Леонид соков линии судьбы в чем аллегория. Выставка художника и скульптора леонида сокова открылась в третьяковке

«Как художник я себя ощущаю русским», - сказал как-то в одном из интервью художник Леонид Соков, один из пионеров соц-арта, в 80-е эмигрировавший в США. Все эти годы, несмотря на расстояние, он держит руку на пульсе родины. И вот вновь прибыл в Россию, чтобы лично поучаствовать в необычном проекте - экспериментальном показе в Третьяковской галерее на Крымском валу. Репортаж Анны Галинской.

Леонид Соков верит в то, что соц-арт жив, и сам себя называет соц-артистом. Он не прошел мимо ни одной знаковой фигуры ХХ века, да и вообще, все, кто хоть как-то оказал влияние на художника, стали объектом его творчества. Или его иронии - как, например, Ван Гог и Сезанн.

Куда же без Леонардо и его знаменитого рисунка - правда, у Сокова витрувианским стал медведь, для художника он символ мужества. Деревянный табурет - лишь повод для беседы с Малевичем, стул вырастает из супрематического «нечто». На этой выставке важен контекст, а вот под каким углом смотреть - для художника не важно.

Постоянная экспозиция Третьяковки «Иксусство ХХ века» в этом проекте - как текст, в котором Леонид Соков расставляет знаки препинания, показывает самые важные для него произведения, направления и периоды - почти что вседозволенность. Для Третьяковской галереи это большая редкость.

«Сейчас, проходя по этим залам в сопровождении удивительного, тонкого, ироничного гида, коим является Леонид Соков, ты начинаешь понимать, что, оказывается, есть ещё другой смысл», - отмечает директор Третьяковской галереи Зельфира Трегулова.

«Двуглавая ворона в Летатлине» направляется прямиком на выставку Общества молодых художников 1921 года. А на встречу Ленина с шагающим человеком Джакометти смотреть нужно через «Очки советского человека». Около 100 работ представлены на выставке, и среди них - давно забытые самим художником.

«Это не моя работа уже, она - коллекционера», - говорит художник об одном из полотен.
Из тех, что его - «Заговор», в память о бабушке-колдунье, «Письмо мамы», увеличенное в масштабе, сочное облако с фамилией автора, и, конечно, одна из самых известных работ, его авторское повторение - Сталин и Монро.

«Сталин и Мэрилин - они никогда не встречались. Но я так считаю, что через сто лет никому не будет интересно, встречались они или нет. Это, на самом деле, две самые мифологические фигуры ХХ века. По моим понятиям. Но, я как художник, имею право как угодно тасовать этих людей», - подчеркивает Леонид Соков.

Леонида Сокова часто называют художником, который насмехается над всеми и всегда. Он же свое творчество называет по-другому - деконструкцией. Отстраненно, со стороны, всегда иронично, он смотрит вокруг и называет все абсурдом. Поэтому и соц-артист.

Один из главных героев соц-арта, участник Венецианской биеннале и других международных выставок, скульптор Леонид Соков (р. 1941) в спецпроекте для Государственной Третьяковской галереи «Незабываемые встречи» открывает публике своих любимых художников, показывая, как в диалоге с ними возникали его собственные работы — от ранней анималистики и женских ню до иронических инсталляций с советскими вождями. Специально для этого проекта музей представляет из запасников работы таких мастеров, как Василий Ватагин , Александр Матвеев , Дмитрий Цаплин . А во дворе здания на Крымском Валу уже с лета стоит один из объектов Сокова — автомобиль с супрематическим гробом Малевича .

В 2012 году у вас была ретроспектива в Московском музее современного искусства. А что сейчас, какая идея вашей выставки в Третьяковской галерее?

Когда поживешь вне России — а я так делаю уже 36 лет, буквально полжизни живу в Америке, — видишь, как чужая культура тебя не принимает. Люди не понимают, что ты делаешь. И в конце концов человек, поживший там, сосредотачивается на русской культуре. Но я с самого начала сделал вывод, что буду интересен везде только тогда, когда буду показывать свое через свою культуру. Выставку я придумал в форме диалогов с разными визуальными культурными слоями. И это не вторжение, не интервенция — я это терпеть не могу. Я ни с кем не хочу воевать. Наоборот, я хочу смешаться с теми людьми, которые на меня влияли. И очень удачно получилось, что в Третьяковке много моих работ, и сейчас еще добавилось из коллекции Леонида Талочкина (коллекция, недавно переданная в ГТГ из Музейного центра РГГУ. — TANR ).

А сколько работ ваших в Третьяковке?

Около 30. Когда-то они купили «Портрет бюрократа» — это Андропов с двигающимися ушами — и «Очки для каждого советского человека» . И тогда же Андрей Ерофеев (в начале 2000-х глава отдела новейших течений ГТГ. — TANR ) по-дружески у меня выманил еще большое количество работ, просил, чтобы я их подарил.

Вы ведь занимались вначале анималистической скульптурой.

Да, я этим зарабатывал, я был в МОСХе. Когда я уехал из СССР в 1979-м, меня исключили, конечно, просто выкинули. А потом, в новое время, друзья, которые стали высокопоставленными в МОСХе, предложили мне опять в него вступить. Мне вернули этот билет, вот и все. А в советское время я был членом бюро секции скульптуры.

Член бюро? А это важно было?

Важно. Для того чтобы быть встроенным в это общество и зарабатывать деньги, просто не работать сторожем, это было важно. И я все время, еще с МСХШ (Московская средняя художественная школа, ныне Московский академический художественный лицей Российской академии художеств. — TANR ), был анималистом, и самВасилий Ватагин меня хвалил, насколько он мог со своей буддийской философией.

Я тогда увлекался кошками. Я рисовальщик был хороший и рисовал в зоопарке все время, пока учился в МСХШ. С 1956 по 1961 год. Лазил через стенку, потому что дорого было билет покупать. В то время на меня очень влияла французская скульптура. Уже тогда я знал, кто такой Помпон (Франсуа Помпон, 1855-1933. — TANR ). Кстати, его мало знают здесь.

Помпон? Я тоже не знаю.

Во Франции его любят. Там было распространено мелкое литье, для салонов, модный наполеоновский стиль. Скажем, Бари (Антуан-Луи Бари, 1795-1875. — TANR ) — помните, пантеры, крокодилы? Роден считал его своим учителем, а потом его Матисс копировал. Помпон повлиял, мне кажется, на Арпа . Помпон был сначала форматором из гипса у Родена, а потом стал анималистом, делал маленькие скульптуры: фазан, утка и — самый знаменитый — белый медведь. Они в Музее Орсе даже продаются как сувениры.

И все же, есть ли на выставке ваш самый известный «герой» — русский медведь? И в частности, ваши мобили с медведями, основанные на идее народной игрушки?

Этих мобилей не будет на выставке. Я придумал с ними сделать сувениры, будет лимитированная серия таких игрушек.

Промыслы все умерли. Но есть народное сознание, оно существует и в других формах, например в частушках, чаще всего в похабных частушках. У меня много похабщины. Я сделал памятник высотой 2,3 м из трех известных букв. Конечно, выставить его в Третьяковке нельзя, у вас же закон. Я даже не стал спорить. Можно принимать массу законов, но нельзя запретить человеку говорить его языком.

Третьяковка дает на вашу выставку экспонаты из своей коллекции? Работы других художников?

Да. Я смешаю свои работы с Ватагиным, у меня будет зал, и с Цаплиным. Потому что я восхищался этими людьми, я их знал немножко. Дмитрия Цаплина (1890-1967. — TANR ) мало знают, хотя это скульптор очень интересный. Русские так умеют: пропустят очень интересные фигуры, а потом судорожно стараются спасать уже куда-то исчезнувшие работы. Это целая история. Когда я оканчивал Строгановку, там господствовала матвеевская школа. Знаете матвеевскую школу? (Александр Матвеев, 1878-1960. — TANR ). Я в этом преуспел и окончил училище очень хорошо. Но потом, конечно, встал вопрос об освобождении от школы. И я стал делать небольшие фигурки из воска, они у меня сохранились.

А те ваши вещи, которыми вы зарабатывали, сохранились?

Я не знаю. Тогда были два комбината, московский и областной. Ты приходил туда, ставил модель: вот я хочу это слепить. Они говорили: ну гениально! Раз — и ты лепил 2 метра, козла какого-нибудь. Для детских площадок, или ставили где-нибудь в парках.

Оленей тоже много осталось каких-то. Интересно было бы узнать, кто их автор.

Оленей делал великий скульптор Попандопуло (Георгий Попандопуло, 1916-1992. — TANR ). Если по Золотому кольцу едешь, там они стоят — гордые, как на параде, только без медалей. Как-то у меня на комбинате не принимали очередного козла и говорят: «Пусть решит Попандопуло». Я не знал тогда, кто это. Он вызвал меня к себе в мастерскую. Я приехал. Мастерская абсолютно пустая, только одна стена — рога разных животных. Целая стена. Он такой серьезный человек греческого вида, лысый. И первое, что он сделал, — не стал расспрашивать про мои эстетические воззрения, — он спросил: «Это кто?» Я говорю: «Это теке».

А теке — это кто?

Теке — это разновидность антилопы. Потом: «Это кто?» — «Это тур кавказский». — «А это кто?» Устроил экзамен по рогам. И я все ему ответил, без запинки. Я тогда все это знал наизусть. Ну, он совершенно обалдел: «Поедемте». Приехал и мою скульптуру тут же принял. Понял, что нарвался на своего. Потом, когда я окончил институт, я стал этих козлов лепить. Тут уж я был специалистом. И был еще анималист Марц (Андрей Марц, 1924-2002. — TANR ). Он у меня все принимал, ему нравилось, как я делаю. Он просто лелеял мечту… Они все думали, что я буду великим продолжателем анималистики. Но не тут-то было!

Да, какая-то у вас траектория крутая.

Директор Третьяковки Зельфира Трегулова с одобрением отнеслась к идее смешать мои работы с этюдами Матвеева и Королева. Бориса Даниловича . Он преподавал еще во Вхутемасе «живоскульптуру». Он начинал как кубист. Например, поставил памятник Бакунину . Сделал работу из дерева, а это был 1924 год, зима — на следующий день все растащили на дрова.

Слава богу, нашлись мои скульптуры разных периодов. Еще штук 50 женских фигур купил когда-то Нортон Додж . Он, как пылесос, у меня скупал, когда я приехал в Америку.

Ваш главный коллекционер был?

Тогда да. Эти маленькие скульптуры я сам лил из гарта. Гарт — такой легкоплавкий материал. Я лепил из воска, выплавлял в кастрюльке, форму из гипса сушил на батарее. Она полежит там недельки две, а потом берешь этот гарт (он при 100 градусах расплавляется), заливаешь его, и все — у тебя скульптура в материале.

У вас ведь несколько залов, посвященных разным важным вехам?

Все начинается с зала постоянной экспозиции, где Михаил Ларионов и Наталия Гончарова , с авангарда. Потом Королев, Ватагин, Цаплин, смешанные с моими работами. И наконец, так как я являюсь соц-артистом, мне разрешили поставить «Ленина и Джакометти » в зале соцреалистическом, где Сталин и… все эти «незабываемые встречи» (большие полотна 1950-х годов, изображающие встречи Сталина с советским народом. — TANR ).

Вы уютно себя чувствуете в этом зале?

Я же не противостоящий человек. Принято считать почему-то, что соц-арт — это течение, которое противостояло советской действительности. На самом деле, как всякое постмодернистское течение, оно было как бы деконструкцией соцреализма, иронической и абсурдистской. Это называется «героический соц-арт». Потом показалось, что соц-арт — это те, кто выступает против. А на самом деле нет. Как всякое постмодернистское движение, соц-арт хорошо вписывается в те течения, которые были в то время в Европе. Скажем, трансавангард, который тоже опирался на прошлое искусства, итальянское arte povera , немецкий неоэкспрессионизм. Так же и соц-артисты, они смотрели на свое прошлое, которое очень интересно на самом деле. Привыкли говорить: вот, он Сталина послал. Нет! Дело в том, что Сталин был героем соцреализма, и я его использую как персонажа, как самую мифологическую фигуру эпохи Советского Союза. На выставке будет инсталляция, там Сталин выступает перед модернистской скульптурой. Статую Сталина дают из запасников. Еще в 1992 году я сделал эту инсталляцию, где маленькие скульптурки модернистские, такие коряжки, и Сталин выступает перед ними.

За последний год прошло несколько выставок довольно одиозных советских художников вроде Александра Герасимова. И уже никакой иронии не чувствуется — все с серьезным лицом. Многих это пугает. Как, по-вашему, в той эпохе, в стиле соцреализма было что-то действительно ценное для искусства?

Я считаю, соцреализм, чем бы он ни был — вкладом в искусство или нет, — все равно существовал. Ведь он держался чуть ли не столетие. Я совершенно серьезно в детстве относился к тому, что Сталин и Ворошилов — великие люди и великие герои. И я себя считаю человеком советско-русской культуры. Что в этом плохого? Чего стыдиться? Соцреализм может быть ничуть не менее интересным, чем, скажем, идеи, которые Джакометти разрабатывал. Это соцзаказ все-таки был, заказ времени — очень интересное явление. Это не то чтобы человек делал из-под палки. Маяковский Владимир Владимирович , например, полгода жил за границей, потом приезжал и писал поэму «Ленин »: «Двое в комнате. Я и Ленин — фотографией на белой стене». И что, это плохая поэма?

Вы видели новую экспозицию новейших течений в Третьяковке. Как очевидцу и участнику многих историй, может быть, там вам чего-то не хватает?

Я рад, что там больше места уделено каким-то людям. Например, выделен Михаил Рогинский . Потому что он не был тусовочным, как это сейчас принято говорить, человеком. Я знал уже в 1960-х годах, что он великий художник. Единственный, кто на меня повлиял вообще. Как художник. Скажем, вот есть художники хорошие где-то далеко, за границей, а это человек, который рядом с тобой живет и делает прекрасные вещи. Это вдохновляло. Как он работал! Он даже ошибки делал, и все равно все осознанно и серьезно.

Сейчас многие сравнивают нынешнее наше время российское с эпохой застоя. Многие художники не понимают, что делать. Какое-то ощущение растерянности. Могли бы вы дать совет молодому поколению?

Если бы я был молодым человеком, вряд ли я бы уехал. Русский, с русской культурой. Здесь все-таки свой язык. Язык — это очень важно. Просто надо в своем копаться, вот в этом вот… И если ты правильно на эту ситуацию реагируешь, это все увидят. Время отбирает того, кто правильно рефлексирует. Самое главное — уловить этот запах эпохи.

С 1970-х годов скульптор Леонид Соков занимался исследованием советской мифологии, выбирая для своих скульптур типические образы русской визуальной культуры и перенося их в иные среды, то сопоставляя несовместимые изобразительные традиции, то переселяя идолов общества в область игрушечного, псевдонародного искусства. Брайн Дройткур встретился со скульптором в его нью-йоркской мастерской, чтобы расспросить мэтра о сформировавших его московских семидесятых, наставниках и вдохновлявшем его искусстве, в том числе русском фольклоре.

Леонид Соков. Фото: Alexandra Lerman, 2009

Брайн Дройткур: Вы единственный художник в вашей семье?

Леонид Соков: Да. Я родился в деревне Михалево, в Тверской области. Отец до войны был директором районного молокозавода, в 1941 году ушел на фронт и погиб. Я его никогда не видел. Мама воспитывала двух сыновей. В 1951-м у нас сгорел дом, и мама переехала в Москву.

Б.Д.: Она гордилась тем, что вы поступили в Строгановское училище?

Л.С.: Да, конечно. Но перед Строгановкой я с 13 лет учился в Московской средней художественной школе. Наряду с общеобразовательными предметами каждый день по 4 часа скульптура, рисунок, живопись. После окончания МСХШ я был уже заражен бациллами художественной культуры. Строгановка была продолжением обучения, но принципы моего формирования как художника были заложены в МСХШ. Что интересно, из окончивших МСХШ художников сформировался круг единомышленников, с которыми я дружу уже около сорока лет. Да, мама была довольна, что я не балбесничаю и не провожу время в подворотне со шпаной. Но документы для приема в художественную школу она долго не относила — в ее понимании все художники были пьяницами и неосновательными людьми.

Б.Д.: Как складывалась ваша карьера после Строгановки?

Л.С.: Многие неофициальные художники зарабатывали тем, что иллюстрировали детские книжки, а я лепил животных для скульптурных комбинатов, оформлял детские площадки. Чаще всего это были сказочные сюжеты: «Лиса и петух», «Медведь — липовая нога», «Козел и капуста». В МОСХе я прослыл хорошим анималистом, и мне охотно давали заказы на изображение животных. Слепив очередного зверя, можно было полгода, не думая о деньгах, спокойно делать вещи «для себя».

Леонид Соков. Вкус молока (Корова). 2007. Кованое железо, гальванизированное золото, чугун, колокол с раскачивающимся языком. Источник: официальный сайт Леонида Сокова www.leonidsokov.org

Б.Д.: А почему вы не любили людей лепить?

Л.С.: Это не были люди. Это были марксы, ленины, солдаты, пионеры. Этот контингент должен был изготовляться по определенным правилам, существовавшим в скульптурном комбинате: в какой руке Ленин должен держать кепку, какой длины трусы у пионера, какая нога опорная у Маркса. Даже думать на эти темы было противно. Я бы с удовольствием сделал такого Ленина, как мне хотелось, но какой худсовет это принял бы? И кто бы за это заплатил? Хотя за козла платили в три раза меньше, чем за такого же размера фигуру Ленина.

Б.Д.: Зато вы могли лепить козлов так, как хотели.

Л.С.: Не сразу. После окончания Строгановки мне дали первый заказ — на парковую скульптуру «Козел». Я тогда увлекался замечательными скульпторами XIX века Пименовым и Демут-Малиновским, часто работавшими в соавторстве. Одна из монументальных скульптур Демут-Малиновского — быки, которые тогда стояли перед мясными бойнями в Санкт-Петербурге. У этих быков, как колокола в арке, висели между ног огромные яйца. Я повесил такие же «колокола» моему козлу и считал это удачной «художественной находкой». Пришел худсовет. Мужчины серьезно обсуждали, дамы хихикали, я наивно ничего не понимал. Мой первый заказ не приняли. Секретарь худсовета посоветовала пригласить тогдашнего знаменитого анималиста [Георгия] Попандопуло. Тот сразу понял «пластическую ошибку» молодого дарования. Когда я развернул клеенку на скульптуре козла, он сразу взялся левой рукой за яйца, а в правую набрал жидкой глины. Потом вопросительно посмотрел на меня — я не понял, пожал плечами. Попандопуло дернул вниз: «А здесь может быть шерсть», — и правой рукой лихо замазал образовавшееся пустое место жидкой глиной. После он доложил в худсовет, что работа им принята. Вообще первый заказ у молодых принимали всегда с большим трудом. Как мне рассказывал один художник, его первую заказную работу — детскую книгу, где главным героем был заяц, — принимали 16 раз, пока заяц не был нарисован так, чтобы удовлетворять всевозможным требованиям должностных лиц от директора до пожарника издательства.

Моя карьера в МОСХе складывалась весьма успешно. У меня была субсидируемая мастерская в центре Москвы, меня приняли в члены МОСХа, а позже и в бюро секции скульптуры, охотно давали заказы на лепку животных и ценили за мои профессиональные качества скульптора.

Леонид Соков. Ленин и новый русский. 1999. Дерево, металл с ржавчиной. Источник: официальный сайт Леонида Сокова www.leonidsokov.org

Б.Д.: Почему же вы эмигрировали, раз у вас была такая хорошая карьера?

Л.С.: Одну из причин я назвал. Если посмотреть на случай с козлом с точки зрения Зигмунда Фрейда, то это недвусмысленный пример кастрации художника. И если бы я не уехал, вероятно, это бы и произошло. Сначала «хрю», потом «хрю-хрю», потом «хрю-хрю-хрю». Часто очень талантливые художники МОСХа, работавшие по заказу, превращались на моих глазах в посредственных лепил. В 1970-х годах, когда я был в Москве, только в скульптурной секции МОСХа было 500 скульпторов. Вы можете назвать из них кого-нибудь, кто вошел бы в современную антологию скульптуры или как-то проявился на международном уровне? Тогда мне вспоминались мастера русского авангарда 1920-х годов: Малевич под конец жизни писал пионеров в реалистической манере, Филонов писал портреты Сталина и дотошно выписывал станки в цехе фабрики, а Татлин создавал реалистические натюрморты. Маяковский после полугодовой поездки в Париж или Нью-Йорк отчитывался очередной поэмой: «Двое в комнате: я и Ленин фотографией на белой стене». Это были гениальные художники и поэты, которые так или иначе сломались. Меня в то время занимал вопрос реализованности художника. Перед глазами был печальный пример многих авангардистов 1920-х: Попова, Клюн, Ермилов, Розанова, Мансуров, Степанова, Чашник, Коган — все они мало реализованные, но замечательные художники.

Леонид Соков. Куда девалась агрессия русского авангарда. 2002. Реди-мейд. Фарфор, металл. Государственная Третьяковская галерея. Экспонат выставки «Леонид Соков. Незабываемые встречи» (2016-2017). Courtesy пресс-служба Государственной Третьяковской галереи

С начала 1970-х в разных НИИ и клубах пошли выставки неофициального искусства. « » задала тон. Она была первой и показала, что в русской культуре появилось искусство, свободное от социального заказа. Но это был не показ картин зрителям, а демонстрация неофициальных художников против существующего порядка. Позже меня тоже приглашали на подобные выставки, но я не соглашался. Я хотел показать свои работы не в качестве политического жеста, а в качестве художественного. В мае 1976 года мне предложили участвовать в квартирной выставке, я согласился с условием, она будет организована у меня в мастерской и я сам буду ее курировать. И она прошла в моей мастерской и стала одной из семи квартирных выставок, состоявшихся в то время в Москве. Она открылась 10 мая. Народ с Большого Сухаревского переулка валил в мастерскую. Это был свежий показ для Москвы и в смысле новых имен в неофициальном искусстве, и в смысле свежести идей в работах. Всем нравилось то, что мы показывали. Как художник и как куратор выставки я понимал, что попал в точку, получил одобрение тех, чье мнение ценил. Когда я начал делать выставку, то не ожидал подобных результатов. Теперь видно, что благодаря ей удалось трансформировать протест неофициальных художников в показ интересных с точки зрения искусства работ. Выставку пришлось закрыть через 10 дней — стал приходить участковый, который спрашивал, почему так много народа приходит в мастерскую. На проведение выставки нужно было разрешение, а я говорил, что просто показываю работы друзьям. Опыт с устройством неофициальной выставки в моей мастерской подтолкнул меня к отъезду. Мне хотелось заниматься своим делом, а не выяснять отношения с властями: почему я делаю ту или иную работу и почему ее показываю. Я не был диссидентом, и у меня не было никакого желания бороться с советской властью. Я хотел делать мои работы так, как считал нужным.

Леонид Соков. Рубашка. 1973-1974. Дерево. Государственная Третьяковская галерея. Экспонат выставки «Леонид Соков. Незабываемые встречи» (2016-2017). Courtesy пресс-служба Государственной Третьяковской галереи

Б.Д.: Как можно характеризовать ваши ранние неофициальные работы 1970-х?

Л.С.: Я тогда увлекался скульптурой народов Сибири. Привлекали принципы, на основе которых были изготовлены культовые или обиходные предметы: идолы, блесна, амулеты. Изготовлялось все это шаманом — духовным лидером примитивной общины. Шаман был кузнецом, художником, целителем, предсказателем. Мне хотелось играть такую же роль в обществе, а не просто быть лепилой. Тогда еще не было переводов Ролана Барта, однако когда я позже прочитал его «Мифологии» и другие статьи, то подтвердил свои интуитивные догадки и несформулированные мысли, которыми руководствовался, делая работы в 1970-х годах.

Да и сейчас меня занимает проблема современной мифологии. Для меня, например, интересно проследить как русский национальный символ — медведь — из шаманского амулета превратился в современный символ партии власти «Единая Россия». У каждого сибирского племени был медвежий праздник, который заканчивался поеданием мяса медведя — мяса бога. Имя бога произносить нельзя, поэтому описывается животное, которое ведает медом. А сейчас символом самой многочисленной партии выбран медведь. Почему бы, например, не выбрать слона — сильное, огромное, умное животное? Нет, опять этот медведь. И это в век компьютеров, полетов в космос и на луну, в век клонирования и всевозможных технических чудес. Принадлежность к русской культуре толкает меня докапываться до корней всего того, что ее касается.

Леонид Соков. Медведь. 1984. Крашеное дерево, металл. Собрание Екатерины и Владимира Семенихиных. Экспонат выставки «Поле действия. Московская концептуальная школа и ее контекст. 70-80-е годы XX века» в Фонде культуры «ЕКАТЕРИНА», 2010

Б.Д.: Не усложняет работу с русскими архетипами расстояние до России? Или, наоборот, на них проще смотреть издалека?

Л.С.: В начале 1980-х годов группа художников из Москвы эмигрировала в Нью-Йорк. Каждый по-своему был занят деконструкцией соцреализма. Невозможность возвращения в Москву и нахождение в другом культурном контексте, отстраненность помогли со стороны посмотреть на соцреализм. Я считаю, что именно в Нью-Йорке в начале 1980-х были сформулированы принципы соц-арта. То, что делали эти художники в Москве, было сделано на интуитивном уровне. Переставляя акценты, иронизируя, перенося героев соцреализма в другой контекст, художникам из СССР удалось создать новое, свежее движение.

Б.Д.: Когда вы впервые столкнулись с термином «соц-арт»?

Л.С.: Впервые я услышал его в Нью-Йорке в начале 1980-х годов. Даже в текстах этого времени нигде не употребляется это слово. Маргарита Тупицына в 1984 году курировала выставку с этим названием в галерее «Семафор» и 1986 году в Новом музее. Впоследствии выставка путешествовала по музеям США и Канады. Внимание к соц-арту росло, и постепенно этот интерес перенесся и на все современное русское искусство. Соц-арт — это второе оригинальное движение в изобразительном искусстве из СССР и России за прошлое столетие. Интересно, что русский авангард 1920-х годов появился на заре возникновения СССР как патетическое, утопическое, абстрактное движение, а соц-арт — на закате советской империи как ироническое, антипатетическое, фигуративное искусство.

Леонид Соков. Сталин и Мэрилин. 1989. Смешанная техника. Государственный музей изобразительных искусств имени А.С. Пушкина. Экспонат выставки «Поле действия. Московская концептуальная школа и ее контекст. 70-80-е годы XX века» в Фонде культуры «ЕКАТЕРИНА», 2010

Б.Д.: Как вы относитесь к попыткам распространить определение «соц-арт» на постсоветские художественные практики?

Л.С.: С исчезновением СССР исчез соцзаказ — основа соцреализма, и закончился «классический» соц-арт в связи с исчезновением контекста, на котором он вырос и существовал. Появилась масса последователей соц-арта, даже в Китае, но все сделанное после 1991 года сильно смахивает на политическую карикатуру. Политическая карикатура — тоже искусство, но прикладное, у которого на переднем плане всегда недолговечное политическое содержание. С исчезновением содержания становится неактуальным и иллюстрирующее его искусство. Карикатуры Бориса Ефимова на Гитлера во время Второй мировой войны были очень популярны, но их по художественным качествам никак нельзя сравнить с гениальными карикатурами Леонардо да Винчи, как нельзя сравнить анекдот с мифом.

С начала 1990-х годов я сделал массу работ на основе тех же принципов 1970-х, но актуальность в русской культуре переместилась с социальных тем на другие. В задачу художника входит также и выбор идеи, которая должна быть соблазнительна для современного ему общества. Мне интересно проследить, как складывался миф о . Когда я приехал в Нью-Йорк, мало кто, даже в мире искусства, знал о таком художнике — только отдельные специалисты, занимавшиеся русским авангардом. А сейчас Малевич превратился из неизвестного художника в гения ХХ века. Он же за все это время не сделал ни одной новой работы. Вот пример, как работает миф и какая это огромная сила.

В оформлении материала использован кадр из видеоинтервью Леонида Сокова, снятого Московским музеем современного искусства в рамках программы «Современники».

Правительство Москвы
Департамент культуры города Москвы
Российская академия художеств
Московский музей современного искусства

представляют

Леонид Соков

Угол зрения

Встреча двух скульптур, 1994 бронза, литье Микки Маус с серпом и молотом, 2010 дерево, сталь, металл, леска из собрания автора Два профиля, 1989 бронза, плакат из коллекции Шалвы Бреуса, Москва Угол зрения, 1976 масло, дерево, пластмасса из коллекции Шалвы Бреуса, Москва

Куратор выставки: Андрей Ерофеев

Ретроспектива творчества известнейшего мастера российского соц-арта Леонида Сокова впервые в России наиболее полно представит работы художника с 1970-х годов и до настоящего времени. Экспозиция будет состоять из 9 разделов, отражающих основные этапы творчества автора, и включит в себя более 120 работ.

Имя Сокова теснейшим образом связано с зарождением и развитием стиля соц-арта, который с 1970-х годов и вплоть до сегодняшнего дня служит источником вдохновения для многих российских художников. Стратегии неофициального искусства, объединенные неприятием эстетических парадигм академизма и социалистического реализма, предполагали критическое осмысление как официозных догматов, так и образа мысли обычного советского человека. Соц-артисты, отчасти солидарные с этими установками, реализовали их в создании пародийных культурных артефактов, которые в силу простоты, нарочитой грубости, открытого эклектизма своей эстетики долгое время не считались искусством даже в кругу модернистов. Соц-арт стремился стать альтернативой не только социалистическому реализму, но и классическому модернизму, его продолжениям в свободном «подпольном» российском искусстве 1960-х годов. Работы Сокова наглядно демонстрируют характерные черты и приемы этого второго авангарда, который почти одновременно возник в разных центрах современной культуры по всему миру и получил наименование «постмодернизм».

Как типичный постмодернист Леонид Соков скрещивает в своих работах не только производные современной цивилизации — бытовые вещи, сакральные символы, знаки власти, образы масс-медиа — но и элементы классического мирового искусства, фольклорные мотивы, артефакты языческих культов.

Визитной карточкой соц-арта стали знаменитые соковские скульптурные диалоги знаков. Соков свел «тет-а-тет» различные образы советской и западной цивилизаций. Встреча в едином произведении Мэрлин Монро со Сталиным, «шагающего человека» Джакометти с памятником Ленина, народной игрушки с имперской эмблемой, проявили геополитический конфликт культур ХХ века, расколотое сознание и «двоемыслие» современного человека к какой бы политической системе он ни принадлежал.

Сакральные вещи — образы вождей, геральдические символы государства, шедевры прошлого искусства — преподносятся Соковым под таким углом зрения, что публика непроизвольно хохочет. Смеховой ракурс позволяет зрителю видеть мир в неожиданном измерении и на время освободиться от реакций раболепства перед авторитетами и культами. Соковское искусство возносит игровой народный нигилизм, проявляющийся в анекдотах, игрушках и лубках, в статус отечественной культурной традиции.

Составляющие настоящую выставку произведения Сокова привезены из государственных и частных коллекций США, Европы и России, включая такие собрания, как The Freedman Gallery, The Jane Voorhees Zimmerli Art Museum, Galleria Mazzoli, Государственной Третьяковской Галереи, Культурного Фонда «Екатерина» и другие, а также работы из мастерской художника. Наряду со скульптурными работами Леонида Сокова в экспозицию включена и малоизвестная российскому зрителю живопись мастера.

К выставке будет выпущен каталог, широко представляющий творчество Леонида Сокова. Авторами статей выступили теоретик искусства Борис Гройс, искусствоведы Андрей Ерофеев, Юлия Туловски из Zimmerli Art Museum, Глеб Напреенко, а также сам художник.

Завтра в ГТГ на Крымском Валу открывается спецпроект Леонида Петровича Сокова (1941), в рамках которого 94 его произведения будут показаны рядом с работами из постоянной экспозиции ГТГ

Государственная Третьяковская галерея
13 октября 2016 - 29 января 2017
Москва, Крымский Вал, 10
залы 2, 6, 12, 24, 26, 27, 28, 35

В экспозицию Третьяковки - от залов раннего авангарда до соцреализма 1940–50-х годов - будут внедрены скульптуры, объекты, инсталляции и картины одного из главных представителей направления соц-арт, Леонида Сокова. Это привнесет в пространство галереи иронию постмодернизма, - полагают кураторы проекта Ф. Балаховская и Н. Сидорова в сотрудничестве с Н. Александровой, Л. Марц, И. Прониной.

Этой выставкой Соков проводит своего рода экскурсию по коллекции Третьяковской галереи, указывает на близких ему художников, выделяет ключевые для него произведения, направления и периоды. Это одновременно итог размышлений художника о творческих поисках русского искусства в ХХ веке и саморефлексия, попытка осмыслить истоки, специфику и закономерности собственного пластического опыта.

ГТГ уже не первый раз прибегает к подобной экспериментальной форме показа. В 2015 году в залах послевоенного искусства проходила выставка концептуалистов И. Макаревича и Е. Елагиной. Такие проекты оживляют привычную экспозицию, делают её актуальной, заставляя по-новому взглянуть на привычную развеску. Кроме того, такие выставки поднимают вопросы музеефикации современного искусства.

Леонид Соков в годы учебы в Московской средней художественной школе и Московском высшем художественно-промышленном училище (бывшее Строгановское) много рисовал в Московском зоопарке, оттачивая умение «ухватить» и обобщить характерные черты живой натуры, отбросить лишнее для достижения большей выразительности. Большое влияние на него, как и на многих советских скульпторов, оказала школа Александра Матвеева. Окончив училище, Соков стал членом МОСХа, а потом и членом бюро секции скульптуры. Но ему было слишком тесно в границах, установленных для советского художника. Подающий надежды анималист быстро эволюционировал под влиянием современной западной пластики, участвовал в неофициальных выставках. Отличительным свойством его произведений стала ироническая игра аллегорий, цитат, символов. В 1979 году скульптор навсегда покинул СССР.

В коллекцию ГТГ сейчас входит около 30 произведений Сокова. В 1993 году галерея получила в дар от автора работу «Сталин с медвежьей ногой» (1993), а в 1996 году минкульт подарил Третьяковке работы Сокова «Тукан» и «Сервал» (обе 1971). В начале 2000-х поступили «Портрет бюрократа» (1984) и «Очки (Очки для каждого советского человека)» (2000, авторское повторение работы 1976 года). И наконец, в 2014 году в дар ГТГ перешла коллекция советского неофициального искусства Леонида Талочкина, включающая и работы Леонида Сокова.

Помимо работ из собрания ГТГ и тех, что предоставлены автором, в состав спецпроекта включены работы из коллекций Екатерины и Владимира Семенихиных (фонд «Екатерина»), Дмитрия Волкова, Шалвы Бреуса, Владимира Антоничука, Симоны и Вячеслава Сохранских.

По словам Леонида Сокова, спецпроект «Незабываемые встречи» не претендует на активное «вторжение» или «интервенцию» его работ в экспозицию галереи. Скорее, это попытка скульптора «смешаться» с теми, кто на него влиял, кого он любит. Это и лидеры русского авангарда - Михаил Ларионов, Владимир Татлин, Казимир Малевич, и учитель его учителей - Александр Матвеев. Специально для проекта кураторы достали из запасников музея и дополнили постоянную экспозицию редко демонстрируемыми работами Василия Ватагина, Александра Матвеева, Дмитрия Цаплина - особо значимых для Сокова скульпторов.

Соков показывает как в диалоге с его любимыми художниками, в подражание или противопоставление им рождались его произведения от анималистики и женских ню 1960-х до иронических арт-объектов и инсталляций 1990-х – 2010-х. Например, в зале с большеформатными произведениями социалистического реализма (картиной Василия Ефанова «Незабываемая встреча», полотном Александра Герасимова «И. В. Сталин и К. Е. Ворошилов в Кремле» и др.) размещена работа Сокова «Встреча двух скульптур. Ленин и Джакометти» (1994) - одно из знаковых произведений соц-арта. Здесь же представлена инсталляция: Сталин «выступает» перед модернистской скульптурой - миниатюрными репликами самых известных произведений западных мастеров ХХ века. Сопоставляя диаметрально противоположные смысловые и пластические системы, Соков проводит ироническую и абсурдистскую деконструкцию привычных знаков, символов, клише.

Во внутреннем дворе Третьяковской галереи на Крымском Валу в рамках спецпроекта размещен один из самых парадоксальных объектов Сокова - грузовик с супрематическим гробом Малевича в кузове и «Черным квадратом» на капоте, воспроизведенный в натуральную величину. Выполненный из дерева, грузовик напоминает огромную детскую игрушку в традициях русских резных промыслов. В этом соединении авангарда и народной традиции, архаики, примитива состоит важнейшая особенность авторского видения Сокова.

В стремлении понять народный характер и юмор Соков обращается к художникам русского авангарда, также черпавшим энергию и пластические идеи в «низовой» ярмарочной культурной традиции. Не случайно первые объекты Сокова в рамках спецпроекта установлены в залах Михаила Ларионова, одного из главных новаторов отечественной художественной сцены начала прошлого века. Образ крушения утопических идей и планов первого русского авангарда передают соковские иронические объекты-гибриды: танковая башня, приделанная к супрематическому чайнику Малевича, ворона в «Летатлине», табуретка, водруженная над архитектоном.

Эмблемой проекта стал «Витрувианский медведь»: Соков поместил этого важнейшего для своего творчества персонажа и символ на место идеальной человеческой фигуры в знаменитом изображении Леонардо да Винчи.

Специально к выставке выпущена ограниченная серия сувениров: мобили с медведями, выполненные в традициях народной игрушки.

Источник : пресс-релиз ГТГ

• 28.06.2019 СМИ приводят слова директора Ирбитского музея изобразительных искусства Валерия Карпова: «Исследование в Эрмитаже подтвердило бесспорную подлинность картины»
• 28.06.2019 Очередная станция новой розовой Некрасовской ветки станет одной из самых ярких в московском метро. Главный архитектор города рассказал, что при разработке проекта авторы вдохновлялись картинами Малевича, Лисицкого и Суетина
• 27.06.2019 Рыболовлев подал к аукционному дому иск на $380 000 000 в качестве компенсации ущерба, полученного в сделках с участием своего консультанта Бувье. Так вышло, что Sotheby’s сопровождал больше трети из его злосчастных сделок с искусством
• 27.06.2019 Завтра во Франции должен был состояться аукцион Labarbe, на котором чудесным образом обретенный холст «Юдифь и Олоферн» хотели продать со старта почти в $40 000 000
• 25.06.2019 Это совместный проект банка с Пушкинским музеем, где до 15 сентября 2019 года проходит выставка «Щукин. Биография коллекции»

• 25.06.2019 Традиционные двадцать лотов AI Аукциона - это восемь живописных работ, шесть листов оригинальной и два - печатной графики, три работы в смешанной технике и одна скульптура из дерева
• 21.06.2019 Продано 50%. Покупали Москва, Сергиев Посад, город Энгельс Саратовской области и др.
• 21.06.2019 В минувшую субботу аукционный дом «Литфонд» продал картин, рисунков, фарфора, книг, карт, автографов, фотографий и др. на 57,9 млн.руб. Топ-лотом стала живописная работа Валентина Серова – 18,75 млн.руб.
• 20.06.2019 В субботу 22 июня в доме «Русская эмаль» в рамках ежемесячного аукциона покупателям предложат 516 лотов картин, рисунков, икон, изделий из серебра, фарфора, стекла, ювелирных украшений и др.
• 19.06.2019 Традиционные двадцать лотов AI Аукциона - это десять живописных работ, пять листов оригинальной и два - печатной графики, работа с элементами коллажа, фотоальбом и фарфоровая тарелка с авторской росписью

• 06.06.2019 Предчувствие не подвело. Покупатели были в хорошем настроении, и торги прошли здорово. В первый же день «русской недели» был обновлен топ-10 аукционных результатов для русского искусства. За Петрова-Водкина заплатили почти $12 млн
• 23.05.2019 Вы удивитесь, но в этот раз у меня хорошее предчувствие. Думаю, что покупательская активность будет выше, чем в прошлый раз. И цены, скорее всего, удивят. Почему? Об этом будет пара слов в самом конце
• 13.05.2019 Многие считают, что столь высокая концентрация очень богатых людей неизбежно создает адекватный спрос на внутреннем рынке искусства. Увы, масштаб покупок картин в России отнюдь не прямо пропорционален сумме личных состояний
• 24.04.2019 Из прежних прогнозируемых IT-прорывов, на удивление, многое не сбылось. Может, и к лучшему. Есть мнение, что вместо помощи мировые интернет-гиганты ведут нас в западню. И только малая часть самого богатого населения вовремя сориентировалась, что к чему
• 29.03.2019 Познакомившимся в морге студентам Строгановки было суждено стать изобретателями соц-арта, зачинщиками «бульдозерной выставки», торговцами американскими душами и самыми узнаваемыми представителями независимого советского искусства в мире С 19 июня по 15 сентября в Главное здание ГМИИ на Волхонке, 12, выстроятся очереди ради выставки около 150 работ из собрания Сергея Щукина - полотен Моне, Пикассо, Гогена, Дерена, Матисса и других из собраний ГМИИ им. Пушкина, Эрмитажа, Музея Востока и пр.
• 11.06.2019 В Лондон на выставку привезли около 170 работ Гончаровой из музеев и коллекций со всего мира, включая Россию
• 07.06.2019 В Галерее Церетели на Пречистенке до конца июня проходит большая персональная выставка Константина Александровича Батынкова, отмечающего в этом году своё 60-летие