13. Но народ не обращается к Биющему его, и к Господу Саваофу не прибегает. 14. И отсечет Господь у Израиля голову и хвост, пальму и трость, в один день: 15. старец и знатный, - это голова; а пророк-лжеучитель есть хвост. 16. И вожди сего народа введут его в заблуждение, и водимые ими

"Ослиный хвост" - группа русских художников-авангардистов, связанная с одноименной выставкой, устроенной 1912 в Москве. Ведет свое эпатажное название от скандала в парижском Салоне независимых (где группа мистификаторов выставила в 1910 абстрактную картину, на деле «написанную» ослом при помощи хвоста).

Ядро московской выставки составили работы группы М.Ф.Ларионова, который незадолго до этого вышел вместе с Н.С.Гончаровой и рядом других художников из объединения «Бубновый валет», решив организовать свою собственную, гораздо более радикально-авангардную экспозицию. Здесь были показаны произведения крупнейших мастеров русского футуризма (помимо Ларионова и Гончаровой – К.С.Малевича, В.Е.Татлина и М.З.Шагала).

В стилистике доминировали нарочитый примитив, мощная цветоформальная экспрессия, мотивы сельской архаики или грубоватого городского фольклора.

В отличие от «Бубнового валета», вошедшего в традицию и как многолетняя стилистическая тенденция, «Ослиный хвост», организационно не оформившись, распался уже в 1913, не образовав общей художественной парадигмы. В любом случае эфемерная группировка вписалась в историю как важный этап русского футуризма, перешедшего в этот короткий период от «неофольклорного» примитива к спонтанной «лучистской» абстракции.

М.Ф.Ларионов учился в Московском училище живописи, ваяния и зодчества у В.А.Серова, И.И.Левитана. Там же познакомился с Н.С.Гончаровой, ставшей не только его супругой, но и единомышленницей в творчестве.

С начала 1900 годов Ларионов активно участвовал в художественной жизни, выставляясь не только в России, но и в Европе, и большое влияние на Ларионова оказали французские живописцы. В 1902-06 работал в стиле позднего импрессионизма («Куст сирени в цвету»). В 1907 - испытывая воздействие фовизма и наивного искусства, обратился к примитивистской манере, создавая запоминающиеся (сочный цвет, резкие линии, острые сцены) полотна («Отдыхающий солдат»; «Весна»).

Находясь на острие художественной жизни того времени, к 1912 году создал новую художественную концепцию - лучизм, одну из первых примеров абстрактного искусства в разряде так называемого «беспредметного творчества», в которой формы образовывались в результате пересечения лучей, отражённых от различных предметов.

Живопись и графика Н.С.Гончаровой – первоначально импрессионистическая, затем решенная в духе фовизма – стоит у истоков русского футуризма. В 1907–1911 ей удалось – возможно, более органично, чем кому-либо из современников, – соединить традиции «примитива» (лубка, расписной вывески и др.), равно как и традиции иконы, с новыми авангардными веяниями. Особое место в ее искусстве занимают жанрово-бытовые темы («Сенокос», «Мытье холста»), а также религиозные мотивы (цикл «Евангелисты»). Грозно-апокалиптической экспрессией впечатляют «Мистические образы войны». Разлагая формы видимого мира, художница обратилась к кубофутуризму («Велосипедист»).

Скандальную известность выставке обеспечила цензура ,

запретив ряд картин Гончаровой , представлявших

лубочные изображения святых (« Евангелисты », 1911 ),

посчитав , что они не могут быть показаны на экспозиции

с подобным названием .

Превращая авангард в «искусство жизни», Гончарова и Ларионов занимались театром (проект артистического кабаре «Розовый фонарь») и кино (участие в съемках первого русского футуристического фильма «Драма в кабаре № 13»). Поэтому так органичен был их переход к сценографии (по приглашению С.П.Дягилева). Мощная живописная пластика оформленной Гончаровой постановки оперы Н.А.Римского-Корсакова «Золотой петушок» имела шумный успех в Париже. Работая в «Русских сезонах», Гончарова вместе с мужем покинула Москву, в 1919 окончательно обосновавшись в столице Франции.

"Ослиный хвост" -- группировка молодых художников, отделившаяся от

"Бубнового валета" и организовавшая в 1912 г. в Москве совместно с членами

"Союза молодежи" одноименную выставку. Среди ее участников -- М. Ф.

Ларионов, Н. С. Ночарова, К. С. Малевич, В. С. Барт, А. В. Шевченко и др.

Выставка наглядно показала, чем творческие устремления ее организаторов

отличаются от искусства "бубновалетовцев". Если последние ориентировались

главным образом на современную французскую живопись, то Ларионову,

Гончаровой, их единомышленникам оказалось интересным соединить достижения

новейших европейских школ с национальным русским искусством. Отсюда интерес

этих художников к народному творчеству, лубку, иконописи, а также к

примитивным формам изображения, детскому рисунку, искусству Востока, в

котором они открывали для себя чистые, первозданные традиции.

«Ослиный хвост» - название художественной выставки 1912 г., а затем и объединения московских живописцев, выделившихся из группы «Бубновый валет»: М. Ларионова, Н. Гончаровой, К. Малевича, В. Барта, А. Шевченко и др.
Раскол «Бубнового валета» произошел по принципиальным соображениям. Если большинство бубнововалетцев, среди которых были Р. Фальк, П. Кончаловский, А. Куприн ориентировались на новую французскую живопись, то художники «Ослиного хвоста» стремились соединить живописные достижения европейской школы с традициями русского народного, наивного искусства, крестьянской примитивной живописи, лубка, иконописи, искусства Востока. Поводом для оригинального названия послужила мистификация, происшедшая в парижском «Салоне независимых» 1910 г., когда там была выставлена картина под таким же названием, действительно «написанная» хвостом осла. По этому случаю молодые русские художники заявили: «Теперь мы поднимаем перчатку. Публика думает, что мы пишем ослиным хвостом, так пусть мы будем для нее ослиным хвостом» 1 . Картины Ларионова и Гончаровой - лидеров группы - подтверждали этот вызов общественному мнению, они отличались намеренной грубостью, упрощением формы, стилизацией под народный примитив. Так, присутствие на выставке «Четырех Евангелистов» и изображений Святых, стилизованных Гончаровой под лубок, цензура сочла кощунственным.

Картины лидеров

группы отличались нарочитым огрублением форм, стилизацией под живопись

примитивов. Выставка оправдала ожидания устроителей, произведя впечатление

близкое к скандалу.

После выставки группа ее организаторов сохранила название "Ослиный

хвост". В течении всей второй половины 1912 г. они вели переговоры о

вступлении в "Союз молодежи" в качестве московского филиала. Другое

направление работы состояло в организации собрания, на котором должны были

присутствовать члены группы "Ослиный хвост", обществ "Союз молодежи" и

"Бубновый валет" с целью выработать совместную программу. Однако

принципиальные расхождения эстетического характера между тремя этими

группировками сделали решение этой задачи невозможным. К 1913 г. группа

"Ослиный хвост" фактически распалась.

На своих выставках «Ослиные хвосты» показывали не только собственные работы, но и произведения детей, «творчество» московских маляров, замечательные вывески тифлисского примитивного живописца Нико Пиросманишвили, которого они открыли для художественной общественности. В экспозициях также участвовали В. Д. Бубнова и Волдемар Матвей.

В 1913 г. группа распалась, а ее лидер Ларионов уже создавал новое абстрактное искусство - «лучизм».

Организация создана в 1911 году. Организаторами «Ослиного хвоста» стали К. Малевич, М. Ларионова, А. Шевченко, Н. Гончарова. Московские художники, которые входили в состав «Ослиного хвоста», дали именно такое название своему обществу по причине популярности в то время картины, нарисованной хвостом осла. Картина была презентована обществу в 1910 году на выставке в Париже.

Деятельность организации

Участники художественного объединения организовывали выставки, на которых они показывали не только свои полотна, но и картины своих учеников - начинающих художников. К сожалению, организация распалась в 1913 году, даже не успев официально зарегистрироваться. Итогами деятельности художественной группы стали популярные в наше время картины: «Прачки» и «Крестьяне, собирающие яблоки» Н. Гончаровой, «Утро в казармах» и «Отдыхающий солдат» М. Ларионова, «Полотёры» К. Малевича, «Матрос» и «Продавец рыб» В. Татлина. Собрание русских художников-авангардистов «Ослиный хвост», несмотря на свое короткое существование, оставило заметный след в истории российской живописи.

Молла никогда не постился, и жена всегда упрекала его в этом. Наконец, на семнадцатый день рамазана она снова начала его укорять. Молла дал слово, что со следующего утра он начнет поститься.

Ночью жена разбудила его. Молла наелся досыта и опять улегся спать. Рано утром он встал, положил в хурджун хлеба и, бросив его на осла, отправился в поле работать.

За этим занятием его застал один из прохожих. Он стал стыдить Моллу:

– Молла, как тебе не стыдно! Ты уже седобородый, а поста не соблюдаешь.

– Стыдного тут ничего нет, – ответил Молла.- Уже время нарушить пост.

– Молла! – воскликнул прохожий. – О каком времени ты говоришь, ведь едва-едва наступил полдень! В этот момент заревел осел. Молла, быстро указав на осла, возразил:

Однажды Молла пришел в мечеть, поднялся на минбар и воскликнул:

– Люди! У кого какие есть вопросы? Задавайте, я отвечу!

Моллу стали забрасывать вопросами. Но на каждый из них он отвечал:

– Этого я не знаю.

Наконец, кто-то рассердился и сказал:

– Раз ты ничего не знаешь, так зачем же залез на минбар?, Ты не знаешь даже и того, что невежды наверх не забираются.

– Я залез высоко ровно настолько, сколько у меня знаний, а если бы я залез туда, куда добираются круглые невежды, то сейчас витал бы в облаках.

Однажды ахунд, взойдя на минбар, сказал:

– Тому, кто в эту ночь дважды совершит молитву, аллах пошлет такую гурию, у которой голова будет на востоке, а, ноги на западе.

– Почтенный ахунд, – возразил Молла,-нам не нужны ни такая молитва, ни такая гурия. Не хватит жизни, чтобы пройти от ее ног до головы.

Однажды Моллу Насреддина спросили:

– Молла, ты не знаешь, есть ли у бога глаза?

– Есть, – ответил Молла. – Но только один глаз и причем на самой макушке. Поэтому, когда он смотрит вниз, на землю, то людей не видит. Иногда он протягивает руку вниз, схватывает кого-нибудь, поднимает его над головой, подносит к макушке и рассматривает. Если человек ему понравится, то он некоторое время любуется им, а если не понравится, то бросает его, и тот летит кувырком обратно на землю,

Однажды Молла Насреддин вместе с сыном куда-то отплыл на корабле. В пути их застигла страшная буря. Волны бросали корабль словно щепку. Молла, до тех пор никогда не видевший море, поднял глаза к небу и взмолился:

– О всемогущий аллах! Усмири эту бурю, избавьнас от беды! А я даю обет -как только доберусь до дому, то поставлю в мечети свечу длиной в корабельную мачту.

Сын посмотрел на отца, потом на мачту и сказал:

– Отец, где же ты найдешь свечу такой длины.

Молла поспешно закрыл рукой сыну рот:

– Молчи! Вдруг бог услышит и поймет. Пусть он утихомирит бурю и даст нам возможность благополучно вернуться домой. А отказаться от обета – легко.

Однажды сын Моллы Насреддина спросил у него:

– Отец, сегодня в медресе ахунд говорил нам, что аллах создал человека из земли. Как же так? Значит раньше людей не было?

– Да, не было, – подтвердил Молла.

– Раз не было людей, то, значит, никто не сеял ни ячменя, ни пшеницы.

– Да, никто не сеял, – снова подтвердил Молла.

– Раз не было ячменя и пшеницы, значит и мякины не было.

– Да, не было, – еще раз подтвердил Молла.

– Как же без мякины можно что-нибудь слепить из земли? – спросил сын.- Когда я сказал об этом ахунду, он ответил: «Аллаху ничего не трудно. Раз он мог создать из земли человека, то что значит для него горсть мякины?»

Молла подумал и сказал сыну:

– Значит, по словам ахунда, к земле, из которой был создан человек, была примешана и мякина?

– Да, он так говорит, – ответил сын. – Но я ему неверю.

– Если это в самом деле так, то тогда почему у ахунда лицо растрескалось на столько морщин? Ведь если к земле примешать мякину, она никогда не трескается.

Некто дал Молле пять рублей и сказал:

– Возьми эти пять рублей и каждый день после пятого намаза молись за меня.

Молла вернул ему один рубль и сказал:

– По правде говоря, ночи стали очень короткие, а долгих, бессмысленных разговоров хоть отбавляй, поэтому я не могу вставать так рано, чтобы совершать утренний намаз. Возьми рубль обратно.

Однажды некий молла, совершая омовение перед намазом, свалился в бассейн. Бассейн был очень глубоким, молла же не умел плавать. Он то погружался в воду, то всплывал, не забывая при этом кричать. Собрался народ.

– Давай руку, – кричали все вокруг, но он руки никому не давал и продолжал барахтаться.

Никто не знал, что предпринять, если бы в это время не подошел Молла Насреддин. Узнав, в чем дело, он подошел к бассейну и, протянув руку, сказал:

– Молла, возьми!

Утопающий как клещ впился в руку Моллы, и тот вытянул его из бассейна.

Люди недоумевали. Один из собравшихся спросил моллу:

– Почему, сколько мы тебе ни кричали: «Дай руку!» ты не давал, а когда Молла Насреддин сказал: «Возьми!», ты сразу схватил?

Молла молчал. За него ответил Молла Насреддин:

– Удивляться тут нечему. Вы кричали: «Дай руку!», – он не давал. Я оказал: «Возьми» – и он взял.

Дело в том, что все моллы привыкли к слову «возьми», а не «дай».

Однажды к Молле в сад забралась буйволица. Молла, жена его и сын, схватив палки, побежали ее выгонять. Не успели они до нее добежать, как вдруг Молла заметил идущего по саду дервиша. Остановившись, он крикнул жене и сыну:

– Здесь есть скотина повредней буйволицы. Давайте сперва прогоним ее.

Однажды между Моллой и неким дервишем, выдававшим себя за ученого, зашел спор.

Молла Насреддин одержал верх над этим проходимцем и доказал, что тот лгун и неуч.

Дервиш понял, что дела его плохи, но чтобы смутить Моллу Насредцина, он сказал:

– Ты бы по крайней мере замолчал. Ведь ты ничего не умеешь делать!

– Ты говоришь правду, – ответил Молла. – Я не могу делать то, что делаешь ты, но меня знают все. Может быть, ты скажешь, кто ты и чем ты занимаешься.

– Я в родстве с пророком, – сказал дервиш, – и каждую ночь возношусь на небо из этого мира грешников.

Молла Насреддин притворился, что поверил этому и спросил:

– Хорошо, а ты когда-нибудь возносился на четвертое небо?

Дервиш горделиво ответил:

– И даже не один раз!

Молла опять прикинулся поверившим и спросил:

– Когда ты вознесся, то почувствовал, как что-то мягкое коснулось твоих губ?

Дервиш, не чувствуя подвоха со стороны Моллы, поспешно ответил:

– Да, да…

Молла подмигнул собравшимся:

– Это был хвост моего осла.

Самое интересное:

Невообразимо тупой футболист стал депутатом закса

«Созвездие Рыбы» доклад для детей

Простые и быстрые салаты (овощные, летние) Какой салат приготовить летом