Основные черты русского национального характера. Загадочная русская душа - какая она? Основные черты русской нации

Итак, если признать правомерность категории национального характера, то неизбежно возникает вопрос, каковы же особенности русского национального характера. Эта проблема особенно актуальна в условиях, с одной стороны, обострения процессов национального самоопределения, доходящего, порой до крайних проявлений национализма и экстремизма, с другой стороны, банкротства принятой в Европе доктрины мультикультурализма, понимаемой как параллельное существование культур, «уживание»в одной стране культур с разными системами ценностей в целях их взаимного проникновения, обогащения и развития.

Напомним, что идея мультикультурализма («культурной мозаики») возникла в Европе, Канаде и Австралии во второй половине — в конце 20 века как ответ на дискредитировавшую себя нацистскую и колониальную идеологию и как альтернатива концепции «плавильного котла», принятой в США, и предполагающей слияние всех культур в одну, общую. Мультикультурализм был направлен на предотвращение культурной ассимиляции иммигрантов из стран «третьего мира». Противники идеи мультикультурализма считают, что нельзя смешивать явления и категории культуры, субкультуры и этничности. «Поскольку культура есть символическая система, характерная для определенного общества и кодифицированная в институтах этого общества, наличие в одном обществе множества культур весьма проблематично» — считает, например, В. Малахов (Малахов, 2002: 48-60). Опыт показывает, что в условиях общего образования, системы коммуникаций, производства и пр., мультикультурализм парадоксальным образом усиливает дискриминацию, поскольку фактически сводит социальные и экономические различия и проблемы к этническим и конфессиональным явлениям. В идее мультикультурализма, с одной стороны, психологически актуализирована гамма чувств, связанных с переживанием вины и ответственности западной цивилизации за колониальную политику пренебрежения интересами соответствующих народов, с другой стороны, это политический проект, до поры до времени удобный для иммиграционных стран.

На наш взгляд в условиях России, которая исторически сложилась как полиэтническая, поликонфессиональная общность, более конструктивным является антиномичный принцип нераздельности — неслиянности культуры и этноса. Культура России с необходимостью должна опираться на универсальные особенности европейской культуры, к которой, как считает Д. С. Лихачев, принадлежит и русская культура с учетом ее специфики. Характеризуя европейскую культуру в целом, он говорит о трех ее особенностях. Это «личностная культура (в этом ее универсализм), затем она восприимчива к другим личностям и культурам и, наконец, это культура, основанная на свободе творческого самовыражения личности. Эти три особенности европейской культуры опираются на христианство» (Лихачев, 2000: 45-49). В то же время, каждый этнос вправе жить, сохраняя свои традиции, язык, бытование.

Понимание русской культуры и, соответственно, русского национального характера представляет известную сложность в силу целого ряда причин. Русская культура, во-первых, с геополитической точки зрения (местоположение, климат, история), является срединной. Если культуральная оппозиция Запад-Восток прописана относительно подробно (см. таблицу 6), то русская культура, в силу ее относительно более позднего в сравнении и западными, и восточными культурами формирования (и это вторая причина), осмыслена недостаточно, тем более, что в самом ее понимании представлены как минимум, два сильных и противостоящих друг другу дискурса славянофилов и западников.

Таблица 6. Сравнительная характеристика западной и восточной цивилизаций (Щеглова, Шипулина, Суродина, 2002)

ВОСТОЧНАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ	ЗАПАДНАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ
1. Следование вековым традициям, упор на адаптацию к складывающимся условиям жизни.	1. Стремление к постоянному обновлению, преобразованию жизни, к социально-экономическому прогрессу.
2. Дух созерцательности, пассивного наблюдения и бездеятельности.	2. Дух активных действий, инициативы и предприимчивости.
3. Дух коллективизма и единства народа, сплоченного общей собственностью, общиной, религией, сильной централизованной властью государства, коллективистскими традициями и нормами поведения, восприятие отдельного человека как винтика огромной «машины» общества.	3. Дух здорового индивидуализма, самоценности отдельного человека, его свободы, самостоятельности и внутренней ответственности за свою судьбу, дух состязательности между людьми на основе равенства их возможностей.
4. Отсутствие полноценной частной собственности, т. е. неразделенность собственности (кто у власти, тот и при собственности).	4.Узаконенность и гарантированность частной собственности, разделение власти и собственности.
5. Господство государства над обществом, административный произвол (властвует не закон, а конкретное должностное лицо, «начальник»)	5. Государство не повелитель, а лишь инструмент в руках граждан, чьи права и свободы защищает закон.

Следует отметить также чрезвычайно противоречивые взгляды на русскую культуру, бытующие среди зарубежных этнологов, политиков, писателей, обывателей и т. д., от трогательного восхищения и приятия (пример уже упоминаемого В. Шубарта), до неприязненного и даже враждебного ее описания как в исторической ретроспективе, так и в современном контексте (негативные качества русских, часто указываемые зарубежными исследователями и обывателями: агрессивность, деспотизм власти, всеобщее рабство, милитаризация, угнетение, нищета, непросвещенность, отсутствие меры во всем, проявляющееся в ленности, неумеренном обжорстве и пьянстве, распутстве и разврате). Противоречий в понимании русской культуры добавляет и ее восприятие соплеменниками, особенно в настоящее время, характеризующееся кризисом национальной идентичности, сопровождающимся культурной маргинальностью, имеющей защитный характер, негативным восприятием своих национальных особенностей.

Следует отметить здесь и специфическую особенность русского национального характера, проявляющуюся в самокритичном, покаянном отношении к себе.

Вот, например, как описывает национальный характер П. Я. Чаадаев в «Философических письмах (Чаадаев, 1991): «Присмотритесь хорошенько, и вы увидите, что каждый важный факт нашей истории пришел извне, каждая новая идея почти всегда заимствована». У России «нет ни прошлого, ни настоящего, ни будущего»; «Мы идём по пути времён так странно, что каждый сделанный шаг исчезает для нас безвозвратно… у нас нет развития собственного, самобытного, совершенствования логического. Старые идеи уничтожаются новыми, потому что последние не истекают из первых, а западают к нам Бог знает откуда, наши умы не бороздятся неизмеримыми следами последовательного движения идей, которые составляют их силу, потому что мы заимствуем идеи уже развитые. Мы растем, но не зреем; идем вперед, но по какому-то косвенному направлению, не ведущему к цели». И он же несколько позже в «Апологии сумасшедшего»: «Мне чужд, признаюсь, этот блаженный патриотизм, этот патриотизм лени, который приспособляется все видеть в розовом свете и носится со своими иллюзиями и которым, к сожалению, страдают теперь у нас многие дельные умы. Я полагаю, что мы пришли после других для того, чтобы делать лучше их, чтобы не впадать в их ошибки, в их заблуждения и суеверия. …Я считаю наше положение счастливым, если только мы сумеем правильно оценить его; я думаю, что большое преимущество иметь возможность созерцать и судить мир со всей высоты мысли, свободной от необузданных страстей и жалких корыстей, которые в других местах мутят взор человека и извращают его суждения. Больше того: у меня есть глубокое убеждение, что мы призваны решить большую часть проблем социального порядка, завершить большую часть идей, возникших в старых обществах, ответить на важнейшие вопросы, какие занимают человечество….мы, так сказать, самой природой вещей предназначены быть настоящим совестным судом по многим тяжбам, которые ведутся перед великими трибуналами человеческого духа и человеческого общества.

Наконец, еще один фактор сложности понимания русской культуры связан с ее суперполиэтничностью как в историческом контексте, так и современном составе ее этносов, что проявляется в значительном разнообразии конкретных черт и проявлений характера.

В обширной литературе, посвященной русскому национальному характеру, чаще всего подчеркивается его антиномичность, противоречивость (В. О. Ключевский, Н. А. Бердяев, И. А. Ильин, Н. О. Лосский, Б. П. Вышеславцеви др.) (Ключевский, 1987; Бердяев, 1990, 1995, 2000; Лосский, 1995, 2000, 2005; Вышеславцев, 1995). Действительно, набор черт национального характера, описываемый в различных источниках, весьма противоречив. Вот некоторые типичные противоречия, которые выделяются страстным патриотом России Н. А. Бердяевым:

— Отношение к государству, власти: «Россия — самая безгосударственная, самая анархическая страна в мире. И русский народ — самый аполитический народ, никогда не умевший устраивать свою землю… Русская душа хочет священной общественности, богоизбранной власти. …Русский народ как будто бы хочет не столько свободного государства, свободы в государстве, сколько свободы от государства, свободы от забот о земном устройстве». И в то же время: «Россия — самая государственная и самая бюрократическая страна в мире; все в России превращается в орудие политики…. Силы народа, о котором не без основания думают, что он устремлен к внутренней духовной жизни, отдаются колосу государственности, превращающему все в свое орудие. Интересы созидания, поддержания и охранения огромного государства занимают совершенно исключительное и подавляющее место в русской истории» (Бердяев, 1990: 10- 12).

— Отношение к национальности: «Русскому народу совсем не свойственен агрессивный национализм, наклонности насильственной русификации. Русский не выдвигается, не выставляется, не презирает других. В русской стихии поистине есть какое-то национальное бескорыстие, жертвенность, неведомая западным народам». И в то же время: «Россия — самая националистическая страна в мире», это страна «национального бахвальства», где обратной стороной русского смирения является необычайное русское самомнение. «Россия — «святая Русь». «Национализм проникает и в славянофильскую идеологию, которая всегда подменяла вселенское русским» (Бердяев, 1990: 13-14)

— Отношение к свободе: «В русском народе поистине есть свобода духа, которая дается лишь тому, кто не слишком поглощен жаждой земной прибыли и земного благоустройства. Россия — страна бытовой свободы, неведомой передовым народам Запада, закрепощенным мещанскими нормами… Величие русского народа и призванность его к высшей жизни сосредоточены в типе странника». И одновременно: «Россия — страна неслыханного сервилизма и жуткой покорности, страна, лишенная сознания прав личности и не защищающая достоинства личности, страна инертного консерватизма, порабощения религиозной жизни государством, страна крепкого быта и тяжелой плоти» (Бердяев, 1990: 16-18).

Бердяев выделяет и другие антиномии русской души: бунт и смирение, сострадательность и жестокость, святость и свинство, консерватизм и радикализм и др.

Он пишет: «И в других странах можно найти все противоположности, но только в России тезис оборачивается антитезисом, бюрократическая государственность рождается из анархизма, рабство рождается из свободы, крайний национализм из сверхнационализма. Из этого безвыходного круга есть только один выход: раскрытие внутри самой России, в ее духовной глубине мужественного, личного, оформляющего начала, овладение собственной национальной стихией, имманентное пробуждение мужественного, светоносного сознания» (там же: 20).

В. О. Ключевский особенно выделяет противоречие между трудолюбием и ленью, обусловливая его особенностями климата в земледельческой культуре России, требующего кратковременного напряжения сил в летнее время и длительного бездействия зимой (Ключевский, 1987).

Н. О. Лосский в качестве основных черт, в которых проявляется противоречивость русского характера, выделяет: религиозность, включающую и воинствующий атеизм. Русский человек, считает он, хочет действовать во имя чего-то абсолютного, однако, если возникает сомнение в идеале, то он готов перейти от невероятной богобоязненности и послушания к необузданному бунту. Другие противоположности, выделяемые Н. О. Лосским: страстная сила воли, максимализм и пассивность, лень (обломовщина); свобода духа, искание высших ценностей и склонность к анархии, нигилизм (у интеллигенции), хулиганство (у простого народа); исконная доброта и необузданная жестокость; даровитость и сатирический склад ума, склонность к самоуязвлению; мессианизм и отсутствие самодисциплины, чувства меры, шараханье из крайности в крайность; способность к высшим формам опыта — и атеизм, бунтарство; доброта как преобладающая черта русского характера и жестокость.

К особым слабостям русского характера он относит: небрежность в работе, беспечность, критиканство и отсутствие действия, пьянство, своеволие и попустительство, склонность к абсурдным поступкам, внутренняя саморазорванность и увлечение безудержным самобичеванием. Главной бедой русского народа он считает недостаток средней области культуры, максимализм: «все или ничего».

В тоже время он выделяет и особые достоинства, такие как глубокая религиозность русского народа и связанные с нею совестливость, искание абсолютной правды, именно поэтому русский человек обладает особой чуткостью в различении добра и зла; способность русского народа к высшим формам опыта и высокое развитие нравственного опыта, что проявляется в теплоте личного и семейного общения; могучая сила воли и страстность, проявляемая в религиозной, политической жизни, направленная на утверждение какой-либо ценности. Он считает, что максимализм, экстремизм и фанатическая нетерпимость есть порождения этой страстности (Лосский, 2005)

Интересна в отношении понимания русского характера позиция нашего великого современника Д. С. Лихачева. Он пишет: «Амплитуда колебаний между добром и злом в русском народе чрезвычайно велика. Русский народ — народ крайностей и быстрого и неожиданного перехода от одного к другому, а поэтому — народ непредсказуемой истории…. Вершины добра соседствуют с глубочайшими ущельями зла. И русскую культуру постоянно одолевали «противовесы» добру в ее культуре: взаимная вражда, тираничность, национализм, нетерпимость». Д. С. Лихачев формулирует интересное замечание о том, что «зло стремится разрушить наиболее ценное в культуре. Зло действует целенаправленно, и это свидетельствует о том, что у «зла» существует «сознание». Если бы сознательного начала в зле не существовало, оно должно было бы прорываться только на слабых участках, тогда как в национальном характере, в национальных культурах оно, как я уже говорил, атакует вершины» (Лихачев, 2000: 49).

Черты русской культуры, выделяемы Лихачевым: cоборность как проявление христианской склонности к общественному и духовному началу, и в то же время как особое выражение в русской культуре общеевропейского начала; терпимость в национальных отношениях (причем, он полагает, что «универсализм и прямая тяга к другим национальным культурам были характерны и для Древней Руси, и для России XVIII-XX вв., стремление народа к свободе, к «воле», которое выражалось в постоянных передвижениях населения на Север, Восток и Юг).

«Поразительно», — пишет Д. С. Лихачев, обращаясь к русской истории, — «что атакам зла подвергались в русской культуре все ее европейские, христианские ценности: соборность, национальная терпимость, общественная свобода» (Лихачев, 2000: 49).

В современной характерологии появились и объективные исследования национального характера в целом и русского национального характера, в частности, основанные на анализе языка, кросскультуральных исследованиях и пр.

Например, В. В. Воробьев, один из известных современных лингвокультурологов, понимая русский характер или «русскую национальную личность», как «совокупность специфических норм поведения и деятельности, типичных именно для русских», рассматривает следующие тесно связанные основные его черты и ценности, опираясь на лингвокультурологический анализ (Воробьев, 2008: 115):

— религиозность, духовность как способность выходить за границы собственной жизни, не замыкаться на сугубо прагматических целях и задачах, стремиться к духовной цельности, поискам смысла жизни, принимать абсолютную ценность личности;

— соборность как добровольное соединение индивидов на основе любви к Богу и друг к другу, проявляющееся в общинности, в уравнении коллективного и индивидуального, стремлении к единению, способности к сочувствию, самопожертвованию, коммюнотарность;

— всемирная отзывчивость, «всечеловечность» (по определению Ф. М. Достоевского), «вселенское самосознание», проявляющаяся как альтруизм, доброжелательность по отношению к другим народам, культурам и религиям, уважение к обычаям, способность понимать и узнавать их.

— стремление к высшим формам опыта как искание добра, истины, красоты;

— широта натуры и вневременность, отсюда ориентированность на будущее, углубленность в прошлое и недооценка настоящего, не деловитость, максимализм;

— поляризация души как возможность сосуществования совершенно противоположных черт.

Исследования, осуществляемые на стыке культурологии, лингвистистики, социологии, психологии, позволили выделить совокупность определенных лингвокультурем (лингвокультурема — основная единица лингвокультурологического анализа — слова, словосочетания, тексты, обладающие этнокультурной ценностью), т. е. некоторых констант, значимых для конкретной нации, в которых актуализируется ее «образ Мы». Их называют еще ключевыми словами культуры, логоэпистемами, лингвокультурными концептами и т. д. В качестве таких лингвокультурем в русской культуре, согласно различным исследованиям, выступают концепты: дорога, путь, судьба, душа, тоска, справедливость, истина,правда,добро, воля и др., в которых представлены общие для представителей русской культуры мировосприятие, мышление, переживания, типы поведения. Выделенные лингвокультуремы подтверждают точность и глубину многих наблюдений и выводов относительно особенностей русского характера, сформулированных русскими философами и культурологами. Соответственно, представления о национальном характере в лингвокультурологии и родственных областях знания (когнитивной лингвистике, например) исходят из предположения, что устойчивые особенности отдельной личности могут быть соотнесены с особенностями национальных групп, с национальным опытом, общими или доминирующими у них мировосприятием, поведением и мышлением.

Такие доминанты (лингвокультуремы, концепты, логоэпистемы), отраженные в языке, сросшиеся с ним в процессе этногенеза, определяют специфику картины мира и этнического поведения. Освоение языка, начиная с самого раннего возраста, вводит ребенка в сферу образов, переживаний, отношений к миру, типа миропонимания, способа поведения и решения проблем, свойственных русской культуре, что, безусловно, вкупе с другими факторами, актуализирует появление определенных черт характера и связей между ними. Несомненно, что изменения в жизни народа сопровождаются изменениями в организации его жизни, находят отражение в языке, в мировоззрении, представлениях о мире, в поведении, однако топос национального характера остается инвариантным до тех пор, пока сохраняется и развивается национальный язык, пока существует общая история, и пока представители нации или этноса (этнофоры) признают и осознают свою национальную принадлежность, осуществляют соответствующее социокультурное самоопределение.

Дискуссии о специфике русской культуры и соответственно русского характера не утихают, их напряженность обусловлена трудным периодом российской истории и необходимостью каким-то образом ответить на вызовы как общих цивилизационных и культуральных процессов, происходящих в мире, так и прогнозировать свое будущее. С одной стороны, такие исследователи, как А. С. Панарин, В. Н. Сагатовский и др. видят будущее России в ее «цивилизационной идентичности,…ее праве быть не похожей на Запад, иметь собственное призвание, судьбу и традицию» (Панарин, 2002: 4), найти то, что имея всечеловеческое значение, отражает самобытную специфику русской культуры (Сагатовский, 2005). «Вопрос о цивилизационной идентичности России … на наших глазах превращается в вопрос о нашем праве на существование вообще, о национальном бытии как таковом», — считает А. С. Панарин (там же).

В. Н. Сагатовский, продолжая традиции русской философии, полагает, что в основе «русской идеи», интегрирующей культуру, лежит «воля к любви». При этом центральной ее характеристикой является «соборность», основным же мировоззренческим принципом, вытекающим из этой идеи является антропокосмизм. Западная, «фаустовская цивилизация», считает он, основана на воле к власти, которая и ведет мир к планетарной катастрофе и порождает глобальные проблемы современности. В то время как воля к любви: «Это когда мы говорим миру «Да!», когда мы приемлем мир, когда мы признаем его самоценность». Это «смена идеологии жадного упивающегося своей силой максимума на идеологию оптимума». Она позволяет «обеспечить коэволюцию биосферы и общества, совместное, взаимодополняющее развитие» (Сагатовский, 2005). В. Н. Сагатовский понимает принцип антропокосмизма как осуществление «назначения человека в соборном и софийном доопределении мира», что проявляется «в увеличении степени его целостности на основе настроя любви, внутреннем признании самоценности участвующих сторон» (Сагатовский, 2003).

А. С. Панарин (1940-2003) в качестве важнейших задач, которые необходимо решить для сохранения человеческой (не только российской) культуры и цивилизации, выделяет возвращение, утверждение духовных приоритетов, возможное на основе возврата к традиционным религиям как носителям великой письменной традиции мировых культур христианства, буддизма, ислама и пр., и возвращение народу возможности исполнения его предназначения быть «исполнителями завета», защитниками святой веры (Панарин, 2002).

На необходимость принимать во внимание культуральную специфику России при разработке экономических моделей ее развития указывают и многие современные экономисты.

Масштабное исследование экономистов и социологов различных городов России и ближнего зарубежья под руководством проф. Р. М. Нуреева «…учет национальной ментальности чрезвычайно важен в процессе трансформации экономики. Российская экономическая ментальность формировалась веками. Она характеризует специфику сознания населения, складывающуюся исторически и проявляющуюся в единстве сознательных и бессознательных ценностей, норм и установок, отражающихся в поведении населения. Исходя из разделяемых ими ценностей, люди либо принимают, либо отвергают новые социальные нормы» (Экономические субъекты постсоветской России, 2001).

Авторы коллективной монографии считают, что «Российская экономика в результате приобрела «пестрый» вид: грань между «светлыми» (легальными) и теневыми (нелегальными)экономическими отношениями пролегла не столько между фирмами разной степени законопослушности, сколько внутри фирм, каждая из которых вынуждена совмещать «светлые» и теневые виды деятельности….Таким образом, распространенное среди отечественных либералов (особенно, в начале 1990-х гг.) представление, будто для рыночной модернизации достаточно дать экономическую свободу, и затем все наладится наилучшим образом, следует считать вредной утопией. Чтобы обеспечить защиту прав собственности зарождающегося бизнеса, надо выбирать между «невидимой рукой» закона, «поддерживающей рукой» государственного чиновника и «грабящими руками» бюрократов, коррупционеров и бандитов….

Таким образом, в постсоветской России мы видим не одну «грабящую руку», а целых три: бюрократа, который не помогает бизнесмену, но взимает с него налоги и выматывает административным контролем; взяточника, отказывающегося одобрять деятельность предпринимателя без «бакшиша»; рэкетира, обеспечивающего защиту прав собственности бизнесмена (часто — защиту только от насилия самого рэкетира) в обмен на уплату дани….

Можно назвать много причин, препятствующих нормальной, легальной защите прав предпринимателей: низкая законопослушность россиян (традиция неправовой свободы); слабость и малоэффективность самих законодательных норм, направленных на защиту прав собственности; низкие ресурсы органов правопорядка, которые не в силах поддерживать даже те законодательные нормы, которые уже есть. Однако по большому счету все эти факторы трудно назвать первостепенными. Главная причина заключается в том, что большинство россиян (включая законодателей и стражей закона) просто не считают защиту бизнеса первостепенной задачей. В самом деле, с начала радикальных рыночных реформ прошло почти десятилетие, а степень защищенности предпринимателей если и улучшилась, то отнюдь не качественно.

Почему же беды предпринимателя в постсоветской России не считают объектом первостепенных забот? Для любого россиянина ответ не составит особого труда: в бизнесменах видят не трудолюбивых производителей, а нахрапистых и аморальных хищников, грабить которых — не преступление, а своего рода восстановление социальной справедливости («экспроприация экспроприаторов»).

….сошлемся хотя бы на один из недавних социологических опросов…. исследования, выполненного в 1998 г. в Санкт-Петербурге Центром социологических исследований факультета социологии СПбГУ. В его ходе респондентам, в частности, предлагалось ответить на открытый вопрос «Закончите следующее предложение: «В России, чтобы достичь успеха в бизнесе, нужно…»». Большая часть опрашиваемых (47,4%) недвусмысленно называла такие качества, нужные, по их мнению, для занятия бизнесом, которые вызывают однозначно негативные ассоциации, — наличие «лапы», готовность нарушать нормы закона и морали, умение изворачиваться. Петербуржцы, для которых занятие предпринимательством ассоциируется с положительными человеческими качествами, составили менее трети респондентов (30,9%)…..

Когда российские «шокотерапевты» начинали реформы, то они были твердо убеждены, что, подобно тому, как вода всюду течет сверху вниз, реформирование экономики любой страны происходит на основе универсальных рецептов неоклассического «экономикса». Неудачи радикальных рыночных реформ в России стали началом разочарования в универсализме неоклассических рецептов. В наши дни становится очевидным: методов «лечения» экономики, в равной степени пригодных и для Америки, и для Японии, и для Новой Гвинеи, к сожалению, нет. Дело в том, что развитие любой экономической системы (рыночной ли, командной или смешанной) в какой-либо конкретной стране ограничено рамками национальной экономической культуры, которая во многом определяет лицо национальной модели экономики.

Экономическая (хозяйственная) культура (экономическая ментальность) есть совокупность стереотипов и ценностей, влияющих на хозяйственное поведение. Эти стереотипы и ценности являются общими для крупных социальных общностей (этносов, конфессий). Национальная хозяйственная культура нематериальна и часто трудноуловима, но именно она определяет форму развития экономических систем в той или иной стране (подробнее см. главу 2). Ее изменения очень медленны, поэтому, например, экономика переживающей НТР Японии имеет множество особенностей, роднящих ее скорее с хозяйственным строем доиндустриальной Японии, чем современной Америки.

Важнейшим компонентом экономической культуры являются господствующие представления об этически допустимых («правильных») формах и образцах поведения, которые становятся фундаментом правовой культуры. Национальная экономическая культура (ментальность) обуславливает, в свою очередь, специфику развития преобладающих форм криминального поведения.

Когда радикал-реформаторы в 1992 г. закладывали на долгие десятилетия вперед фундамент российской модели переходной экономики, то за желаемый образец явно или неявно брали американское хозяйство. Американская либеральная модель рыночного хозяйства есть наиболее чистое выражение идеологии «протестантской этики» с характерными для нее фигурой himselfmademan`а (в буквальном переводе — «человек, который сделал себя сам») как образцом жизнедеятельности и культом «честной наживы». Но в какой степени эти этические нормы совместимы с российской культурой?...

Существует ли в российской экономической культуре благожелательное отношение к деятельному индивиду, обязанному своей карьерой только самому себе? Для ответа на этот вопрос необходимо выяснить, насколько велика в российской культуре ценность индивидуализма. Мнение, что русские, в отличие от западноевропейцев и тем более американцев, ставят коллективистские ценности намного выше индивидуалистических, встречается настолько часто, что его можно считать тривиальной банальностью….Естественно, что в таких условиях бизнесмен классического типа — бизнесмен как единоличный лидер — выглядит этической аномалией, антиобщественным элементом.

Существует ли, далее, в российской экономической культуре качественное разграничение «честного» и «нечестного» бизнеса? И на этот вопрос также придется дать отрицательный ответ (Экономические субъекты постсоветской России, 2001).

Эти же авторы по результатам проведенного через 10 лет исследования(Экономические субъекты постсоветской России, 2010) констатируют: «Привычка к вертикальной иерархии блокирует в современной России ростки гражданского общества даже на микролокальном уровне, где власть имущие не склонны препятствовать их развитию. Россияне продолжают приспосабливаться к рынку нерыночными методами».

В подтверждении этого вывода приводится обобщенная таблица исследований в разных сферах социальной и экономической жизни

«Попробуем теперь хотя бы в первом приближении, обобщая материалы первого раздела, ответить на сакраментальный вопрос, «куда идет Россия». «Для этого в сводной таблице … указаны некоторые ключевые институциональные характеристики и сформулировано, какими были ожидания в начале радикальных рыночных реформ и какими оказались реальные изменения в 1990-2000 гг».

Таблица Институциональные изменения домохозяйств в России 1990-2000-х гг. (Экономические субъекты постсоветской России, 2010)

Характеристика	Исходное состояние в СССР	Изменения в постсоветской России
		Ожидаемые в ходе радикальных реформ.	Реально произошедшие в ельцинский период 1990-х гг.	Реально произошед- шие в путинский период 2000-х гг
Межличностное доверие	Относительно высоко			Постепенное возвращение к прежнему уровню
Тип работника	«Работники- винтики» — исполни- тельные и безынициа- тивные	Креативный работник «американ- ского» типа (мобильный)	«Люди-улитки», заботящиеся только о само- выживании	Исполнительный работник «японско- го» типа (немобиль- ный), колеблющийся между патернализ- мом и индивидуализмом
Потребительское поведение	Погоня за «дефицитом»	Создание «общества массового потребления»	Контраст между престижным потреблением ивынужденным аскетизмом	Постепенное сглаживание контрастов, потребительский бум
Инвестиционное поведение	Почти отсутствует	Стратегия развития	Стратегия выжи- вания	Сдвиг от «жизни по средствам» к «долго- вому образу жизни»
Бытовая коррупция	Широко распростра- нена	Отсутствует	Очень широко распространена	Имеет тенденцию к росту
Структура общества	Преоблада- ние «советского» среднего класса	Доминиро- вание «рыночного» среднего класса	Доминирование «потенциального» среднего класса (средний класс в собст- венном смысле слова весьма малочис ленный)
Гражданское общество	Отсутствует	Играет роль одного из базовых институтов	Спрос на самоуправление является от- ложенным; институты гражданского общества не пользуются доверием ни у граждан, ни у государства

«Мы видим, что по всем семи параметрам реальные изменения 1990-хгг. оказались хуже (или даже гораздо хуже), чем ожидалось перед их осуществлением. Это позволяет лучше понять, почему архитекторы радикальных рыночных реформ, Б. Н. Ельцин и Е. Т. Гайдар, ушли из жизни в 2000-е гг. буквально под хор проклятий, еле сдерживаемых официально благожелательной позицией высшего руководства страны. Однако и итоги 2000-х гг. дают основу лишь для умеренного оптимизма: по первым четырем позициям заметны некоторые улучшения, по пятой позиции ситуация ухудшилась, по двум последним существенных изменений не произошло. Можно сказать, что после «горячки» 1990-х гг. россияне в 2000-е гг. медленно «выздоравливают», но ни один «врач» не рискнет точно предсказать, какими будут россияне нового поколения».

Для других культурологов, социологов, экономистов спасение России состоит в смене цивилизационной парадигмы: «…стратегической альтернативой нынешней ситуативной государственности может быть только современная правовая государственность либерально-демократического типа, подконтрольная гражданскому обществу. Мы полагаем также, что любая другая будет удерживать страну в исторической колее экстенсивности, равнозначной в XXI веке стагнации и деградации. Но ориентация на правовую государственность — это ориентация на обретение и закрепление новой цивилизационной идентичности. Речь идет о сознательном выборе в пользу европейской или, шире, западной цивилизации второго осевого времени» (Ахиезер, Клямкин, Яковенко, 2005: 696). Россия находится на «цивилизационном перепутье»,«…в турбулентной зоне между покинутым прошлым, в которое нельзя вернуться, и непредсказуемым будущим» (там же: 17). А. С. Ахиезер (1997) исходит из того, что российская цивилизация является промежуточной, незавершенной, застрявшей между традиционной и либеральной. Она склонна к тому, чтобы вновь и вновь переходить от одной крайности к другой, от господства одних идей к противоположным им, в том числе от авторитаризма к утопиям соборности (псевдодемократии), не пытаясь осуществить медиацию, диалог между этими крайними состояниями, крайними идеологиями. Фактически признается, что российская цивилизация обладает спецификой, но не самобытностью.

А. С. Ахиезер при этом полагает, что различия между цивилизациями обусловлены характеристиками культуры, на основе которых осуществляется государственная консолидация общества и государственное упорядочивание (воспроизводство) его повседневной жизни. В качестве базовых государственно образующих элементов выступают отношения силы, веры и законаи соответствующих им институтов. Их долговременно жизнеспособные сочетания с точки зрения автора можно называть цивилизациями. Соответственно, отличительной особенностью русской цивилизации является доминирование таких элементов, как сила и вера, в то время как современная западная цивилизация основана, прежде всего, на доминировании закона и признании универсальности гражданских прав. А. С. Ахиезер считает, что актуальность перехода к иной цивилизационной парадигме обусловлена тем, что современная Россия, по существу, утратила эти (силу и веру) базовые элементы, на которых держалось ее существование, с другой стороны, именно опора на веру фактически и актуализировала в русской культуре упрощенные этические решения, крайности (полюса) ее истории. Эта размытость цивилизационного качества и неопределенность его вектора актуализировала и продолжает актуализировать «топтание на месте», бесконечное воспроизводство одной и той же проблемы, решение которой связано с осознанным выбором утилитаризма, прагматики решений и поступков.

Еще один вариант будущего России и ее культуры намечен в работах культуролога, философа и лингвиста Ю. М. Лотмана (1922-1993), основателя тартусско-московской семиотической школы.

В работах этой школы особое внимание обращено на семиотический анализ социальной динамики и динамических процессов истории. Фактором культуры (и, соответственно, становления национального характера) является сама динамика цивилизационных процессов и ее семиотическое наполнение. Культура представляет собой некий сложный текст, поэтому и ее понимание, и ее порождение может быть осуществлено именно сквозь призму системы правил, некоего культурного кода, которым владеет, в том числе возможно, интуитивно и неосознанно, носитель культуры, вступая в сложный многранный диалог как с другими культурами, так и со своей собственной, включая ее настоящее, прошлое и будущее.

«Многослойный и семиотически неоднородный текст, способный вступать в сложные отношения как с окружающим культурным контекстом, так и с читательской аудиторией, перестает быть элементарным сообщением, направленным от адресанта к адресату. Обнаруживая способность конденсировать информацию, он приобретает память. Одновременно он обнаруживает качество, которое Гераклит определил как «самовозрастающий логос». На такой стадии структурного усложнения текст обнаруживает свойства интеллектуального устройства: он не только передает вложенную в него извне информацию, но и трансформирует сообщения и вырабатывает новые» (Лотман: 1992: 131).

В этом смысле ход истории и динамика художественного текста, его понимания и создания в каком-то отношении подобны. Так же как автор и читатель не вполне могут знать о том, какой поворот примет жизнь героя, какие решения он примет и поступки он совершит, какие события случатся, так же и история в своих переломных (в терминах синергетики, бифуркационных) точках может осуществляться далее в разных вариантах, «реализованные пути предстанут в окружении пучковнереализованных возможностей» (Лотман, 1994: 385). Ю.М. Лотман такие моменты истории называет взрывами. И, несмотря на значительный элемент случайности этих выборов истории (флуктуаций), обусловленный сочетанием огромного числа как субъективных, так и объективных факторов — событий, наличие взрыва — перехода системы к новому состоянию — не означает полной отмены всего старого. Сравнивая русскую и западную культуры, он определяет их соответственно как цивилизации тернарного (нелинейного) и бинарного типа (линейного). «В цивилизациях западного типа… взрыв разрывает лишь часть пластов культуры, пусть даже очень значительную, однако историческая связь при этом не прерывается. В бинарных структурах моменты взрыва разрывают цепь непрерывных последовательностей, что неизбежно ведет не только к глубоким кризисам, но и к коренным обновлениям» (Лотман, 2000: 144). Именно антиномичность русской культуры лежит в основе ее бинарности и становится препятствием для диалога культур и поиска конструктивных отношений между антиномичными представлениями о старом и новом, прошлым и настоящим, настоящим и будущим. «Для русской культуры, с ее бинарной структурой, характерна совершенно иная самооценка. Даже там, где эмпирическое исследование обнаруживает многофакторные и постепенные процессы, на уровне самосознания мы сталкиваемся с идеей полного и безусловного уничтожения предшествующего развития и апокалипсического рождения нового» (Лотман, 2000: 148). Причем, Лотман считает, что «История проходит через Дома человека, через его частную жизнь. Не титулы, ордена или царская милость, а «самостоянье человека» превращает его в историческую личность» (высказывание Лотмана, записанное его учениками).

Будущее русской культуры Ю. М. Лотман связывает с возможностью перехода на общеевропейскую тернарную систему.

На наш взгляд весьма важным основанием различий во взглядах на специфику русской культуры, русского характера и развития России является вопрос об отношении права и этики. Пожалуй, особенно откровенно эта позиция представлена в концепции двух типов этических систем, советского — американского психолога и математика В. А. Лефевра, эмигрировавшего в США еще в 1974 г. Лефевром осуществлено математическое моделирование двух этических систем (модель, основанная на рефлексии выбора добра или зла). При этом он постулирует, что для западной культуры характерно моральное (первая этическая система), а для российской — прагматическое сознание (вторая этическая система).

Лефевр полагает, что в дореволюционной России начала появляться первая этическая система, свойственная западной культуре, однако революция 17-го года прервала этот процесс и обусловила доминирование этической системы более низкого по уровню типа.

В западной культуре, постулирует В. А. Лефевр, компромисс между добром и злом считается злом (нельзя применять дурные средства ради достижения добра), в СССР, наследницей которого является современная Россия, компромисс между добром и злом рассматривался как добро (цель оправдывает средство). Соответственно в ситуации реального взаимодействия с другими людьми прагматическое сознание в условиях выбора неизбежно выбирает конфликт, поскольку для такой этической системы правильное поведение — связано с «борьбой за добро», правильно жить — т. е. «делать добро»; представители морального сознания (США) в ситуации выбора предпочитают компромисс, поскольку «нельзя делать зло». Каждая система имеет свои негативные полюса, когда «нельзя делать зло» и правильно — стремиться к компромиссу, актуализируется лицемерие, когда «необходимо делать добро» и ради этого допустим конфликт — актуализируется агрессивность. В. А. Лефевр считает, что в современной России происходит трансформация второй этической системы в первую, и в этом состоит будущее России. Таким образом, определение принадлежности к той или иной системе определяется идеологически (доминирует «запрет на зло» или же «призыв делать добро»). Однако доминирование запрета по существу означает примат права в государственных отношениях и между людьми. Не случайно, в опросе, проведенном Лефевром на выборках американцев и российских эмигрантов, первые склонны отвечать «нет» (необходимо следовать закону, справедливости), а вторые «да». (Лефевр считает, что ответ «да» прагматичен, шпаргалку дают не из сострадания, а из рефлексивного основания «я тебе — ты мне»).

(«Доктор должен скрывать от пациента, что тот болен раком, чтобы уменьшить его страдания».

«Хулиган может быть наказан строже, чем требует закон, если это послужит предостережением для других».

«Можно дать ложные показания на суде, чтобы помочь невинному избежать тюрьмы».

«Можно послать шпаргалку, чтобы помочь близкому другу на конкурсном экзамене»).

Попытка применить строгое математическое обоснование существования двух этических систем не устраняет очевидной субъективности постулата о принадлежности общественных систем России и США первой или второй этическим моделям. Например, ответ «нельзя посылать шпаргалку» (первая этическая система) может быть обусловлен вполне прагматическими соображениями — другой, даже друг, может выступать как конкурент за «место под солнцем». Вызывает сомнение и тезис о том, что идеология запрета на зло является христианской (заповеди, данные Моисею — «не убий», «не укради», не прелюбодействуй и т. д.), а призыва к добру — архаичной (заповеди любви и блаженства как раз содержат призыв к деланию добра, например «Возлюби ближнего твоего как самого себя», да и в десяти заповедях имеются такие: «Почитай отца твоего и матерь твою…»). Соответственно, дискуссионной является и оценка первой системы как более совершенной в сравнении со второй. Если понимать первую систему как скорее опирающуюся на право, закон, а вторую трактовать как основанную на этике сострадания, нравственности, не совпадающей с правом, то оценка обеих систем становится еще более неоднозначной. Ведь, как известно, сфера действия морали шире, универсальнее, поскольку право регулирует лишь наиболее значимые в данный период времени социальные отношения, предъявляя человеку некий минимальный набор самых необходимых требований. Ну и, наконец, последний аргумент, мировоззренческого характера, — возможно ли вообще понять такое многомерное и многоуровневое явление как этика и нравственный выбор, который осуществляется в многоголосье полилога, на основе двухмерной математической модели?

Полемика в отношении путей развития общества и его будущего, требований к современному человеку свойственна не только российским культурологам, философам, политикам… Ряд ученых видит перспективы в развитии технологического содержания деятельности человека. Известный американский социолог Р. Флорида (Флорида, 2007) формулирует идею о 3 «Т» (технология, талант и толерантность), необходимых в экономическом развитии, связывая их с появлением и развитием креативного класса. В то же время футуролог Э. Тоффлер (Тоффлер, 2002), анализируя современный мир, утверждает, что человечество охватывает особое психологическое состояние — «футурошок», «шок будущего», что может привести к его гибели. Он считает, что спасение в том, чтобы взять процессы эволюции под контроль, остановить безумное ускорение, специально готовить людей к будущему, усилить гуманитарные аспекты управления развитием. Особую позицию выражает американский социолог Ф. Фукуяма (Фукуяма, 2004), который считает, что путь к процветанию связан с развитием доверия как на социальном, государственном, так и индивидуальном уровне.

В связи с этим встает вопрос о проблемах и путях социокультурного самоопределения человека в современном мире, которое особенно интенсивно происходит в юношеском возрасте, а его отсутствие чревато актуализацией в национальном самосознании и поведении того самого «зла», о котором пишет Д. С. Лихачев, и может проявляться самыми разными феноменами: от национальной и этнической маргинальности, до нацизма и экстремизма. На уровне национального характера эти феномены могут привести к утрате его топологической инвариантности, гомеоморфности, что является уже национальной катастрофой, фактически гибелью нации, этноса.

Для начала я хотела бы сказать, что говорить об отрицательных качествах, не затронув положительных, не возможно. Мир разнообразен и полярен, все мы не похожи друг на друга, а, следовательно, и душа каждого из нас наполнена противоречиями. В нас есть и хорошее, и плохое, нодля гармонии в нашем сердце просто необходимо преобладание положительных качеств.Что же хорошего есть в русском человеке? Наверное, глубина и доброта, смелость и самопожертвование ….

А теперь перейдем к отрицательному. Почему мы, русский народ, так много страдаем? Нам предначертаны страдания?Корни этих проблем необходимо искать в прошлом. Многие писатели-классики 19 века изображали русского мужика, сидящего в кабаке, пытающегося смыть всё горе и страдания спиртным. Пьянство - вот что губило наш народ тогда! Давайте вспомним образ Мармеладова из романа Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание».Как несчастен был он, все свои последние деньги он пропивал, пытаясь заглушить в себе душевную боль. Да, это было 2 столетияназад,но ведь и сейчас ничего не изменилось. Как много русских людей губит себя, начиная пить с подросткового возраста. Эти молодые люди ещё не понимают всех последствий своих пристрастий. Но из-за чего же некоторых так тянет к алкоголю?Отчаяние - вот та черта характера русского человека, чтогубила и продолжает губить русских людей.

Наверное, мы, русские люди наполнены какой-то внутренней силой, что живёт в нас.Но почему же многие не самодостаточны!Зависть губит всех,мы не исключение.Вот, что говорили о славянах греческие историки V - VI столетий нашей эры: «Славяненикакой власти не терпят и другк другу питают ненависть». Здесь лежит корень многих проблем нашей жизни! Это отвратительно завидовать и ненавидеть своих собратьев только потому, что кто-то тебя талантливее и лучше.Эта внутренняя зависть порождает в людях неуверенность, а в некоторых случаях подталкивает к крайним мерам и подлостям. Ощущение ненужности или своей ничтожности превращает русских людей в, не побоюсь этого слова, быдло, которое становится оружием в руках негодяев.

Теперь мне осталось найти ещё одну отвратительную черту нашего национального характера. Хорошенько подумав, я поняла, что это страх, который живёт в нас с самого детства. В каких условиях мы растём? Выйдя на улицу, мы слышим бранные слова, в детском саду и начальной школе мы, беззащитные детишки, подвергаемся постоянным унижениям и оскорблениям. Некоторые учителя постоянно кричат на нас, говоря, что мы плохие, невоспитанные. Я помню себя в этом возрасте, я помню, как мне говорили - «Она никогда не сможет учиться отлично». Нет, я не держу обиды на тех учителей,я рада, что на моём пути встретились такие люди, именно из-за них я старалась, я доказывала, я сражалась. Теперь я не боюсь испытаний, но в моей душе, да и в сердце и поныне живет тот страх, что внушали мне многие годы.

Недавно я узнала о культе семьи в Японии. Там запрещено даже прикрикнуть на мальчика, не достигшего 7 лет, так как из него иначе не вырастетнастоящий мужчина, он будет трусом.Страх, который породили в нём люди, окружавшие его в детстве,будет жить вечно.

Да, скорее всего, неинтересно читать эти строки, ведь это итак всем известно, ноСтрах сам по себе никуда не денется, его надо искоренять. Поэтому я и решила писать вам эти письма. Я очень надеюсь, что вы позволите мне принять участие в вашем проекте, что я сумею победить все свои страхи и приехать к вам.

Подводя итоги, я хотела бы ещё раз перечислить эти три отрицательные черты русскогохарактера: ОТЧАЯНИЕ, ЗАВИСТЬ И СТРАХ,Если каждый из нас сможет победить эти качества в себе, тогда можно будет что-либо изменить в нашей жизни.

Русский народ - представители восточнославянского этноса, коренные жители России (110 миллионов человек - 80% населения Российской Федерации), самая многочисленная этническая группа в Европе. Русская диаспора насчитывает около 30 миллионов человек и она сосредоточена в таких государствах как Украина, Казахстан, Белоруссия, в странах бывшего СССР, в США и странах ЕС. В результате проведенных социологических исследований было установлено, что 75% русского населения России - последователи православия, а существенная часть населения не причисляет себя к какой-то конкретной религии. Национальным языком русского народа является русский язык.

Каждая страна и его народ имеют свое значение в современном мире, очень важны понятия народной культуры и истории нации, их становление и развитие. Каждый народ и его культура уникальны по своему, колорит и неповторимость каждой народности не должны потеряться или раствориться в ассимиляции с другими народами, подрастающее поколение всегда должно помнить, кто они на самом деле. Для России, которая является многонациональной державой и домом для 190 народов, вопрос национальной культуры стоит довольно остро, вследствие того, что на протяжении последних лет особенно заметно её стирание и на фоне культур других национальностей.

Культура и быт русского народа

(Русский народный костюм )

Первые ассоциации, возникающие с понятием «русский человек», это конечно широта души и сила духа. А ведь национальную культуру формируют люди, именно эти черты характера имеют огромное влияние на её становление и развитие.

Одной из отличительных черт русского народа всегда была и есть простота, в прежние времена славянские дома и имущество очень часто подвергались разграблению и полному уничтожению, отсюда и идет упрощенное отношение к вопросам быта. И конечно эти испытания, выпавшие на долю многострадального русского народа, только закалили его характер, сделали сильнее и научили с гордо поднятой головой выходить из любых жизненных ситуаций.

Еще одной из черт, превалирующей в характере русского этноса, можно назвать доброту. Всему миру хорошо известно понятие русской гостеприимности, когда «и накормят, и напоят, и спать уложат». Уникальное сочетание таких качеств как сердечность, милосердие, сострадание, великодушие, терпимость и опять же простота, очень редко встречающиеся у других народов мира, все это в полной мере проявляется в той самой широте русской души.

Трудолюбие - еще одна из главных черт русского характера, хотя многие историки в исследовании русской народности отмечают, как её любовь к труду и огромный потенциал, так и её лень, а также полную безынициативность (вспомните Обломова в романе Гончарова). Но все таки работоспособность и выносливость русских людей это неоспоримый факт, против которого трудно возразить. И как бы ученые всего мира не хотели понять «загадочную русскую душу», вряд ли это под силу любому из них, ведь она настолько уникальна и многогранна, что её «изюминка» навсегда останется секретом для всех.

Традиции и обычаи русского народа

(Русская трапеза )

Народные традиции и обычаи представляют собой уникальную связь, эдакий «мост времен», связывающий далеко прошлое с настоящим. Некоторые из них уходят своими корнями в языческое прошлое русского народа, еще до крещения Руси, понемногу их сакральное значение было утеряно и позабыто, но основные моменты сохранились и соблюдаются до сих пор. В селах и поселках русские традиции и обычаи чтят и помнят в большей степени, чем в городах, что связано с более обособленным образом жизни городских жителей.

Большое количество обрядов и традиций связано с семейной жизнью (это и сватовство, и свадебные торжества, и крещенье детей). Проведение старинных обрядов и ритуалов гарантировало в будущем успешную и счастливую жизнь, здоровье потомков и общее благополучие семьи.

(Раскрашенный снимок русской семьи начала XX века )

Издавна славянские семьи отличались большим количеством членов семьи (до 20 человек), взрослые дети, уже поженившись, оставались жить в родном доме, главой семейства был отец или старший брат, их все должны были слушаться и беспрекословно выполнять все их наказы. Обычно свадебные торжества проводились либо осенью, после уборки урожая, либо зимой после праздника Крещенья (19 января). Затем очень удачным временем для свадьбы стала считаться первая неделя после Пасхи, так называемая «Красная горка». Самой свадьбе предшествовал обряд сватовства, когда к семье невесты приезжали родители жениха вместе к его крестными, если родители соглашались отдать дочь замуж, далее проводились смотрины (знакомство будущих молодоженов), потом шел обряд сговора и рукобитья (родители решали вопросы приданного и дате проведения свадебных гуляний).

Обряд крещения на Руси тоже был интересен и уникален, ребенок должен был креститься сразу после рождения, для этого выбирались крестные родители, которые всю жизнь будут в ответе за жизнь и благополучие крестника. В годик малыша садили на изнанку овечьего тулупа и стригли его, выстригая на темечке крест, с таким смыслом, что нечистые силы не смогут проникнуть к нему голову, и не будут иметь над ним власти. Каждый Сочельник (6 января) немного подросший крестник должен приносить крестным родителям кутью (кашу из пшеницы с медом и маком), а те в свою очередь должны одарить его сладостями.

Традиционные праздники русского народа

Россия является действительно уникальным государством, где наравне с высокоразвитой культурой современного мира бережно чтят старинные традиции своих дедов и прадедов, уходящие вглубь веков и хранящие память не только православных обетов и канонов, а еще и древнейших языческих обрядов и таинств. И по сегодняшний день отмечаются языческие праздники, народ прислушивается к приметам и вековым традициям, помнит и рассказывает своим детям и внукам старинные предания и легенды.

Основные народные праздники:

• Рождество 7 января
• Святки 6 - 9 января
• Крещение 19 января
• Масленица с 20 по 26 февраля

• Прощёное воскресенье (перед наступлением Великого поста )
• Вербное воскресенье (в воскресенье, предшествующее Пасхе )
• Пасха (первое воскресенье после полнолуния, наступающего не ранее дня условного весеннего равноденствия 21 марта )
• Красная горка (первое воскресенье после Пасхи )

• Троица (в воскресенье в день Пятидесятницы - 50-й день после Пасхи )
• Иван Купала 7 июля
• День Петра и Февронии 8 июля
• Ильин день 2 августа

• Медовый Спас 14 августа
• Яблочный Спас 19 августа
• Третий (Хлебный) Спас 29 августа
• Покров день 14 октября

Существует поверье, что в ночь на Ивана Купала (с 6 на 7 июля) один раз в году в лесу расцветает цветок папоротника, и тот, кто его найдет, обретет несметные богатства. Вечером около рек и озер разжигают большие костры, люди одетые в праздничные древнерусские одеяния водят хороводы, поют ритуальные песнопения, прыгаю через костер, и пускают венки по течению, в надежде найти свою вторую половинку.

Масленица - традиционный праздник русского народа, отмечаемый в течение недели пред Великим Постом. Очень давно масленица была скорее не праздником, а обрядом, когда чтилась память ушедших предков, задабривая их блинами, просили у них плодородного года, а сжиганием соломенного чучела проводили зиму. Прошло время, и русский народ, жаждущий веселья и положительных эмоций в холодное и унылое время года, превратил грустный праздник в более веселое и разудалое торжество, которое стало символизировать радость скорого окончания зимы и прихода долгожданного тепла. Смысл изменился, а традиция печь блины осталась, появились захватывающие зимние развлечения: катания с горок на санках и в конных упряжках, сжигалось соломенное чучело Зимы, всю масленичную неделю родственник ходили на блины то к тещ, то к золовке, везде царила атмосфера праздник и веселья, на улицах проводились различные театральные и кукольные представления с участием Петрушки и других фольклорных персонажей. Одним из весьма колоритных и опасных развлечений на Масленицу было проведение кулачных боев, в них участвовало мужское население, для которых было честью принимать участие в своеобразном «ратном деле», проверяющем их на мужество, смелость и ловкость.

Особо почитаемыми христианскими праздниками среди русского народа считаются Рождество и Пасха.

Рождество Христово - не только светлый праздник православия, также он символизирует возрождение и возращение к жизни, традиции и обычаи этого праздника, наполненные добротой и человечностью, высокими нравственными идеалами и торжеством духа над мирскими заботами, в современном мире заново открываются обществу и переосмысливаются им. День перед Рождеством (6 января) носит название Сочельник, потому что главным блюдом праздничного стола, который должен состоять из 12 блюд, является специальная каша «сочиво», состоящая из вареной крупы политой медом, посыпанной маком и орехами. Садиться за стол можно только после появления в небе первой звезды, Рождество (7 января) - семейный праздник, кода все собирались за одним столом, ели праздничное угощение и дарили друг другу подарки. 12 дней после праздника (до 19 января) называются святки, раньше в это время девушки на Руси проводили различные посиделки с гаданьями и обрядами на привлечение женихов.

Светлая Пасха издавна считалась на Руси великим праздником, который ассоциировался у людей с днем общего равенства, прощения и милосердия. Накануне пасхальных торжеств обычно русские женщины пекут куличи (праздничный сдобный пасхальный хлеб) и пасхи, убирают и украшают свои жилища, молодежь и дети раскрашивают яйца, которые по древнему преданию символизируют капли крови Иисуса Христа, распятого на кресте. В день Святой Пасхи нарядно одетые люди, встречаясь, говорят «Христос Воскресе!», отвечают «Воистину воскресе!», затем следует троекратный поцелуй и обмен праздничными пасхальными яйцами.

Ученые не первое десятилетие спорят о том, как же выглядит русский человек. Они изучают генетические типы, внешние черты, папиллярные узоры и даже гематологические особенности групп крови. Одни делают выводы, что предки русских славяне, другие утверждают, что ближе всего к русским по генотипу и фенотипу расположены финны. Так где же истина и какой антропологический портрет имеет русский человек?

Первые описания внешности русских людей

Людей издревле интересовало происхождение человеческого рода, попытки исследовать эту область предпринимались неоднократно. Сохранились древние записи путешественников и ученых, которые подробно конспектировали свои наблюдения. Имеются в архивах записи и о русских людях, их внешних и поведенческих особенностях. Особенно интересны высказывания иностранцев. В 992 году Ибн Фадлан, путешественник из арабских стран описывал совершенное тело и привлекательный внешность руссов. По его мнению, русские «…белокуры, красны лицом и белы телом».

Так выглядят национальные русские костюмы
Красотой русских восхищался Марко Поло, говоря о них в своих мемуарах как о простодушном и очень красивом народе, с волосами белого цвета.
Сохранились записи и еще одного путешественника – Павла Алепского. Согласно его впечатлениям о семье русских, в ней больше 10 детей с «белыми волосами на голове», которые «походят на франков, но более румяны…». Уделено внимание женщинам – они «красивы лицом и очень миловидны».

Усреднённая внешность русских мужчины и женщины/источник https://cont.ws

Характерные черты русских

В XIX столетии известный ученый Анатолий Богданов создал теорию о характерных чертах русского человека. Он говорил, что каждый вполне четко представляет себе облик русского. В подтверждение своих слов ученый приводил устойчивые словесные выражения из обихода людей – «чистая русская красота», «вылитый русак», «типичное русское лицо».
Мэтр отечественной антропологии Василий Дерябин доказал, что по своим признакам русские – типичные европейцы. По пигментации они средних европейцев – у русских чаще наблюдаются светлые глаза и волосы.

Русские крестьяне
Авторитетный антрополог своего времени Виктор Бунак в 1956-59 годах в рамках своей экспедиции изучил 100 групп великороссов. По итогам было составлено описание внешности типичного русского – это светлый шатен с голубым или серым цветом глаз. Интересно, что курносый нос был признан не типичным признаком – им обладают всего 7 % русских, а у немцев этот показатель – 25%.

Обобщенный антропологический портрет русского человека

Мужчина в национальном костюме.
Исследования, проведенные учеными с применением разных научных методов, позволили составить обобщенный портрет среднего русского человека. Для русского свойственно отсутствие эпикантуса – складки у внутреннего глаза, которая прикрывает слезный бугорок. В список характерных черт вошли средний рост, коренастое телосложение, широкие грудная клетка и плечи, массивный скелет и развитая мускулатура.
У русского человека правильный овал лица, преимущественно светлые оттенки глаз и волос, не слишком густые брови и щетина, умеренная ширина лица. В типичных внешностях преобладает горизонтальный профиль и переносица средней высоты, при этом лоб с небольшим наклоном и не слишком широкий, надбровье развито слабо. Русским свойственен нос с прямым профилем (он выявлен в 75% случаев). Кожа преимущественно светлая или даже белая, что отчасти объясняется малым количеством солнечных лучей.

Характерные типы внешности русских людей

Несмотря на целый ряд морфологических признаков, свойственных русскому человеку, ученые предложили более узкую классификацию и выделили среди русских несколько групп, каждая их которых имеет отличительные внешние черты.
Первая из них – нордиды. Этот тип относится к европеоидному типу, распространена в Северной Европе, в северо-западной России, к ней относится часть эстонцев и латышей. Внешности нордидов свойственны глаза голубого или зеленого цвета, продолговатая форма черепа, кожа розового оттенка.

Типы внешности русских
Вторая раса – уралиды. Она занимает среднее положение между европеоидами и монголоидами – это население Поволжья, Западной Сибири. У уралидов прямые или курчавые темные волосы. Кожа имеет более темный оттенок, чем у нордидов, цвет глаз – карий. Представители этого типа имеют плоскую форму лица.
Еще один тип русских называется балтиды. Их можно узнать по средней ширине лиц, прямым носам с утолщенными кончиками, светлым волосам и коже.
Понтиды и гориды – также встречаются среди русских. У понтидов прямые брови и узкие скулы и нижняя челюсть, высокий лоб, карие глаза, тонкие и прямые в светло- или темно-каштановые волосы, лицо узкое и вытянутое. Их светлая кожа хорошо воспринимает загар, поэтому можно встретить и светлокожих, и смуглых понтидов. Гориды имеют черты более резко выраженные, чем у балтидов, а пигментация кожи чуть темнее.

Русская свадьба в национальном стиле.
Существует множество мнений по поводу внешних черт, характерных для русских людей. Все они отличаются по критериям и морфологическим признакам, но, тем не менее, имеют ряд общих показателей. Проанализировав каждый тип, многие из нас найдут схожесть со своей внешностью и возможно, узнают о себе что-то новое.

По определению некоторых исследований: национальный характер - это генотип плюс культура.

Так как генотип, то, что каждый человек получает от природы, то культура - это то, к чему человек приобщается с рождения, поэтому национальный характер, кроме неосознанных культурных архетипов, включает в себя и природные этнопсихологические черты индивидов.

Когда персонаж Достоевского узнает «русскую действительную жизнь», он заключает, что «вся Россия есть игра природы». Согласно Ф. Тютчеву, «умом Россию не понять, // аршином общим не измерить. // У ней особенная стать. // В Россию можно только верить». Б. Паскаль отметил: «Ничто так не согласно с разумом, как его недоверие к себе». В осознании неповторимости, уникальности, невозможности измерить Россию «общим аршином» - ключ к постижению и явного - умом, и сокровенного - верой в Россию.

Как уже было сказано выше, национальный характер русского человека включает в себя неосознанные культурные архетипы и природные этнопсихологические черты индивидов.

Период язычества восточно-славянских племен не входит в историю культуры. Скорее это предыстория русской культуры, некое ее исходное состояние, которое продолжалось и могло продолжаться еще весьма длительное время, не претерпевая существенных изменений, не переживая сколько-нибудь значительных событий.

Со времен, отмеченных постоянными контактами и противоборствами с соседними кочевыми народами, в русской культуре и национальном самосознании глубоко укоренился фактор случайности, непредсказуемости (отсюда знаменитое русское «авось да небось» и другие аналогичные суждения обыденного народного сознания). Этот фактор во многом предопределил свойства русского национального характера - бесшабашность, удаль, отчаянная смелость, безрассудство, стихийность, произвол и т.п., которыми связана особая мировоззренческая роль загадок в древнейшем русском фольклоре и гаданий в повседневном быту; склонность принимать судьбоносные решения путем бросания жребия и др. характерные особенности менталитета, базирующегося на неустойчивом равновесии взаимоисключающих тенденций, где любое неуправляемое стечение обстоятельств может оказаться решающим. Отсюда берет начало традиция принимать трудные решения в условиях жесткого и подчас жестокого выбора между крайностями, когда «третьего не дано» (да оно и невозможно), когда сам выбор между взаимоисключающими полюсами подчас нереален или невозможен, или в равной степени губителен для «избирателя», - выбора, происходящего буквально на цивилизационном распутье неподвластных ему сил (судьба, доля, счастье), о реальности и определенности прошлого (традиций, «предания») - по сравнению с ирреальным и неопределенным, драматически вариативным и непредсказуемым будущим. Как правило, мировоззрение, складывающееся с ориентацией на факторы случайности и стихийности, исподволь проникается пессимизмом, фатализмом, неуверенностью (в том числе и в собственно религиозном смысле - как неверие, постоянно искушающее веру).

В таких или подобных условиях формировались и другие качества русского народа, ставшие его отличительными особенностями, сросшиеся с национально-культурным менталитетом - терпенье, пассивность в отношении к обстоятельствам, за которыми тем самым признается ведущая роль в развитии событий, стойкость в перенесении лишений и тягот жизни, выпавших страданий, примирение с утратами и потерями как неизбежными или даже предопределенными свыше, упорство в противостоянии судьбе.

Зависимость от «капризов» суровой природы и климатической неустойчивости, от необузданной агрессивности кочевых народов, составляющих ближайшее окружение, неуверенность в завтрашнем дне (урожай или недород, война или мир, дом или поход в чужие земли, воля или кабала, бунт или покорность, охота или неволя и т.д.) - все это аккумулировалось в народных представлениях о постоянстве изменчивости.

Как мы знаем, большое влияние на формирование русского культурного архетипа оказало принятие в 10 в. христианства, которое пришло на Русь из Византии в православной форме. Русский человек изначально был подготовлен к восприятию православия (всем ходом собственного развития).

Православие, хотя оно включило в себя все общество, не захватывало человека целиком. Православие руководило лишь религиозно-нравственным бытом русского народа, то есть регулировало праздники церковные, семейные отношения, времяпровождение, при этом обычная будничная жизнь русского человека не затрагивалась им. Такое положение вещей предоставляло свободный простор самобытному национальному творчеству.

В восточно-христианской культуре земное существование человека не имело ценности, поэтому основной задачей было подготовить человека к смерти, а жизнь рассматривалась как маленький отрезок на пути в вечность. В качестве смысла земного существования признавались духовные стремления к смирению и благочестию, аскетизм и ощущение собственной греховности.

Отсюда в православной культуре появилось пренебрежение к земным благам, так как они скоротечны и ничтожны, отношение к труду не как к творческому процессу, а как к способу самоуничижения. Отсюда расхожие выражения. Всех денег не заработаешь, с собой в могилу не заберешь и т.п.

Вл. Соловьеву была особенно дорога такая черта русского человека, как осознание своей греховности - несовершенства, неполноты достижения идеала.