Главная > Особенности жизни > Сомерсет моэм и его тайная жизнь. Сомерсет Моэм: биография, личная жизнь, произведения, фото Ф акты из жизни

Сомерсет моэм и его тайная жизнь. Сомерсет Моэм: биография, личная жизнь, произведения, фото Ф акты из жизни

В Великобритании опубликована новая биография Сомерсета Моэма. Ее автор, писательница Селина Хастингс, стала первым биографом Моэма, получившим разрешение Королевского литературного фонда ознакомиться с частной корреспонденцией писателя, которую Моэм распорядился никогда не публиковать.

В 1955 году, когда Сомерсету Моэму шел 82-ой год, в одном из интервью его спросили, хочет ли он, чтобы его биография была опубликована в Англии. Моэм, не задумываясь, отверг эту идею. "Жизни современных писателей, - сказал он, - сами по себе не представляют никакого интереса. Что касается моей жизни, то она просто скучна, и я не хочу ассоциироваться со скукой".

Написанная Селиной Хастингс "Тайная жизнь Сомерсета Моэма" опровергает это утверждение, доказывая, что жизнь Моэма была чередой захватывающих приключений, тайн и любовных похождений. На протяжении шестидесятилетней литературной карьеры Моэм много путешествовал по экзотическим странам Азии, бывал в Океании, работал в британской разведке и со шпионской миссией посещал Россию в разгар Февральской революции. И при этом не переставал писать. Он автор 21 романа и более ста рассказов, десятки его пьес доминировали на театральных сценах Лондона и Нью-Йорка в начале прошлого века. Он был светским львом и вращался в артистическом и светском бомонде Лондона, Парижа и Нью-Йорка. Среди его друзей, которых он принимал на своей вилле "Мореск" на французской Ривьере, – Уинстон Черчилль , Герберт Уэллс , Жан Кокто , Ноэль Кауард . Казалось, что жизнь Моэма проходила в гламурной обстановке невероятного литературного успеха, у него была репутация едва ли самого значительного писателя своего времени. Однако Селина Хастингс в своей новой биографии Моэма приоткрывает завесу над его сложным характером, частыми депрессиями – результатом несчастливого детства и неудачного брака. Над трагическим и шокирующим финалом его жизни, когда он стал жертвой психического расстройства. "Тайная жизнь Сомерсета Моэма" обречена стать бестселлером, поскольку ее герой до сих пор остается одним из самых популярных и читаемых писателей во всем мире, в том числе и в России. Селина Хастингс стала первым биографом Моэма, получившим доступ к его частной переписке, которую он запретил публиковать. Удалось ли узнать из нее что-то новое о Моэме? На вопросы обозревателя РС ответила сама Селина Хастингс :

Я получила очень много новой информации. Например, прочла письма, которые он писал в молодости, когда изучал медицину в лондонской больнице Святого Фомы. Письма были адресованы его очень близкому другу художнику Джералду Келли . В них содержалось, в частности, детальное описание его романа с очаровательной молодой актрисой. Были письма, в которых описывалось, как Моэм был вынужден жениться на женщине, которую не любил. Всё это, а также круг его чтения, мнения о друзьях, с которыми он встречался, содержалось в письмах, адресованных Келли.

- Кристофер Ишервуд сравнил Сомерсета Моэма со старым чемоданом, обклеенным многочисленными наклейками отелей, и заметил, что никто не знает, что на самом деле находится внутри чемодана. Что же там находится, на ваш взгляд?

- То, что Моэм пытался скрыть: очень страстный, очень ранимый, очень эмоциональный человек. Себя он демонстрировал миру совсем другим: циником, для которого не было ничего святого. И это более чем далеко от правды. Он был нравственным, храбрым человеком и истинным реалистом. Ничто в человеческой натуре не могло его удивить. Его постоянно критиковали за мнимый цинизм, но причиной этого были его произведения. Он не игнорировал низменные стороны человеческой натуры и демонстрировал их главным образом в своих пьесах. В те времена людей это шокировало, и они предпочитали называть это цинизмом, а не реализмом.

- В своих автобиографических заметках "Подводя итоги" Моэм невысоко оценил свой писательский талант. Каково, на ваш взгляд, его место в английской литературе?

Моэма читали не только любители литературы, но и люди, которые обычно ничего не читали, кто никогда не посещал ни книжных магазинов, ни библиотек

- Сам он назвал себя лучшим из второстепенных писателей. Когда я называю его реалистом, то считаю это огромным достоинством. В его время у него была репутация намного более высокая, поскольку тогда он был феноменально популярен. В театрах шли десятки его пьес – намного больше, чем у любого другого драматурга, его романы выходили огромными тиражами, их переводили на иностранные языки чаще, чем книги других писателей того времени. Тогда не только в Англии, но и во Франции, и в Америке многие литературные критики считали его великим писателем. Не думаю, что он был им, и не думаю, что он сам считал себя таковым. Моэма читали не только любители литературы, но и люди, которые обычно ничего не читали, кто никогда не посещал ни книжных магазинов, ни библиотек. Они покупали журналы с его рассказами и его книги на вокзалах. У него был намного более обширный круг читателей, чем у большинства писателей.

- Как вы полагаете, в каком из романов Моэма с наибольшей силой отразилась его личность?

Бесспорно, это "Бремя страстей человеческих" - самый значительный его автобиографический роман. Моэм – основной персонаж этой книги. В нем он изобразил себя практически без каких-либо прикрас.

- В одной из рецензий на вашу книгу говорится, что Моэм был не столько творцом, сколько наблюдателем. Согласны ли вы с этим?

- Согласна. Думаю, что у Моэма было очень незначительное творческое воображение - он сам об этом говорил. Для работы ему необходим был жизненный материал, реальные жизненные истории, которые он использовал в книгах и рассказах. Значительную часть своей жизни он провел в путешествиях по миру, поскольку ему постоянно требовался свежий материал.

- А как бы вы охарактеризовали его политические убеждения?

- Он был умеренным социалистом – в отличие от своего брата, лорда-канцлера, который принадлежал к крайне правому крылу консервативной партии. Частично это объясняется тем, что молодым человеком он провел пять лет в больнице в Ламбете, одном из самых бедных трущобных районов Лондона, где работал врачом. Убеждения Моэма всегда были левоцентристскими, и он никогда не изменял им.

- Но ведь Моэм выполнял шпионские задания консервативного правительства, в частности, в России. Был ли он шпионом в полном смысле слова?

Моэм восхищался русской литературой, изучал русский язык, говорил по-русски и очень любил посещать Россию. По всем этим трем причинам служба в разведке открывала для него очень интересные перспективы

- Был, он служил в британской разведке. Его миссия в России включала помощь Александру Керенскому - главе Временного правительства. Британия тогда была крайне заинтересована в том, чтобы Россия продолжила войну, и хотела поддержать его, в том числе и финансами. Британское правительство пыталось предотвратить приход к власти большевиков и сохранить Россию в качестве союзника в войне. У Моэма были неоднозначные мотивы для работы в разведке. Во время войны он ощущал себя патриотом, хотя до войны очень критически относился к собственной стране. После объявления войны он заявил, что сейчас единственное, что имеет значение - это спасение родины. Кроме того, Моэма очень интриговала сама профессия секретного агента. Он всегда хотел скрытно оказывать влияние, прячась за сценой, тайно дергать за нити других людей. Он любил больше слушать, чем говорить, любил провоцировать людей на откровения, что очень полезно в работе шпиона. Моэм восхищался русской литературой, изучал русский язык, говорил по-русски и очень любил посещать Россию. По всем этим трем причинам служба в разведке открывала для него очень интересные перспективы.

- Вы пишете, что секс был одним из хобби Моэма. Какую роль играл секс в его жизни?

- В физиологическом смысле он был гиперсексуален, как, впрочем, многие творческие личности. Кроме того, секс для него был одним из способов сближения с людьми. Но проблема состояла еще и в том, что его считали холодным, непривлекательным человеком, что было неправдой, но в этом проявлялась его манера поведения. С помощью секса он мгновенно преодолевал это расхожее представление. Моэм был бисексуалом. Однако с возрастом его гомосексуализм стал превалировать. У него было немало романов с женщинами, он любил их. И если бы женился на своей любимой - актрисе Сью Джонс, с которой у него был длительный роман, этот брак мог бы стать для него счастливым, потому что она очень снисходительно относилась к его гомосексуальным связям.

Моэм был влюблен в Джералда Хэкстона, с которым у него сложилась очень длительная связь. Хэкстон был американцем и на двадцать лет младше него. Очаровательный молодой человек, однако очень беспутный – пьяница, страстный игрок с неуправляемым и опасным характером. Одной стороне личности Моэма это нравилось. Другая его сторона была очень разборчива и моралистична. Но Моэма всегда притягивали мошенники, плуты, негодяи и разного рода мелкое жульё – он находил их привлекательными.

- Можно ли назвать Моэма английским джентльменом?

- Он очень хотел бы, чтобы его так называли, да и считал себя им. Однако, думаю, что Моэм был слишком для этого неоднозначен, слишком многое ему приходилось в себе подавлять. В глубине души он был бунтарем, хотя внешне казался английским джентльменом – безукоризненный костюм-тройка, монокль и прочее, но натура у него была слишком мятежная.

- Почему Моэм, в конце концов, предпочел жить во Франции?

- Он женился в 1917 году и не мог добиться развода до 1928 года. Как только развелся, он тотчас уехал из Англии, в которой ему было трудно жить по многим причинам. Из всех стран Европы в Британии были самые жесткие законы против гомосексуализма. Он купил прекрасную виллу на мысе Ферра на французской Ривьере и превратил ее в роскошное жилище. Это полностью соответствовало вкусам и натуре Моэма. Там он наслаждался в обществе своих знаменитых гостей, жил там в фешенебельной обстановке – с тринадцатью слугами, высокой кухней, плавательным бассейном, коктейлями и всем прочим. Тем не менее, он был человеком в высшей степени дисциплинированным и ежедневно в девять утра поднимался в свой крошечный кабинет под крышей, где садился за письменный стол и не выходил оттуда до ланча в час дня. Он даже заделал окно в кабинете, чтобы прекрасный вид на Средиземное море его не отвлекал. Этого распорядка он ежедневно придерживался в течение сорока лет.

- Изменилось ли ваше мнение о Моэме после работы над его биографией?

- Во многом. До написания книги я представляла его в образе этакого крокодила с мыса Ферра. Сейчас же нахожу необычайно интересным и заслуживающим сочувствия. Это человек трудный, но интересный, и теперь я отношусь к нему с симпатией.

- Насколько популярен Моэм сейчас в Англии и других странах?

Очень популярен. Его книги постоянно публикуются, его пьесы часто ставятся в Британии, а временами и в Америке. Он невероятно популярен во Франции и Германии. Совсем недавно по его роману "Узорный покров" в Голливуде снят фильм с Эдвардом Нортоном и Наоми Уоттс в главных ролях. Ранее был экранизирован другой его роман - в оригинале он называется "Театр", а в фильме получил название "Быть Джулией". Появляются адаптации его пьес на телевидении, растут тиражи книг. Его продолжают читать.

- Джон Китс говорил, что жизнь писателя – это аллегория, которая обладает дополнительным значением для других людей. Что можно сказать о жизни Моэма в этом смысле?

- На мой взгляд, важнейшая тема, проходящая через его жизнь и книги, - это сущностная важность свободы для человека и художника. С неослабеваемой силой он писал о людях, оказавшихся в ловушке брака или в другой сходной ситуации. Он не уставал доказывать, насколько это разрушительно для человеческого духа. Это справедливо и для его собственной жизни. Он оказался в ловушке своего ужасного брака и был в западне существовавших в то время в его стране законов о гомосексуализме. Надо отдать ему должное: он всегда боролся за свою свободу. Думаю, что именно это можно назвать аллегорией его жизни.

Писатель.

«Добиться успеха, как подсказывает мне опыт,можно лишь одним способом, - говоря правду, как ты ее понимаешь, о доподлинно тебе известном... Воображение поможет писателю из разрозненных фактов собрать важный по смыслу или прекрасный узор. Оно поможет за частным увидеть целое... Однако если писатель неверно видит суть вещей, то воображение лишь усугубит его ошибки, а верно он может увидеть лишь то, что знает из личного опыта». С.Моэм

Судьба распорядилась так, что Сомерсет Моэм прожил девяносто лет и в конце жизни писатель пришел к заключению, что всегда жил грядущим. Творческое долголетие Моэма впечатляет: начав свой путь в пору растущей известности поздних викторианцев - Гарди, Киплинга и Уайльда, он закончил его, когда на литературном небосклоне зажглись новые звезды - Голдинг, Мэрдок, Фаулз и Спарк. И на каждом витке стремительно меняющегося исторического времени Моэм оставался современным писателем.

В своих произведениях Моэм осмысливал проблемы общечеловеческого и общефилософского плана, он был удивительно чуток к трагическому началу,характерному для событий XX столетия, а так же к скрытому драматизму характеров и человеческих отношений. При этом его часто упрекали в бесстрастности и цинизме, на что сам Моэм вслед за кумиром своей юности, Мопассаном, отвечал: «Меня, без сомнения, считают одним из наиболее равнодушных людей на свете. Я же скептик, это не одно и то же, скептик, потому что у меня хорошие глаза. Мои глаза говорят моему сердцу: спрячься, старое, ты смешно. И сердце прячется».

Уильям Сомерсет Моэм родился 25 января 1874 года в семье потомственного юриста, служившего в английском посольстве в Париже. Детство Моэма, проведенное во Франции, протекало в атмосфере доброжелательности, ласковой заботы и нежной любви его матери, и детские впечатления определили многое в его дальнейшей жизни.

Будучи англичанином, Моэм до десяти лет говорил преимущественно по-французски. Начальную школу он так же окончил во Франции, и над его английским позже долго смеялись одноклассники, когда он вернулся в Англию. «Англичан я стеснялся» - признавался Моэм. Ему было восемь лет, когда умерла его мама, а в десять лет Моэм потерял отца. Это произошло тогда, когда в предместье Парижа был достроен дом, в котором должна была жить его семья. Но семьи больше не было - старшие братья Сомерсета учились в Кембридже, и готовились стать юристами, а Уилли был отправлен в Англию на попечение дяди-священника Генри Моэма. В его пасторском доме и прошли школьные годы Моэма, который рос одиноко и замкнуто, в школе чувствовал себя аутсайдером, и сильно отличался от мальчиков, выросших в Англии, которые смеялись над заиканием Моэма и над его манерой говорить по-английски. Преодолеть болезненную застенчивость он был не в состоянии. «Я никогда не забуду страданий этих лет», - говорил Моэм, избегавший воспоминаний о своем детстве. У него навсегда осталась постоянная настороженность, боязнь быть униженным и выработалась привычка наблюдать за всем с определенной дистанции.

Укрыться от окружающего помогали Моэму книги и пристрастие к чтению. Уилли жил в мире книг, среди которых любимыми стали сказки «Тысячи и одной ночи», «Алиса в стране чудес» Кэрролла, «Уэверли» Скотта и приключенческие романы капитана Марриета. Моэм хорошо рисовал, любил музыку и мог претендовать на место в Кембридже, но глубокой заинтересованности в этом не испытывал. У него остались светлые воспоминания об учителе Томасе Филде, которого позже под именем Тома Перкинса Моэм описал в романе «Бремя страстей человеческих». Но и радость общения с Филдом не могла перевесить то, что пришлось узнать Моэму в классных и спальных комнатах школы-интерната для мальчиков.

Состояние здоровья племянника, который рос болезненным ребенком, вынудило опекуна отправить Моэма поначалу на юг Франции, а затем в Германию, в Гейдельберг. Эта поездка определила очень многое в жизни и взглядах юноши. Гейдельбергский университет в то время был очагом культуры и свободомыслия. Куно Фишер воспламенял умы лекциями о Декарте, Спинозе, Шопенгауэре; музыка Вагнера потрясала, его теория музыкальной драмы открывала неведомые дали, пьесы Ибсена, переведенные на немецкий и поставленные на сцене, будоражили, ломали устоявшиеся представления. В университете Моэм почувствовал свое призвание, но в респектабельной семье положение профессионального литератора считалось сомнительным, три его старших брата уже были юристами, и Моэм решил стать врачом. Осенью 1892 года он вернулся в Англию, и поступил в медицинскую школу при больнице святого Фомы в Ламбете - беднейшем районе Лондона. Позднее Моэм вспоминал: «За те годы, что я занимался медициной, я систематически проштудировал английскую, французскую, итальянскую и латинскую литературу. Я прочел множество книг по истории, кое-что по философии и, разумеется, по естествознанию и медицине».

Начавшаяся на третьем курсе медицинская практика неожиданно заинтересовала его. А три года напряженной работы в больничных палатах одного из беднейших районов Лондона помогли Моэму постичь человеческую природу много глубже, чем прочитанные ранее книги. И Сомерсет сделал вывод: «Я не знаю лучшей школы для писателя, чем работа врача». «За эти три года, - писал Моэм в своей автобиографической книге «Подводя итоги», - я был свидетелем всех эмоций, на какие способен человек. Это разжигало мой инстинкт драматурга, волновало во мне писателя... Я видел, как люди умирали. Видел, как они переносили боль. Видел, как выглядят надежда, страх, облегчение; видел черные тени, какие кладет на лица отчаяние; видел мужество и стойкость».

Занятия медициной сказались на особенностях творческой манеры Моэма. Как и у других писателей-врачей Синклера Льюиса и Джона О"Хары, его проза была лишена преувеличений. Жесткий режим - с девяти до шести больница - оставлял Моэму для занятий литературой свободными лишь вечера, которые Сомерсет проводил, читая книги, и по-прежнему учился писать. Он перевел «Привидения» Ибсена, стремясь изучить технику драматурга, писал пьесы и рассказы. Рукописи двух рассказов Моэм отправил издателю Фишеру Анвину, и на один из них получил благосклонный отзыв Э. Гарнета - известного авторитета в литературных кругах. Гарнет советовал безвестному автору продолжать писать, а издатель ответил: нужны не рассказы, а роман. Прочитав ответ Анвина, Моэм тут же приступил к созданию «Лизы из Ламбета». В сентябре 1897 года этот роман был опубликован.

«Когда я начал работать над «Лизой из Ламбета», я старался писать ее так, как, по моему разумению, это должен был бы сделать Мопассан», - признавался Моэм впоследствии. Книга родилась не под воздействием литературных образов, а реальных впечатлений автора. Моэм постарался воспроизвести с максимальной точностью быт и нравы Ламбета, в зловещие закоулки которого решался заглянуть не каждый полицейский, и куда пропуском и охранной грамотой Моэму служил черный чемоданчик акушера.

Появлению романа Моэма предшествовал громкий скандал, вызванный романом Т. Гарди «Джуд Незаметный», опубликованный в 1896 году. Пыл критиков, обвинивших Гарди в натурализме, был основательно поистрачен, и дебют Моэма прошел относительно спокойно. Более того, трагическая история девушки, рассказанная с суровой правдивостью и без тени какой-либо сентиментальности, имела успех у читателей. А вскоре большая удача поджидала начинающего писателя на театральном поприще.

Поначалу его одноактные пьесы отвергались, но в 1902 году одна из них - «Браки совершаются на небесах» - была поставлена в Берлине. В Англии до ее постановки дело так и не дошло, хотя Моэм и опубликовал пьесу в небольшом журнале «Авантюра». По-настоящему успешная карьера Моэма в качестве драматурга началась с комедии «Леди Фредерик», поставленной в 1903 году, и которую в 1907 году так же поставил Корт-Тиэтр. В сезоне 1908 года в Лондоне шли уже четыре пьесы Моэма. В «Панче» появилась карикатура Бернарда Партриджа, на которой был изображен Шекспир, изнывающий от зависти перед афишами с фамилией писателя. Наряду с развлекательными комедиями Моэм создал в довоенные годы и острокритические пьесы: «Сливки общества», «Смит» и «Земля обетованная», в которых были подняты темы социального неравенства, лицемерия и продажности представителей высших эшелонов власти. О своей профессии драматурга Моэм писал: «Я вообще не ходил бы смотреть свои пьесы, ни в вечер премьеры, ни в какой другой вечер, если бы не считал нужным проверять их действие на публику, чтобы на этом учиться, как их писать».

Моэм вспоминал, что реакция на его пьесы была неоднозначной: «Общедоступные газеты хвалили пьесы за остроумие, веселость и сценичность, но поругивали за цинизм; более серьезные критики были к ним беспощадны. Они называли их дешевыми, пошлыми, говорили мне, что я продал душу Мамоне. А интеллигенция, ранее числившая меня своим скромным, но уважаемым членом, не только от меня отвернулась, что было бы достаточно плохо, но низвергла меня в адскую бездну как нового Люцифера». Накануне первой мировой войны его пьесы с успехом шли и в лондонских театрах, и за океаном. Но война изменила жизнь Моэма. Он был призван в армию, и сначала служил в санитарном батальоне, а затем поступил на службу в британскую разведку. Выполняя ее задания, он год находился в Швейцарии, а затем был послан сотрудниками Интеллидженс сервис с секретной миссией в Россию. Поначалу Моэм воспринимал деятельность этого рода, подобно киплинговскому Киму, как участие в «большой игре», но впоследствии, рассказывая об этом этапе своей жизни, он называл шпионаж не только грязной, но и скучной работой. Целью его пребывания в Петрограде, куда он попал в августе 1917 года через Владивосток, было не допустить выхода России из войны. Встречи с Керенским глубоко разочаровали Моэма. Русский премьер произвел на него впечатление незначительного и нерешительного человека. Из всех политических деятелей России, с которыми довелось беседовать, Моэм выделял лишь Савинкова как крупную и незаурядную личность. Получив от Керенского секретное поручение к Ллойд-Джорджу, Моэм 18 октября отбыл в Лондон, но через неделю в России началась революция, и его миссия утратила смысл. Но Моэм не сожалел о своем фиаско, подтрунивал впоследствии над своей участью незадавшегося агента и был благодарен судьбе за «русское приключение».Моэм писал о России: «Бесконечные разговоры там, где требовалось действовать; колебания; апатия, ведущая прямым путем к катастрофе; напыщенные декларации, неискренность и вялость, которые я повсюду наблюдал, — все это оттолкнуло меня от России и русских». Но он был рад побывать в стране, где были написаны «Анна Каренина» и «Преступление и наказание», и открыть для себя Чехова. Позже он рассказывал: «Когда английская интеллигенция увлеклась Россией, я вспомнил, что Катон стал изучать греческий язык в восемьдесят лет, и занялся русским. Но к тому времени юношеского пыла во мне поубавилось; я научился читать пьесы Чехова, но дальше этого не пошел, и то немногое, что я тогда знал, давно забылось».

Время между двумя мировыми войнами было заполнено для Моэма напряженным писательским трудом и путешествиями. Два года он провел в туберкулезном санатории, что дало ему новый неиссякаемый материал для творчества, и позже он выступил сразу в нескольких качествах: как романист, драматург, новеллист, очеркист и эссеист. А его комедии и драмы начали соперничать на сцене с пьесами самого Бернарда Шоу. Моэм обладал настоящим «инстинктом сцены». Написание пьес давались ему с удивительной легкостью. Они были насыщены выигрышными ролями, оригинально построены, диалоги в них всегда были отточены и остроумны.

В послевоенный период в драматургии Моэма произошли значительные изменения. В комедии «Круг», написанной им в 1921 году, Моэмом была дана резкая критика аморальности высшего общества. Трагедия «потерянного поколения» была им раскрыта в пьесе «Неизвестность». Так же атмосфера «бурных тридцатых», глубокий экономический кризис, растущая угроза фашизма и новой мировой войны обусловили социальное звучание его последних пьес «За особые заслуги» и «Шеппи».

Позже Моэм написал романы «Бремя страстей человеческих», «Луна и грош», «Пироги и пиво, или Скелет в шкафу». Их экранизация принесла писателю широкую известность, а автобиографический роман «Бремя страстей человеческих» был признан критикой и читателями лучшим достижением писателя. Написанный в русле традиционного «романа воспитания», он отличался поразительной открытостью и предельной искренностью в раскрытии драмы души. Теодор Драйзер был восхищен романом и назвал Моэма «великим художником», а написанную им книгу - «творением гения», сравнив ее с симфонией Бетховена. Моэм писал о книге «Бремя страстей человеческих»: «Книга моя — не автобиография, а автобиографический роман, где факты крепко перемешаны с вымыслом; чувства, в нем описанные, я пережил сам, но не все эпизоды происходили так, как о них рассказано, и взяты они частью не из моей жизни, а из жизни людей, хорошо мне знакомых».

Еще один парадокс Моэма- его личная жизнь. Моэм был бисексуален. Служба специального агента привела его в США, где литератор познакомился с человеком, любовь к которому он пронес через всю свою жизнь. Этим человеком был Фредерик Джеральд Хэкстон - американец, родившийся в Сан-Франциско, но выросший в Англии, и ставший впоследствии личным секретарем Моэма и его любовником. Писатель Биверли Николе один из друзей Моэма, свидетельствовал: «Моэм не был «чистым» гомосексуалистом. У него, конечно же, были любовные связи и с женщинами; и не было никаких признаков женского поведения или женских манер». А сам Моэм писал: «Пусть те, кому я нравлюсь, принимают меня как есть, а остальные не принимают вовсе». У Моэма было много любовных связей с известными женщинами - в частности, с известной феминисткой и редактором журнала «Свободная женщина» Вайлет Хант, и с Сашей Кропоткиной - дочерью известного русского анархиста Петра Кропоткина, который жил в ссылке в Лондоне. Однако важную роль в жизни Моэма сыграли лишь две женщины. Первой была дочь известного драматурга Этельвин Джоунз, больше известная под именем Сью Джоунз. Моэм очень любил ее, называл Роузи, и именно под этим именем она вошла в качестве одного из персонажей в его роман «Пироги и пиво». Когда Моэм познакомился с ней, она недавно развелась с мужем, и была популярной актрисой. Он сначала не хотел на ней жениться, а когда сделал ей предложение, был ошеломлен - она отказала ему. Оказалось, что Сью уже была беременна от другого мужчины, за которого вскоре вышла замуж.

Другой женщиной писателя была Сайри Барнардо Уэллкам, с которой Моэм познакомился в 1911 году. Ее отец был известен тем, что основал сеть приютов для бездомных детей, а у самой Сайри был опыт неудачной семейной жизни. Какое-то время Сайри и Моэм были неразлучны, у них родилась дочь, которую они назвали Элизабет, но муж Сайри узнал о ее связи с Моэмом и подал документы на развод. Сайри предприняла попытку самоубийства, но осталась жива, а когда Сайри развелась, Моэм на ней женился. Но вскоре чувства Моэма к своей супруге изменились. В одном из писем он написал: «Я женился на тебе, потому что думал, что это единственное, что я могу сделать для тебя и для Элизабет, чтобы дать вам счастье и обеспеченность. Я же женился на тебе не из-за того, что так уж сильно любил тебя, и ты об этом прекрасно знаешь». Вскоре Моэм и Сайри стали жить отдельно, и через несколько лет Сайри подала на развод, получив его в 1929 году. Моэм писал: «Я любил немало женщин, но ни разу не познал блаженства взаимной любви».

В середине тридцатых годов Моэм приобрел виллу Кап-Ферра на Французской Ривьере, которая стала жилищем на всю оставшуюся жизнь писателя и одним из великих литературных и социальных салонов. У писателя гостили Уинстон Черчилль, Герберт Уэллс, изредка приезжали советские писатели. Его творчество продолжало пополняться пьесами, рассказами, романами, очерками и путевыми книгами. К 1940 году Сомерсет Моэм стал одним из самых известных и богатых писателей английской художественной литературы. Моэм не скрывал того факта, что пишет «ни ради денег, а для того, чтобы избавиться от преследующих его воображение замыслов, характеров, типов, но, при этом, отнюдь не возражает, если творчество обеспечивает ему, помимо прочего, еще и возможность писать то, что он хочет, и быть самому себе хозяином».

Вторая мировая война застала Моэма во Франции. По заданию министерства информации Англии он изучал настроения французов, более месяца провел на линии Мажино, посещал военные корабли в Тулоне. Он был уверен в том, что Франция выполнит свой долг, и будет сражаться до конца. Его репортажи об этом образовали книгу «Франция в войне», изданную в 1940 году. Три месяца спустя после ее выхода Франция пала, и Моэм, узнавший, что гитлеровцы внесли его имя в черные списки, с трудом на угольной барже добирался до Англии, а позднее уехал в США, где жил до окончания войны. Большую часть Второй мировой войны Моэм находился в Голливуде, где работал над сценариями, внося в них поправки, а позже - жил на Юге.

Допустив ошибку в своем прогнозе относительно способности Франции дать отпор Гитлеру, Моэм компенсировал ее в книге «Очень личное» острым анализом ситуации, приведшей к поражению. Он писал, что правительство Франции, и стоявшая за ним преуспевающая буржуазия и аристократия больше боялись русского большевизма, чем германского нашествия. Танки держались не на линии Мажино, а в тылу на случай бунта собственных рабочих, коррупция разъела общество, и дух разложения овладел армией.

В 1944 году вышел роман Моэма «Острие бритвы» и умер его соратник и любовник Джеральд Хэкстон, после чего Моэм переехал в Англию, а затем в 1946 году - на свою разоренную виллу во Франции. Роман «Острие бритвы» оказался итоговым для Моэма во всех отношениях. Его замысел долго вынашивался, и конспективно сюжет был изложен в рассказе «Падение Эдварда Барнарда» еще в 1921 году. На вопрос, сколько он писал этукнигу, Моэм ответил: «Всю жизнь». Фактически, роман стал итогом его раздумий о смысле жизни.

Послевоенное десятилетие было так же плодотворным для писателя. Моэм впервые обратился к жанру исторического романа. В книгах «Тогда и теперь» и «Каталина» прошлое предстало перед читателями как урок современности. Моэм размышлял в них о власти и ее воздействии на человека, о политике правителей и о патриотизме. Эти последние романы были написаны в новой для него манере и были глубоко трагичны.

После потери Хэкстона, Моэм возобновил свои интимные отношения с Аланом Сирлом, молодым человеком из трущоб Лондона, с которым познакомился в 1928 году, когда тот работал в благотворительной организации при больнице. Алан стал новым секретарем писателя, обожал Моэма, который официально его усыновил, лишив права на наследование свою дочь Элизабет, узнав о том, что она собиралась ограничить его права на собственность через суд. Позже Элизабет через суд все же добилась признания своего права на наследство, и усыновление Моэмом Сирла стало недействительным.

В 1947 году писатель утвердил «Премию Сомерсета Моэма», которая присуждалась лучшим английским писателям в возрасте до тридцати пяти лет. Достигнув возраста, когда потребность критически относиться к окружающему начинает преобладать, Моэм всецело посвятил себя эссеистике. В 1948 году вышла его книга «Великие писатели и их романы», героями которой стали сопровождавшие Моэма в жизни Филдинг и Джейн Остен, Стендаль и Бальзак, Диккенс и Эмили Бронте, Мэлвилл и Флобер, Толстой и Достоевский. Среди шести эссе, образовавших сборник «Переменчивое настроение», привлекали внимание воспоминания о романистах, которых он хорошо знал, - о Г. Джеймсе, Г. Уэллсе и А. Беннетте, а так же статья «Упадок и разрушение детектива».

Последняя книга Моэма «Точки зрения», изданная в 1958 году, включала в себя большое эссе о коротком рассказе, признанным мастером которого он стал еще в довоенные годы. На склоне лет Моэм пришел к заключению, что писатель - нечто большее, чем рассказчик историй. Было время, когда он любил повторять вслед за Уайльдом, что цель искусства - доставлять наслаждение, что занимательность - непременное и главное условие успеха. Теперь он уточнял, что под занимательностью понимает не то, что забавляет, а то, что вызывает интерес: «Чем более интеллектуальную занимательность предлагает роман, тем он лучше».

15 декабря 1965 года Сомерсет Моэм скончался на 92-м году жизни во французском городке Сен-Жан-Кап-Ферра от пневмонии. Его прах был развеян под стеной Библиотеки Моэма, при Королевской школе в Кентербери.

Лучше всего о своей жизни сказала сам Моэм: «Для собственного удовольствия, для развлечения и чтобы удовлетворить то, что ощущалось как органическая потребность, я строил свою жизнь по какому-то плану — с началом, серединой и концом, так же как из встреченных там и сям людей я строил пьесу, роман или рассказ».

Текст подготовлен Татьяной Халиной ( halimoshka )

Использованные материалы:

Материалы сайта «Википедия»

Текст статьи «Уильям Сомерсет моэм: Грани дарования», автор Г. Э. Ионкис

Материалы сайта www.modernlib.ru

Материалы сайта www.bookmix.ru

Проза

«Лиза из Ламбета» (Liza of Lambeth, 1897)
The Making of a Saint (1898)
«Ориентиры» (Orientations, 1899)
The Hero (1901)
«Миссис Крэддок» (Mrs Craddock, 1902)
The Merry-go-round (1904)
The Land of the Blessed Virgin: Sketches and Impressions in Andalusia (1905)
The Bishop’s Apron (1906)
The Explorer (1908)
«Маг» (The Magician, 1908)
«Бремя страстей человеческих» (Of Human Bondage, 1915; рус. пер. 1959)
«Луна и грош» (The Moon and Sixpence, 1919, рус. пер. 1927, 1960)
«Трепет листа» (The Trembling of a Leaf, 1921)
«На китайской ширме» (On A Chinese Screen, 1922)
«Узорный покров»/«Разрисованная вуаль» (The Painted Veil, 1925)
«Казуарина» (The Casuarina Tree, 1926)
The Letter (Stories of Crime) (1930)
«Эшенден, или Британский агент» (Ashenden, or the British Agent, 1928). Сборник новелл
The Gentleman In The Parlour: A Record of a Journey From Rangoon to Haiphong (1930)
«Пироги и пиво, или Скелет в шкафу»/«Пряники и эль» (Cakes and Ale: or, the Skeleton in the Cupboard, 1930)
The Book Bag (1932)
«Тесный угол» (The Narrow Corner, 1932)
Ah King (1933)
The Judgement Seat (1934)
«Дон Фернандо» (Don Fernando, 1935)
«Космополиты» (Cosmopolitans — Very Short Stories, 1936)
My South Sea Island (1936)
«Театр» (Theatre, 1937)
«Подводя итоги» (The Summing Up, 1938, рус. пер. 1957)
«Рождественские каникулы», (Christmas Holiday, 1939)
«Принцесса Сентябрина и Соловей» (Princess September and The Nightingale, 1939)
«Франция в войне» (France At War, 1940)
Books and You (1940)
«По тому же рецепту» (The Mixture As Before, 1940)
«На вилле» (Up at the Villa,1941)
«Очень личное» (Strictly Personal, 1941)
The Hour Before Dawn (1942)
The Unconquered (1944)
«Остриё бритвы» (The Razor’s Edge, 1944)
«Тогда и теперь. Роман о Никколо Макиавелли» (Then and Now, 1946)
Of Human Bondage — An Address (1946)
«Игрушки судьбы» (Creatures of Circumstance, 1947)
«Каталина» (Catalina, 1948)
Quartet (1948)
Great Novelists and Their Novels (1948)
«Записная книжка писателя» (A Writer’s Notebook, 1949)
Trio (1950)
The Writer’s Point of View" (1951)
Encore (1952)
The Vagrant Mood (1952)
The Noble Spaniard (1953)
«Десять романистов и их романы» (Ten Novels and Their Authors, 1954)
«Точка зрения» (Points of View, 1958)
Purely For My Pleasure (1962)
The Force of Circumstance («Selected Short Stories»)
«Обломки кораблекрушения» (Flotsam and Jetsam, «Selected Short Stories»)
The Creative Impulse(«Selected Short Stories»)
Virtue(«Selected Short Stories»)
The Treasure(«Selected Short Stories»)
In a Strange Land(«Selected Short Stories»)
The Consul(«Selected Short Stories»)
«Ровно дюжина» (The Round Dozen, «Selected Short Stories»)
«Следы в джунглях» (Footprints in the Jungle, «Selected Short Stories»)
"A Friend In Need" ("Друг познается в беде

Среди двадцати романов, опубликованных Сомерсетом Моэмом между 1897 и 1948 годами, и читатели, и критики - в этом смысле разногласий не наблюдается - лучшими признают четыре: Бремя страстей человеческих (1915), Луна и грош (1919), Пироги и пиво (1930) и Острие бритвы (1944). Очень удачной представляется мысль сравнить романы Пироги и пиво и Острие бритвы , разделенные полутора десятками лет, совершенно несхожие по житейским, социальным и психологическим ситуациям, но все же родственные между собой именно тем, что оба они открывают читателю несколько иного Моэма, обогащают наше представление о нем. Если возможен такой парадоксальный образ, как Моэм-лирик, Моэм, который с нежностью и доверием взирает на человеческое существо, возникающее под его пером, - то в обеих книгах, в каждой из них на свой лад, этот образ присутствует. Конечно, в каждом из них есть и Моэм-сатирик, скептик, ведущий свой невозмутимо едкий комментарий с ярмарки житейской суеты, - будь это лондонский литературный салон начала века, или чикагская аристократическая гостиная, или злачные места Парижа. Но непривычно мягкая, непривычно взволнованная интонация все время пробивается на поверхность, как бы раздваивая наше восприятие.

Еще одна общая особенность этих романов: каждый из них был связан с определенными обстоятельствами биографии автора. И, наконец, оба они имели особый читательский резонанс, хотя и по совершенно разным причинам. Заглавие Пироги и пиво, или Скелет в шкафу сразу приобщает нас к писательскому замыслу: в нем есть и юмор, и пародийность. Первая половина его позаимствована из шекспировской Двенадцатой ночи (слова сэра Тоби, обращенные к Мальволио: Думаешь, если ты такой уж святой, так на свете не будет больше ни пирогов, ни хмельного пива? ). Вторая - общеупотребительный английский идиом, означающий скандальную фамильную тайну. Замысел, как это нередко бывало у Моэма, первоначально предназначался для рассказа. Ранняя запись в дневнике содержит набросок сюжета: …меня просят написать воспоминания о знаменитом романисте, друге моего детства, живущем в У. с женой, заурядной женщиной, отнюдь не сохраняющей ему верности. Там он пишет свои великие произведения. Позже он женится на своей секретарше, которая с ним нянчится и постепенно делает из него выдающуюся личность . В 1880-х годах в Уайтстебле жил безвестный литератор с семьей, человек добродушный и общительный, который вел довольно богемный образ жизни и в один прекрасный день исчез из города со всеми домочадцами, оставив множество долгов. Рассказ так и не был написан, а фигура безвестного литератора сослужила свою службу в Пирогах и пиве - с нее был отчасти списан Эдуард Дриффилд в пору своей безвестности.

Моэм редко изображал литературную среду в своей прозе, Пироги и пиво - и в этом смысле необычная книга: помимо того, что добрая часть повествования посвящена сценам из быта литературного Лондона конца XIX - начала XX веков, три главных его персонажа - писатели. Это: Эдуард Дриффилд, Элрой Кир и сам рассказчик Уилли Эшенден - очередная литературная маска Сомерсета Моэма. Здесь он предстает в собственном своем возрасте, в обличий суховатого, саркастичного, проницательного джентльмена, автора с прочной, хотя и не сенсационной репутацией. В Элрое Кире - модном и пробивном беллетристе, снобе, добродушном себялюбце и карьеристе (все эти качества с успехом заменяют ему талант) с ужасом узнал себя Хью Уолпол, очень популярный в свое время романист. Очевидно, портрет был убийственно похож - оригинал узнали многие. (Моэм отрицал, что именно Уолпол послужил прототипом данного персонажа, но позднее признавался в этом в частных беседах.) Но если Элрой Кир был встречен в литературных кругах с веселым добродушием, то Эдуард Дриффилд оказался источником больших неприятностей для Сомерсета Моэма. В 1928 году - за два года до выхода романа - умер Томас Гарди, к тому времени к этому званию был достаточно долог и тернист. В Дриффилде и критика, и читательская аудитория узнали Томаса Гарди, что вызвало общее и шумное возмущение. Шокирующие аналогии во многом были обоснованы: внешность Дриффилда - ив зрелые годы, и в глубокой старости, положение писателя-патриарха, пришедшее лишь на склоне лет, два брака, наконец, жесткий реализм его поздних сельских романов, в свое время осужденный как чрезмерный , - все это действительно ассоциировалось с автором Тэсс и Джуда Незаметного . С другой стороны, между литературным образом и реальным лицом были коренные различия: плебейское происхождение Дриффилда, его прошлое матроса, его склонности к простецким развлечениям, отсутствие щепетильности в денежных делах, да и обе его жены - все это с жизнью и характером Гарди не имело ничего общего. На этот раз категорические утверждения Моэма, что Эдуард Дриффилд - лицо собирательное и вымышленное и в его замысле никакого посягательства на честь английского классика не было, соответствовали истине. Тем не менее успеху романа сопутствовал скандальный привкус, немало ему повредивший. С линией Дриффилда - Эшендена связана вторая часть заглавия книги: …или Скелет в шкафу . Кажется, что может быть несообразнее в приложении слова скелет к героине книги - очаровательной, пышущей здоровьем и жизнелюбием Рози? Однако именно она, бывшая барменша из матросского трактира, а затем законная жена Дриффилда, позднее от него сбежавшая, и оказывается тем самым скелетом в шкафу , с которым не знают, как поступить и биограф, и вторая супруга знаменитого старца. Ведь с этой «вульгарной бабенкой» связана пора творческого расцвета Дриффилда - после того, как она оставила мужа ради торговца углем из Блэкстебла, Дриффилд не написал уже ничего значительного - он только превращался в «живой монумент» под эгидой литературных дам типа миссис Бартон Траффорд и благомыслящих критиков типа Элроя Кира.

Рози Дриффилд имеет непосредственное отношение и к Эшендену, как выясняется в ходе его воспоминаний, но отношение ее к самому Моэму оставалось скрытым десятки лет. А подлинное имя женщины, которая была се прототипом, стало известно лишь после смерти писателя. В предисловии к переизданию Пирогов и пива (1950) Моэм сделал признание, которое было для всех неожиданным, - настолько тщательно зашифровал он в свое время реальное лицо, изображенное под именем Рози:

В юности я был близок с молодой женщиной, которой в этой книге дал имя Рози. Она обладала серьезными недостатками, способными приводить в бешенство, но была прекрасна и честна. Связь наша в конце концов распалась, как все связи подобного рода, но память об этой женщине жила во мне год за годом. Я знал, что рано или поздно введу ее в роман . Подлинное имя героини открыл в конце 60-х годов художник Джералд Кэлли, знавший ее с начала 1900-х годов. Это была Этельуинн Джонс, дочь известного драматурга Генри Артура Джонса, актриса - играла она и в пьесах Моэма. Она отличалась безыскусственным, открытым и доброжелательным нравом, была очень хороша собой и в молодости вела весьма свободный образ жизни. Роман ее с Моэмом продолжался лет восемь, она могла, но не захотела стать его женой и впоследствии вышла замуж за английского аристократа. Таков был прототип, вернее, прообраз Рози Дриффилд, крестьянской девушки из Кента, не выдержавшей роли жены маститого писателя. Ничего удивительного, что Рози считалась полностью вымышленной фигурой, учитывая то, как тщательно замаскировал автор ее реальную модель. Но для Моэма тайная связь между Рози и Этельуинн была абсолютно реальна: он так хорошо знал свою возлюбленную, что облик ее - необыкновенно мягкий, женственный, сияющий ровным светом милой доброты и спокойствия,- очень естественно отлился в облик Рози Дриффилд. И самый аморализм этой неверной жены и любовницы Моэм - Эшенден воспринимает как нечто естественное и почти беспорочное, нечто сродное щедрости природы. Разумеется, все это не исключает страданий, но, страдая, ни Эшенден, ни Дриффилд не проявляют злопамятства. Рози - не разрушительница, не мучительница, как Милдред из Бремени страстей человеческих , - она просто добра и человечна. Теплое, мажорное звучание мелодии Рози находит отзвук и в других темах романа. Любопытно, что и сам Блэкстебл, и семья приходского священника, в которой живет сирота - юный Эшенден, и даже закрытая школа в соседнем Теркенбери (читай: Кентербери) здесь предстают в совершенно ином свете, чем в Бремени страстей , хотя основой писателю служат те же самые личные воспоминания, что долго мучили Моэма. Все приобрело более светлую ностальгически-юмористическую окраску, и вместо несчастливого, трудно растущего Филина Кэри в ретроспективном рассказе Эшендена возникает смешной, не складный, пропитанный снобизмом подросток, которого приручили и пригрели подозрительные в глазах добропорядочных обывателей Дриффилды. И нынешний Эшенден - личность в общем мало симпатичная, литератор, искушенный в житейских делах и секретах карьеры,- проявляет истинную верность их памяти и абсолютно не намерен подбросить Элрою Киру соответствующий материал для биографии Дриффилда-монумента - то есть порочить его первую жену.

Если Бремя страстей человеческих - самая исповедальная книга Сомерсета Моэма , Луна и грош - самая темпераментная, Пироги и пиво - самая веселая и лиричная, то Острие бритвы - самая философичная; вернее, это единственное его художественное произведение, в котором сквозное действие определяется духовными поисками героя. После Острия бритвы Моэм опубликовал лишь два исторических романа (Тогда и теперь , 1946, и Каталина , 1948), не представляющих серьезного интереса, так что книгу эту можно считать завершением и в какой-то мере итогом его писательского пути. Итог, на первый взгляд неожиданный: неожиданно не только содержание романа, но и сама позиция рассказчика, здесь максимально приближенного к автору.

Сомерсет Моэм , прагматик, агностик, совершенно чуждый какому-нибудь мистицизму, вводит в свое повествование тему Веданты - древнеиндийского религиозного учения и излагает устами своего героя основы этого учения. Некоторые факты литературной биографии писателя говорят о том, что интерес его к религиозно-философским исканиям, вернее - религиозно-нравственным, не был чем-то совсем новым либо случайным. Современные святые - люди добрые и бескорыстные, осмеянные и поруганные своими ближними, встречаются у него неоднократно, начиная с рассказа Скверный пример (1899) и кончая последней его пьесой Шэппи (1933). Криминально-мелодраматический роман Тесный угол (1932) с подлинно моэмовской игрой темных страстей, развертывающейся на экзотическом фоне, содержит размышления о буддизме, а в центре действия фигура идеалиста-романтика Кристессена. В романе Раскрашенная вуаль (1925) героиня - суетная молодая женщина преклоняется перед тихой самоотверженностью католических монахинь, которые выхаживают больных и брошенных детей в охваченном эпидемией китайском городе. Заметим, кстати, что и зловещая фигура миссионера Дэвисона из рассказа Дождь более всего отталкивает своим беспощадным нетерпимым фанатизмом; по Дэвисон - не лицемер и не ханжа, а человек, страстно убежденный, не жалеющий себя ни в чем: он готов послать в тюрьму падшую женщину , но себя за падение казнит смертью.

Таким образом, хотя Моэм никогда не был - да и здесь не стал религиозным писателем, этот аспект романа Острие бритвы подготовлен предшествующей историей творчества и не ради одного, лишь эффекта на вопрос: долго ли он работал над Острием бритвы , - писатель ответил: Шестьдесят лет .

Уильям Сомерсет Моэм (англ. William Somerset Maugham [ˈsʌməsɪt mɔːm]; 25 января 1874, Париж - 16 декабря 1965, Ницца) - английский писатель, один из самых преуспевающих прозаиков 1930-х годов, агент английской разведки.

Моэм родился в семье дипломата, рано осиротел, воспитывался в семье дяди-священника и школе-интернате для мальчиков "Кингз Скул"; изучал медицину, получил диплом врача. После успеха его первой книги, романа "Лиза из Ламбета" (1897), он решил оставить медицину и стать писателем. Этот период его жизни косвенно отражен в его романах "Бремя страстей человеческих" (1915) и "Пироги и пиво, или Скелет в шкафу" (1930). Несколько написанных следом романов денег не принесли, и Моэм обратился к драматургии. После громкого успеха комедии "Леди Фредерик" (1907) Моэм стал преуспевающим автором. С этого времени он часто и много ездил по свету, в частности, выполняя задание британской разведки в 1916-1917 годах, побывал и в России, о чем поведал в сборнике рассказов "Эшенден, или Британский агент" (1928). В том же году он купил виллу на французском Лазурном берегу и жил там постоянно, кроме периода с октября 1940 по середину 1946 года. Урна с прахом Моэма, согласно его воле, захоронена у стены созданной на его деньги и носящей его имя библиотеки школы "Кингз Скул".

Драматург и эссеист. Моэму принадлежат легкие комедии характеров и положений, злые сатиры на нравы и социально-психологические драмы типа "За заслуги" (1932) с острым конфликтом и точной прорисовкой исторического времени. Его пьесы - в 1903-1933 годах их было поставлено около 30 - отличаются динамичным действием, тщательной разработкой мизансцен, компактным живым диалогом. Однако главный вклад писателя в литературу - это новеллы, романы и эссеистика, в т. ч. книга "Подводя итоги" (1938), в которой свободное эссе о литературе и искусстве, осторожная авторская исповедь и эстетический трактат сплавлены в примечательное художественное целое.

Рассказчик. Взыскательное мастерство формы - крепко выстроенный сюжет, строгий отбор материала, емкость детали, естественный как дыхание диалог, виртуозное владение смысловым и звуковым богатством родного языка, раскованно-разговорная и вместе с тем сдержанная, неуловимо скептическая интонация повествования, ясный, экономный, простой стиль - делает Моэма классиком рассказа 20 века. Многообразие характеров, типов, положений, конфликтов, сопряжение патологии и нормы, добра и зла, страшного и смешного, обыденности и экзотики превращают его новеллистическое наследие (подготовленное им в 1953 году полное собрание рассказов включает 91 произведение) в своего рода "человеческую трагикомедию". Однако этот свод смягчен бесконечной терпимостью, мудрой иронией и принципиальным нежеланием выступать в роли судьи ближнего своего. У Моэма жизнь как бы сама себя рассказывает, сама себя судит и выносит нравственный приговор, автор же не более, чем наблюдатель и хроникер изображаемого.

Романист. Достоинства объективной манеры письма и блестящего стиля, которым Сомерсет Моэм в немалой степени обязан своей любовью к мастерам французской прозы, присущи и его лучшим романам. Помимо "Бремени", это роман о художнике "Луна и грош" (1919) и роман об актрисе "Театр" (1937), образующие вместе с романом о писателе "Пироги и пиво" нечто вроде трилогии о творцах искусства, его смысле и отношении к реальной жизни, а также "Узорный покров" (1925), "Рождественские каникулы" (1939) и "Острие бритвы" (1944). За взаимоотношениями персонажей, столкновениями их устремлений, страстей и натур у Моэма отчетливо проступает художественно-философский анализ некоторых "вечных" тем мировой литературы: смысл жизни, любовь, смерть, сущность красоты, назначение искусства. Постоянно возвращаясь к волновавшей его проблеме сравнительной ценности нравственного и прекрасного, Моэм в каждом случае, хотя и по-разному, отдавал предпочтение первому, как то явствует из логики созданных им образов: "...больше всего красоты заключено в прекрасно прожитой жизни. Это - самое высокое произведение искусства" ("Узорный покров"). Жизнь Ларри Даррелла, главного персонажа итогового для Моэма романа "Острие бритвы", и есть художественное воплощение этой высшей формы красоты.

Источник энциклопедия компании "КИРИЛЛ и МЕФОДИЙ" и Wikipedia.org

Уильям Сомерсет Моэм (англ. William Somerset Maugham, родился 25 января 1874, Париж - 16 декабря 1965, Ницца) - британский писатель, один из самых преуспевающих прозаиков 1930-х годов, автор 78 книг, агент британской разведки.

Сомерсет Моэм родился 25 января 1874 года в Париже, в семье юриста британского посольства во Франции. Родители специально подготовили роды на территории посольства, чтобы ребёнок имел законные основания говорить, что родился на территории Великобритании: ожидалось принятие закона, по которому все дети, родившиеся на французской территории, автоматически становились французскими гражданами и, таким образом, по достижении совершеннолетия подлежали отправке на фронт в случае войны.

Его дед, Роберт Моэм, был в своё время известным адвокатом, одним из соорганизаторов Английского правового общества. И дед, и отец Уильяма Моэма предрекали тому свою судьбу адвоката.

И хотя сам Уильям Моэм не стал адвокатом, его старший брат Фредерик, впоследствии виконт Моэм, был доволен юридической карьерой и служил в должности лорда-канцлера (1938-1939).

В детстве Моэм говорил только по-французски, английский освоил лишь после того как в 10 лет осиротел (мать умерла от чахотки в феврале 1882 года, отец (Роберт Ормонд Моэм) умер от рака желудка в июне 1884 года) и был отослан к родственникам в английский город Уитстебл в графстве Кент, в шести милях от Кентербери.

По приезде в Англию Моэм начал заикаться - это сохранилось на всю жизнь. «Я был мал ростом; вынослив, но не силен физически; я заикался, был застенчив и слаб здоровьем. У меня не было склонности к спорту, который занимает столь важное место в жизни англичан; и - то ли по одной из этих причин, то ли от рождения - я инстинктивно сторонился людей, что мешало мне с ними сходиться», - рассказывал он.

Так как Уильям воспитывался в семье Генри Моэма, викария в Уитстебле, то он начал учёбу в Королевской школе в Кентербери. Затем изучал литературу и философию в Гейдельбергском университете - в Гейдельберге Моэм написал своё первое сочинение - биографию композитора Мейербера (когда оно было отвергнуто издателем, Моэм сжёг рукопись). Затем поступил в медицинскую школу (1892) при больнице св. Фомы в Лондоне - этот опыт отражен в первом романе Моэма «Лиза из Ламбета» (1897).

Первый успех на поприще литературы Моэму принесла пьеса «Леди Фредерик» (1907). Во время первой мировой войны сотрудничал с МИ-5, в качестве агента британской разведки был послан в Россию с целью не дать ей выйти из войны. Прибыл туда на пароходе из США, во Владивосток. Находился в Петрограде с августа по ноябрь 1917 года, неоднократно встречался с Александром Керенским, Борисом Савинковым и другими политическими деятелями.

Покинул Россию из-за провала своей миссии (Октябрьская революция) через Швецию. Работа разведчика нашла отражение в сборнике из 14-ти новелл «Эшенден, или Британский агент» (1928, русские переводы - 1929 и 1992). После войны Моэм продолжил успешную карьеру драматурга, написав пьесы «Круг» (1921), «Шеппи» (1933). Успехом пользовались и романы Моэма - «Бремя страстей человеческих» (19159) - практически автобиографический роман, «Луна и грош», «Пироги и пиво» (1930), «Театр» (1937), «Остриё бритвы» (1944).

В июле 1919 года Моэм в погоне за новыми впечатлениями отправляется в Китай, а позднее в Малайзию, - что дало ему материал для двух сборников рассказов. Вилла в Кап-Ферра на Французской Ривьере была куплена Моэмом в 1928 году и стала одним из великих литературных и социальных салонов и домом писателя на всю оставшуюся жизнь. У писателя иногда гостили Уинстон Черчилль, Герберт Уэллс, изредка здесь были и советские писатели.

Его творчество продолжало пополняться пьесами, рассказами, романами, очерками и путевыми книгами.

К 1940 году Сомерсет Моэм уже стал одним из самых известных и богатых писателей английской художественной литературы. Моэм не скрывал того факта, что пишет «не ради денег, а для того, чтобы избавиться от преследующих его воображение замыслов, характеров, типов, но, при этом, отнюдь не возражает, если творчество обеспечивает ему, помимо прочего, ещё и возможность писать то, что он хочет, и быть самому себе хозяином». В 1944 году выходит роман Моэма «Остриё бритвы».

Большую часть Второй мировой войны Моэм, которому уже было за шестьдесят, находился в США - сначала в Голливуде, где много работал над сценариями, внося в них поправки, а позже - на Юге.

В 1947 году писатель утвердил «Премию Сомерсета Моэма», которая присуждалась лучшим английским писателям в возрасте до тридцати пяти лет.

Моэм отказался от путешествий, когда почувствовал, что они больше ничего не могут ему дать. «Дальше меняться мне было некуда. Спесь культуры слетела с меня. Я принимал мир таким, как он есть. Я научился терпимости. Я хотел свободы для себя и готов был предоставить её другим».

После 1948 года Моэм оставил драматургию и художественную прозу, писал эссе, по преимуществу, на литературные темы. Последняя прижизненная публикация творчества Моэма, автобиографические заметки «Взгляд в прошлое», печаталась осенью 1962 года на страницах лондонской «Санди экспресс».

Сомерсет Моэм скончался 15 декабря 1965 года на 92-м году жизни во французском городке Сен-Жан-Кап-Ферра, близ Ниццы, от пневмонии. По французским законам пациентов, умерших в больнице, полагалось подвергать вскрытию, но писателя отвезли домой, и 16 декабря официально сообщили, что он скончался дома, в своей вилле, которая и стала его последним пристанищем. Могилы как таковой у писателя нет, поскольку его прах был развеян под стеной Библиотеки Моэма, при Королевской школе в Кентербери.

Личная жизнь Сомерсета Моэма: Не вытесняя своей бисексуальности, в мае 1917 года Моэм женился на декораторе Сири Велком, с которой у них родилась дочь Мэри Элизабет Моэм. Брак не был удачным, в 1929 году пара развелась.

В старости Сомерсет признался: «Моя самая большая ошибка заключалась в том, что я воображал себя на три четверти нормальным и только на четверть гомосексуалом, тогда как в действительности всё было наоборот».

Интересные факты про Сомерсета Моэма: Моэм всегда ставил письменный стол напротив глухой стены, чтобы ничто не отвлекало от работы. Работал он три-четыре часа по утрам, выполняя назначенную самому себе норму в 1000-1500 слов.

Умирая, сказал: «Умирать - скучное и безотрадное дело. Мой вам совет - никогда этим не занимайтесь». «Перед тем как писать новый роман, я всегда перечитываю «Кандида», чтобы потом бессознательно равняться по этому эталону ясности, грации и остроумия».

Моэм о книге «Бремя страстей человеческих»: «Книга моя - не автобиография, а автобиографический роман, где факты крепко перемешаны с вымыслом; чувства, в нём описанные, я пережил сам, но не все эпизоды происходили так, как о них рассказано, и взяты они частью не из моей жизни, а из жизни людей, хорошо мне знакомых». «Я вообще не ходил бы смотреть свои пьесы, ни в вечер премьеры, ни в какой другой вечер, если бы не считал нужным проверять их действие на публику, чтобы на этом учиться, как их писать»

Романы Сомерсета Моэма: «Лиза из Ламбета» (Liza of Lambeth)

«Сотворение святого» (The Making of a Saint)

«Герой» (The Hero) «Миссис Крэддок» (Mrs Craddock)

«Карусель» (The Merry-go-round)

«Фартук епископа» (The Bishop’s Apron)

«Покоритель Африки» (The Explorer)

«Маг» (The Magician) «Бремя страстей человеческих» (Of Human Bondage)

«Луна и грош» (The Moon and Sixpence)

«Узорный покров» (The Painted Veil) «Пироги и пиво, или Скелет в шкафу»/

«Сплошные прелести» (Cakes and Ale: or, the Skeleton in the Cupboard)

«Малый уголок» (The Narrow Corner)

«Театр» (Theatre) «Рождественские каникулы», (Christmas Holiday)