавателями, Шиле не задержался. Единственный преподаватель, который все-таки подписал его диплом, взял со своего ученика обещание никому не говорить, чья подпись стоит под документом.

Творчество Шиле и знакомство с другими художниками

Еще во время своего скандального студенчества Шиле познакомился с , признанным авторитетом в современной живописи. Климт сумел разглядеть в работах молодого коллеги несомненный талант и поддержал Шиле. В 19 лет молодой экспрессионист, впрочем, стилистические рамки всегда были ему тесны, поэтому в его работах можно разглядеть признаки сразу нескольких модернистских течений, выставлялся вместе с , и другими признанными авторитетами.

В мастерской своего покровителя Шиле познакомился с Валери Нойзель, которая стала его музой на 4 года. Это был неоднозначный, сложный период в жизни художника. Со своей молодой подругой Шиле поселяется в маленьком чешском городке, где прошло его детство. Парочка ведет богемный образ жизни, что совсем не нравится местным жителям, настроенным весьма консервативно. Дело заканчивается изгнанием.

В австрийском городке Нойленбах, куда переселились изгнанники, дело закончилось судебным разбирательством: Шиле обвиняют в растлении и производстве порнографии. Некоторые работы молодого художника и вправду могли произвести такое впечатление на провинциальных бюргеров. В дело вмешивается новый покровитель художника, влиятельный коллекционер Бенеш. Обвинение разваливается в суде, все заканчивается символическим заключением на несколько дней.

Первая мировая война не внесла в жизнь художника особых неудобств. Будучи призванным в армию, он имеет возможность использовать небольшую мастерскую и продолжать работать. К этому времени 24-летний художник - яркое и узнаваемое явление в мире искусства.

Потом была и женитьба на дочери слесаря, разрыв с Нойзель. А после смерти Климта критика провозглашает Шиле крупнейшим современным художником и гордостью .

В 1918 году эпидемия гриппа унесла два десятка миллионов жизней европейцев. Среди них был молодой (28 лет!), но весьма самобытный и глубокий художник Эгон Шиле.

Эгон Шиле - Беременная женщина и смерть, 1911

Portrait of Johann Harms , 1916.
Oil with wax on canvas, 54 1/2 x 42 1/2 inches.
Solomon R. Guggenheim Museum

Portait of Karl Grunwald 1917
oil on canvas

Madre e bambino , 1912
olio su tavola
36,5 x 29,2 cm
Leopold Museum - Privatstiftung, Wien

Шиле, пишущий обнажённую натуру перед зеркалом , 1910
карандаш
Graphische Sammlung Albertina, Вена

Selbstbildnis , 1914
Staatsgalerie Stuttgart

Nudo femminile

Друзья, 1913
48,2x32cm

1912
45,1x31,7cm

1917
45x28cm

Austrian Expressionist Painter, 1890-1918

Эгона Шиле многие современники рассматривали как наследника Густава Климта, но считали, что он умер раньше, чем смог выполнить свое предназначение. Его отец Адольф Шиле работал на австрийской Государственной железной дороге, и отвечал за важную станцию Tully, где его сын и родился в июне 1890. Так как вблизи не было школы, Эгон был отправлен в 1901 году сначала к Krems, потом в Klosterneuberg в северных предместьях Вены. В 1904 всё семейство последовало за ним туда из-за ухудшения здоровья его отца. Безумие Адольфа Шиле быстро прогрессировало и в следующем году он умер, в возрасте пятидесяти четырех лет. Шиле впоследствии всю жизнь чувствовал на себе влияние своего отца.

Во время своей запоздавшей юности, чувства Шиле были направлены к его младшей сестре Герте. В результате не обошлись и без кровосмешения. Когда ему было шестнадцать, а ей - двенадцать, они на поезде ездили в Trieste, где проводили ночи в двухместном номере в гостинице. Однажды его отец сломал дверь запертой комнаты, где и увидел, что делают там два его ребёнка.

В 1906 Эгон Шиле, преодолев сопротивление своего опекуна, дяди по матери, получил место в Школе Изобразительного искусства в Вене, где до этого учился Густав Климт. Там в нём почувствовали проблемного ученика и отправили его в более традиционную Академию искусств. Шиле хорошо сдал тамошний вступительный экзамен. Ему было шестнадцать лет. В следующем году он разыскал своего кумира, Климта, и показал ему некоторые из своих рисунков.

“В них виден талант?”
“Да” - ответил Климт. “Даже слишком виден!”

Густав Климт любил поощрять молодые таланты, и очень помог Эгону Шиле, покупая его рисунки или меняя их на свои собственные, организуя для него работу с моделямии и знакомя его с потенциальными покупателями. Он также представил Шиле в цех ремесел, связанных с Сецессионом. Эгон Шиле делал случайные работы для них, проекты мужской одежды, женских ботинок, и рисунки для открыток. В 1908 состоялась его первая выставка, в Klosterneuberg.

В 1909 он оставил Академию искусств, проучившись там три года. Он нашел квартиру и организовал там студию. В это время предметом его картин часто становились дети на грани полового созревания, особенно девочки. Как вспоминал Paris von Guetersloh, молодой художник, современник Шиле, его студия была наводнена ими:

“Они там спали, укрывались от преследований родителей или полиции, просто лениво слонялись там целыми днями, расчесывали волосы, чинили одежду и обувь, мылись… подобно животным в клетке, которая удовлетворяет их, они были предоставлены сами себе, по крайней мере им так казалось.”

Будучи уже превосходным рисовальщиком, Шиле сделал много рисунков этих юных моделей, некоторые из которых были чрезвычайно эротическими. Он делает это своим зароботком, снабжая распространителей и коллекционеров порнографии, которыми Вена в то время изобиловала. Шиле был также очарован своим собственным телом, он делает огромное количество автопортретов. Но впечатлил он не только самого себя, но и всех с кем входил в контакт. Автор Артур Роесслер, один из его защитников и покровителей, описывал его таким образом:

“Даже на фоне известных эксцентриков и оригиналов, необычные взгляды Шиле выделились... Он имел высокое, тонкое, податливое тело с узкими плечами, длинными руками и длинными пальцами руках. Его загорелое, безбородое лицо было окружено длинными, темными, непослушными волосами. Его широкий лоб прорезали горизонтальные линии. Необычность его лица была особенно видна, когда он принимал серьёзное, почти грустное выражение, как бы вызванное внутренней болью, которая заставляла его страдать.... Его лаконичный стиль говорить афоризмами в сочетании с его взглядом производил впечатление глубокого внутреннего благородства, которое казалось столь очевидным, поскольку было глубоко естественно для него, внутренне ему присуще.”

И в этот период своей жизни и впоследствии Шиле любил производить впечатление чрезвычайной бедности. Но его утверждения, что в это время он ходил почти в лохмотьях, противоречат не только словам его современников, но и оставшимся от него фотографиями. Его письма однозначно дают понять, что он страдал от мании преследования - например, он писал в письме 1910 года:

“Как здесь отвратительно! Все завидуют мне и сговариваются против меня. Прежние коллеги разглядывают меня злорадными глазами.”

В 1911 Шиле встретил семнадцатилетнюю Уолли Невзила, которая стала жить с ним и послужила моделью для некоторых из его лучших картин. Уолли была уже немного известна тем, что была до этого моделью для Климта, и возможно была одной из любовниц Климта. Шиле и Уолли хотели выйти из клаустрофобии Венской обстановки, и переехали в маленький город Krumau, в котором у Шиле были родственники, но были вытеснены неодобрением местных жителей. Тогда они переехали в такой же маленький город Neulengbach, тридцать минут из Вены поездом. Опять, как это было и в Вене, студия Шиле опять стала сборищем для всех неблагополучных детей окрестности. Его стиль жизни неизбежно пробудил враждебность, и в апреле 1912 он был арестован. Полиция захватила больше чем сотню рисунков, которые они сочли порнографическими, и Шиле был заключен в тюрьму, по обвинению в совращении. На суде обвинения в похищении и совращении были отклонены, но художник был признан виновным в показе эротических рисунков в месте, доступном для детей.

Поскольку двадцать один день он уже провел в заключении, это было принято во внимание, и он был приговорен только заключению на три дня. Хотя судья счел обязательным для себя лично сжечь один из рисунков Шиле перед собравшейся толпой, он был очень рад так легко отделаться. В то время, как он был в тюрьме, он нарисовал ряд автопортретов, подписанных саможалостливыми фразами: “я не чувствую себя наказанным; только очищенным”; “ограничить художника - преступление. Это должно убить прорастающую жизнь.” Неуленбахское дело никак не сказалосьна его карьеру, и, видимо, не отразилось на его характере.

В 1912 он был приглашен показать свои работы на Sonderbund выставке в Кельне, и познакомился с важным дилером Хансом Гольцем в Мюнхене. Их отношения были постоянной борьбой из-за цен на картины - Шиле всегда требовал самые большие гонорары за свои работы. Тем временем он хвастливо писал матери, в марте 1913:

“Все красивые и благородные качества были объединены во мне..., я буду плод, который оставит вечную жизнь позади даже после ее распада. Насколько большой должна быть ваша радость, что вы родили меня.” Самовлюбленность Шиле, эксгбиционизм и мания преследования ясно видны в эмблеме, которую он нарисовал для своей первой персональной выставки в Вене, проходившей в галерее Арно в самом начале 1915, где он выставил себя как Cвятого Себастьяна.

Год 1915 стал поворотным пунктом в жизни Шиле. В этом году он встретил двух девочек среднего возраста, которые жили напротив его студии. Эдит и Адель был дочерями слесаря, владельца мастерской. Шиле привязался к им обоим, но в конечном счете остановился на Эдит; к апрелю 1915 он был очень увлечен ею, и Уолли Невзил была довольно равнодушно изгнана. Последняя встреча Шиле к Уолли имела место в их местном кафе Eichberger, где они играл в бильярд почти каждый день. Он вручил ей письмо, в котором он предложил, чтобы, несмотря на их разделение, они брали отпуск вместе каждое лето - без Эдит. Не удивительно, что Уолли отказалась. Она присоединилась к Красному Кресту как медсестра и умерла от скарлатины в военной больнице около Раскола в Далмации как раз перед Рождеством 1917. Шиле и Эдит стали супругами, несмотря на протесты ее семейства, в июне 1915. Мать Шиле к тому времени уже умерла.

Через четыре дня после свадьбы Шиле был призван в армию. По сравнению с большинством его современников, он легко пережил войну. Он был отправлен в часть, которая переворзила русских военнопленных в Вену и из неё, а позже служил в лагере для пленных русских офицеров в нижней Австрии. Наконец, в январе 1917, он был переведён в саму Вену, где служил на склад, который снабжал продовольствием, спиртными напитками, табаком и другими продуктами Австрийскую армию. В стране, где продовольствие всё более дорожало, это было привилегированное место.

Армейская служба Шиле не остановила роста его популярности – о нем теперь говорили как о ведущем австрийском художнике молодого поколения. Его пригласили принять участие в поддержанных правительством выставках в Стокгольме и Копенгагене, намереваясь улучшить образ Австрии в нейтральных Скандинавских странах. В 1918 он был приглашен быть главным участником на 49-ой выставке Сецессиона. Для неё он нарисовал проект эмблемы, напоминающей Тайную Вечерню, со своим собственным портретом вместо Христа. Несмотря на войну, показ вызвал настоящий триумф. Цены за рисунки Шиле росли, и ему заказывали множество портретов. Он и Эдит переехали в новый великолепный дом-студию. Но их удовольствия в нем были кратки. 19 октября 1918 Эдит, которая была беременна, заболела гриппом, тогда свирепствовавшим в Европе. 28 октября она умерла. Шиле, который, кажется никогда не написал ей настоящего любовного письма и который во время ее болезни написал достаточно холодное письмо её матери, где говорилось что, "вероятно, она умрёт", был опустошён потерей. Почти немедленно он слег с той же самой болезнью, и умер 31 октября, через три дня после своей жены.

Egon Shiele "Umarmung (Lieberspaar)",1917

Шиле (Schiele) Эгон (1890-1918), австрийский художник, один из лучших мастеров европейского модерна. Учился в Венской Академии изящных искусств (1906-1909), где под влиянием Густава Климта обратился к эротической теме.Климт любил помогать более молодым художникам, и Шиле не стал исключением. Климт покупал его рисунки или предлагал обменять их на его собственные.В этот период его моделями часто становились дети на грани полового созревания, особенно девочки.Его студия была буквально наводнена ими: “Они спали, укрывались от избиений, учиняемых родителями или полицией, просто лениво слонялись там целыми днями, расчесывали волосы, чинили одежду и обувь, мылись… Подобно животным в клетке, которая удовлетворяет их, они были оставлены на их собственное усмотрение, или во всяком случае им верилось, что они живут по своему усмотрению.” Превосходный рисовальщик, Шиле сделал много рисунков этих юных моделей, некоторые из которых носили эротический характер. Вскоре Шиле начал получать доход от этих рисунков, снабжая ими распространителей и коллекционеров порнографии, которыми в то время изобиловала Вена.

Шиле был также очарован своим собственным телом, и делает огромное количество автопортретов. Его восхищение самим собой разделяли и другие. Писатель Артур Роесслер, один из его защитников и покровителей, описывал Шиле так: “Даже в присутствии известных людей со странными наклонностями, выделялись необычные воззрения Шиле... Он имел высокое, тонкое, податливое тело с узкими плечами, длинными руками и длинными пальцами на костистых руках. Особенности его лица обычно замечались при серьезном, почти грустном выражении, как будто вызванным болью, которая заставляла его внутри плакать.... Его лаконичная манера говорить афоризмами в сочетании с его взглядом производили впечатление глубокого внутреннего благородства, которое казалось более убедительным, потому что это было, очевидно, естественно и никоим образом не изображалось.”

Среди работ Шиле преобладают портреты и, после знакомства с творчеством Ван Гога в 1913, пейзажи. Живопись и графика Эгона Шиле, отмеченная нервными цветовыми контрастами, изощренно-гибким рисунком и драматическим эротизмом, являет смесь модерна и экспрессионизма. Находясь под сильным влиянием психоанализа Зигмунда Фрейда, Шиле в своем творчестве давал волю собственным комплексам и сомнениям. Художественная карьера Эгона Шиле была короткой, но плодотворной, а многие произведения носили откровенно сексуальный характер. Это послужило даже причиной тюремного заключения художника за «создание аморальных рисунков»
После смерти Климта весной 1918 Шиле выдвинулся на роль крупнейшего художника Австрии. Через три дня после смерти беременной жены Эдит, он умер от эпидемии испанки, унесшей десятки миллионов людей в Европе.